Часть VI. Личность и индивидуальность

Глава 13. Личность

 

Когнитивный подход

Сегодня большинство специалистов по психологии личности не станут заявлять о себе как о «чистых» приверженцах какого-либо одного из трех описанных выше подходов, а различия между этими подходами уже не являются столь резкими, как это было в прошлом. Причина в том, что большинство современных специалистов по теории личности наряду с представителями других разделов психологии стали более «когнитивными». Фактически большинство современных экспериментальных исследований по психологии личности отталкиваются от когнитивной базы. По сути своей когнитивный подход не является «философией» человеческой природы в том смысле, в каком таковой являются другие подходы; скорее это общий (универсальный) эмпирический подход, а также совокупность тем, связанных с переработкой людьми информации о себе и окружающем мире.

Для теоретика когнитивного подхода личностные различия являются следствием различий в том, каким образом индивидуумы психически репрезентируют информацию. Такие репрезентации носят название когнитивных структур. В данном разделе мы рассмотрим два типа когнитивных структур: личностные конструкты и схемы.

Теория личностных конструктов Келли

Джордж Келли (1905-1966) был одним из первых изучающих личность психологов, которые отвели когнитивным процессам центральную роль в функционировании индивида. В то время как гуманистических психологов интересует то, как индивиды воспринимают самих себя и свою личностную ценность, теория личностных конструктов Келли следует более когнитивному подходу к феноменологии индивида. Келли возражал против того, что изучающие личность психологи обычно описывают индивида по параметрам, которые они сконструировали сами; он полагал, что целью на самом деле должно быть открытие тех параметров, которые используются самими индивидами для интерпретации, или построения, себя и своего социального мира. Эти параметры представляют собой базовые элементы анализа в теории личностных конструктов Келли (Kelly, 1955).

Вообще, Келли полагал, что индивида следует рассматривать как ученого, движимого интуицией. Как и представитель формальной науки, индивид наблюдает мир, формулирует и проверяет гипотезы о нем и строит о нем теории. Подобно изучающим их психологам, люди, будучи субъектами, также толкуют или абстрагируют поведение — классифицируют, интерпретируют, дают названия и судят о себе и своих мирах.

Подобно ученым, пытающимся прогнозировать события, люди хотят понять мир, с тем чтобы предсказывать то, что с ними произойдет. Келли утверждал, что каждый индивидуум использует уникальный набор личностных конструктов для интерпретации и предсказания событий. Эти конструкты, как правило, принимают форму «либо—либо»: новый знакомый либо дружелюбен, либо недоброжелателен; либо умен, либо глуп; либо весельчак, либо зануда и так далее. Однако два человека, познакомившиеся с одним и тем же индивидуумом, могут использовать различные конструкты при оценке этого индивидуума: тот, кто кажется дружелюбным и умным для одного человека, может показаться недружелюбным и глупым другому. Эти различия выражаются и в различном поведении: один человек может положительно реагировать на нового знакомого, тогда как другой будет его избегать. Эти поведенческие различия приводят и к различиям в личности.

Поскольку типичные тесты личностных качеств не удовлетворяли основному критерию Келли, согласно которому индивид должен оцениваться по своим собственным параметрам, он разработал свой тест для выявления у человека личностных конструктов — тест ролевых конструктов, или «реп-тест» (Role Construct Repertory Test, Rep Test). В этом тесте испытуемые заполняют матрицу, или сетку, наподобие показанной на рис. 13.5. В верхней части сетки перечислены люди, важные для данного индивида. Их может предложить тестирующий или сам испытуемый, но к ним относится «Я сам», а иногда — «Мое идеальное Я». В каждой строке сетки тестирующий обводит кружком три ячейки. Например, в первой строке сетки он обвел ячейки в колонках «Я сам», «Моя мать» и «Мой лучший друг». Испытуемого просят представить этих трех людей и поставить крестик в двух ячейках под названиями двух наиболее сходных между собой людей, но отличающихся от третьего человека. Как показано в первой строке, этот испытуемый (мужчина) считает, что наиболее схожи он сам и его мать. Затем его спрашивают: «В чем именно вы схожи с вашей матерью, но отличаетесь от своего лучшего друга?» В данном случае испытуемый указал, что и он, и его мать остроумны. Это описание называется его конструктом. Далее его спрашивают: «Чем ваш друг отличается от вас и вашей матери?» Он отвечает, что его друг без чувства юмора. Это описание называется контрастом. Таким образом, для данного испытуемого параметр остроумный—без чувства юмора является одним из личных конструктов, при помощи которого он интерпретирует или истолковывает свой мир межличностных отношений.

Заметьте, что пара «конструкт—контраст» не обязательно включает логически противоположные термины. Например, этот испытуемый мог обозначить себя и свою мать как остроумных, а своего лучшего друга — как серьезного, или как интроверта, или как того, кто предпочитает слушать шутки, а не шутить сам. Если именно так он построил для себя параметр, состоящий из двух полюсов, значит, именно это Келли и хотел узнать. Реп-тест создан для оценки конструктов индивида, а не психолога.

Эта процедура повторяется с несколькими другими триадами набора. Глядя на весь набор, исследователь или психотерапевт может выделить ряд тем, характеризующих представления индивида о мире. Например, у некоторых клиентов, прошедших эту процедуру, может обнаружиться, что они видят весь мир в авторитарном свете; при этом будут неоднократно появляться такие параметры, как сильный—слабый, могущественный—бессильный и т. п. Или может оказаться, что клиентка всегда сравнивает себя с мужчиной, заполняя графу «конструкт», а в графу «контраст» помещает остальных женщин.

Реп-тест — очень общая процедура и не ограничивается построением личности. Например, индивида могут попросить рассмотреть триады, связанные с ситуациями или событиями (какие две из них сходны между собой, но отличаются от третьей: сдача экзамена; поход на встречу с незнакомым человеком; встреча с пауком). Эта методика оказалась полезной и для исследования конструктов человека, и для целей консультирования. Есть даже специальные математические методы анализа такой матрицы и выделения структурных особенностей личностного конструкта, например, степени его когнитивной сложности.

Я-схемы

Схемы — это когнитивные структуры, с помощью которых мы воспринимаем, организуем, перерабатываем и используем информацию. Благодаря использованию схем у каждого индивидуума формируется система, позволяющая ему идентифицировать значимые для него компоненты окружения, игнорируя все остальные. Схемы также обеспечивают структуру, в рамках которой организуется и перерабатывается информация. Так, например, у большинства людей формируется материнская схема. Поэтому когда человека просят описать собственную мать, ему легко это сделать, поскольку соответствующая информация организована в виде строго упорядоченной когнитивной структуры. Естественно, проще описать собственную мать, чем, скажем, женщину, о которой вы слышали, но которую никогда не встречали.

Схемы относительно стабильны во времени, следствием чего является стабильность характерных для нас способов восприятия и использования информации. Поскольку схемы различаются от одного индивидуума к другому, люди перерабатывают одну и ту же информацию и соответственно ведут себя по-разному. Таким образом, схемы могут быть использованы для объяснения индивидуальных различий.

Вероятно, наиболее важной схемой является Я-схема, состоящая из «выводимых из предыдущего опыта когнитивных обобщений относительно самого себя, которые организуют и направляют процесс переработки информации, связанной с собственной личностью» (Markus, 1977, р. 64). Начиная с самого раннего возраста у каждого из нас формируются когнитивные репрезентации, говорящие нам о том, кем мы являемся. Образующаяся в результате Я-схема включает наиболее значимые для нас аспекты нашего поведения, оказывающие определяющее влияние на характерные для нас способы переработки информации и взаимодействия с окружающим миром. Например, два человека могут любить спортивный бег и литературу, но для одного из них поддержание физической формы будет являться важной составляющей его Я-схемы, тогда как в Я-схеме другого более важное место занимает начитанность. Поэтому первый из этих индивидуумов, вероятно, будет уделять больше времени бегу, чем чтению, а для второго будет верно обратное.

Ядро Я-схемы составляет базовая информация, включающая имя человека, его внешность и взаимоотношения со значимыми для него людьми. Однако с точки зрения индивидуальных различий более важными оказываются специфические характеристики Я-схемы (Markus & Sentis, 1982; Markus & Smith, 1981). Для индивидуума, в чьей Я-схеме центральное место занимают физические упражнения, эти упражнения становятся «частью его я» и соответственно занимают важное место в его типичном образе жизни. Для человека, который любит спортивный бег, но не рассматривает его как центральную часть своего Я, оказывается достаточным периодически совершать пробежки в ближайшем парке. Таким образом, различия в Я-схемах определяют различия в поведении.

Я-схемы не только направляют наше восприятие и переработку информации, но также обеспечивают для нас общую структуру ее организации и хранения. Как и в случае описанной выше материнской схемы, мы ожидаем, что люди смогут легче извлечь из памяти ту информацию, которая включена в хорошо развитую схему. С целью проверки данной гипотезы был проведен эксперимент, в котором студентам колледжа предъявлялась серия из 40 вопросов на видеоэкране (Rogers, Kuiper & Kirker, 1977). Участников просили ответить на каждый вопрос как можно более быстрым нажатием кнопки «да» или «нет». На тридцать из сорока вопросов можно было легко ответить без обращения к Я-схеме; в них спрашивалось, например, напечатано ли слово заглавными буквами, рифмуется ли оно с другим словом или имеет то же значение, что и другое слово. Оставшиеся 10 вопросов требовали от участников решить, описывает ли данное слово их самих; исследователи предполагали, что в этих случаях информация будет перерабатываться с участием Я-схемы.

Затем участников попросили вспомнить как можно больше из сорока предъявленных им слов. Результаты свидетельствовали о том, что когда участники отвечали на вопросы, касающиеся самих себя, они чаще оказывались в состоянии вспомнить эту информацию впоследствии. Исследователи пришли к выводу, что участники перерабатывали эту информацию посредством Я-схем. Поскольку информация, содержащаяся в Я-схеме, легко извлекается из памяти, слова, имеющие отношение к самому себе, запоминаются легче, чем слова, перерабатываемые другими способами.

В ходе дальнейших исследований, когда участников спрашивали, описывает ли предъявляемое слово экспериментатора (Kuiper & Rogers, 1979) или известную личность (Lord, 1980), они не могли вспомнить эти слова так же легко, как слова, описывающие их самих. Таким образом, можно сделать вывод, что благодаря более совершенной организации и доступности информации о самом себе информация, содержащаяся в Я-схеме, лучше извлекается из памяти, чем информация, переработанная другими способами (Karylowsky, 1990; Klein & Loftus, 1988; Klein, Loftus & Burton, 1989).

Теория гендерных схем, предложенная Сандрой Бем

Другая теория, основанная на концепции схем, была предложена Сандрой Бем. Данная теория рассматривает особенности половой принадлежности индивидуумов как основу их способа организации информации об окружающем мире.

В большинстве культур различия между мужчинами и женщинами являются фактором, оказывающим существенное влияние на организацию многих аспектов повседневной жизни. От мальчиков и девочек ожидается, что они не только овладеют навыками и формами поведения, соответствующими своим половым ролям, но и сформируют представления о мире и личностные характеристики, типичные для своего пола, — иными словами, приобретут мужской или женский тип личности, в соответствии с тем как они определяются в рамках данной культуры. В главе 3 мы говорили о том, что процесс, посредством которого общество приучает детей соответствовать социальным ожиданиям в отношении своего пола, называется половой (сексуальной) типизацией. Сандра Бем (Bem, 1981) высказала предположение, что помимо обучения специфическим понятиям и формам поведения, ассоциирующимся в данной культуре с представлениями о мужчинах или женщинах, ребенка также обучают воспринимать и организовывать информацию в соответствии с гендерными схемами — психическими структурами, организующими перцептуальный и концептуальный мир индивидуума в соответствии с гендерными категориями (мужчина—женщина, маскулинный—фемининный).

Согласно теории Бем, индивидуумы, испытавшие влияние половой типизации, используют гендерные схемы в большей степени, чем индивидуумы, не подверженные этому культурному процессу. Для выявления индивидуумов, для которых характерна половая типизация, Бем просила их оценить себя по ряду сексуально-типизированных черт личности. Индивидуумы, высоко оценивающие себя по типично маскулинным чертам (таким как «уверенный в себе», «независимый»), но низко по типично феминным чертам («сопереживающий», «нежный»), определялись как маскулинные; индивидуумы, для которых был характерен противоположный паттерн, определялись как феминные; а индивидуумы, описывающие себя как обладающие и маскулинными и феминными чертами, определялись как андрогинные (от греч. андро — «мужской» и гино — «женский»).

Была проведена серия исследований, в ходе которых было обнаружено, что индивидуумы, идентифицированные как андрогинные, проявляли и такие маскулинные черты, как независимость, и такие феминные черты, как заботливость, тогда как сексуально-типизированные индивидуумы (мужчины, обладающие маскулинными чертами, и женщины, обладающие феминными чертами), как правило, демонстрировали только формы поведения, характерные для своего пола (Bem, 1975; Bem, Martyna & Watson, 1976).

В ходе исследования, проведенного с целью выяснить, используют ли гендерные схемы при организации информации не сексуально-типизированные индивидуумы, участникам предъявлялся список слов, а впоследствии их просили вспомнить как можно большее число слов в любом порядке. Список включал имена собственные, названия животных, глаголы и названия предметов одежды. Имена собственные наполовину состояли из мужских имен, а наполовину из женских, и одна треть остальных слов списка рассматривалась экспертами как маскулинная (горилла, швырнуть, брюки), одна треть — как феминная (бабочка, краснеть, бикини) и одна треть как нейтральная (муравей, идти, свитер). Исследования, посвященные памяти, показывают, что если индивидуум кодирует некоторое количество слов согласно некой базовой схеме или ассоциативной сети, воспоминание одного из связанных со схемой слов увеличивает вероятность воспоминания и других. Соответственно, последовательность слов, которые вспомнил индивидуум, должна выявить «цепочки» или кластеры слов, связанных между собой в памяти благодаря схеме. Например, если участник исследования думает о названии животного, он или она, вероятно, подумает о других названиях животных. Обратите внимание, что участники эксперимента могли группировать слова либо по семантическим категориям (имена, животные, глаголы, одежда), либо в соответствии с их гендерными характеристиками.

Сексуально-типизированные участники использовали гендерную группировку значительно чаще, чем остальные участники. Например, если сексуально-типизированный индивидуум вспоминал слово «бабочка», он или она чаще вспоминал вслед за ним другое феминное слово, например «бикини», тогда как не сексуально-типизированные индивидуумы обычно вспоминали вслед за словом «бабочка» название другого животного. Таким образом, сексуально-типизированные участники с большей вероятностью связывали в памяти слова по гендерному принципу; как и предсказывала теория, они чаще использовали гендерные схемы при организации информации.

Имеются и другие источники, подтверждающие теорию гендерных схем. Например, сексуально-типизированные женщины используют феминные конструкты чаще, чем андрогинные женщины, распределяя людей по категориям при выполнении реп-теста (Rep Test, Tunnell, 1981). Сексуально-типизированные люди также склонны группировать высказывания по маскулинным и феминным категориям при описании самих себя (Larsen & Seidman, 1986). Сексуально-типизированные индивидуумы также более склонны представлять себе персонажей, о которых они читают, либо как мужчин, либо как женщин, даже когда их пол не имеет значения.

Оценка когнитивного подхода

Когнитивный подход имеет как сильные, так и слабые стороны. Один из позитивных аспектов этого подхода состоит в том, что он основан на эмпирических исследованиях. Приведенные выше описания психологических экспериментов являются свидетельством того, что многие когнитивные структуры стали предметом широкомасштабных исследований, проводимых в строго контролируемых лабораторных условиях. Другой сильной стороной когнитивной теории является то, что она не ограничивается теорией черт при объяснении личностных характеристик. Вместо простого выявления черт представители когнитивного подхода исследуют когнитивные структуры с целью объяснения индивидуальных различий в поведении.

С другой стороны, в адрес когнитивного подхода часто высказывается критическое замечание, указывающее на то, что этот подход использует неоднозначно определенные понятия. Трудно дать строгое определение того, что такое конструкт, или быть уверенным в том, что используется та или иная схема; кроме того, не вполне ясно, чем личностный конструкт отличается от схемы и каким образом любой из когнитивных конструктов связан с памятью и другими аспектами переработки информации. Более того, бихевиорист мог бы спросить, действительно ли необходимо прибегать к использованию этих конструктов. Возможно, феномен личности можно объяснить без обращения к когнитивным представлениям.

---