Последние две недели звонки от лжеминеров практически ежедневно фиксируются во всех регионах России. Только за один день 19 ноября после ложных сообщений о взрывных устройствах спецслужбы эвакуировали людей со станции метро «Театральная», с Киевского вокзала и административного здания возле метро «Смоленская» в Москве, с Балтийского вокзала в Санкт-Петербурге, с улицы Горького в Челябинске. А 11 ноября телефонный террорист «заложил бомбу» в пермском детском саду.

Специалисты в области криминальной психологии рассказали РП, кто становится телефонными террористами и чем такие «шутники» опасны для общества.

Уловимые мстители

– В 2009 году на основе анализа данных МВД был составлен портрет среднестатистического телефонного хулигана, — объясняет корреспонденту РП врач-психотерапевт Дмитрий Носик. — Оказалось, что чаще всего «минируют» все вокруг не дети, а мужчины в возрасте от 30 до 40 лет. Как правило, они делают это в состоянии алкогольного опьянения, решив «пошутить». Когда потом на суде их спрашивают, зачем они звонили, типичный ответ — «Просто так. По пьяной лавочке».

– К сожалению, одна из черт российского менталитета — относиться к подобным поступкам как к озорству, проявлению удали, — говорит корреспонденту РП психолог Роман Ольшевский. — На Руси такое поведение всегда негласно поощрялось, вызывало уважение. Переломить этот стереотип крайне сложно, хотя и необходимо.

Иногда мотивом для звонка о ложном минировании становится желание отомстить за мнимые или реальные обиды, стремление причинить неприятности конкретным людям или организациям. Логика примерно такая: потеряли багаж в аэропорту — «Сейчас позвоню, и вы у меня побегаете». Как ни странно, телефонные террористы подобного сорта зачастую убеждены, что не мстят, а таким странным образом восстанавливают справедливость.

– Самый показательный случай — лавина звонков с сообщениями о бомбах в магазинах сети «Магнит» весной, — поясняет такую точку зрения Носик. — После резонансной истории о трех неоплаченных пачках масла, когда в одном из магазинов этой сети довели до смерти 80-летнюю старушку-блокадницу, по всей стране начали поступать сообщения о минировании именно этих супермаркетов. Правоохранительные органы буквально сбивались с ног, а магазины «Магнит» несли убытки.

Минута славы

Некоторые телефонные террористы вообще себя к таковым не относят. Им кажется, что они заметили нечто подозрительное и просто обязаны об этом сообщить.

– Среди таких «бдительных» граждан часто встречаются те, кто перешагнул невысокий порог между гражданской ответственностью и манией преследования, — говорит Роман Ольшевский. — В соседе по лестничной клетке эти люди видят агента мирового империализма, в падении рубля — заговор сионских мудрецов, а в каждом, кто зашел в подъезд с большой сумкой, — террориста-смертника.

Подсознательно они жаждут искупаться в лучах славы и, увидев нечто подозрительное, на их взгляд, решают, что этот момент наконец-то настал.

– Большая часть телефонных террористов, активизировавшихся после крушения российского самолета и серии терактов в Париже, относится именно к этой категории, — считает Дмитрий Носик. — Аналогичный всплеск звонков был после «Норд-Оста» и бесланской трагедии. Конечно, всем нам стоит вести себя более бдительно в сегодняшней непростой ситуации, но перерастать в паранойю это не должно.

Острый период страха в обществе спадает примерно через месяц после трагедии. Поэтому психологи-криминалисты ждут, что скоро волна звонков от лжетеррористов «бдительного» типа пойдет на спад.

Игра в кошки-мышки

Третья группа телефонных террористов представляет интерес не только для полиции, но и для психиатров. Сообщить о бомбе их заставляют патологические изменения психики.

– Для некоторых такой звонок — способ добрать адреналина, пощекотать себе нервы, пройти по острию ножа, — поясняет РП психиатр-криминалист Семен Ковальчук. — Мания величия толкает этих людей испытать, удастся ли полиции их поймать. Они глубоко убеждены, что все остальные, кого удалось привлечь к ответственности за телефонный терроризм, это просто неудачники, не сумевшие обмануть МВД. А с ними ничего подобного не случится. И тем не менее проверить, поиграть в кошки-мышки, им все же интересно. Если эти люди и не больны, то находятся в пограничном состоянии между здоровьем и болезнью.

Гудки, сирены, оцепление, бегущих людей такие люди воспринимают как зрелищный спектакль, а не как реальность. В этом иллюзорном мире они чувствуют себя в самом центре событий, на авансцене.

– Подобные люди не умеют поднять свою самооценку, реализуясь в творчестве или профессии. Я бы сказал, что для них характерен синдром Герострата, который не нашел ничего лучшего, чем поджечь храм Артемиды, чтобы прославиться, — уточняет Семен Ковальчук. — Они не боятся наказания, скорее наоборот. Чем жестче будет ответственность за ложные звонки, тем интереснее и привлекательнее станет эта игра. Именно поэтому 99% таких лжетеррористов — мужчины. Женщины крайне редко ставят на первый план мечту о мировой славе и признании, они не хотят стать героями любой ценой.

Еще один патологический случай психиатры характеризуют, используя термин из сферы оккультизма — «энергетический вампиризм». Сообщая о ложной взрывчатке, такие вампиры сеют вокруг панику и страх.

– Чем больше нервозность в обществе, чем комфортнее они себя чувствуют, — говорит Семен Ковальчук. — Сообщая о бомбе, порождая ужас, они выплескивают наружу свое внутреннее беспокойство и больше не чувствуют себя одинокими в своем патологическом страхе.

Последний, самый страшный тип звонящих — это реальные террористы, которые лишь маскируются под шутников с трубкой. Позвонив с ложным сообщением о минировании, они получают возможность узнать, как будут реагировать силовики, откуда подъедет спецтехника, сколько времени займет эвакуация людей, какие меры будут приняты.

«Волк! Волк!»

В подавляющем большинстве случаев телефонных террористов удается найти и привлечь к ответственности. Изредка избежать наказания удается лишь тем, кто решает сообщить о бомбе всего один раз в жизни и при этом достаточно осмотрителен. «Серийных минеров» ловят фактически всегда.

– За ложные сообщения о взрывных устройствах предусмотрена ответственность по статье 207 УК РФ — штраф в размере до 200 тыс. рублей либо лишение свободы на срок до трех лет, — поясняет юрист Владимир Емельяненко. — В мае прошлого года в этой статье появился второй пункт. Он ужесточил наказание за ложные сообщения, ставшие причиной крупного ущерба, сумма которого превышает 1 млн рублей. Теперь в данном случае штраф может достигать 1 млн рублей, а срок лишения свободы — пяти лет.

Ложные сообщения о взрывных устройствах опасны не только тем, что влекут за собой материальные и временные затраты. Гораздо опаснее их психологический эффект.

– Помните сказку о лживом пастушке? Он пас овец и периодически кричал: «Волк! Волк!» Односельчане бросали все дела и приходили ему на помощь. Потом им это надоело. И когда волки действительно напали на стадо, и пастушок начал кричать, уже никто не обратил на это внимания, — говорит Дмитрий Носик. — С телефонным терроризмом схожая ситуация. Психологически невозможно по пять раз на дню в полной боевой готовности выезжать по каждому сообщению о бомбе и вести себя одинаково бдительно. К шестому вызову подряд невольно отнесешься, как к очередной шутке. А именно этот звонок может и оказаться реальным.

– Еще один вред от телефонных террористов — в эффекте «выгорания интереса», — добавляет Семен Ковальчук. — После терактов люди начинают вести себя осмотрительнее, бдительнее, что мешает реальным террористам осуществлять свои планы. А когда начинается шквал ложных звонков, и каждый раз выясняется, что никакой бомбы не было, люди перестают воспринимать угрозу как реальную.

Чтобы телефонные террористы не играли на руку настоящим, эксперты считают необходимым поддержать инициативу председателя комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Франца Клинцевича. Он предложил ужесточить уголовное наказание за заведомо ложные сообщения о готовящихся терактах до 8 лет лишения свободы.

Источник: Русская планета