Что творится в головах террористов, как шахиды преодолевают страх смерти и зачем детей приучают к убийствам, разбирался отдел науки «Газеты.Ru».
На сегодняшний день нет ни одной научной теории, которая бы полностью охватывала все аспекты психологии терроризма и выявляла мотивы людей, вступающих в экстремистские организации. С одной стороны, это объясняется тем, что от психологов и социологов скрыты внутригрупповые процессы, происходящие в террористических и экстремистских сообществах. С другой стороны, некоторые специалисты считают, что между террористами и обыкновенными людьми часто гораздо меньше, чем хотелось бы думать, объективных психологических различий.
Как отмечают авторы книги «Эволюционная психология и терроризм» («Evolutionary Psychology and terrorism»), вышедшей в сентябре текущего года, по статистике, чаще всего террористами становятся молодые мужчины. Объясняют же ученые это, обращаясь к поведенческой биологии. В период раннего взросления мужчины более склонны к рискованным действиям, а также у них отмечается высокий уровень тестостерона, считающегося одной из причин агрессивного поведения.
Исследования социального психолога Джеймса Дэббса показали, что число совершаемых мужчинами преступлений с применением насилия идет на убыль после достижения 25-летнего возраста. Также известно, что показатели тестостерона у заключенных, отбывающих наказание за совершение тяжких неспровоцированных преступлений, выше, чем у тех, кто осужден за совершение преступлений ненасильственного характера. Ученые делают вывод, что подростки и взрослые мужчины, у которых уровень тестостерона в крови выше, чем в среднем по популяции, более склонны к правонарушениям, наркомании и агрессивным реакциям на провокации.
Мотивы терроризма
Было бы наивно предполагать, что физиологическими особенностями можно объяснить, почему одни люди становятся террористами, а другие нет. Доктор психологических наук и специалист в области криминальной психологии и психологии терроризма Виктор Пирожков отмечает: «Террорист в момент совершения теракта кажется себе мужественным, благородным, жестоким, бескомпромиссным борцом за «справедливость». Так, «политическому террористу» кажется, что во имя достижения понимаемой им справедливости можно и должно жертвовать жизнями других людей. «Экономический» террорист убежден, что действия его конкурента несправедливы и требуют «крайних мер». «Психологическому террористу» кажется, что общество не позволило реализовать заложенные в нем возможности и он может кануть в Лету неизвестным, а совершая теракт, он не только реализует возможность власти над людьми, но и прославится на века своим мужеством».
Эффективными террористами, по мнению психологов, становятся те, для кого террор — не просто профессия или работа, но образ жизни. Несмотря на то, какие цели преследует террорист — политические, экономические, психологические или религиозные, за ними всегда стоит стремление к власти. При этом часто мотивы террориста меняются по мере того, как он втягивается в экстремистскую деятельность. И если вначале основной целью могут быть деньги, то постепенно эта цель размывается и на первое место выходит тяга к власти, насилию и убийству.
Это предположение подтверждается исследованиями психологии наемников — людей, кочующих из одного конфликтного региона в другой.
Мотивы террористов на самом общем уровне можно разделить на корыстные и бескорыстные. С корыстными мотивами все довольно просто. Кажущаяся легкость экономической выгоды заставляет людей вступать в террористические и экстремистские организации. Однако сами террористы неохотно соглашаются с тем, что ими движет желание наживы. Поэтому в качестве мотивировки, маскирующей истинные причины террористической деятельности, идейные вдохновители экстремистов часто спекулируют на религиозных и идеологических представлениях. При этом активно эксплуатируется известный в социальной психологии феномен «мы-чувства» и противопоставление «своих» и «чужих». «Люди, которым не хватает собственной позитивной идентификации, нередко ищут повод для самооценки в отождествлении себя с группой. Многие молодые люди обретают гордость, власть, идентичность в преступных сообществах», — заявляет классик социальной психологии Дэвид Майерс. Характерно, что данный механизм служит плодотворной почвой не только для экстремистской пропаганды, но также активно применяется идеологами в тоталитарных государствах.
Теория социальной идентичности, предложенная британскими социальными психологами Джоном Тернером и Генри Таджфелом, объясняет, чем с психологической точки зрения полезно «мы-чувство». Чем лучше человек относится к группе, частью которой он является, тем лучше и его отношение к самому себе. Он отождествляет себя с группой и потому чувствует собственную значимость, его самооценка улучшается, и усиливается позитивный компонент «Я-концепции». Возвышение своего сообщества также достигается за счет дискредитации и очернения других сообществ, что наглядно видно на примере фанатских группировок.
Руководитель отдела медицинской психологии Научного центра психического здоровья РАМН Сергей Ениколопов отмечает, что среди террористов наиболее часто встречаются два психологических типа: «Первые отличаются высоким интеллектом, уверенностью в себе, высокой самооценкой, стремлением к самоутверждению, вторые — не уверены в себе, неудачники со слабым «Я» и низкой самооценкой. Но как для первых, так и для вторых характерны высокая агрессивность, постоянная готовность защитить свое «Я», стремление самоутвердиться, чрезмерная поглощенность собой, незначительное внимание к чувствам и желаниям других людей, фанатизм. Для большинства террористов характерна тенденция к эсктернализации, к поиску источников своих личных проблем вовне».
Психологи выделяют несколько основных мотивов, которыми руководствуются террористы:
1. Меркантильные мотивы. «Аль-Каида» (организация, запрещенная на территории РФ. — «Газета.Ru») использовала детей и женщин в качестве смертников, и многие террористы воспринимали это с отвращением. Деньги, а не идеология стали ключевым мотивом присоединения к «Аль-Каиде», отмечают Майкл Вайс и Хасан Хасан, авторы нашумевшей книги «Исламское государство: Армия террора». Для большинства экстремистов занятие террором — один из способов заработать. А в некоторых регионах — единственный.
2. Идеологические мотивы более устойчивы и постоянны. Террор, подкрепленный идеологией, становится «миссией», «долгом», повышает социальный статус террориста в той общности, к которой он принадлежит.
3. Мотивы преобразования и изменения мира. В основе данных мотивов лежит убежденность в несовершенстве и несправедливости мира. Террор рассматривается как инструмент установления справедливости и порядка.
4. Мотив власти над людьми — самый древний и глубинный мотив. Через террор боевик позиционирует свою власть и личность, собственное превосходство над окружающими. Своеобразное «насилие» характерно и для высших приматов, которые таким образом регулируют иерархию взаимоотношений в группе.
5. Мотивы эмоциональной привязанности выступают в разнообразных формах. Чаще всего встречается мотив мести за нанесенный вред, за смерть родственников и близких. Также терроризмом начинают заниматься «за компанию» или потому, что кто-то из родственников или друзей состоял в террористических организациях.
6. Мотив самореализации. За неимением доступа к образованию, науке и искусству для многих людей, как это ни парадоксально, террористическая деятельность становится единственно возможной, в которой они могут реализоваться и «развиваться».
Психология террориста-смертника
Психология моджахедов строится на невосприимчивой к противоречиям вере в то, что «смерть за Аллаха — дорога в рай». Совершая теракт, смертник глубоко убежден в том, что благое дело во имя Аллаха в скором времени откроет ему врата рая. И от этого он испытывает сильнейшее эмоциональное возбуждение. Представители израильских спецслужб, долгое время регулярно сталкивавшиеся с исламскими смертниками, выявили интересную особенность. Обследуя наиболее сохранные после терактов тела террористов, они обнаружили, что их половые члены часто обмотаны тряпками и проволокой. Оказалось, что это своего рода предосторожность против перевозбуждения и непроизвольного семяизвержения в сам момент террористического акта. Согласно Корану, боевики должны беречь свою сперму для 70 девственниц, которые ждут их в раю.
По мнению социального психолога и автора книги «Психология терроризма» Дмитрия Ольшанского, террорист-смертник, как и любой человек, и более того, как любое животное, обладает инстинктом самосохранения. Но он преодолевает страх смерти благодаря иррациональной вере в то, что только смерть очистит его от греха.
Зафиксированы случаи, когда тела ликвидированных боевиков были целиком исписаны изречениями из Корана. Предполагалось, что священные для исламистов тексты способны защитить террориста от пули.
Как растут «дети халифата»
Вернувшись в середине 2014 года из поездки в Ирак, заместитель генерального секретаря ООН по правам человека Иван Симонович заявил, что у «Исламского государства» существует «масштабная и опасная из-за своей эффективности программа вербовки». Опасность ее заключается в том, что она бьет по потенциально самой лояльной и восприимчивой к идеологической пропаганде группе — детям и подросткам.
Боевики запрещенного на территории России «Исламского государства» создали сложно организованную систему вербовки детей. Во-первых, исламисты ограничили доступ к образованию на подконтрольных себе территориях. Сирийские школьники могут посещать только исламистские школы. Во-вторых, террористы организовали сеть тренировочных детских лагерей. Большинство расположено в окрестностях сирийского города Ракка, считающегося центром ИГИЛ. Среди них лагерь «Аз-Заркави», лагерь «Усама бен Ладен», лагерь «Аш-Шеркрак», лагерь «Аль-Талаи» и лагерь «Аш-Шареа».
По словам местных жителей, боевики насильно забирают их детей и отправляют на свои тренировочные базы. И чем младше ребенок, тем больше возможностей сделать из него в скором будущем преданного и фанатичного бойца. В лагеря обычно направляют детей возрастом от шести до 15 лет. В-третьих, на занятиях они подвергаются серьезной психологической и идеологической обработке. Исламистские «педагоги» учат их законам шариата, объясняют, как стать террористом-смертником и правильно убивать кяфиров, а также почему война и смерть за ИГ — это благородно. Обучение не ограничивается только лишь внушением экстремистских ценностей.
На практических занятиях инструкторы учат будущих боевиков отрезать головы обычным кухонным ножом. В качестве моделей для обезглавливания используются, как правило, голубоглазые куклы со светлыми волосами и в оранжевых костюмах — тех самых, которые надевают настоящие жертвы ИГ перед казнью.
Когда детям исполняется 15 лет, их отправляют на взрослые военные базы, где они учатся обращаться уже с настоящим оружием и участвовать в реальных боевых действиях. Помимо этого, на фотографиях и в видеозаписях публичных казней, проводимых боевиками, видно, что в первых рядах зрителей всегда много детей и подростков. Сила и власть, которую демонстрируют боевики, а также страх и ужас, которые испытывают их жертвы, весьма кинематографично отображены в распространяемых в сети видеороликах. Вкупе с яркими лозунгами они привлекают детей и подростков по всему миру, особенно в соседствующих с Сирией и Ливией исламских странах. На видеопорталах регулярно появляются ролики, на которых, в частности, египетские дети имитируют сцены казни, причем они точно копируют как риторику, так и действия исламистов. Специалисты в области исследований террористических движений Сет Джонс (Seth Jones) и Мартин Либицки (Martin Libicki) в одной из своих работ отмечают, что все крупные террористические организации уделяют большое внимание и тратят значительные ресурсы на правильное, с их точки зрения, воспитание детей. Ведь именно следующее поколение увеличивает их шансы на выживание.
Источник: «Газета.Ру»