Однажды Анискин прочитал на улице афишу: «Выставка-продажа старинной русской игрушки и прочего антиквариата. Приходите, не пожалеете!».
«А почему бы и не сходить? — решил сыщик. — Всяко интереснее, чем субботнее утро перед телевизором просидеть». Подумано — сделано. Холодным осенним утром Анискин, натянув пуховик, отправился на выставку-продажу. Зайдя в здание Дома культуры, сыщик понял, что пришел сюда не зря. Сколько же здесь собралось народу!
Сначала Анискин отправился в отдел оловянных солдатиков, к которым с детских лет неровно дышал. К двум экземплярам даже приценился, однако, услышав цену, присвистнул и отошел. Увы, честному майору такие покупки были не по карману. Ну да ничего. Даже просто походить по фойе Дома культуры было интересно.
Анискин подошел и к прилавкам, где седобородые старцы (вообще, большинство продавцов были старше среднего возраста) выставили старинные открытки и фотографии. Между ними шел неторопливый спор о том, кто был круче: французские или немецкие фотохудожники времен Первой мировой. Анискин попытался прицениться и здесь, но цена снова не порадовала.
— Эй, мужик! — внезапно окликнули его. Анискин обернулся. Из-за колонны в дальнем полутемном углу фойе его манил пальцем довольно молодой мужчина с испитым лицом. Он был одет в длинное поношенное пальто. Анискин огляделся. Точно, звали именно его. Заинтересованный сыщик подошел к мужчине.
— Дешевым антиквариатом интересуешься? — спросил тот. Анискин кивнул. — Смотри, чего есть.
Он украдкой распахнул пальто, и глазам сыщика предстала довольно большая матрешка. Правда, цвета на ней уже очень сильно потускнели от времени, но сразу было видно, что делал и расписывал ее истинный мастер.
— Можно присмотреться, потрогать и при желании приобрести, — негромко тараторил мужик, пока Анискин, взяв матрешку, повертел ее в руках, а затем открыл. Внутри находилась кукла меньшего размера, также с выцветшей от времени росписью.
— Ворованная? — строго спросил Анискин.
— А ты мент, что ли? — агрессивно спросил мужчина.
— Нет, конечно, — покачал головой сыщик. — Просто у меня принцип, я ворованное не покупаю.
— Да нет, «чистая» матрешка, — смягчился мужчина. — Бабкино наследство. Короче, фишка такая. Матрешка реально очень старая. Мой прапрапрапрадед (хотя в числе «пра» я могу ошибаться!) был крепостным, отличным плотником. Барин его знал и ценил. Был он женат, но жена никак не могла зачать. Ездила на богомолье, все дела. И однажды чудо свершилось — она забеременела. Барин весь светился, ожидая наследника. За месяц до предполагаемых родов он вызвал любимого плотника и велел ему к рождению первенца сделать чудо-матрешку. Ну, прапрапрапрадед и приступил к работе. Работал он день и ночь и успел точь-в-точь к родам. Когда над деревней зазвонили колокола, возвещая о рождении ребенка, он отправился в барский дом. «Поздравляю, господин, с рождением барчука», — и протянул матрешку. Но вдруг барин как закричит: «На конюшню мерзавца! Дать ему сто розог». Деда наказали. Он идет, плачет, не понимает, за что. Матрешку в руках несет. А на следующий день барин его к себе позвал и говорит: «Прости меня, Герасим. Ты же не со зла меня поздравил, ты не ведал, что у меня не сын родился, а дочь. Но видеть я больше тебя не хочу. Вот тебе сто рублей, а вот тебе вольная. Прощай, Герасим». Прадед мой в город ушел, стал там знаменитым плотником и резчиком, хорошо зарабатывал. А матрешка эта у нас в семье из поколения в поколение передавалась. Только мне не повезло, у меня родители погибли, когда я маленьким был, бабушка меня воспитывала. Бедность, а то и нищета. Она вчера умерла, а мне ее хоронить не на что, вот я и решил фамильную реликвию продать. Купи, мужик, не сомневайся, вещь старинная и очень дорогая!
— Душевная история, — усмехнулся Анискин. — Только не подвело вас чутье, гражданин, я и вправду из полиции. Пройдемте в отдел, где и оформим вас за попытку мошенничества.
Почему Анискин не поверил в трогательную историю продавца матрешки?
(Не спешите нажимать на эту кнопку, пока не решили задачу)