Недавно завершился показ сериала «Метод». Широко распиаренный многосерийный фильм разделил зрительскую аудиторию: одни считают, что показывать подобное нельзя, другие радуются возможности пощекотать себе нервы реалистичной страшилкой. В рамках обсуждения сериала мы решили попробовать прояснить главное: не опасно ли подобное зрелище для зрителей.

Прежде чем обобщать, обратимся все же к «Методу» — уж слишком живы впечатления от него. Режиссер Юрий Быков, на мой взгляд, восходящая, или даже восшедшая, звезда. Безусловно талантливый, он обладает и харизмой, и своим взглядом. И поэтому может стать проводником любой идеи. Но на талант ложится особая ответственность. Ведь, попав в талантливые руки, даже сомнительная мораль обретает мышцы и оживает. А энергия, которую дает экран, может быть как созидательной, так и разрушительной и деструктивной. Быков реалистичен, и потому ему веришь. Веришь и блестящим актерам, занятым в фильме. Вопрос: веришь во что?

ЦЕЛЬ И СРЕДСТВА

В «Методе» наша жизнь с ее неприглядными реалиями показана реалистично до дурноты. Изначально мне, признаюсь, фильм показался снятым на упреждение неких ситуаций, на нашу с вами защиту от того злого, что в жизни присутствует, увы, нередко побеждая. Но серии с третьей возникло беспокойство. Не с перебором ли реалистичность? Не вкручивается ли таким образом мысль не о предельной хрупкости жизни, а о бессмысленности сопротивления тому, что неизбежно, как злая болезнь. И в последней серии устами маньяка было сказано четко: «Вас никто не защитит». Хоть стой, хоть падай, хоть молись.

Причины, по которым Юрий Быков согласился снимать сериал, он объяснял неоднократно: ему понравился материал, предложенный продюсером Александром Цекало, сценарий Дмитрия Иванова и Олега Маловичко он называл «рисковым и смело рассказанным» и даже удивлялся, что «такую историю решили показывать на федеральном канале в прайм-тайм». Был не прайм-тайм, конечно, но время золотое — 23:00 в воскресенье на Первом.

Режиссер признавал, что этот сериал «и с чисто драматургической, и с изобразительной точки зрения — шок, это настоящий вызов зрителю», а «драматургия фильма выстроена на изучении природы человека с патологиями, то есть маньяка, и на попытке исследовать, как и почему он дошел до жизни такой». И оговаривал — нельзя тупо делить мир на черное и белое, на хороших и плохих. «Плохих надо наказывать, сажать, уничтожать. Но такое упрощение ведет в тупик. Мы прячем голову в песок. Чтобы справиться со злом, необходимо прежде всего понять его первопричину».

А еще одной целью фильма было — цитирую — «напугать зрителя красиво» и «дать яркую субъективную оценку событиям, о которых идет речь».

Итак, получается, цель фильма — поиск первопричины.

Хотя Александр Цекало говорил чуть иначе: было решено показать «эффектных людей в эффектных обстоятельствах». По словам же Константина Хабенского (к слову, великолепно сыгравшего Меглина), «мы сами порой не обращаем внимания на то, как внутри нас растет чудовище. И такая беспечность оборачивается потом чем-то действительно страшным».

ЭФФЕКТ БУДЕТ!

Значит, подводя итоги, цель изначально ставилась благородная. Но известно, куда обычно ведет дорожка, выстланная благими намерениями. И иного взгляда на ситуацию придерживается Андрей Жиляев, профессор, доктор медицинских наук, заведующий кафедрой клинической, нейро— и патопсихологии Института психологии имени Л. С. Выготского. Замечу: мы говорили с Андреем Геннадьевичем не конкретно о «Методе», а в целом о том, не вреден ли показ жестокости и маньячизма по ТВ. На вопрос, может ли подобное зрелище повлиять на состояние общества, возбудить в ком-то дремлющее до поры зло, Жиляев ответил резко:

— Реакция будет однозначно. В советские времена многие преступления и истории с серийными маньяками не предавались огласке вовсе не для того, чтобы создать положительную картинку. Известно также, что в реальной жизни многие преступники признавали, что модель действий ими была «списана» с киносюжета.

А чтобы вы поняли, сколь тонким может быть решающий фактор, перенаправляющий человека в ту или иную сторону, приведу хрестоматийный пример. В 60-х годах XX века во Франции был бум самоубийств в метро. Ни покраска станций в яркие цвета, ни включение музыки и продажа мороженого не давали результата — люди продолжали падать на рельсы. Но как только вместо таблички «Выхода нет» повесили «Выход рядом», все прекратилось. Такова человеческая психика.

— Если все так тонко, то и показывать жестокость опасно?

— В психологии маньяков есть то, что просто нельзя показывать широкой аудитории. Но мы часто противоречим себе. Возмущаемся карикатурами на утонувшего мальчика в «Шарли Эбдо», а потом на госканале демонстрируем нечто если не схожее, то близкое к этому. Кстати, я уверен, что в ответ на вопрос «зачем» создатели подобных зрелищ ответят вам: «Мы хотели показать риски». Это известная, но ошибочная логика, подобные мотивации не новы. Оправдание будет дано, но с неуклюжей логичностью: вам расскажут, что таким образом хотели снизить уровень агрессии в обществе, предупредить… Но это бред, поверьте.

— Маньяк Чарли Мэнсон породил дикое количество подражателей. Недавно про него сняли сериал, и он там почти душка.

— Самое страшное, что в глазах молодежи очень часто происходит героизация подобных персонажей. Вспомним «Бригаду» — после нее был зафиксирован рост числа молодежных банд. Но как было снято? Талантливо! Хотя реальная деятельность «Бригады» была аккуратно убрана из кадра, а контрапункты — выпячены.

Вспомним Антибиотика из «Бандитского Петербурга» сыгранного бесподобно. И его реальный путь был талантливо детушеван. А рефреном в «Бумере» стала фраза: «Не мы такие, мать, жизнь такая». Чем не оправдание.

— Но в «Методе» есть попытки анализа, откуда в том или ином герое«взялся» маньяк. Так, насильника, убивавшего жертв отверткой, когда-то девушка не дождалась из армии…

— Но эта ситуация — из разряда банальных. Если бы убивали все, кого когда-то бросили, у нас народу бы не осталось. Это натужная попытка оправдать то, чему оправдания нет. Какое объяснение, о чем вы?! Надо понимать, что этот персонаж был маньяком до армии. А потом ему подвернулся некий повод. Представьте: человек с неким уровнем агрессивности вдруг находит пистолет. И начинает стрелять. Значит ли это, что находка пистолета сделала его маньяком? Нет.

— Находка стала неким спусковым механизмом для того, что пряталось у него внутри?

— Да. Кстати, в одном из недавних сериалов про маньяка речь шла о злобном неказистом очкарике. Он влюбился в девушку, игравшую на улице на аккордеоне. А когда ему казалось, что к ней кто-то не почтителен, он убивал обидчиков. Внешняя канва была проста: он восстанавливал справедливость. Но маньячество не рождается из события, оно вызревает до того. Это — главное! Ошибка — искать его корни, человек просто родился таким. Разве что ранняя жестокость коррелируется с поведением маньяков… Кстати, дефект большинства из них настолько интимен, что обычно проявляется противоположно — склонный к жестокости человек может быть до поры тихоней.

— Значит, жестокость, льющаяся на нас с экрана…

— …опасна, поскольку так мы можем подтолкнуть к действиям того, кто имел к тому некие внутренние предпосылки. Стронуть этот механизм пусть даже в одном человеке — страшно. И было правильно, когда некоторые аспекты жизни оставались тяжелым грузом, падающим исключительно на плечи следователей, а не общества, к их восприятию не готового.

— Вас как специалиста пугает появление фильмов с большим количеством крови?

— Конечно. Для целого поколения молодых людей жизнь в результате становится чем-то имеющим строго определенную цену. А встав в разряд обычных ценностных моментов, она, по сути, становится товаром. И потом, есть темы, которые априори закрыты. В угаре переживаемого нами авангардизма и постмодернизма пока никому не пришло в голову снять фильм о профессии проктолога или гинеколога — с максимальными подробностями.

И странно даже, что пока не пришло… Меня настораживает и то, что эпатаж из слова отрицательного превратился в почти положительное. Это уже узаконенный способ привлечения внимания. И все это заворачивается в красивые обертки: это самовыражение! И нарисованный на мосту в Питере половой член подается как самовыражение, а это не самовыражение, а неуклюжая попытка подыграть низменным чувствам толпы.

Для меня показ сериалов, наполненных жестокостью, в лучшем случае говорит о неумности тех, кто принимал решение это показывать. Если же речь идет о федеральном канале, то исподволь выходит как бы окормление этого решения государством. Выходит, все показывается с его одобрения и поддержки. Понимаю, на эпатаже зарабатывают. Можно испражниться на белый рояль, ища славы.

Прибить мошонку к брусчатке. Или раздеться всем офисом и снять это на камеру. Да что вы, у нас ныне на экране и неприкрытое хамство выдается за юмор! Но эффект подражания никто не отменял. Увы, в мире правда много жестокости. Жестокость войны антигуманна, но оправдана контекстом войны. Жестокость среди профессионалов — невозможна. А для неподготовленного человека жестокость шокирующа. И не надо удивляться, что происходящее на экране может быть перенесено в форму действий. На мой взгляд, в ряде случаев авторам, стремящимся к самовыражению, просто изменяет чувство меры, и эффект может быть иным, чем тот, на который рассчитывал талантливый автор.

БОДРЯЩИЕ ПРОВОКАЦИИ

Слово «эпатаж» прозвучало не только из уст Андрея Жиляева. С печалью говорил о его нарастании известный кинокритик, кинообозреватель «Российской газеты» Валерий Кичин:

— Я давно заметил, что в условиях абсолютной вседозволенности телевидение становится способом проявления комплексов авторов, их сублимаций. Это чувствуется во многих картинах, которые делаются сегодня под флагом зрительского спроса или «реализма на марше». Такого рода картины провокационны по сути. Мы привыкли к жестокости, авторы же соревнуются в ее показе: а я — вот какой, покажу то, чего еще не было! Мы не раз спорили об этом с коллегами… Но почему-то очень нравится, что «такого еще не было». Но этот посыл не может быть критерием искусства. Какие чувства искусство пробуждает? Одно — возвышает, другое — опускает.

Конечно, коммерчески подобные зрелища выгодны и служат оправданием для ТВ. Но это путь в бездну. Все это потом приестся, но общество будет уже окончательно больно.

Вы поймите: это мы привыкли к сотням каналов, но в России в основном работают Первый да «Россия 1», «Культура» — и та не везде. И у людей нет выбора, что смотреть.

ВОРОТА В СТРАХИ

По мнению психолога Анетты Орловой, экранная жестокость особенно опасна для детей. Кроме того, подтверждает психолог, если речь идет о людях с пограничной психикой, подобный контент может активировать то негативное, что до поры было в них спрятано. Есть и еще одна деталь:

— Для людей тревожных так открываются ворота в страхи. Они начинают бояться ходить по улице, готовы видеть агрессию в ком угодно. Поэтому-то и нужны фильтры… Такой фильтр стоял и на «Методе»: «18+». Но и это не всегда срабатывает. одна из пациенток психолога ребенком увидела отрывок из «взрослого» фильма. Спустя много лет белый кафель ассоциировался у нее со снегом, а согнутые ноги роженицы — с актом насилия, и она боялась родов. Пришлось долго работать с психологом.

... Итак, «Метод» завершен. Его последние кадры дали понять, что мы сами, а не Господь Бог можем решать судьбу близких, в том числе выбирать, жить им или нет. Похоже, будет и продолжение...

Выводы специалистов очевидны. Как и позиция режиссеров и продюсеров. Наше предложение — не заканчивать на этом разговор. Давайте продолжим его в формате круглого стола в «Вечерней Москве»: в конце концов, нам всем жить в том обществе, которое мы строим.

В ТЕМУ

В 2015 году ТОР-10 самых страшных фильмов мирового кинематографа был составлен уже в конце ноября. Выбрать десятку лучших из сотен ужастиков оказалось непросто, и критики опирались при выборе на мнение зрителей, которые голосовали по принципу «чем ужаснее и кровавее — тем лучше».

На портале киноновостей было подмечено, что «в российском кинематографе жанр ужастиков практически не используется», а самые страшные фильмы ужасов снимают в основном в США.

В заключение оптимистично подчеркнуто: лучшие ужасы мира кино одними из первых среди других жанров начали снимать в трехмерном формате. Благодаря такому прорыву в видеоиндустрии смотреть фильмы ужасов стало занятием, вдвойне захватывающим дух.

Источник: Вечерняя Москва