Российский ученый-психолог на примере Брейвика рассказал о психологических истоках религиозного фундаментализма

События, произошедшие 22 июля в Норвегии, несомненно, войдут в историю Европы, так же как и трагедия, 11 сентября 2001 года потрясшая США. Спокойная, благополучная страна, где граждане отличаются северным, немного флегматичным характером, где даже полицейские не всегда носят оружие, в буквальном смысле взорвалась. Взрыв прозвучал в деловом квартале Осло, где расположены правительственные здания и офисы крупнейших банков. Машина, начиненная взрывчатыми веществами, взлетела на воздух, многие здания были повреждены. Погибло семь человек, многие случайные прохожие были ранены.

Первые новости из Осло наводили на мысль, что очередной теракт — дело рук мусульманских радикалов, мстящих Норвегии за участие в операциях НАТО в Афганистане и Ливии. Однако спустя несколько часов сводки новостей приобрели совершенно невероятный характер. В нескольких десятках километров от норвежской столицы, на острове Утойя, где проводила свою молодежную акцию правящая Партия Труда, произошел массовый расстрел ее участников. Преступник, одетый в форму полицейского, на протяжении полутора часов безнаказанно и хладнокровно расстреливал беззащитных людей. В результате 77 человек погибли и 97 получили ранения. Полиция, получившая известие о случившемся, смогла прибыть на место преступления только спустя полтора часа, после чего преступник, не оказав сопротивления, сдался и был арестован. Им оказался 32-летний норвежец, Андерс Беринг Брейвик, прежде не замеченный в симпатиях к радикализму и не выступавший с экстремистскими призывами. Тем не менее, уже будучи арестованным, он заявил на допросах, что взрыв в Осло и массовое убийство на острове Утойя он совершил исключительно в знак протеста против либерализма и мультикультурализма нынешнего правительства Норвегии, открывшего свою страну для беспрепятственного въезда значительного числа политических беженцев и эмигрантов из стран исламского мира.

Позднее выяснилось, что Брейвик за несколько часов до совершения теракта опубликовал в интернете многостраничный «манифест», в котором заявил на весь мир о своих антиисламских взглядах, объявил, что ведет борьбу за освобождение Европы от мусульман, и призвал к новому «крестовому походу».

Итак, основной мотив Брейвика — это исламофобия. Несмотря на то, что в спецслужбах Норвегии Брейвик не значился как радикал, сегодня мы точно знаем, что, начиная с 2000 года, его взгляды постепенно становятся крайне экстремистскими. В 2002 году он вошел в состав тайной организации рыцарей-тамплиеров, активно участвовал в различных интернет-форумах норвежских и шведских фашистов, вошел в контакт с крайне правой британской организацией «Лига обороны». К 2009 году его религиозные взгляды также претерпевают изменения, он порывает с Лютеранской церковью, его не устраивает царящий там модернизм. В своем «Манифесте» Брейвик призывает европейцев к изоляционизму и «христианским средневековым рыцарским ценностям», к «новому крестовому походу». Во всех текстах и заявлениях Брейвика присутствует мысль о его избранничестве. Он готов пойти на преступление, принести себя в жертву, чтобы стать примером для европейцев в борьбе против ислама, за христианские ценности Европы.

Даже беглого знакомства с мыслями, мотивами и поступками этого человека достаточно, чтобы заподозрить в нем психически больного. Но не будет ли известным упрощением списать всё на психическую невменяемость преступника и тем самым поставить в этом деле жирную точку? Как психическая аномалия и религиозность могли создать такой субстрат, который привел к столь страшному преступлению?

Чтобы ответить на эти и другие вопросы, Марк Смирнов побеседовал с заведующим кафедрой криминальной психологии Московского городского психолого-педагогического университета, Сергеем Николаевичем Ениколоповым.

Сергей Николаевич, события в Норвегии потрясают своей жестокостью. Не могли бы Вы как специалист в области криминальной психологии, исследующей поведение людей, совершивших то или иное преступление, составить краткий психологический портрет Андерса Брейвика?

Я не хотел бы ставить какой-либо диагноз заочно, опираясь лишь на те скудные данные, которые можно почерпнуть из средств массовой информации (они, как правило, тенденциозны, субъективны, сделаны по горячим следам и зачастую людьми, не склонными к анализу). Но очень важно отметить, что мы имеем дело с человеком, который придавал очень большое значение самому себе, своим взглядам, своим поступкам. Его смело можно отнести к авторитарному типу личности, с характерной для таких людей нетерпимостью к окружающим, со стремлением к жёсткому иерархическому порядку. С предубеждениями, с представлением о том, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Эти люди нетерпимы к чужому мнению. У них черно-белое мышление. Авторитарная личность готова подчиняться и подчинять. Важно отметить, что сама по себе авторитарная личность — это не обязательно человек, который может совершить преступление. Но история показала, что люди с авторитарными чертами личности могли сжигать деревни, уничтожать массы людей, работать в концлагерях. Мы думаем, что это должно быть какие-то изверги, исчадие ада, а оказывается, зло банально и исполнителями этих чудовищных преступлений оказываются обычные люди.

У Андерса Брейвика обнаруживается и много черт, характерных для психопатов: «поверхностное обаяние», гипертрофированное чувство собственной ценности, лживость и неискренность…

Исследования последних лет показали, что авторитаризм может быть и правый, и левый. Как правило, авторитарные люди воспитывались в патриархальных семьях, лишенными родительской заботы и внимания. Отсутствие эмоционального тепла в детстве компенсируется позднее, в фанатической преданности тем или иным лидерам или идеям и религиозно-утопическим мечтам о совершенном и справедливом мире.

У Андерса Брейвика обнаруживается и много черт, характерных для психопатов: «поверхностное обаяние», гипертрофированное чувство собственной ценности, лживость и неискренность, стремление манипулировать окружающими, недостаток чувства раскаяния и чувства вины, поверхностные эмоции, отсутствие эмпатии.

По Вашему мнению, Брейвик исключительно психически больной человек, или наличие у него психопатических черт личности не препятствует его вменяемости?

Наличие у него психопатических черт личности не препятствует его вменяемости. Вообще, это большое заблуждение, что психически больной человек не может быть вменяем. Все, что делал Брейвик, показывает, что это была спланированная, целенаправленная акция и он понимал, что он делает.

Что является мотивацией в преступных деяниях Брейвика: политический радикализм, этнорелигиозный экстремизм или эклектичное смешение разных компонентов, основанное на фанатичной вере в свою собственную исключительность и избранничество?

В действиях и высказываниях Брейвика бросается в глаза фанатичная приверженность эклектичным идеям и взглядам. (Тут и тамплиеры, и Ричард Львиное Сердце). Выделяется несколько видов фанатизма: религиозный, идейный, политический и националистический. Ядром этих видов фанатизма является соответственно вера, какая-либо идея, достижение или сохранение власти и национализм. Николай Бердяев обратил внимание на эгоцентризм фанатика, который выражается в том, что он не видит человеческой личности, невнимателен к личному человеческому пути, он не может установить никаких отношений с окружающим миром… Фанатик знает лишь идею, но не знает человека, он не знает человека даже тогда, когда борется за идею человека.

Очевидно, что фанатиками не рождаются, ими становятся. Поэтому чрезвычайно важным представляется выявление преддиспозиций, определяющих восприимчивость к фанатизму и причины того, что некоторые из них становятся активными террористами. Для террористов-фанатиков характерно нежелание идти на компромисс, пренебрежение к чужим взглядам, тенденция видеть вещи в черно-белых тонах, ригидность суждений. Эти черты обнаруживают сходство фанатизма с авторитаризмом, предубеждением и фундаментализмом.

Терроризм — это разновидность насилия, направленного против окружающих и совершаемого индивидами и группами, которые объединены фундаменталистской идеологией и существуют в относительной изоляции от социума. Их склонность к ненависти и жестокости, полностью оправдывается соответствующей идеологией и выражается в готовности уничтожать неверных, стоящих на пути к торжеству добра и человеческого братства. Как правило, террорист проходит жесткий тренинг, усиливающий его ненависть к представителям «зла» и полное равнодушие по отношению к жертвам террористических действий. Он чувствует себя вправе убивать невинных обывателей, женщин, детей и будет испытывать при этом удовлетворение от сознания выполненного морального долга.

Какую роль играет здесь религия?

Терроризм как социальное явление следует отличать от религиозных, фундаменталистских идеологий, несмотря на то, что именно последние, как правило, лежат в основе мотивации террористов. Идеология, в том числе и религиозная, представляет собой целостную систему убеждений, которая дает социальной группе рациональное обоснование своего происхождения, существования и целей, на которые она вдохновляет, а также средств для достижения этих целей. Потенциально присущими всем идеологиям крайностями являются нарциссический и паранойяльный аспекты.

У фундаменталистских идеологий, находящихся на паранойяльном полюсе, можно обнаружить такие типичные характеристики, как разделение мира на «праведных» и «неправедных», необходимость уничтожать последних, обещание светлого будущего, которое должно наступить, как только мир освободится от «плохих», строгое подчинение ограничениям в сексуальной жизни и жесткие границы, отделяющие «плохие» социальные группы. Сторонники фундаменталистской идеологии всегда являются носителями всевозможных добродетелей, им гарантируется счастье, спасение и искупление грехов. Убеждения и действия «представителей зла» аморальны, опасны, деструктивны и угрожают всему, что ассоциируется с добром. Как правило, подобная идеология проецирует всю агрессию на «плохую» социальную группу и оправдывает насилие в её отношении как необходимое средство, а иногда и как моральное обязательство. Религиозному фундаментализму свойственно также стремление вернуться в идеализированное прошлое, пессимистический взгляд на настоящее и уверенность в божественной избранности своей группы. В таких группах нередко господствует чувство виктимизации (ощущение себя жертвой — Прим. ред.), вера в магические знаки и сочетание страха перед злыми силами и чувства всемогущества в связи с принадлежностью к избранной группе.

Можно ли сказать, что Брейвик своими преступлениями совершил акт самоубийства? Во всяком случае, он должен был быть готов к смерти. Эти отношения со смертью, готовность к ней и одновременно пренебрежение ею, это типичная черта для террориста с суицидальными наклонностями?

Религиозное «обрамление» идей борьбы, мести или возмездия создает не столько особый кодекс поведения, сколько определяет специфическую социальную связь между членами конкретной национальной или социальной группы, что отражает общечеловеческую потребность слияния с чем-то большим (наполненным высоким смыслом), чем просто слияние с конкретной группой. Одним из важнейших факторов такого идейного слияния являются представления о смерти и загробной жизни. В субкультурах, откуда пополняются ряды террористов, их смерть считается героической и благородной жертвой, подвигом мученичества и практически всегда вызывает одобрение и поддержку. Это не значит, что семьи поощряют смертников или не испытывают чувства горя, но и семьи, и сами террористы знают, что, наряду со скорбью и болью утраты, будут присутствовать и принятие жертвы, и понимание, и одобрение, и даже гордость. Такая смерть считается не самоубийством, а мученичеством, при котором конкретная личность навсегда сливается с историей общества или нации, с его прошлым, настоящим и будущим. Смерть в молодом возрасте вообще не воспринимается как некий конечный (необратимый) феномен, и даже обычные самоубийцы (с атеистической установкой) в ряде случаев имеют фантазии о том, как они увидят то, что будет после их смерти. Религиозные идеи вечного блаженства, безусловно, являются более мощными и сопровождаются представлениями о переходе на другой уровень бытия и слияния с Богом или, во всяком случае — ощущениями идентификации с великой идеей или целью.

Взявшись за решение мировых, глобальных задач «по спасению Европы», не пытался ли Брейвик тем самым бежать от своих собственных психологических проблем, которые явно присутствуют в его отношениях с самим собой и с окружающими людьми?

В описаниях террористов часто отмечается наличие тяжелых психологических травмах, перенесенных ими в детстве, чувство ненужности и покинутости, которое впоследствии компенсировалось агрессивным самоутверждением и превратилось в идеологически обоснованную жажду мести. Описывая поверхностное спокойствие и псевдорациональность террориста, известный психолог Вомик Волкан утверждает, что за его непроницаемостью для обычной логики всегда стоит идеология, позволяющая не задавать вопросов. Попытка проверить ее внутреннюю логику обнаруживает скрытую под ней путаницу и полную неспособность эту путаницу осмыслить.

В чем причина особой жестокости Брейвика при совершении терактов, отсутствия сочувствия и сопереживания в отношении жертв теракта? Что питало его ненависть к представителям иных национальных, религиозных и социальных групп?

В фундаменталистских и террористических группах лидерство нередко достается индивидам, страдающим синдромом злокачественного нарциссизма, личностям, принадлежащим к элите и чувствующим себя ею отвергнутыми и потому идентифицирующимся с униженными и осокрбленными, что служит оправданием их мести той среде, которая их породила. Исследования показывают, что особенно значимыми для таких людей являются ценности власти и безопасности. Восприятие угрозы ценностям власти и безопасности заставляет испытывать неприязнь и страх и ведет к агрессии и жестокости.

Брейвик всем своим поведением пытается показать свою исключительность и принадлежность к высокостатусной этнорелигиозной группе, которая должна доминировать уничтожая все препятствия.

Особое место занимает понятие смыслообразования, то есть потребность ощутить, что мое существование имеет некий особый смысл, выходящий далеко за рамки серой, убогой и безнадежной повседневности (поэтому, чем более экономически, социально и политически бесперспективна ситуация в окружении, тем больше вероятности возникновения террористического типа мировосприятия).

В силу вышеизложенного, террорист практически не поддается рациональному разубеждению. Ему практически неведом страх и раскаяние в совершаемом или совершенном.

Бросается в глаза то обстоятельство, что Брейвик очень большое значение придавал своей внешности, для этого понадобилась даже пластическая операция лица. Все тщательно продумано, вплоть до того, что, даже будучи в тюрьме, он требует прислать ему его «парадный мундир»! Будучи арестованным, он заявляет о своей принадлежности к тайным обществам: масонам и тамплиерам. Не кажется ли вам, что такой явный нарциссизм призван доказать всем, что он исключительная личность и принадлежит к этнорелигиозной группе, которая сохраняет верность древним традициям и является единственно «истинной», а все остальные «ложны», а потому и преступны?

Безусловно, Брейвик всем своим поведением пытается показать свою исключительность и принадлежность к высокостатусной этнорелигиозной группе, которая должна доминировать уничтожая все препятствия.

В этой же связи нельзя не отметить присущий Андерсу Брейвику артистизм. В его поступках накануне и после совершения преступления, в его высказываниях и опубликованных текстах очень много позерства и игровых моментов. Чего стоит, например, разработанный им проект награды борцам за освобождение Южной Европы от власти ислама… Скажите, пожалуйста, насколько это типично для лиц, причастных к террористической деятельности? Такое впечатление, что Брейвик и подобные ему террористы испытывают почти физическое удовлетворение от самого процесса игры с разными непредвиденными обстоятельствами, с враждебными им спецслужбами, с самой судьбой, обрекшей их на грань жизни или смерти. Эта черта присуща, прежде всего, подросткам и молодым людям. Не кажется ли вам, что взросление Брейвика к 30 годам явно запоздало? Нет ли в его поступках явного инфантилизма, что многое объясняет и в нем самом, и в его деяниях?

Все это так, но некоторые его действия требуют более серьезного отношения. Во-первых, эклектичный, но составленный из эффективных “брендовых” элементов идеологический “пазл” движения, пропагандируемого Брейвиком. Во-вторых, какие-то требования, которые террорист или группа террористов выдвигает. Он выдвинул одно требование, стремление попасть на открытый процесс. То есть он на самом деле хочет получить открытую трибуну. И он её фактически получил. В одночасье его трактат попал в Интернет и известен всем. Итак, манифест вброшен. А на открытом суде он будет свободно говорить о своих идеях, а может быть еще и станет сам себя защищать. Это сильный пропагандистский ход.

И последний вопрос. Сергей Николаевич, у Брейвика нашлось много сочувствующих, они не только в Европе, есть они и в России. Скажите, а мы, в нашей стране, защищены от подобных эксцессов, от того, что можно назвать «норвежским синдромом»? Каков градус этнорелигиозной нетерпимости в современной России?

К сожалению, мы не защищены от подобных событий. У нас вообще очень агрессивная страна. Большое число закомплексованных, трудно адаптирующихся к современным реалиям людей, ищущих свое место в жизни и готовых не критично принять самые крайние взгляды. Исследования показывают, что неофиты всегда более агрессивны и не терпимы к мнению других, а в нашей стране таких большинство.

 

Автор: Марк Смирнов

Источник: http://religo.ru/journal/17441/2