Когда в кабинет к Анискину зашел сержант Петров, одетый в гражданское, сыщик был весьма удивлен:
— У вас разве сегодня не выходной?
— Выходной, выходной, товарищ майор (пожилой сержант никак не мог запомнить, что вместо «товарищ» надо говорить «господин»). Просто так получилось. Я в трамвае на рынок ехал, вдруг слышу, женщина кричит, что ей сумку порезали. Я вагоновожатому приказываю: «Двери не открывать!» — а сам бегом к потерпевшей, благо народу было немного. Удостоверение предъявил, смотрю — кошелек ее валяется, а рядом три мужика стоят. Гражданочка говорит: «Вот они стояли рядом, мне что-то подозрительным показалось, полезла в сумку проверить кошелек, а сумка порезана!» Кошелек, кстати, на полу валялся — видать, кто-то из троицы сбросил. Ну, я их всех задержал и сюда. Сидят в коридоре, голубчики. Двое явно уголовники, а третьего я уж для порядка прихватил. Он историк, всю дорогу нас развлекал и просил отпустить. Но я не поддался.
— В коридоре сидят? Пойду гляну! — Анискин встал и подошел к двери.
Приоткрыв ее, он увидел довольно удивительную картину. По правде сказать, он ожидал, что уголовники, как их определил Петров, даже невзирая на присутствие рядом полицейского будут ущемлять интеллигента. Однако вышло наоборот.
Благообразный мужчина в очках что-то живо рассказывал, размахивая руками, а двое других задержанных да и сержант в форме и с автоматом завороженно, раскрыв рты, наблюдали за ним. Анискин прислушался. Мужчина вещал:
— И вот представьте, Древний Рим. Гигантский Колизей, 50 тысяч человек полностью заняли зрительские места. Толпа ревет, ожидая начала зрелища. И вот в императорской ложе появляется он, кумир Рима, Гай Юлий Цезарь. «Виват, Цезарь! Виват, император!» — вопит публика. Цезарь поднимает вверху правую руку — внимание! А затем резко опускает ее. Это знак к началу игр. Ворота, ведущие в подтрибунные помещения, распахиваются, из них выбегают бестиарии, с противоположной стороны со страшным рыком один за другим выбегают тигры. Они бросаются на гладиаторов, но те ловко сражаются со зверями, и вскоре весь песок арены покрыт полосатыми трупами. Но толпа ждет. Битва с тиграми — не главная изюминка представления. И вот друг против друга встают вооруженные и закованные в доспехи гладиаторы. Начинается сеча. Один за другим погибают мужественные борцы. По песку течет человеческая кровь. В итоге остается лишь один гладиатор. Он подходит к раненому сопернику и, подняв меч, ждет решения императора. Цезарь опускает вниз большой палец. Несчастный обречен... Миг — и его голова отделена от туловища. Толпа ревет. В этот момент тысячи людей считают императора настоящим богом. И Цезарь чувствует это. Он обожает такие мгновения. Величественно повернувшись, Цезарь уходит...
Дав рассказчику закончить, Анискин вышел в коридор.
- Так, что тут у нас? — сурово спросил он.
- Да ни за что задержали! — заявил один из мужчин с характерными наколками. — Я свое отсидел, уже в завязке.
- И я в завязке, — заявил второй, — только месяц назад с зоны вернулся, от звонка до звонка оттрубил. Тетка сама, небось, кошель выронила.
- Простите, господин полицейский, — обратился к Анискину третий мужчина. — Я очень спешу, у меня урок истории в школе. Вы всегда можете найти меня там. Пожалуйста, дайте мне возможность отправиться на занятия.
- Да, отпусти историка, гражданин начальник, чего его мучить! — заявил один из уголовников. — Его же дети ждут!
Анискин с хитрым прищуром оглядел всех троих.
- Отпустить? Можно и отпустить. В общем, вы двое свободны, а вот вас, гражданин, я попрошу остаться. Думаю, именно вы порезали женщине сумку и пытались украсть кошелек.
Кого решил задержать Анискин и почему?
(Не спешите нажимать на эту кнопку, пока не решили задачу)