Статьи по юридической психологии

Мотив преступления имеет важное криминологическое значение. Его изучение и глубокое понимание необходимы прежде всего для познания причинности преступного поведения. Являясь побуждением, сформировавшимся под влиянием социальной среды, жизненного опыта личности, ее психологических свойств, мотив содержит и внешние (объективные), и внутренние (субъективные) причины поступка. Кроме того, отражая особенности личности преступника, мотив дает представление о глубине и степени устойчивости его антиобщественных взглядов. Поэтому установление и анализ мотивационной сферы преступной деятельности важны для социально-психологической характеристики преступника.

Изучение криминальной мотивации, понимаемой как процесс формирования мотива преступления и его реализации,¹ имеет большое значение для прогнозирования преступного поведения. Зная типичные криминогенные отклонения, которыми преступное поведение отличается от правомерного, и сопоставляя их с реальной мотивацией поведения конкретных лиц, можно прогнозировать поведение этих лиц в вероятностном плане.²

Наконец, на знание мотивационных закономерностей преступного поведения опирается и разработка профилактических мер, выбор наиболее оптимальных средств воздействия на личность и условия ее существования в целях предупреждения противоправного поведения.

Однако вскрыть реальную мотивацию преступного поведения в процессе расследования и рассмотрения уголовного дела непросто, поэтому вопросы мотивации пока еще слабо отражаются в процессуальных документах дела. Практика свидетельствует, что объяснение мотивов преступлений, особенно насильственных, бывает поверхностным и не способствует решению проблем борьбы с преступностью. Наиболее характерным является приписывание конкретным формам поведения тех или иных мотивов, выведение мотивов лишь из внешней оценки преступных действий, установившихся стереотипов. Например, если преступление совершено в ситуации любовного треугольника, то его мотивом признается ревность. Нередко не учитывается субъективное восприятие, личностный смысл совершаемых действий для виновного.

Существует и другая крайность, когда мотивом преступления признается то, чем объясняет его сам субъект. Такое представление также неверно. Во-первых, абсолютное большинство преступников заинтересованы в сокрытии своих подлинных побуждений, в их облагораживании, неполном освещении. Стремясь приуменьшить свою вину, утаить часть неблаговидных поступков, лица, совершившие насильственные действия в отношении своих близких или интимных партнеров, часто ссылаются на овладевшее ими чувство ревности. Таким образом они надеются представить себя в более выгодном свете, изобразить себя жертвой обмана, измены. И это не случайно, так как в обществе господствует мнение о том, что лицо, совершившее преступление на почве ревности, заслуживает снисхождения. Например, опрос работников правоохранительных органов в Ивановской области показал, что 61% прокуроров, следователей и судей относят ревность к смягчающим ответственность обстоятельствам. Во-вторых, объяснение виновным мотивов своих действий нельзя отождествлять с действительным побуждением человека к деятельности и в силу того, что мотивы преступления нередко лежат в глубине человеческой психики и не осознаются преступником.

Последнее положение о существовании неосознаваемых мотивов преступления разделяется не всеми. Ни в психологии, ни в уголовном праве, ни в криминологии нет единства взглядов по указанному вопросу.

Так, В.И. Ковалев считает очевидным вопрос об осознанности человеком причин, потребностей и мотивов своих действий. Он называет мотивами лишь «осознанные, являющиеся свойством личности побуждения поведения и деятельности...».³ В юридической литературе представление о мотивах преступления как обязательно осознанных побуждениях разделяли А.А. Пионтковский, С.А. Тарарухин, Д.Н. Котов, А.А. Ковалкин и др.⁴

Другая же группа ученых - как психологов, философов, так и юристов - допускает существование неосознанных мотивов.⁵

Присоединяясь к мнению последних авторов, полагаем, что мотивы преступлений могут и не отражаться в сознании субъектов, в том числе и при совершении преступлений по мотиву ревности.

Феномен неосознанного еще не разгадан окончательно. Неосознаваемые психические процессы, порождая острые дискуссии, были предметом исследования представителей разных философских школ, различных направлений научной мысли. Эта проблема была в центре внимания Г.В. Лейбница, И. Канта, Г. Гегеля, А. Шопенгауэра, З. Фрейда, И.М. Сеченова, И.П. Павлова и многих других ученых.

Многочисленные аспекты неосознанного разрабатываются и в настоящее время. Отечественные исследования этой проблемы связаны с именем Д.Н. Узнадзе и его последователями, которые полагают, что содержание бессознательного составляет психологическая установка, т.е. целостное динамическое состояние психики, выражающееся в готовности к определенной активности.⁶

Несмотря на наличие разногласий по многим положениям рассматриваемой проблемы, большинство исследователей считают, что неосознаваемое есть форма психической деятельности, совокупность психических процессов, состояний, не нашедших адекватного отражения в сознании субъекта: «Неосознаваемая психическая деятельность - это форма переработки информации в мозгу человека, которая не осознается индивидом (в частности, не находит отражения в самоотчете испытуемого), но проявляется в поведении».⁷

Неосознаваемое, как и сознание, формируется в процессе становления личности. «Но в отличие от сознания оно реализуется без речевого оформления и безотчетно, т. е. без знания об этой реализации и ее причинах».⁸ Неосознанное не предполагает также предварительного мысленного построения действий, предвидения их результатов и постановки цели, предвосхищения будущего.⁹

Однако между осознанным и неосознанным нет жесткого разграничения. То, что раньше было неосознанным, может впоследствии осознаться. Человек может со временем логически осмыслить свои эмоции и интуитивные догадки, может разобраться в мотивах недостаточно обдуманных поступков. И наоборот, с формированием навыков и автоматизмов происходит переход последних в сферу неосознанного.¹⁰

Изучение проблемы неосознанного важно для криминологии, а именно для объяснения некоторых преступлений, их внутренних механизмов и особенно мотивов. Предлагаем рассмотреть ряд ситуаций, когда лицом совершается преступление из ревности или действие, оцениваемое на практике как совершенное из ревности под влиянием неосознанного побуждения. Обратим внимание на причины существования неосознанных мотивов.

В литературе встречаются различные определения ревности.¹¹ Представляется, что наиболее полно раскрывает социально-психологическое содержание данного мотива определение, предложенное Б.С. Волковым, который трактует ревность как боязнь потерять любовь, дружбу, расположение или другое благо и связанное с ней стремление во что бы то ни стало удержать это благо, одному пользоваться вниманием, расположением другого лица.¹²

В некоторых случаях детерминантой преступного поведения являются субъективно-психологические особенности личности. Здесь имеется в виду не отдельно взятая особенность, черта личности, ее модус, система свойств, проявляемых ею в определенных состояниях.¹³ Однако связь между преступными формами поведения и этими психологическими характеристиками личности, как правило, виновным не осознается, т. е. не осознается подлинное побуждение, приводящее к криминальному действию. Для преступников в таких случаях характерны позиция самооправдания, тенденция обвинить потерпевшего в том, что он является главным виновником происшедшего. Причем эти субъективные особенности приводят к трагической развязке не только при наличии провоцирующих обстоятельств (измены, тенденции к неверности), но и в иных, неадекватных для них условиях.

Виновные сами могут создавать подобные ситуации и всегда находят повод для конфликта. Для них любые обстоятельства (изменение времени свидания, необходимость ожидания, отсутствие немедленного отклика, несогласие с их мнением и др.) могут явиться основанием для подозрения в неверности, дать волю необузданному нраву, привести к совершению преступления. Наиболее типичными чертами таких преступников является склонность к гипертрофированному восприятию конфликтной ситуации, повышенная обидчивость, грубость, вспыльчивость, мнительность, несправедливость и мстительность. Например, гражданин М. был осужден по ч.1 ст.108 УК РФ. Виновный постоянно подозревал свою жену в изменах, считая, что она проводит время с другими мужчинами, когда он находится на работе. А если она немного задерживалась после работы или заходила к родителям, то М. устраивал дома скандалы на почве ревности, в ходе которых наносил жене побои, угрожал отрезать ей нос, а любовникам - половые органы. Даже в игрушке сына, лежащей на подоконнике, он видел условный знак любовнику. Анализ материалов дела позволяет сделать вывод о том, что эти сцены ревности были беспочвенны. Один из таких конфликтов закончился трагически: виновный ударил жену скальпелем в живот, причинив тяжкие телесные повреждения.¹⁴ Вряд ли М. вполне осознавал, что именно психологические особенности личности толкнули его к преступным действиям. Он был глубоко убежден, что в возникновении ревности в значительной мере виновата потерпевшая, спровоцировавшая своим аморальным поведением его действия.

Непонимание подлинного содержания мотивов поведения, преступного в том числе, их неправильное отражение в психике человека может объясняться эмоциональным состоянием. Так, совершению преступных действий по мотиву ревности в большинстве своем сопутствует гнев, тревога, волнение, т. е. физиологическая и психологическая напряженность или состояние стресса. Эмоции могут затруднять или уменьшать осознание лицом побуждений своих поступков. Особенно ярко это проявляется при совершении преступления по мотиву ревности в состоянии аффекта. Например, гражданин Б., вернувшись домой и застав в квартире, в постели своей сожительницы, постороннего мужчину, бросился на него и, не контролируя себя, стал наносить потерпевшему множественные удары руками, ногами, ножкой от стула, причинив черепно-мозговую травму, от которой наступила смерть потерпевшего. Описывая свое состояние, Б. заявил, что его «как холодной водой окатило», в глазах помутнело, был в шоке, появилась злоба, не контролировал себя.¹⁵ Видимо, виновный не осознавал, да и не задумывался в момент совершения преступления о побуждении, толкнувшем его на криминальное действие. Решение о совершении преступления он принял мгновенно, на эмоциональном, а не на рациональном уровне.

Таких ситуаций встречается немало. Сначала субъект под воздействием актуальной обстановки действует и лишь потом пытается понять и объяснить совершенное, мотивировать причину своих действий, их побуждающую силу, а некоторые не делают и этого.

Преступник может не осознавать подлинных мотивов своего поведения и в силу действия защитных психологических механизмов, которые из сознания вытесняют нежелательную информацию об основаниях и побуждениях преступления, если она носит тягостный, психотравмирующий для субъекта характер. В сознании же человека вырабатываются рациональные основания его поведения, поступкам придается благородный вид.

Так, многие преступления из числа тех, которые обычно относятся к совершенным по мотиву ревности, могут быть обусловлены часто неосознаваемым ощущением своей неполноценности, ущемленности или признанием за предполагаемым соперником каких-либо преимуществ.¹⁶ Преступные действия (чаще всего неконтролируемые, импульсивные) могут рассматриваться как акт возмездия за это унижение и (или) акт защиты.

Именно такой мотив, по-видимому, имел место при совершении гражданкой М. покушения на умышленное убийство своего сожителя гражданина Ш. Суд признал данное преступление совершенным из ревности, квалифицировав содеянное по ст. 103 УК РФ. Граждане М. и Ш. длительное время находились фактически в брачных отношениях. Однако Ш. неожиданно для М. стал отказываться вступать с ней в близкие отношения, проявлял супружескую неверность, выгонял ее из квартиры. Из обстоятельств дела видно, что М. перенесла серьезную гинекологическую операцию, что осложнило, усугубило восприятие ею изменений во взаимоотношениях с Ш. Своим поведением (отказом вступать с ней в половую связь и предпочтением ей других женщин) Ш. продемонстрировал М. ее неполноценность, недостаточность как женщины. Полагаю, что не ревность, а именно желание отомстить за это унижение, желание защитить собственное «я» толкнуло М. взяться за топор и нанести им множественные удары Ш. Виновная аргументирует свои действия как совершенные из ревности.¹⁷ Думается, что М. не сознавала подлинных мотивов своего поведения в силу действия защитных психологических механизмов, которые вытеснили из сознания травмирующую информацию о действительном побуждении. Ведь чрезвычайно тягостно, невыносимо для человека осознавать свою неполноценность, несостоятельность. Чтобы обеспечить внутренний душевный комфорт, люди предпочитают не замечать подлинные мотивы, не допуская даже мимолетной мысли о них, а объясняют свое поведение «благородными», заслуживающими снисхождения побуждениями.

Неосознаваемое ощущение своей неполноценности, ущемленности, а не чувство ревности толкает, по мнению Ю.М. Антоняна и Е.Г. Самовичева, героя пьесы А.Н. Островского «Бесприданница» Карандышева на преступление. «Он убивает Ларису не просто потому, что она ушла к другому, а потому, что этим она продемонстрировала ему его ничтожество как мужчины и мелкого чиновника, предпочтя ему блестящего Паратова».¹⁸

В многочисленных исследованиях зарубежных и отечественных авторов в качестве компонента неосознаваемой сферы рассматриваются забытые впечатления детства, вытесненные из сознания из-за их тягостного для субъекта характера. Отмечается также, что «мотивы, связанные с перенесенными в детстве и закрепленными в психике по механизму импритинга унижениями, жестоким, обращением и т. д., часто приводят к совершению исключительных по своей жестокости преступлений против личности».¹⁹

Возможно, что и некоторые преступления, рассматриваемые обычно как совершенные из ревности, могут быть обусловлены отсроченным во времени действием травматического опыта. Ю.М. Антонян и Е.Г. Самовичев приводят конкретный пример такой ситуации. Гражданин Л. был осужден за убийство сына своей сожительницы, совершенное, как решил суд, из ревности. Однако анализ биографии виновного приводит исследователей к выводу, что мотивом убийства было желание избавиться от психотравматичных для Л. воспоминаний и переживаний детства, связанных с тем, что Л. и его матери когда-то давно пришлось перенести много оскорблений и унижений от деда Л. И даже способ совершения преступления - поджог ребенка - имел аналог в детстве виновного - его дед поджег волосы своей жене.²⁰

Осознание подлинного, ведущего мотива преступления затрудняется и тем, что индивид действует, руководствуясь не одним, а несколькими мотивами, обладающими разной силой. В сознании же отражается не самый действенный, а наиболее простой и доступный пониманию субъекта либо достаточно приемлемый мотив. Гражданин Ш. был осужден по ст. 207 УК РФ за угрозу убийством своей жене, совершенную, по мнению суда, из ревности. Однако анализ ситуации позволяет предположить существование другого мотива, неосознаваемого виновным и действовавшего в глубине психики. Между Ш., находившимся в нетрезвом состоянии, и его женой произошла ссора, во время которой виновный в очередной раз стал упрекать супругу в неверности. Жена в ответ вышла из квартиры во двор дома. Муж последовал за ней, требуя вернуться домой. Потерпевшая в присутствии соседей стала упрекать мужа, заявляя, что ему давно пора лечиться от алкоголизма, прогоняла его домой, наотрез отказавшись вернуться в квартиру. Виновный, разозлившись, схватил дома нож, выбежал во двор и стал угрожать жене убийством.²¹ В данной ситуации невозможно исключить существование мотива ревности, однако ведущими все же правильнее считать желание доминировать над ближайшим окружением и обиду. Поводом для совершения преступления были замечание, сделанное в адрес виновного в присутствии соседей, и отказ выполнить его требование. Состояние глубокой тревоги и мотивация тяжкого преступления возникли, как только жена начала демонстрировать независимое поведение. Виновный же мотивировал свой поступок ревностью, овладевшей им, так как этот мотив был наиболее прост для его понимания и приемлем для оправдания. Желание доминировать над окружающими вряд ли осознавалось им в должной мере.

Иллюзорное представление о мотиве общественно опасного деяния возникает и тогда, когда субъект, лишенный возможности достичь первоначальную цель, совершает агрессивные действия, вымещая свое раздражение и обиду на случайных объектах: посторонних лицах, имуществе и т. п. Эти аффективные поступки могут происходить по ничтожному поводу (сделал замечание и т. п.), однако лицо, совершившее эти действия, может искренне полагать, что именно этот повод обусловил мотив преступления.

Однако неосознанность мотива преступления вовсе не означает, как это утверждает В.И. Ковалев,²² невозможность его выявления и исследования. Но мотивационная диагностика в таких ситуациях вызывает затруднения и, вероятно, должна осуществляться с обязательным участием психологов. В настоящее время в случае совершения преступления из ревности психологическая экспертиза проводится крайне редко, в исключительных ситуациях, хотя, как было указано выше, нередко действия обусловливаются иными, неосознанными побуждениями. Представляется, что все материальные затраты, связанные с привлечением психологической службы к установлению преступного деяния, будут оправданы. Ведь неправильное установление мотива преступления приводит к тому, что индивидуальное воздействие оказывается направленным на те личностные факторы, которые не играли решающей роли в преступлении или значение которых было вторичным, что, в свою очередь, существенно повышает вероятность повторных насильственных действий.

 

---

¹ Криминальная мотивация / Под ред. В.Н. Кудрявцева М., 1986. С. 15.

² Лунеев В.В. Мотивация преступного поведения. М., 1991. С. 297.

³ Ковалев В.И. Мотивы поведения и деятельности. М., 1988. С. 42.

⁴ Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М., 1961. С. 119-120; Тарарухин С.А. Установление мотива и квалификация преступления. Киев, 1977. С. 14; Ковалкин А.А., Котов Д.Н. Мотивы хулиганства // Вопросы борьбы с преступностью. 1973. Вып. 18. С. 41.

⁵ Спиркин А.Г. Сознание и самосознание. М., 1972. С. 121; Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения. М., 1983. Т. 2. С. 211; Волков Б.С. Мотивы преступлений. Казань, 1982. С. 9-10; Шестаков Д.А. Супружеское убийство как общественная проблема. СПб., 1992. С. 37-38; Лунеев В.В. Мотивация преступного поведения. С. 45-46; Зелинский А.Ф. Осознаваемое и неосознаваемое в преступном поведении. Харьков, 1986. С. 41; Антонян Ю.М., Самовичев Е.Г. Неблагоприятные условия формирования личности и преступное поведение. М., 1983. С. 47-48; Кузнецова Н.Ф. Мотивация преступлений и тенденции ее изменения // Вопросы советской криминологии: Материалы научной конференции. М., 1976. Ч. 2. С. 3.

⁶ Криминальная мотивация. С. 173-174.

⁷ Пратусевич Ю.М., Соловьев А.В., Лисицын К.А. Анализ управления инерционным объектом в свете современных представлений о неосознаваемой психической деятельности // Бессознательное: Природа, функции, методы исследования: Материалы международного симпозиума. Тбилиси, 1979. Т. 3. С. 111.

⁸ Зелинский А.Ф. Осознаваемое и неосознаваемое в преступном поведении. С. 12.

⁹ Бойко А.Н. Проблема бессознательного в философии и конкретных науках. Киев, 1978. С. 83.

¹⁰ Жуков Н.И. Проблема сознания: Философский и специально-научный аспекты. Минск, 1987. С. 168.

¹¹ Шестаков Д.А. Супружеское убийство как общественная проблема. С. 44.; Филановский И.Г. Ревность как мотив преступления // Социалистическая законность. 1973. № 2. С. 39; Калинина Н.П. Патологическая ревность. Горький, 1976. С. 18.

¹² Волков Б.С. Мотивы преступлений. С. 59.

¹³ Криминальная мотивация. С. 173-174.

¹⁴ Дело № 1-74 (Архив Ленинского районного народного суда г. Иваново за 1990 г.).

¹⁵ Бюллетень Верховного суда РСФСР. 1984. № 1. С. 9-10.

¹⁶ Криминальная мотивация. С. 178.

¹⁷ Дело № 1-128 (Архив Октябрьского районного народного суда г. Иваново за 1989 г.).

¹⁸ Криминальная мотивация. С. 178.

¹⁹ Там же.

²⁰ Там же. С. 178-179.

²¹ Дело № 1-409 (Архив Ленинского районного народного суда г. Иваново за 1990 г.).

²² Ковалев В.И. Мотивы поведения и деятельности. С. 22.