Глава II. Отчуждение личности как источник преступного поведения

---

2. Начало возможной жизненной катастрофы

Рассмотрим проблемы семьи и семейного воспитания в аспекте причин преступного поведения, чтобы понять эти причины через отчуждение личности, начало которому кладется в семье. Разумеется, не только она “виновата” в этом, хотя бы потому, что часть (хоть и незначительная) детей вообще воспитывается вне семьи. Однако несомненно, что многие родители ненадлежащим образом относятся к своим детям из-за того, что их в свою очередь так воспитали, что у них в силу занятости, материальной нужды, невежества и т. д. объективно нет возможности иначе осуществлять семейное воспитание. Но немалая часть людей попросту не хочет иметь детей, не любит и психологически не принимает их. Думается, что это одна из основных причин того, что наша страна занимает позорное первое место в мире по числу абортов.

Известно, что родители, семья, детство играют исключительную роль в воспитании человека, определении его дальнейшей жизни, формировании его нравственных и психологических качеств. Об этом прекрасно сказал Ф.М. Достоевский устами одного из Карамазовых: “...ничего нет выше и сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, и особенно вынесенное еще из детства, из родительского дома. Вам много говорят про воспитание ваше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное, святое воспоминание, сохраненное с детства, может быть, самое лучшее воспитание и есть. Если много набрать таких воспоминаний с собою в жизнь, то спасен человек на всю жизнь. И даже если и одно только хорошее воспоминание при нас останется в нашем сердце, то и то может послужить нам во спасение”.

Криминологические аспекты отвергания родителями ребенка не привлекали к себе внимания отечественных исследователей. Между тем лишь с помощью имеющейся информации о составе семьи правонарушителей, характере отношений в ней, совершении родителями аморальных или противоправных действий и т. д. нельзя объяснить преступное поведение.

В нашем исследовании мы исходим из того, что именно отсутствие эмоционально теплых отношений в семье главным образом порождает такие особенности личности, которые затем предопределяют ее преступное поведение. Мы полагаем, что условия жизни ребенка не сами по себе (прямо и непосредственно) определяют его психологическое развитие, что в одних и тех же условиях могут формироваться совершенно разные черты характера. Результаты влияния среды зависят от того, с какими прирожденными особенностями они встречаются и через какие ранее возникшие психологические свойства ребенка преломляются.

Психологическое отчуждение ребенка родителями является не единственной причиной формирования личности преступника. Нередко это происходит и иным путем: у ребенка и подростка есть необходимые эмоциональные связи с родителями, но последние демонстрируют ему пренебрежительное отношение к нравственным и правовым нормам, образцы противоправного поведения. Подросток сравнительно легко усваивает эти образцы, соответствующие взгляды и представления. Усвоенные, они начинают стимулировать его поступки. Этот путь криминогенного заражения личности достаточно хорошо изучен, и поэтому мы его не рассматриваем.

Криминогенные последствия может иметь и то, что ребенка не приучают к выполнению обязанностей по отношению к другим, к соблюдению тех или иных нравственных норм. В этих случаях возникает наивный детский эгоизм, грозящий превратиться впоследствии в значительно более опасный эгоизм взрослого.

Перечень криминогенных недостатков семейного воспитания можно было бы продолжить. Нисколько не принижая их роли, мы сосредоточим внимание на отчуждении ребенка от родителей как наиболее значимом явлении. Вместе с тем подчеркнем, что оно не действует фатально. Иные воздействия, в том числе специальные воспитательные, благоприятные жизненные ситуации, внимание и забота, проявленные к человеку на более поздних этапах развития, способны изменить его внутренние установки и побуждения и тем самым скорректировать его поведение. Однако психотравмирующие факторы на ранних этапах жизни при отсутствии затем других, благоприятных, компенсирующих обстоятельств главным образом и формируют мотивы преступного поведения отчужденных личностей. Поэтому эти факторы могут рассматриваться в качестве первопричин, исходных побудителей такого поведения.

Специфика семейного воспитания состоит прежде всего в том, что оно более эмоционально по своему характеру, чем любое другое, поскольку осуществляется через родительскую любовь к детям и их ответные чувства (привязанность, доверие). Ребенок, особенно в раннем возрасте, больше предрасположен к воздействию семьи, чем к любому другому. Именно в ней он бессознательно ищет защиты, именно семья помогает ребенку обрести уверенность в себе, свое место в жизни. Семья постепенно приобщает ребенка к социальной жизни и поэтапно расширяет его кругозор и опыт.

Поскольку качества, привитые с детства, так или иначе сказываются в течение всей жизни человека, семья не только воспитывает, но и “удобряет” или, наоборот, истощает почву для последующего общественного воспитания. В раннем детстве, когда семья является монополистом в воспитании, формируются те элементы “автоматизма”, которые свойственны поведению каждого человека (манеры, привычки и т. д.). Не последнюю роль в семейном воспитании играет вся обстановка семейной жизни, и в частности эмоциональный характер взаимоотношений между родителями и маленькими детьми.

Психологические особенности человека начинают формироваться с младенческого возраста. Об этом возрасте Л.С. Выготский писал, что решительно все поведение младенца, вся его деятельность реализуется либо непосредственно через взрослого, либо в сотрудничестве с ним. Без него у ребенка как бы отнимаются руки и ноги, возможность передвижения, изменения положения, захватывания нужных предметов. Поэтому он накрепко связан со взрослым человеком. Приспособление к действительности, начиная с удовлетворения примитивных органических потребностей младенца, опосредовано через другого человека. Вот почему взрослый для младенца всегда “психологический центр” всякой ситуации, и смысл ситуации определяется для него в первую очередь именно этим социальным по своему содержанию центром. Это означает, что отношение ребенка к миру является зависимой и производной величиной от самых непосредственных его отношений к взрослому человеку. Отсюда понятно, почему любая потребность младенца становится для него потребностью в другом человеке, в общении с ними.

В силу своей физической, умственной и эмоциональной беспомощности дети весьма чувствительны к грубым и непоследовательным формам отношения к ним. У них мало опыта в избегании неблагоприятных условий. В физическом отношении ребенок быстро развивается, но он намного слабее взрослых великанов, которые могут его переносить, поднимать, давать шлепки. Пропасть между ребенком и взрослым еще значительнее в сфере умственной и эмоциональной. Дети не могут понять окружающего их мира и не умеют контролировать свои реакции. По этой причине они более остро, чем взрослые, переживают эмоциональные состояния.

Нет ничего удивительного, что в детстве возникают острые эмоциональные конфликты. Младенец еще не научился ждать. Он не знает правил, господствующих в окружающем мире, он не умеет доверять кому-то, он не может объяснить себе, что хорошие минуты еще вернутся, а неприятности пройдут. Поэтому он не в состоянии избавиться от нынешних трудностей путем контролируемого построения желаемого будущего.

Ребенок более всего нуждается во внимании и мягкости именно тогда, когда он наиболее беспомощен. Конечно, было бы лучше, если бы дети были ограждены от вступления в серьезные конфликты, пока у них не разовьется достаточно способностей к этому. Родители должны обеспечить наибольшую опору для ребенка в первые недели, месяцы и годы их жизни.

В тех случаях, когда “психологический центр” в лице матери, отца или любого заменяющего их лица не выполняет возложенные на него природой и обществом функции, у младенца появляется ощущение своей незащищенности и беспокойства. Если ситуация не изменится в лучшую сторону, подобные ощущения у ребенка способны прогрессировать, находя выражение в постоянной неуверенности и тревожности, в бессознательном страхе смерти. Важно подчеркнуть и другое: если потребности ребенка в другом человеке не удовлетворяются в надлежащей мере или не удовлетворяются вообще, у него может не сформироваться потребность в других людях, в общении с ними.

Так могут быть заложены основы будущего психологического Отчуждения человека, его личностной позиции неприятия окружающей среды, непонимания ее и даже ожидания угрозы с ее стороны. Неразвитость социальной по своему происхождению потребности в общении берет начало в сензитивном, т. е. наиболее чувствительном к влияниям окружающей действительности, периоде жизни.

В этот период ребенок наиболее чувствителен к определенным социально-психологическим воздействиям со стороны окружающих. Это всегда ожидания ласки, любви, защиты и заступничества, “единственности” для родителей, полной уверенности в них. При благоприятных условиях социальное окружение адекватно отвечает на такие ожидания, что составляет абсолютно необходимое условие благоприятного формирования личности. Только при оптимальном соотношении характера воздействий с возникшей готовностью к их принятию возможно ожидать нормальное развитие личности.

По - иному складывается личность, у которой в сенситивный период возникают отрицательные, опасные для ее дальнейшей судьбы социально-психологические новообразования, которые, постепенно обобщаясь и углубляясь, становятся все более устойчивыми и ригидными, застревающими. Они деформируют личность, препятствуют формированию одних ее сторон, подчиняют себе другие. Начинается самостоятельное развитие подобных новообразований, обретающих собственную логику движения и становящихся стержневыми свойствами личности. Создаются аномальные структуры и искаженные контуры отдельных сторон, которые избирательно реагируют только на некоторые, как бы для них “предуготовленные” социальные воздействия, отфильтровывая их из массы одновременно действующих для человека факторов!. Нарушение первичных социальных связей, в особенности отсутствие необходимого положительного эмоционального контакта на ранних этапах развития ребенка, может не только породить отчужденность, но и способствовать возникновению нервно-психических аномалий, в свою очередь обладающих немалым криминогенным потенциалом.

Мы хотели бы обратить внимание на то, что отчуждение ребенка от родителей - объективно-субъективный процесс. Это следует понимать так, что данное явление существует объективно, но, главное, оно воспринимается таковым самим индивидом, т. е. субъективно. Достаточно часто ситуация может быть такой, что ребенок в действительности любим родителями, но в силу занятости они не могут уделять ему необходимое внимание и заботу. В связи с этим он чувствует себя ненужным, заброшенным, покинутым ими. Среди преступников, особенно среди тех, кто воспитывался в малообеспеченных семьях, удельный вес лиц, лишенных родительского, и в том числе материнского, попечения именно по причине занятости на работе, особенно велик.

Чехословацкие ученые И. Лангмейер и З. Матейчек, исследовавшие многие аспекты проблемы психической депривации (лишения) в детском возрасте, установили, что отсутствие стойких и эмоционально теплых связей ребенка с матерью приводит к целому ряду нарушений его психического здоровья, являющихся в соответствии со степенью данной депривации в различной мере тяжелыми и даже непоправимыми. Особенно опасны последствия длительной полной депривации, что ведет к глубокому вмешательству в структуру личности, которая начинает формироваться на значительно более сниженном (примитивном) уровне, что приводит к возникновению психопатического “бесчувственного” характера, склонностей к правонарушениям.

О роли матери в воспитании ребенка существует множество наблюдений. От нее зависит не только уход, но и удовлетворение большинства психических потребностей ребенка - она составляет основу его отношения к людям, его доверия к окружающему миру, прежде всего именно мать создает для ребенка “дом”. Ребенок выделяет мать по голосу очень рано, и она, как правило, является основным объектом привязанности, которая далее распространяется на отца, брата, сестер и т. д. Таким образом, у ребенка формируется привязанность сразу к нескольким объектам. Возникает вопрос: хорошо ли это? Можно предположить, что большое количество объектов привязанности должно отрицательно влиять на интенсивность привязанности к основному объекту. Однако это не так. Чем благополучнее отношения между ребенком и матерью, тем прочнее контакт между ребенком и другими объектами привязанности. Этому дается следующее объяснение: чем менее надежной является связь с матерью, тем больше ребенок склонен подавлять свое стремление к другим социальным контактам.

Отсюда можно сделать весьма важный вывод. Именно любовь матери к ребенку создает у него ощущение защищенности и безопасности и становится базой для расширения его позитивных контактов с другими лицами. И наоборот, у ребенка, лишенного материнской любви, видимо, возникает ощущение угрозы, исходящей от среды.

Источником депривации ребенка является не только отсутствие материнской заботы, что аналогично его проживанию в детском учреждении, но и целый ряд иных ситуаций. Известно, что большое число детей, страдающих от недостатка материнской заботы, в действительности проживают со своими матерями. Поэтому так важно изучение эмоциональной депривации в условиях семьи. В детских учреждениях избежать негативных последствий психической депривации возможно лишь при условии высокого профессионального мастерства воспитателей, совершенного материального оснащения этих учреждений и подчинения всей их работы идее, что личность каждого отдельного ребенка - в центре внимания.

И. Лангмейер и З. Матейчек отмечают, что отсутствие отца - более частое и не столь трагическое явление. Это касается многих детей, живущих в неполных семьях. Если нет влияния отца, то естественно, что значение личности матери возрастает. Ребенок, растущий без отца, лишен мужского примера, особенно значительного для мальчиков старшего возраста в регуляции их поведения и для девочек в качестве модели их будущего партнера. Ребенок страдает от недостатка авторитета, дисциплины и порядка, олицетворяемых отцом. Поэтому дети, лишенные отцовского попечения, часто бывают недисциплинированными, агрессивными, склонными к асоциальным действиям.

Мы хотели бы отметить еще один очень важный аспект последствий воспитания без отца: отсутствие уверенности и устойчивости в социальном включении ребенка, в его месте в жизни, что составляет основу его будущего соответствующего отношения к себе и другим. В этом плане профессия отца, его работа и социальный престиж, экономическое обеспечение семьи, его психологическая фигура являются порукой уверенности. К тому же он представляет собой естественный источник познаний о мире, труде, может активно помогать в постановке и достижении жизненных целей и идеалов. Роль отца осознается в более позднем возрасте, но существенна уже в ранние годы жизни ребенка.

Если родители не просто безразличны или недостаточно внимательны к ребенку, а явно отвергают его, отрекаются от него, в особенности с очевидной жестокостью и цинизмом, то он оказывается в эмоциональной и социальной изоляции, подвергается грубому травмированию. Его самые актуальные в этот период потребности не удовлетворяются.

Мы полагаем, что отсутствие или значительное сужение эмоциональных контактов ребенка с матерью и отцом, отвергание его одним из родителей и особенно обоими есть психологическое отчуждение индивида, закладывающее начало дальнейшей дезадаптации. Отвергание в детстве представляет собой и социальное отчуждение, порожденное конкретными отношениями, сложившимися в этой малой социальной группе. Следовательно, дезадаптация, наблюдаемая у многих преступников, имела социальное происхождение. Здесь мы руководствуемся одним из основных принципов психологии: каждая психическая функция, прежде чем стать интрапсихической (внутренней, присущей личности), первоначально является функцией интерпсихической (межличностной). Этот принцип положен в основу одной из центральных идей настоящей работы, а именно: криминологически значимые психологические особенности имеют свои корни в характере ранних внутрисемейных отношений.

Психолог В.Я. Титаренко, суммируя результаты ряда исследований, приходит к выводу, что, чем меньше тепла, ласки, заботы получает ребенок, тем медленнее он формируется как личность. Следствием этого является сенсорный голод, недоразвитость высших чувств, инфантильность, отставание в развитии интеллекта и нарушения психики. Грубость, недружелюбие, равнодушие родителей - самых близких людей - дают ребенку основание считать, что чужой человек способен причинить ему еще большие неприятности и огорчения. Отсюда - состояние неуверенности и недоверия, неприязнь и подозрительность, страх перед другими людьми, враждебность к ним, острое ощущение своего одиночества. Пытаясь как-то приспособиться к трудной ситуации, избежать жестокости старших, дети вынуждены искать иные, порочные, средства самозащиты. Ложь, хитрость, лицемерие - наиболее распространенные из них. Со временем эти черты становятся качествами личности, основой приспособленчества, низости, беспринципности и других пороков.

Такого рода наблюдения и мысли можно найти у разных авторов - психологов, медиков, педагогов, социологов, юристов. Однако, к сожалению, следует признать, что отечественная наука этим проблемам не уделяет достаточного внимания.

Отчуждение ребенка в семье может происходить, во-первых, потому, что по преимущественно внешним причинам родители не могут вести себя иначе (например, при неполной семье, чрезмерной занятости на работе, длительной болезни, продолжительных выездах, в случае низкого культурного и материального уровня и т. д.), во-вторых, когда ребенок (или дети) попросту не нужен родителям, хотя в большинстве случаев последние в этом не признаются даже самим себе. Более того, если им сказать о таком их отношении к собственным детям, они с гневом будут все отрицать. Названные причины тесно связаны между собой и даже могут определять друг друга. Так, нелюбовь к детям может быть причиной длительной командировки, оправдываемой, разумеется, интересами службы или необходимостью дополнительного заработка для семьи.

Мы не будем останавливаться на объективных социальных причинах, влияющих на нравственно-психологические и социально-психологические отношения в семье, которые в свою очередь участвуют в формировании психической депривации ребенка. Однако такие причины существуют, поскольку семья множеством нитей связана как с иными сферами микросреды, так и с более широкими социальными процессами, находится в фокусе экономических, идеологических, нравственных и других отношений. Кроме того, как писал видный психолог Б. Г. Ананьев, “формирование ребенка как личности происходит в зависимости не только от статуса семьи, который он застает сложившимся, но и от освоения его родителями с момента рождения ребенка новых для них семейных ролей. Духовная атмосфера семьи - относительное согласие или напряженность во взаимоотношениях, близость родителей к ребенку, общность стратегии и тактики воспитания зависят в большей степени от этих социальных функций и ролей родителей, чем от статуса семьи, ее положения в обществе”!.

К сожалению, у нас нет собственного эмпирического материала о личности родителей, отвергавших в детстве детей, которые впоследствии стали преступниками, а также о причинах отвергания. Тем больший интерес представляют результаты исследований известного немецкого психолога и психиатра Г. Аммона, который пришел к выводу, что причинами жестокого обращения с детьми являются неустроенность в семейной жизни, разрушение контактов индивида с семьей и обществом, отсутствие работы и т. д., а также психические расстройства пограничного характера. В основном же, считает он, люди, жестоко обращающиеся с детьми, сами подвергались такому же обращению в детстве.

В зарубежной литературе можно найти ряд прямых указании на кри-миногенность психологического отчуждения детей от родителей. Так, польский криминолог Б. Хлыст считает, что отвержение ребенка, не удовлетворяя столь важных для него потребностей в безопасности, любви, уважении, порождает так называемое психическое сиротство и вследствие этого частичное либо полное торможение высших чувств и неспособность на длительную привязанность. Он ссылается на исследования американских криминологов Ш. и Э. Глюк о том, что изученные ими 450 подростков, совершившие преступления, испытывали (по сравнению с законопослушными подростками) недостаток в эмоциональной связи в семье и таким образом неудовлетворенность потребности в чувстве принадлежности и контактах. Б. Хлыст приводит результаты исследования, осуществленного Институтом криминологии Польской академии наук и охватившего 716 несовершеннолетних преступников. Оно показывает, что в отношении 320 из них имели место грубое обращение, полное пренебрежение родительскими обязанностями либо глубокое безразличие.

Подчеркивая необратимый характер психологических нарушений, связанных с отверженим ребенка матерью, Б. Хлыст останавливается на исследованиях Д. Вуйчик, которая сравнивала ответы несовершеннолетних преступников и непреступников по поводу атмосферы в семье и отношений с родителями с ответами матерей. Почти все опрошенные ею законопослушные несовершеннолетние чувствовали любовь и одобрение одного либо обоих родителей, тогда как большинстве преступников (77,2%) ответили, что родители не проявляли к ним своего эмоционального отношения.

В. Фоке справедливо связывает психическую депривацию с нарушениями эмоциональных связей или отсутствием этих связей. Например, один из родителей отсутствует или далек от ребенка либо, наоборот, живет в семье, но подавляет или запугивает ребенка. И в том и в другом случае это дефектная модель будущего поведения для подрастающего ребенка. Результаты действия этой модели могут быть самыми разными, но очень возможно, что развитие личности в условиях конфликта затем приведет ее к появлению предрассудков, повышенной ранимости, к догматизму, шизофреническим расстройствам, гомосексуализму и многим другим отклонениям.

Семья, как известно, характеризуется психологической взаимосвязью между членами, а именно наличием взаимных идентификаций, которые порождают теплоту отношений, взаимопонимание, общие интересы и ценности, способность каждого из них принимать на себя роль другого. Человек может понять состояние другого человека, сочувствовать и сопереживать ему, если он способен почувствовать или представить себя на его месте, если ему понятна (хотя бы в общих чертах) чужая позиция. Идентификация осуществляется с помощью межличностных коммуникаций, ибо, только вообразив себя на месте другого, человек может догадаться о его внутреннем состоянии. На идентификации основывается одна из главных функций семьи - формирование у ее членов способности учитывать в своем поведении интересы других людей общества.

Включая детей в свою психологическую структуру, семья обеспечивает тем самым их первичную, но чрезвычайно важную социализацию, т. е. “через себя” вводит их в структуру общества. Если этого не происходит, ребенок отчуждается от нее, в результате чего закладывается основа для весьма вероятного отдаления в будущем от общества, его институтов и ценностей, микроокружения. Отдаление способно даже принять форму стойкого дезадаптивного существования, если не будут осуществлены специальные воспитательные мероприятия. Последнее обстоятельство нужно подчеркнуть особо, так как просто наступление благоприятных, по мнению окружающих, условий жизни может не привести к желаемым результатам, поскольку они субъективно будут восприниматься как чужие, не соответствующие потребностям данного индивида.

Как показывают конкретные исследования, существуют два основных способа отвергания ребенка родителями: явный и скрытый. Оба они, конечно, приводят к общественно вредным результатам, но второй менее опасен, в нем меньше вызова принятой нравственности, он менее оскорбителен для нее, более простителен. Здесь родители часто сами заблуждаются, думая, что делали для своего ребенка если не все, то очень многое, да и он, будучи совсем взрослым, пройдя тюрьмы и колонии, подчас уверен, что был если не нежно лелеемым, то вполне любимым чадом. И в этом заблуждении он обретал опору, надежду, уверенность, что все еще может сложиться хорошо, шанс, который обязательно следует использовать. Эту надежду стараются поддерживать некоторые родители, которые, спохватившись и чувствуя свою вину, стараются искупить ее.

Другое дело - явное отвергание ребенка, с жестокостью, побоями, оскорблениями, непроявление элементарнейшей заботы о нем, когда его постоянно унижают, бьют, не кормят и даже попрекают куском хлеба, выгоняют из дома. Здесь озлобление против родителей сохраняется на всю жизнь, человек чрезвычайно ожесточается, сам становится циничным, грубым, очень агрессивным, эмоционально глухим, не считается с интересами и чувствами других людей.

Приведем пример явного отвергания ребенка, довольно редкого даже в уголовной хронике.

Ш., 25 лет, образование 8 классов, дважды судимый за кражи, родился и жил в Алтайском крае в семье, в которой помимо родителей у него (он - старший) было трое братьев и сестра. Отец не любил его с раннего детства и относился к нему очень плохо. Однажды после ссоры с отцом (тогда Ш. было 6 лет) его мать взяла детей и ушла к своим родителям. Отец приехал за ними на тракторе и ночью повез домой. Посадил Ш. у самой двери, ребенок там заснул, но от толчка дверь трактора открылась, и он выпал наружу, получив тяжелую травму головы. Остался глубокий шрам, часто болела голова, были припадки, потеря сознания, год не учился в школе. В настоящее время нет, конечно, возможности квалифицировать эти действия отца, но они граничат с преступной неосторожностью; не исключено, что они были продиктованы умыслом избавиться от нелюбимого ребенка.

Отец избивал Ш. постоянно, причем других братьев и сестру никогда не трогал, что причиняло ему двойные страдания. После очередного избиения, когда Ш. было 19 лет, он убежал из дома и стал жить на острове в кустах. Еды не было, на работу не мог устроиться, так как документы оставил дома, а пойти за ними боялся. Стал ночами воровать еду в детском саду, больнице, столовой; с наступлением холодов украл у чабанов одежду. Его все-таки обнаружили, судили за кражи и приговорили к двум годам лишения свободы. После освобождения он вернулся домой, стал работать в совхозе. Но вскоре отец (в нетрезвом состоянии) стал попрекать его, что он живет за его счет. Обидевшись, Ш. ушел из дома в соседний район, по дороге проник в чужой дом и украл там носильные вещи, которые сразу же надел на себя. На новом месте устроился работать на кирпичный завод; через полгода написал обо всем отцу с матерью, упомянув в письме и о краже вещей. Отец сразу же донес на него, и его вновь арестовали.

Мы полагаем, что в основу объяснения преступного поведения может быть положена идея о том, что оно по большей части определяется неблагоприятными влияниями, которые оказывались на человека в детстве. Поведение как бы воспроизводит содержание раннесемейных отношений, является как бы ответом на них, их продолжением или следствием. В то же время оно в силу пластичности и динамичности психики может корректироваться и даже существенно изменяться под влиянием новых жизненных обстоятельств.

В целях выявления особенностей семейного воспитания преступников нами (совместно с Е.Г. Самовичевым) были опрошены лица, виновные в совершении убийств. Для сравнения те же вопросы были поставлены перед правопослушными гражданами. Основная цель опроса состояла в установлении эмоциональных отношений в семье, в первую очередь со стороны родителей к детям. Большинство ответов было ранжировано.

Приведем некоторые результаты этого исследования. В ходе его респондентам был задан вопрос: “Можете ли Вы сказать, что мать любила вас?” Ответы на данный вопрос должны были показать степень уверенности в безусловном и полном приятии их со стороны матери. Именно в этом смысле мы использовали здесь слово “любила”. Степень уверенности, определенности ответа на этот вопрос мы отождествляли со способностью матери к полному и безусловному приятию своего ребенка и, следовательно, с наличием наиболее благоприятных эмоциональных условий его социализации.

 

Таблица 1.

Ответы на вопрос: “Можете ли Вы сказать, что мать любила вас?”

       

Группа	Да, уверен	Пожалуй, да	Не уверен	Нет, не могу этого сказать
Преступники	66,4	13,5	7,9	10,0
Правопослушные граждане	86,1	12,4	0,73	0,73

Как видно из табл. 1, уверенных в любви матери среди преступников значительно меньше, чем в контрольной группе. Кроме того, степень уверенности в способности матери к полному приятию сына у преступников меньше в десять с лишним раз. Этот результат можно рассматривать как психологическое подтверждение известного в криминологии положения: чем менее тесными являются внутрисемейные связи, тем более вероятными становятся связи лица вне семьи и соответственно снижается значение семьи.

С целью выявления отношений опрашиваемых к матери и к другим членам родительской семьи был задан такой вопрос: “О ком из членов своей семьи Вы не задумываясь могли бы сказать, что любите его?” Предполагается, что эти отношения во многом являются следствием отношений родителей к детям.

Из табл. 2 видно, что среди правопослушных лиц значительно больше тех, кто уверен в своей любви к матери, чем среди преступников. Можно предположить, что в жизни последних мать реже выполняла положительные функции, чем в жизни первых. В то же время интересно отметить: в целом для представителей обеих групп респондентов характерна большая уверенность в любви матери к ним, чем в собственной любви к ней, при этом разница между тяготением матери к сыну и сына к матери ниже у преступников, чем у правопослушных.

 

Таблица 2

Ответы на вопрос: “О ком из членов свой семьи Вы не задумываясь могли бы сказать, что любите его?”

 

Группа	О матери	Об отце	О бабушке	О дедушке	О сестре	О брате	О других родственниках	Ни о ком
Преступники	59,9	9,0	9,3	1,7	5,2	3,5	1,0	5,5
Правопослушные граждане	75,9	6,6	5,8	0,73	2,2	5,8		1,4

Одним из показателей межличностных отношений является частота контактов между людьми. Отраженный в сознании индивида, этот показатель характеризует потребность в общении. Собственно, частота контактов формирует как отношение интенсивности потребности в общении с мерой ее удовлетворения. Субъективная оценка степени удовлетворенности контактами с матерью была получена из ответов на следующие вопросы: “С кем из членов семьи Вам чаще всего хотелось быть вместе?”; “Кто из членов семьи уделял Вам в раннем детстве больше времени?”

Таблица 3

Ответы на вопрос: “С кем из членов семьи Вам чаще всего хотелось быть вместе?”

       

Группа	С матерью	С отцом	С бабушкой	С дедушкой	С братом	С сестрой	С другими родственниками
Преступники	53,0	15,6	8,3	2,8	8,6	5,9	2,4
Правопослушные граждане	65,0	17,5	5,8	0,73	8,0	0,73	1,5

   

Таблица 4

Ответы на вопрос: “Кто из членов семьи уделял Вам в раннем детстве больше времени?”    

  

Группа	Мать	Отец	Бабушка	Дедушка	Брат	Сестра	Другие родственники
Преступники	63,6	7,9	16,9	1,4	2,4	4,5	0,3
Правопослушные граждане	74,4	5,8	13,9	0,73	3,6	1,4

Сопоставляя табл. 3 и 4, первую из которых можно представить как выраженную интенсивность потребности в контактах, а вторую - как степень реального удовлетворения этой потребности, можно увидеть, что потребность в общении с матерью выше у правопослушных лиц, чем у осужденных. Из табл. 4 видно, что матери уделяли больше внимания правопослушным гражданам. У преступников круг неудовлетворенных внутрисемейных связей шире. Так, для них потребность в общении с братом в 4 раза превышает реальное удовлетворение, с отцом - в 2 раза, с дедом - в 2 раза, с сестрой - в 0,3 раза и с другими людьми - в 8 раз.

Эти факты показывают, что в семьях преступников связи значительно менее тесные, чем в семьях законопослушных респондентов. У первых также меньше возможностей для полноценного мужского воздействия и соответственно усиливается влияние женской части семьи. Это не может не влиять на формирование их личности и регуляцию поведения. Ниже мы покажем, что данное обстоятельство влияет на совершение и насильственных, и корыстных преступлений.

Подтверждением нашего заключения могут быть ответы респондентов на довольно общий вопрос: “Кто в большей степени повлиял на Вашу жизнь, женщины или мужчины?”         

Таблица 5

Ответы на вопрос: “Кто в большей степени повлиял на Вашу жизнь, женщины или мужчины?”

   

Группа	Женщины	Мужчины
Преступники	55,7	34,6
Правопослушные граждане	51,8	37,2

Ответы (табл. 5) показывают, что в обеих группах существует субъективное ощущение большего влияния на их жизнь женщин, чем мужчин, причем соотношение ответов примерно соответствует указанной выше структуре внутрисемейных контактов и их интенсивности

Как было отмечено выше, в самый ранний период развития ребенка в его психике жестко фиксириуется окружение, образуя эмоциональный прототип личности. Этот сензитивный период совпадает с доречевой фазой развития: ребенок не владеет еще формами осознания отношений, какими являются фиксированные в слове социальные значения. На доречевой стадии развития личность ребенка формируется окружающими посредством включения его в контекст межличностных отношений. Ранняя социальная ситуация обеспечивает первичную самоидентичность ребенка.

Эти выводы подтверждаются и результатами изучения с помощью Тематического апперцептивного теста (ТАТ) лиц, совершивших хищения государственного и общественного имущества, кражи личного имущества граждан и убийства. Для выявления отношений с матерями и отцами нами были интерпретированы рассказы испытуемых по картинкам методики № 6 (“Пожилая женщина и молодой мужчина”) и № 7 (“Пожилой и молодой мужчины”). Рассказы по первой из них дают возможность охарактеризовать отношения с матерями, а по второй - с отцами.

Изучение показало, что примерно в 95% случаев отношения с матерями носят конфликтный характер, матери и сыновья плохо понимают друг друга, их контакты развиваются на фоне конфликтов со средой, ожидания несчастья. Типичны высказывания: “Что-то случилось”; “Как-то горе”; “Они переживают большие неприятности” и т. д. Несколько иначе складываются отношения с отцами: сыновья находят общий язык с отцами, понимание и поддержку с их стороны в 5% случаев. Однако в остальных случаях между ними имеют место конфликты или непонимание друг друга. Характерно, что отдельные испытуемые вообще ничего не могли сказать об отношениях между “пожилой женщиной и молодым мужчиной” и “пожилым и молодым мужчинами”. Это может свидетельствовать о том, что они вообще не представляют себе сущности и содержания контактов между родителями и детьми в силу невключенности в них.

Можно по-разному именовать семьи, которые не могут обеспечить нормальное, социально-приемлемое формирование личности ребенка:

неблагоприятные, криминогенные, аморальные, конфликтные, трудные и др. Они обычно отражают те конкретные негативные функции, которые выполняет семья данного типа в отношении ребенка и подростка. Например, к трудным нередко относят неполные семьи, не имеющие возможности обеспечить нужное воспитание детей, к конфликтным - те, которые характеризуются ссорами, неприязненными и враждебными отношениями между членами семьи, что не может не оказывать отрицательное влияние на подростка, а к криминогенным - семьи, родители в которых совершают правонарушения и т. д. Наиболее общим для таких семей является термин “неблагополучные”, хотя он и не отражает того, в чем их социальная вредность.

Семьи, родители в которых отвергают ребенка, что может привести к социально-психологическому отчуждению личности, ее дезадаптации, можно именовать десоциализирующими, дезадаптирующими. Они не обеспечивают приспособление детей к условиям общественной жизни, к выполнению социальных норм, готовности занять определенное место в общественной системе, т. е. не выполняют задач, поставленных перед ними природой и обществом.

Мы изложили некоторые исходные положения о влиянии психологического отчуждения личности в детстве на последующее преступное поведение. Считаем необходимым еще раз подчеркнуть: далеко не каждый преступник был отвергнут в детстве родителями, поэтому утверждение о наличии в каждом случае генетической связи между преступным поведением и психической депривацией лишено основания. Подобная депривация в семье, равно как и психологическое отчуждение индивида в целом, лишь одна из причин (но важнейшая!) преступного поведения в дальнейшем. И хотя, наверное, можно говорить, что преступность в целом - отчуждаемое явление в том смысле, что отвергается обществом, видеть его корни только в отчуждении ребенка родителями неверно.

Таким образом, отчуждение родителями ребенка в качестве изначального криминогенного фактора, основного источника преступного поведения характерно для большинства преступников, но не для всех. Напомним, что отвергание ребенка может принимать скрытую форму, такое же криминогенное значение имеет и безразличие родителей. Для ребенка в конце концов не имеет значения, любят ли они его в действительности, для него важнее всего чувствовать, воспринимать себя любимым, а значит, защищенным, нужным, уверенным в своем бытии. Криминогенное заражение личности может иметь место и при приятии родителями ребенка, но когда они подают ему уроки безнравственности. Все это в целом, а именно эмоциональное отношение к ребенку, можно назвать раннесемейным неблагополучием личности.

---