ВВЕДЕНИЕ

С криминальной психологией мы встречаемся впервые в начале XVIII в. (134, 423). Уже Feuerbach понимал ее значение (389), однако, не пытался систематически разработать ее. Главное развитие получила она благодаря профессору уголовного права в Граце Hans’y Gross’y, который в своих работах и в издававшемся им архиве постоянно указывал на важность криминальной психологии и, наконец, разработал литературу и собственный опыт в своем труде «криминальная психология» (134).

Название «криминальная психология» имеет различное значение. Одни понимают под ней только учение о душевной жизни преступника и трактуют ее, как часть криминальной антропологии (134, 383). Другие значительно расширяют ее область и включают в нее все психологические науки, нужные криминалисту в его работе (133, 399). Таким образом, Gross в предварительной схеме криминологии (133) делит криминальную психологию на три различных части: мы находим здесь объективную криминальную психологию — под именем криминальной антропологии, социальную — социальная криминология и субъективную — криминальная феноменология; кроме того, наука о расследовании и II-я часть криминальной политики, пенология (учение о наказании), содержат в себе еще некоторые отделы криминальной психологии. По Schneickert’y (423), согласно современной потребности, полная система криминальной психологии должна обнимать следующие области: психологию показаний преступника, преступления и вынесения приговора.

Прежде чем перейти к нашей теме, следует вкратце указать на те средства, которые дают нам возможность изучить психику преступника.

Прежде всего является мысль об использовании психологии с философским направлением. Однако, выяснилось, особенно на ХП конгрессе юристов-криминологов, что юристами значение этой психологии оценивается не высоко. На данном конгрессе — особенно отрицатель но высказались в отношении такой психологии Hamel и Hoffding (336). Mezger (336) требует научной разработки индуктивно собранного матери ала для установления общих типов и законов, от теоретической же психологии не следует, по его мнению, ожидать никакой существенной пользы.

Из этого, конечно, не вытекает, что надо совершенно пренебрегать ею. Aschaffenburg (15), Hellwig (17) и Munsterberg (354) справедливо указывают, что психология с философским направлением не может быть заменена опыт ной психологией, a Otto Lipmann (298) полагает, что теоретическая психология должна изучаться, чтобы иметь возможность понять прикладную.

Сильная борьба разгорелась по вопросу о пригодности статистики. Aschaffenburg (14), Wulffen (502) и другие использовали ее в значительной степени, особенно для установления социальных влияний. Самым ярым сторонником использования является Georg v. Mayer (330). Против него выступил Hoegel (201, 202); он указывает на источники ошибок, однако, не отвергая совершенно криминальной статистики, — точка зрения, которую принимает также Hurwicz (232). Несомненно, статистика может оказать криминальной психологии большую услугу; не надо только слишком многого требовать от нее. Во-первых, не следует забывать, что многие тысячи людей ускользают от наказания и, вместе с тем, от статистики (185), а во-вторых, как удачно указывает Wassermann (485), криминальная статистика может быть лишь наукой, изображающей действительность, как она есть; она может, в лучшем случае, выяснить частичные причины, но никогда не даст полной картины.

При дальнейшей разработке криминальной психологии должны быть приняты во внимание указанные ограничения. К сожалению, предложение Hellwig’a (166) (X разработке статистики, что рекомендует также v. Mayer (330), не упало еще на благодарную почву: v. Inama Sternegg же считает такую статистику вообще невыполнимой (234). Конечно, при этой статистике могла бы итти речь лишь об уловлении конкретных мотивов, но не о статистическом своеобразии индивидуальности преступника (231).

В первую очередь, криминальная психология должна— воспользоваться, в качестве вспомогательной науки, биологией, на что указал Kafka. Это возможно лишь путем основательной обработки отдельных случаев. Уже 200 лет тому назад Pitaval (380) и несколько позднее Feuerbach (87) дали описание отдельных случаев; они касались, однако, больше юридически интересного материала. Лишь в позднейшее время, когда выяснилось, что статистика не может удовлетворить всех желаний, обратились снова к обработке отдельных случаев (243). В особенности Sommer (448) и в новей шее время Gruhle и Wetzel придавали ей большое значение (149, 147, 493). Munsterberg требует ее для всей психотехники. При этом, однако, идет речь не столько об описании самого дела и важных для юристов обстоятельств ареста преступника, сколько о точном описании отдельного психического процесса в преступнике и криминогенной оценке отдельного психического процесса, из чего, по мнению Mezger’a (337а), криминальная психология извлечет наибольшую пользу. В этом смысле, психиатрия могла бы послу жить образцом для криминальной психологии (517). Sommer (449) требовал на VII международном конгрессе криминальной психологии перенесения методов эмпирической психологии и психиатрии в криминальную психологию. Мотивы, образ мыслей, характер совместной жизни и организация, а также причины преступлений должны методически исследоваться на аналитическом основании (448). Sommer и Aschaffenburg (15) рекомендуют создание клиник криминальной психологии.

Новейшая фаза, в которой мы находимся, — разработка отдельных преступлений в значительном количестве (243): дело идет здесь также о соединении статистики с разработкой отдельных случаев — об индивидуальной статистике. На основании работ Passow’a и Wassermann’a (485) Wetzel (494) считает разработку отдельных случаев важной по следующим двум основаниям: во-первых, они должны в большом числе способствовать раскрытию общих причин, а во-вторых — служить установлению психологических и психопатологических моментов при возникновении преступления. При этом может быть доказано, насколько причины, установленные статистически, обнаружили свое действие у индивидуума. На эту, весьма ценную связь между изучением отдельных случаев и статистикой еще раньше указывал Gross (139).

Из этого указания не следует, конечно, вывода о необходимости распространения этого метода на всю повседневную преступность; Wetzel сам разъясняет, что для обыденной преступности достаточно было бы статистического метода, так как здесь удалось бы доказать причинное значение статистически установленных общих отношений, не анализируя отдельного преступления отдельного преступника.