Однажды к Анискину заглянул его бывший коллега, недавно вышедший на пенсию Федор Смолов.
— Салют! — поздоровался он. — Есть интересные новости. Анискин вздохнул. У Федора и раньше-то был пунктик, а после выхода на пенсию он превратился в настоящую манию. Бывший страж порядка страстно интересовался делом английского маньяка Джека-потрошителя, собирал о н ем литературу, в том числе и достаточно редкую, делал запросы в архивы.
Почему-то Федор вообразил, что со временем сумеет установить личность негодяя, полтора века назад убивавшего лондонских проституток. В принципе, ничего плохого в этом хобби не было, но общаться с ним стало тяжело. Увы, сегодня Анискин не сумел отказать бывшему коллеге — тот с самого утра позвонил и сообщил, что у него есть «важные новости по делу».
Анискин поудобнее утроился в кресле и принялся слушать Федора, который размахивал руками и брызгал слюной:
— Помнишь, к нам британские полицейские с визитом приезжали, когда я еще работал? Я тогда с одним из них — Бобби Брауном — познакомился. Веселый такой мужик, мы с ним, помню, выпили, он все время меня подкалывал. Ну и я в долгу не остался, помню, на 1 апреля его классно разыграл, все англичане хохотали. С тех пор мы понемногу связь поддерживали, переписывались, поздравляли друг друга с праздниками. Он знает о моем интересе к делу Джека-потрошителя и совсем недавно прислал мне письмо. Вот оригинал, а вот перевод. Я сначала сам начал переводить, а потом понял, что тут архиважные сведения, и чтобы максимально точно все понять, обратился в бюро переводов.
Федор протянул приятелю три листа бумаги. Анискин, не слишком сильно владевший английским языком, лишь мельком глянул на оригинал и сразу погрузился в чтение перевода:
«Дорогой друг! Зная о твоем интересе к этому ужасному делу, высылаю тебе прелюбопытный документ. Это текст неизвестного пока широкой публике письма Джека-потрошителя, которое только недавно было найдено в архиве. Когда его опубликуют, это будет настоящая бомба. Это письмо было прислано Джеком в небольшую лондонскую газетенку, но редактор не решился опубликовать его и сразу переслал в Скотленд-Ярд. Я же после окончания службы в полиции как раз перешел на архивную работу и, разбирая бумаги, случайно наткнулся на него. Я хочу сделать тебе, мой друг, шикарный подарок, и высылаю копию письма».
— Ого! — воскликнул потрясенный Анискин и принялся за третий листок — собственно копию письма.
«Дорогой начальник, — писал неизвестный. Анискин вспомнил, что именно такими словами начиналось одно из известных писем Джека. — Я слышу, что полиция уже знает, кто я. Я смеюсь над этими жалкими утверждениями. Газеты называют меня «самым страшным серийным убийцей». Тут они правы. На улицах Лондона еще полно продажных женщин, и я буду весело играть с ними. Мой нож такой длинный и острый. Я не даю женщинам даже времени закричать. Так как вы можете поймать меня? Скоро, дорогой начальник, ты снова услышишь о моих веселых играх. Сейчас они говорят, что я доктор. Кстати, может быть, пора играть в кошки-мышки? Даю подсказку— ищите меня среди докторов. И я не простолюдин. Отправлю это письмо, как только сведу красную пасту со своих рук. Ваш покорный слуга. Джек-потрошитель».
— Сопоставив факты из этого письма с данными, что у нас уже есть, — в возбуждении едва не кричал Федор, — мы можем установить его личность. Видимо, чтобы пощекотать свои нервы, Джек решил частично приоткрыть лицо. А раз он доктор и из высшего света, значит, имя Джека-потрошителя...
— Это значит, мой друг, — покачал головой Анискин, — что Бобби Браун не простил давнего розыгрыша и, в свою очередь, решил тебя разыграть. Письмо — несомненная подделка.
Почему Анискин так решил?
(Не спешите нажимать на эту кнопку, пока не решили задачу)
Но есть более веская причина, почему Анискин понял, что речь идет о розыгрыше. В письме используются термины «серийный убийца» и «маньяк». В реальности они стали использоваться только столетие спустя — в 70-е годы 20 века их ввел в обиход криминальный психолог Роберт Ресслер.