Водитель «уазика» притормозил у частного дома на окраине города. В салоне было тепло, но Анискин и Сидоров заранее зябко поежились: на улице стоял трескучий мороз. Но что делать – работа есть работа. Участковый Васильев проводил сыщиков к месту пожара.
– Дело вот какое. Хозяин сгоревшего сарая – Николай Гаврилович Калинин. В общем-то, довольно склочный и очень хитрый дед. Со всеми соседями в ссоре, вечно ищет, что где плохо лежит, все в дом тащит, копеечка к копеечке. В общем, если говорить по-старорежимному, куркуль. Сегодня с утра у него сгорел сарай, вот он и обратился к нам.
– Если я правильно понял, пожар произошел не сам по себе и потерпевший назвал имя поджигателя? – уточнил Анискин.
– Абсолютно верно, – ответил Васильев. – Дед говорит, что сарай поджег местный тракторист Сергей Прокудин. Допускаю: Прокудин – хулиган и алкаш, тоже довольно агрессивный, с Калининым на ножах, так что чисто теоретически он это сделать мог. Но, с другой стороны, морду там набить или забор красной краской вымазать – на это Прокудин всегда готов. Но вот в чистой уголовщине он не замечен.
– А вы уже допросили тракториста? – поинтересовался Сидоров.
– Попытался. Он пьян до изумления. Говорит, что, вчера принял самогону, забрался в трактор, а дальше – как отрубило.
Сыщики прошли в дом, где их встретил Калинин. Дед был похож на этакого лиса – рыжий, глазки бегают… Гостям даже чаю не предложил!
– Значится, дело было так, – поведал хитрован, – сегодня с утреца темненько еще было. Мороз сами видите, какой, за ночь дом остыл. Я, значится, замерз, встал печку истопить. Печка-то у меня больно худа, печник Васька, гад такой…
– Ближе к делу, пожалуйста, – попросил Анискин.
– Понял! Значится, топлю я печечку и вдруг слышу, у сарайки-то – трактор гудит. Я в окошко глядь, а там Сергунька Прокудин стоит шатается. Постоял, посмотрел, потом крикнул: «Ну, Калиныч, держись!» Это он мне, значится. Потом, глядь, подошел он к трактору-кось, из бака горючки сцедил в банку какую-то, подул на пальцы да поджег зажигалкой-то. Банка ярким пламенем вспыхнула, а он ее на стенку и швырнул. Занялся сараюшка-то. А Сергунька в трактор прыг – и наутек, только его и видели. Пока я выскочил, пока закричал: «Ратуйте, люди добрые!», – сараюшка-то и сгорел. Одни головешки остались, – завершил свой рассказ старик и, всхипнув, грязным кулаком потер сухие глаза.
– Я посмотрел возле сарая, там действительно свежие следы трактора есть. А трактор на всю деревню один, так что Прокудин точно был на месте происшествия, – вмешался в разговор участковый.
– Помогите, граждане хорошие, – заблажил старик. – Посадите ирода! В сараюшке-то все мое добро было, как же мне теперь, горемычному, век коротать! Гол как сокол остался! Хорошо племяш мой из города недавно уговорил застраховать имущество, а то, говорит, Калиныч, не дай Бог пожар или воры. Как в воду глядел!
– Ну что, оформляем Прокудина? – спросил участковый.
– Оформляем, – ответил Анискин. – Оформляем за то, что пьяный на тракторе по деревне раскатывал. И к Николаю Гавриловичу сюда приезжал и даже, может, угрозы выкрикивал. Надо его, голубчика, на 15 суток посадить, впредь наука будет. А вот потерпевшего жизнь уже вряд ли чему научит. До седых волос дожил, а совести нет.
– Что такое гутаришь, мил человек? – забормотал старик.
– А то, что врете вы, гражданин Калини, – жестко оборвал его Анискин. – Видать, двух зайцев решили сразу убить, да? Как увидели пьяного недруга – и от него избавиться, и страховку за сожженный сарай получить. Стыдно, гражданин!
Как Анискин понял, что старик Калинин врет?
(Не спешите нажимать на эту кнопку, пока не решили задачу)