Учебная литература по юридической психологии

АНАЛИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР ЗАРУБЕЖНЫХ ИСТОЧНИКОВ ПО ТЕМЕ «ЛИЧНОСТЬ И ПОВЕДЕНИЕ СЕРИЙНЫХ СЕКСУАЛЬНЫХ УБИЙЦ»

Skrapec C. Defining Serial Murder: A Call for a Return to the original Lustmörd. California State University, Fresno. Journal of Police and Criminal Psychology, 2001, Volume 16, Number 2, p. 10—22.

 

Шкрапец К. Определение серийного убийцы: Возвращаясь к первоначальному определению сладострастного убийцы. Калифорнийский университет, Фресно. Журнал полицейской криминальной психологии, 2001, выпуск 16, № 2, с. 10—22.

 

Ключевые слова: множественное убийство; массовое убийство; спонтанное убийство; серийное убийство; признаки серийного убийства.

 

В работе проводится анализ многочисленных литературных источников, дающих определение серийных убийств, указывается на отсутствие единства в трактовке авторами этого термина, что создает трудности в сопоставлении информации об указанном виде преступлений, представленной в научных трудах различных исследователей.

Изучается история возникновения данного термина. Анализируются критерии, дифференцирующие феномен серийного убийства от других видов множественных убийств. Множественное убийство характеризуется, как убийство некоторого числа людей, совершенное одним и тем же человеком. Этот термин включает в себя отличные друг от друга виды: массовое, спонтанное (азартное, цепное) и серийное убийства.

Автором статьи уточняются существенные критерии, которые должны лежать в основе дефиниции «серийное убийство». Опорой для выдвижения таких критериев является толкование серийного убийства, разработанное С. Эггером (Egger S., 1998) для использования правоохранительными органами. Серийное убийство происходит в случае, если: 1) одно или более лиц совершает второе и/или последующие убийства; 2) нет никаких предшествующих отношений между жертвой и нападающим; 3) повторные преступления различны по времени их совершения и не имеют никакой видимой связи с первоначальным преступлением; 4) обычно совершаются в различных географических точках. Более того, 5) мотив не подразумевает материальную выгоду и обусловлен желанием убийцы властвовать и доминировать над своими жертвами; 6) жертвы могут иметь символическое значение для убийцы и/или не иметь никакого особого значения. В большинстве случаев они не способны защитить себя или призвать других к помощи, или воспринимаются как беспомощные, учитывая обстановку, место, время или их статус в пределах территории, где совершается преступление. К числу таких лиц могут относиться бродяги, бездомные, проститутки, мигранты, гастарбайтеры, люди нетрадиционной ориентации, потерявшиеся дети, одинокие женщины (без сопровождения кого-либо), престарелые женщины, студенты колледжей и госпитальные пациенты.

Автор работы в качестве основополагающих предлагает рассматривать такие критерии для определения серийного убийства, как наличие временного интервала между преступлениями, минимальное количество жертв, мотивационные доминанты преступника. Время — ключевой критерий, дифференцирующий виды множественных убийц. При массовом убийстве преступники убивают большое количество людей за один раз (однократно). При азартном (цепном) убийстве жертв убивают в пределах небольшого интервала времени, преступления, являясь частями неразрывной последовательности событий, непрерывны. В отличие от двух предшествующих, серийное убийство повторяется через определенный промежуток времени — период психологического «затишья».

В качестве критерия числа жертв, автор статьи, в целях получения достоверности информации по серийным убийцам, предлагает минимум трех жертв.

Мотив серийного преступления, независимо от контекста совершенного преступления, связан с личным желанием убить. Серийные убийцы — это те, кто убивают во имя себя самих, для кого убийство является первоначальной целью. Автором выделяются категории обще уголовного и серийного сексуального убийцы.

В завершении статьи автором предлагается собственная дефиниция: серийное убийство трактуется как три или более связанных между собой убийства, совершенные как разрозненные события одним и тем же человеком в течение расширенного периода времени, для которых свойственен первоначальный мотив получения личного удовлетворения.

 

 

Morgenbesser L., Kocsis R. Sexual Homicide. An Overview of Contemporary Empirical Research / R. N. Kocsis. Serial Murder and the Psychology of Violent Crimes, 2008, p. 103—117.

 

Моргенбессер Л., Коксис Р.

Сексуальные убийства человека. Обзор современных эмпирических научных исследований / В кн:. Коксис Р. Серийное убийство и психология насильственного преступления, 2008, с. 103—117.

 

Ключевые слова: типологии серийных убийц; мотивационная модель серийных убийц; модель «управления травмой».

 

В главе представлен краткий обзор эмпирических научных исследований, проведенных за последние два десятилетия по теме сексуальных убийств с краткими комментариями по существенным аспектам проведенных работ.

При определении феномена сексуального убийства автор опирается на дефиницию, предлагаемую Д. Дугласом (Douglas J., 2006), в соответствие с которой сексуальное убийство всегда подразумевает сексуально окрашенную деятельность. Причем степень проявления и содержание этой деятельности зависит от преступника и может варьировать от действительного насилия, связанного с половым актом с жертвой (до или после смерти), до насилия символического, посредством введения инородных предметов в отверстия тела жертвы.

В данном обзоре рассматриваются результаты исследований, проводимых в рамках криминологического (MacDonald D., 1984; Beech A., 2005; Proulx J., 2002, 2005, 2006; Schlesinger L., 1999, 2001, 2004); криминалистического (Ressler R., 1988; Douglas. D., 1988, 2006; Burgess A., 1986; Gerard. F.; 2007; Godwin G., 1999, Hickey E., 2002, 2006; Kocsis R., 2002, 2006; Safarik M., 2002; Salfati G., 2002, 2006; Meloy J., 1994, 2000; Myers W., 2002, 2003, 2004); психолого-психиатрического (Firestone P., 1998, Langevin R., 1988, 2003, 2006; Porter S., 2003; Briken P., 2005, 2006) подходов.

В работах криминологического направления исследовались личностные особенности серийных сексуальных убийц, разрабатывались представления о классификации различных видов преступников, изучались факторы, влияющие на формирование криминальной агрессии. Так, А. Бич (Beech A.), исследовавший в Великобритании лиц, отбывающих наказание за совершение убийств на сексуальной почве, предложил модель «имплицидных теорий», рассматривающей отличительные признаки сексуальных убийц. В частности, Бич отметил, что сексуальные убийцы отличаются по трем мотивационным признакам, в соответствии с которыми могут быть проклассифицированы, как: мотивируемые обидой, мотивируемые сексом и садистические убийства.

Д. Макдональд (MacDonald D.), изучавший в Департаменте службы коррекции штата Нью-Йорк 50 преступников, совершивших сексуальное насилие и убийство (покушение на убийство), выявил ряд факторов, повлиявших на развитие «криминальной карьеры» сексуальных убийц: наличие в прошлом истории преступлений на сексуальной почве, совершение в прошлом насильственных, не сексуальных преступлений, факты злоупотребления алкоголем и наркотиками.

Л. Шлезингер (Schlesinger L.) на основе анализа данных по 52 серийным убийствам проследил динамику криминальной биографии серийных сексуальных убийц, выявил факторы риска, указывающие на предрасположенность лиц к данному виду преступлений. Его работа интересна с точки зрения возможности прогноза перспектив криминальной деятельности будущих сексуальных убийц.

Д. Проулкс (Proulx J.), обследовавший 40 сексуальных убийц-заключенных тюрем в провинции Квебек в Канаде, разработал типологию преступников, дифференцирующих различные стили их поведения. При «садистическом» стиле преступники выбирали незнакомых жертв, планировали свои криминальные действия, совершали преступление более чем за 30 минут, использовали в отношении жертв средства физического ограничения, унижения и пыток, чаще прятали тела своих жертв. Преступники «гневного» стиля совершают убийства за время меньше 30 минут, для них нехарактерна преднамеренность, физические ограничения, оскорбления и увечья жертв. Они чаще оставляют тела жертв на месте преступления.

Изучению паттернов поведения серийных убийц на месте преступления посвящены работы специалистов в области криминального профилирования, связанные с решением практических задач по раскрытию и расследованию преступлений. Одно из самых ранних исследований проводили сотрудники ФБР — Р. Ресслер, Д. Дуглас, А. Бюргесс (Ressler R., Douglas J., Burgess A.). Эта научная работа началась с исследования 36 сексуальных убийц, заключенных в тюрьмы США, совершивших как единичные, так и серийные преступления. Итогом этой работы явилась разработка мотивационной модели сексуальных убийц, а также дихотомной типологии преступников и преступлений, предполагающей различие в уровнях поведенческой сложности, проявляемой в криминальной деятельности. В рамках этой дихотомии выделены категории организованных и неорганизованных преступлений. Организованные характеризует преступления, включающие преднамеренность и планирование с соответствующими организационными признаками. Неорганизованные отражают спонтанные, незапланированные формы поведения преступников с соответствующими признаками нарушений, которые наблюдаются у преступников.

Другим, важным для развития криминального профилирования исследованием явилась работа Г. Годвина (Godwin G.), проведшего анализ 96 случаев серийных убийств в Северной Америке. В комбинации с проведением статистического анализа различных демографических данных по преступникам, исследование выявило 4 поведенческих аспекта: когнитивный объект (цель), аффективный (эмоциональный) объект, когнитивное средство (стиль), эмоциональное средство (стиль). Когнитивный целевой паттерн указывает на преступника-садиста, планирующего свое преступление, аффективный — характеризует преступный паттерн, когда преступник имеет эмоциональную связь с жертвой-объектом. Когнитивный стиль проявляется в контролируемой садистической агрессии, аффективный — в тотально незапланированной эмоциональной атаке.

Бельгийский исследователь Ф. Джерард (Gerard F.) собрал данные по 33 сексуальным убийцам. Это исследование было направлено на комбинированное изучение поведенческих паттернов преступника в криминальной ситуации и типологически демографических характеристик убийц. Результатом этого анализа стала разработка двух типов убийств, которые получили название оппортунистически-импульсивного и садистски-расчетливого. Первый тип поведения характерен для спонтанного типа преступника, действующего с минимальной рефлексией. Второй тип проявляется в планирующем стиле с элементами садизма.

Ученый Д. Мелой (Meloy J.), изучивший 38 серийных убийц, заключенных в тюрьму или специализированные госпитали в штатах Калифорнии, Флориды, Иллинойса, Массачусетса, Колумбии США, классифицировал серийные убийства на «компульсивные» и «кататимные». «Компульсивные» описываются как преступления, для которых характерны организованные места преступлений. У лиц, их совершивших, выраженный сексуальный садизм и антисоциальные/нарциссические проявления личностных расстройств. Они хронически эмоционально обособленные, с выраженными чертами психопатии, автономно гиперреактивны. «Кататимные» — характеризуются неорганизованными местами преступлений, у лиц, их совершающих — нарушения настроения, шизоидные нарушения личности. Они умеренно психопатичны, имеют в прошлом физическую (или сексуальную) травму.

Еще одно исследование сексуальных убийств, проводимое в контексте разработки методов криминального профилирования, представлено работой Р. Коксиса (Kocsis R.). Он проанализировал данные 85 сексуальных убийств в Австралии, сосредоточив внимание, главным образом, на поведенческих паттернах на месте преступления. Им было выделено 4 кластера поведения: «хищника», «насильника», «неистового», «извращенца». Для хищника характерно проявление в поведении садистической составляющей, для «неистового» — избыточная жестокость, для «насильника» — сексуальная насилие над жертвой, для «извращенца» — аномальность сексуальной мотивации.

В работах Г. Салфати (Salfati G.), изучавших связь криминального поведения с характером криминальной агрессии, была представлена модель «инструментальной» и «экспрессивной» агрессии. При инструментальной агрессии — жертва используется как средство, посредством которого преступник достигает желаемого (мотив личной выгоды), при экспрессивной — жертва-цель, которой преступник хочет нанести вред, причинить боль (мотив нанесения максимального вреда). Данная модель рассматривалась применительно к разным видам преступлений, в том числе и серийным сексуальным убийствам.

Критически проанализировав информацию по серийным убийствам, собранную за два десятилетия, исследователь Е. Хиккей (Hickey E.), предпринял попытку проинтерпретировать статистически выявленные паттерны поведения преступников. Данный автор предложил «модель управления травмой», которая, учитывая комплекс факторов формирования серийного убийцы, дает объяснение развитию его карьеры.

Некоторые исследователи занимались изучением отдельных категорий сексуальных убийц. Так, В. Майерс (Myers W.) провел анализ сексуальных убийств (покушений на убийства), совершенных молодыми преступниками. Его исследование охватывало 16 человек, приговоренных к тюремному заключению в штате Флорида США. Эта работа предпринималась для получения сведений о созданной ФБР дихотомии — организованный/неорганизованный преступник. 38% идентифицировались как организованные, 31% — как неорганизованные, 31% — как смешанные.75% преступников знали своих жертв.

В работе другого автора М. Сафарика (Safarik M.) проводилось специализированное исследование сексуальных убийств в отношении пожилых женщин на основе данных, полученных при изучении материалов 110 преступников из США. Основываясь на типологии ФБР как методе классификации, было определено, что в подавляющем большинстве случаев прослеживались характеристики неорганизованной категории.

Изучение психологических и психопатологических черт личности сексуальных убийц проводилось в работе П. Файрстоуна (Firestone P.), который протестировал 48 сексуальных убийц штата Онтарио (Канада). У данных лиц были выявлены психопатологические особенности, у ряда преступников констатировано наличие психоза, антисоциального расстройства личности, парафилий (в частности сексуального садизма), злоупотребления алкоголем.

Исследование другого канадского ученого Р. Лангевина (Langevin R.), проводимое в Торонто на материале по 38 сексуальным серийным убийцам, также выявило психопатизацию данных лиц, наличие нарушений половой идентичности и парафилий. В 25% случаев у преступников были выявлены психотические нарушения, у большинства диагностировано антисоциальное расстройство личности, а также алкоголизм и наркомания.

В работе С. Портера (Porter S.), изучавшего заключенных канадских федеральных тюрем, также был подтвержден факт наличия психопатологических особенностей личности у сексуальных преступников. По его данным почти половина убийц (47,7%) имела диагноз психопатия.

Группа психиатров во главе с П. Брикеном (Briken P.), созданная в Гамбурге (Германия), собрала данные на 166 преступников, совершивших как единичные, так и серийные сексуальные убийства. Работа этого исследователя примечательна тем, что она приводит редкие физиологические исследования сексуальных преступников. 31% данных лиц имел нарушения функций головного мозга. У большинства были выявлены парафилии. По результатам хромосомных анализов был установлен следующий факт — у сексуальных убийц значимо чаще выявлялось нарушение XXY хромосом, чем у несексуальных убийц и представителей общей популяции.

В резюмирующей части обзора дается оценка научным достижениям в области изучения феномена сексуального убийства и указывается на наименее разработанную проблему, связанную с спецификой лечения и рецидивами среди преступников-сексуальных убийц.

 

 

Neubacher F. Serienmorder: Überblick über den wissenschatlichen Erkentnisstand / Kriminalistik, 2003, № 1, s. 43—48.

 

Нойбахер Ф. Серийные убийцы: обзор научных достижений / Криминалистик, ФРГ, 2003 г., № 1, с. 43—48.

 

Ключевые слова: типологии серийных убийц; организованный-неорганизованный тип преступника; личностные и поведенческие нарушения серийных убийц.

 

В работе дается описание понятия серийного убийства и основных его отличий от других видов множественных убийств, приводятся примеры известных серийных убийств, совершенных в различных странах.

Автором обсуждается вопрос теоретической и практической ценности типологии серийных убийц. С одной стороны, типологии проблематичны, так как они, подчеркивая отдельные аспекты феномена, игнорируют другие, поэтому не отражают всю реальность. Кроме того, типологии редко бывают исчерпывающими — со временем находится группа случаев, которую нельзя включить в существующую объяснительную схему. Наконец, типология статична и мало учитывает возможность изменения поведения преступника в течение серии. С другой стороны, ученые не могут отказаться от типологии, так как они при правильном применении способствуют лучшему познанию феномена серийного убийства.

В статье рассматриваются наиболее известные типологии личности серийного преступника. Первая типология, основанная на практике расследования преступлений специалистами ФБР, на основании картины следов на месте преступления различает «организованный» и «неорганизованный» тип преступника. Организованный преступник среднего уровня развития интеллекта, социально хорошо адаптирован, красноречив и внешне скорее выглядит неприметно. Он планирует преступления за длительное время и выбирает свою жертву, с которой он преднамеренно начинает общаться, по определенным критериям — пол человека, внешний вид, возраст, профессия, образ жизни или одежды. Преступлению зачастую предшествует серьезный стресс в форме финансовых, профессиональных, партнерских (супружеских) проблем. В своем супружестве преступник не находит сексуального удовлетворения. Для него значимы его агрессивные и сексуальные фантазии, которые он реализует в виде ритуала при преступлении. Его побуждением (мотивом) является желание тотального доминирования (власти) над жертвой. Для этого нужно прибегнуть к пыткам и связыванию. Преступление совершается в заранее определенном преступником месте, в котором жертва потом легко устраняется.

В противоположность этому, неорганизованный преступник, как правило, низкого интеллектуального уровня развития, социально неприспособленный, живущий один и малоконтактный. Он совершает преступления спонтанно, иногда под влиянием иллюзорных (бредовых) представлений. Нападение совершается молниеносно, жертва быстро убивается. Если он вообще допускает общение, то только минимальное вербальное взаимодействие. Этот тип преступника наносит посмертные увечья и/или сексуальные действия над телом жертвы, особенно над половыми органами. В ряде случаев он разделяет тело на части и забирает их с собой. Они имеют значение трофея или фетиша, которые позднее дают возможность вновь пережить преступление. Труп и следы преступления оставляются на месте преступления.

Другая классификация, разработанная также американскими исследователями, ориентируется на географическую мобильность преступников (Holmes R. M., Holmes S. T., 1998). Она выделяет преступников, привязанных к местности, которые убивают в непосредственной близости от местожительства и там же оставляют своих жертв, и мобильных преступников, которые далеко путешествуют и проявляют активность в различных местностях.

Против этих типологий справедливо возражали, так как они слишком поверхностные и малодифференцированные. Кроме того, вызывала сомнение возможность переноса американского опыта на реалии других стран. Так, при анализе 61 серийного убийцы, совершившего преступления в Германии (Harbort S., 1999), только 22 человека можно было проклассифицировать по критерию географической мобильности. Более чем в 2/3 случаях места преступлений располагались не далее чем 30 км друг от друга.

В англоязычной литературе, предпочтение отдается типологии, которая выделяет 4 типа серийного убийцы на основе преобладающей у него мотивации: 1  — киллер-визионер — у него часто возникают галлюцинации и бредовые представления, которые подталкивают его к убийству определенных жертв. Этот тип следует классифицировать как психотичный и невменяемый, среди серийных убийц количественно представляет исключение; 2  — киллер-миссионер — решает таким воинственным способом преследовать и наказывать представителей определенных социальных групп, которых он ненавидит; 3  — киллер-гедонист — представители этой категории неоднородны и включают три подгруппы: сладострастные убийцы, которым сам акт убийства доставляет сексуальное удовольствие; киллеры-искатели приключений, которые убивают не из-за сексуальных мотивов, а из-за любопытства и интереса к экстремальному опыту совершения убийства. В обоих вариантах могут происходить садистские действия, включая уродование и расчленение жертв. Представители третьей подгруппы — киллеры, ориентированные на комфорт, не интересуются процессом убийства. Они убивают жертву с тем, чтобы достичь других целей — для собственной безопасности, для присвоения личного имущества. Выбор ими средств и обстоятельств преступления определяется только прагматическими соображениями; 4  — киллеры-стремящиеся к власти и контролю — эти убийцы стремятся к тотальному контролю над жертвой и доминированию над чьей-то жизнью или смертью. На переднем плане стоит не сексуальное удовлетворение, а возможность прибегнуть к сексуальным действиям (Holmes R. M., 2000).

Базируясь на своей оценке раскрытых серийных преступлений, совершенных в Германии 61 убийцей, Харборт (Harbort S., 2000), предложил типизацию по мотивам, которая систематизировала известные группы случаев, но так же обозначала новые, которые — во всяком случае среди «серийных убийств» — до сих пор мало принимались во внимание. (Harbort S., 1999). Ранжируя их в порядке выраженности количественных значений (частоты встречаемости), Харборт выделил среди серийных убийц: сексуальных убийц (22 человека); убийц-грабителей (22 человека); убийц по отношениям (6 человек); убийц по убеждениям (6 человек); убийц по склонностям (6 человек); заказного убийцу (1 человек).

При этом под убийцей по отношению он понимал человека, который выбирал своих жертв в кругу семьи, родственников и знакомых, с тем, чтобы обогатиться и избавиться от тягостных отношений. Убийца по убеждению, соответствующий киллеру-миссионеру из англоязычной классификации, мотивируется политическими, религиозными, этическими, идеологическими мотивами. Убийцу по склонности Харборт вводит как дублирующую категорию, которая связывает неясные смешанные формы.

Данный тип в противоположность другим, не руководствуется единственным мотивом, а мотивируется и внутренне (как сексуальный убийца, убийца по отношению), и внешне (грабитель и заказной убийца). Эта типология имеет свои недостатки. В частности, группы преступлений, совершаемых заказными убийцами и убийцами, имеющими отношения с жертвами, относятся к преступлениям, которые до недавнего времени едва ли считались серийными убийствами.

Однако, его подход имеет преимущества, так как характеристики отдельных групп преступлений представлены более четко, чем раньше. Интерес также представляют его данные, что только сексуальные убийцы почти всегда являются одиночками, что они реже варьируют свои способ поведения, и что только они находятся под влиянием своих сексуальных фантазий — предпочитают способ преступления с тесным «физическим контактом».

Серийный преступник-грабитель, напротив, применяет огнестрельное оружие и одного или нескольких сообщников. Подтверждается предположение, что серийный убийца зачастую проявляет личностные и поведенческие нарушения. У почти 90% обследованных преступников в заключении диагностировались такие признаки диссоциальной личности, как эмоциональная лабильность, аффективность, безответственность, эгоистическая личностная позиция, ограниченный контроль импульсов, а также чувство неполноценности. Более 40% серийных убийц проявляют множественные аномальные сексуальные отклонения, многочисленные комбинации садизма и фетишизма. Почти без исключения они страдают нарушениями сексуальных отношений, так как они либо не в состоянии иметь контакт, либо не могут найти в существующих отношениях сексуального удовлетворения.

 

 

Kohler D. Pie Personlichkeit von Serienmordern / Kriminalistik, BRD, 2002, № 2, S. 92—95.

 

Келер Д. Личность серийного убийцы / Криминалистика, ФРГ, 2002, № 2, с. 92—95.

 

Ключевые слова: антисоциальное расстройство личности; расстройство личности, связанное с нарциссизмом; парафилии.

 

В статье обобщаются данные эмпирических исследований относительно специфических психических расстройств, выявленных у серийных убийц. К числу данных расстройств относится шизофрения и бредовые расстройства, расстройства личности, различные виды парафилий, фантазии и диссоциативные состояния. Только 5% серийных убийц имеют психические расстройства. Большинство серийных убийц, по мнению ряда исследователей — В. Геберта (Geberth V.), С. Харборта (Harbort S.), О. Кернберга (Kernberg O.), С. Джианнаджело (Giannangelo S.) — имеют психопатии, антисоциальные расстройства личности, расстройства личности, связанные с нарциссизмом. Среди сексуальных отклонений данной категории преступников, по данным В. Геберта (Ceberth V.), С. Харборта (Harbort S.), чаще всего встречаются сексуальный садизм, фетишизм, педофилия, некрофилия. Наличие у серийных убийц сексуальных и/или насильственных отклоняющихся от нормы фантазий подтверждается исследованиями С. Харборта (Harbort S.).

 

 

Arndt W., Hietras T., Kim J. Critical characteristics of male serial murderes. American journal of criminal Justice, Vol. 29, № 1, 2004, p. 117—131.

 

Арндт В., Хайэтрас Т. Ю. Ким Ю. Критические характеристики серийных убийц. Американский журнал уголовной юстиции, 2004, выпуск 29, № 1, с. 117—131.

 

Ключевые слова: модель «управления травмой»; факторы формирования криминального поведения серийного убийцы.

 

Данная статья является обзорным исследованием, в котором описательная информация о характеристиках серийных убийц, преступлений, жертв и отношений между ними оценивается в рамках модели управления травмой Е. Хиккея (Hickey E., 2002), рассматривающая динамику формирования криминального поведения серийного убийцы.

Модель Е. Хиккея считается наилучшей для изучения поведения сексуально-мотивированных убийц.

Данный специалист выделяет факторы предрасположенности, которые могут быть биологическими (генетика, злоупотребление алкоголем или препаратами, травмы головы и патология мозга), психологическими и социальными. Во время своего личностного формирования убийцы травматизируются такими факторами, как физическое и сексуальное негативное воздействие, проблемы с родителями, развод, смерть родителей. Следствие этих проблем — отвержение от общества, бесполезность, неспособность преодолевать стресс. Это чувство неадекватности прячется за необходимостью сохранения фасада самоуважения и самоконтроля. Эти двойственные дестабилизирующие влияния расщепления (раздвоения души) вызывают фантазии, чьи компенсаторные темы связаны с угрозой, управлением и доминированием над жертвой. Эти фантазии сексуальной агрессии — «критический характерный фактор для серийных убийц». Они являются ритуальными проявлениями первоначальной детской травмы и способствуют балансу противоположных свойств личности.

Различные содействующие факторы, такие как порнография и избыточное использование наркотиков и алкоголя в дальнейшем влияют на процесс формирования поведения, вызывая намерение убить. Фантазии становятся привычными, но даже с возрастающим жестоким содержанием, они периодически теряют свою потенцию. В дальнейшем такие фантазии могут стать предшественниками первых убийств. Следующим этапом является вовлечение в новый опыт. Преступники начинают вырабатывать новые фантазии, как, например, преследование, взламывание и проникновение в жилище жертв, что является катализатором для наступления первых преступлений. Со временем фантазии по своей интенсивности постепенно теряют степень воздействия на преступника.

В следующей фазе фантазии становятся реальностью. Так как убийства не в полной мере или только на короткий срок облегчают отрицательные чувства, процесс криминального поведения становится циклическим, бесконечным преследованием чувства облегчения и пустоты за счет разрушения других.

Авторами на основе информации из литературных источников изучались такие характеристики преступника, как психиатрический статус, возраст при первом убийстве, этнические особенности, криминальная деятельность убийцы (ее продолжительность, мотивация, число жертв, частота убийств, способ убийства), характеристики жертвы.

Ученые полагают, что собранные ими результаты эмпирических исследований подтверждают модель Е. Хиккея, и при качественном изучении серийных убийств (в частности, методом анализа истории случаев преступлений), необходимо, согласно данной модели, изучать предрасполагающие и травматизирующие факторы формирования криминального поведения и эволюцию управляющих фантазий.

 

 

Pistorius M. An explanation of the «boy next door» syndrome in serial killers. Interpol, 1997, № 465, p. 2—6.

 

Писториус М. Объяснение синдрома «парень из соседней квартиры» в случае с серийным убийцей. Интерпол, вып. 7, № 465, с. 2—6.

 

Ключевые слова: психосексуальное развитие серийного убийцы; сексуальная фантазия серийных убийц.

 

Автор статьи пытается объяснить причины «нормальности» (отсутствия серьезных психических расстройств) у некоторых серийных убийц. В рамках психоаналитического подхода он рассматривает механизм формирования личности конкретного (организованного) типа серийных убийц, которые, сохранив нормальность психики, совершают страшные преступления.

Динамика формирования криминального поведения связана, по мнению автора, со спецификой психосексуального развития преступника и влиянием на данное развитие сексуальных фантазий.

У человека в детские годы в период оральной, анальной или фаллической стадий сексуального развития происходит подсознательное формирование сексуальных, деструктивных и садистических фантазий. Остатки этих фантазий в виде половых, деструктивных и садистских инстинктов содержатся в таком психическом субстрате личности как «ид» (оно), подчиняющегося принципу удовольствия. Другая личностная структура («эго»), начинает формироваться, как только ребенок становится способен отличать себя от других людей и внешнего мира. «Эго» действует как посредник между «ид», реальностью окружающего мира и третьей структурой личности («супер-эго»), которая начинает формироваться из «эго» приблизительно к 6 годам, после эдиповой стадии психосексуального развития. При несовместимости требований между указанными выше структурами «эго» чувствует угрозу, что вызывает тревогу, для подавления которой «эго» использует различные защитные механизмы. «Супер-эго» развивается благодаря отождествлению с фигурами родителей, главным образом, отца. В период скрытой сексуальности или латентный период (6—12 лет) оно также впитывает в себя нравственные и этические ценности общества. «Супер-эго» формирует «идеальное я», которое устанавливает нормы поведения для «эго». Если эти нормы не соблюдаются, «супер-эго» способствует возникновению у «эго» ощущения собственной неполноценности и вины. При столкновении с деструктивными инстинктами «ид» «эго» генерирует тревогу и использует один из своих защитных механизмов против тревоги — репрессию (подавление) опасного инстинктивного импульса в подсознание. Оставаясь активными, эти импульсы проявляются в измененной форме как невротические симптомы. Если бы эти импульсы непосредственно бы реализовывались, то они проявлялись бы как перверсия (извращение, отклонение от нормы). Невроз является оборотной стороной перверсии.

Особенности психосексуального развития серийных убийц заключаются в том, что у них доминирует «ид», слабое «эго» и фактически отсутствует «супер-эго». В детские годы у них происходит фиксация на определенной стадии развития, появляются и становятся осознанными детские фантазии. В латентный период или период скрытой сексуальности серийный убийца не отождествляет себя с фигурой отца (в связи с его физическим или эмоциональным отсутствием) и плохо усваивает общепринятые нормы поведения. В результате у него не формируется «супер-эго». «Эго» же берет на себя роль опекуна для «ид». Когда у преступника наступает возраст достижения половой зрелости, сексуальные и деструктивные фантазии слабо подавляются «эго», легко проникая через его границы, поэтому остаются осознанными. «Эго» не требуется подавлять агрессивные импульсы, поэтому невротические симптомы не образуются. Отсутствие «супер-эго» облегчает непосредственную реализацию преступником своих фантазий во время преступлений. Совершению первого убийства в серии организованному убийце способствует фактор стресса, активирующие фантазии мести. Во время преступления фантазии воплощаются в жизнь, но это только на время освобождает преступника от влияния агрессивных импульсов, поэтому преступления повторяются.

Отсутствие же невротических симптомов в результате нарушений психосексуального развития приводит в случае с серийными убийцами к появлению феномена их «нормальности» — к типичному синдрому «парень из соседней квартиры».

 

 

Levin J., Fox J. Normalcy in Behavioral Characteristics of the Sadistic Serial Killer. Chapter 1. From Serial Murder and the Psychology of Violent Crimes. R. N. Kocsis, 2008, p. 3—14.

 

Левин Д., Фокс Д. Норма в поведенческих характеристиках серийного убийцы-садиста. Глава 1. В сборнике под ред. Р. Н. Коксис Серийные убийства и психология криминального насилия. 2008, с. 3—14.

 

Ключевые слова: личностные нарушения серийного убийцы; самопрезентация; двойственность отношения к миру; дегуманизация; отсутствие сочувствия.

 

Данная работа также посвящена проблемам нормы в поведении серийного убийцы-садиста. Авторы обращают внимание на определенные личностные характеристики, которые, по мнению ряда исследователей, являются специфическими чертами серийных убийц-садистов, а именно: их умение манипулировать человеческим сознанием для создания определенного впечатления о себе (самопрезентация), двойственность отношения к реальности, отсутствие у них сочувствия при причинении страданий другому человеку. Некоторые специалисты пытаются объяснить эти качества последствием личностных нарушений — социопатии, психопатии, антисоциального нарушения личности.

Однако, авторы работы полагают, что указанные черты, рассматриваемые зачастую как составляющие нарушений, в действительности могут совпадать с качествами, имеющимися и у других людей.

Так, одно из проявлений предполагаемого социопатического расстройства серийного убийцы связано со способностью производить на окружающих выгодное впечатление. Они крайне умело умеют уйти от подозрения, вызывая симпатию у людей, в том числе и у жертв. Например, Гарри Ридгивей, осужденный в 2004 г. за убийство 48 проституток, на одно из мест преступления принес своего маленького сына, чтобы выглядеть «по-отечески» и создать у жертвы ложное чувство безопасности. Джон Вейн Гаци, убивший в общей сложности 33 человека, пользовался большим признанием у своих соседей. Он часто организовывал праздники у себя дома, исполняя роль клоуна. Но способность выставить себя в выгодном свете свойственна и обычным людям. Фактически успешные люди в ряде социально одобряемых профессий (в том числе политики) используют в личных целях «умение эффектно выглядеть». Таким образом, разница между серийными убийцами и обычными людьми заключается не в их способности управлять впечатлениями о себе, а в их большем желании мучить и убивать.

Двойственность отношения к миру — психологический инструмент, который позволяет серийным убийцам не испытывать чувства вины. Было бы ошибочным предполагать, что серийные убийцы не испытывают теплых чувств в отношении к окружающим. Они определяют иерархию в своем отношении, выделяя две категории человеческих существ: круг их семьи и друзей, о ком они заботятся, и других индивидуумов, которых они используют в криминальных целях, игнорируя их чувства. Так, хиллсайдский душитель Кеннет Бьянчи разделял мир на два лагеря: лица, по отношению к которым он не испытывал никаких чувств, включая 12 женщин, которых он измучил и убил, и близкий круг, куда входили мать, жена, его сын, а также его кузина-соучастница убийств. Однако, допущение того, что существуют группы людей, которые могут быть безвинно убиты, является проявлением всеобщего экзистенциального феномена. По мнению психиатра Роберта Джел Лифтона (Robert Jay Liftoon), врачи-фашисты, проводившие чудовищные эксперименты в концентрационных лагерях, отделяли свою служебную деятельность от эмоций. Посредством экстремального психологического процесса «дублирования» (раздвоения), чувство вины уменьшалось, так как врачи разрабатывали два раздельных и дистанцированных образа «Я». Одно «я» отвечало за то, чтобы делать грязную работу с заключенными в лагере, другое «я» — за жизнь вне лагеря. Будучи садистами на работе, они проявляли себя как внимательные мужья, заботливые отцы и почтенные врачи.

Процесс двойственного отношения к миру поддерживается другим универсальным процессом: способностью серийных сексуальных убийц «дегуманизировать» другого человека, считая его аутсайдером, животным для одноразового использования. Для убийц характерен этот процесс при отборе своих жертв. Они часто смотрят на проституток, как на машины для секса, на геев — как носителей СПИДа, обслуживаемых домашних пациентов — как на «овощи», на бездомных алкоголиков — как на нечто грязное. Смотря на своих жертв, как на низшие элементы общества, убийцы испытывают ложное убеждение, что они делают что-то позитивное, освобождая мир от грязи.

Явление психологического отделения одних категорий лиц от других характерно не только для серийных убийц, но и для других людей. Проявлением «дегуманизации» является коллективная мысль немецких граждан во время 1930—40 г.г. о стереотипизировании евреев как паразитов, что лежало в основе «антисемитизма».

Авторами данной работы подвергается также сомнению факт, что отличительной чертой сексуальных убийц является отсутствие у них способности к сопереживанию.

Способность испытывать сопереживание зависит от умения человека взять на себя, вжиться в роль другого человека. Ролевая способность принимает форму континуума, вдоль которой может находиться любая степень индивидуального сочувствия. Существуют люди, чье сочувствие является таким глубоким и всеобъемлющим, что они соболезнуют голодающим детям на другой стороне мира. На другом конце континуума существуют лица с недостатком сочувствия. Они могут не быть серийными убийцами, но они не чувствительны к человеческой трагедии. Р. Хейр (Hare R., 1993) оценивает, что, по крайней мере, 1% населения состоит из лиц, которых он называет «субклиническими психопатами». Иногда, это внешне очаровательные люди, использующие женщин для секса и денег, а потом оставляющие их: артисты, брокеры, финансовые менеджеры.

Наличие же сочувствия у серийных убийц-садистов доказывается двумя аспектами. Во-первых, их жертвы требуют высоко развитых способностей когнитивного сочувствия, чтобы суметь привлечь к себе жертв. Убийцы, которые не понимают своих жертв, не могут эффективно ими управлять. Например, Теодор Банди, понимая хорошо особенности восприятия и сферы чувств своих жертв, играл на их склонности к сочувствию к его «псевдобеспомощности». Он заманивал привлекательных молодых женщин, притворяясь ущербным и прося помощи.

Во-вторых, развитое чувство эмоционального сочувствия — эмпатии, является критическим для садистов-убийц, получающих наслаждение от страданий жертв. Для садистических целей, с точки зрения успешности их реализации, убийца, который истязает, насилует, должен быть в состоянии понимать, как страдает жертва. Иначе, он не получит наслаждение, не произойдет активации сексуального возбуждения. Чем больше сочувствия в нем, тем больше его наслаждение от страданий жертвы.

Таким образом, резюмируя изложенную в своей работе информацию, авторы делают следующие выводы. Садистические потребности представлены у представителей человеческой популяции более широко, чем принято считать. Обычные люди в состоянии удовлетворить данные потребности социально приемлемым путем: лидеры бизнеса проявляют жесткость в отношении подчиненных, учителя используют излишне суровые меры к своим ученикам, родители проявляют жестокость к детям. Серийные убийцы по различным причинам испытывают недостаток в возможностях достижения реализации такой потребности легитимным способом. Но по своему психологическому содержанию серийные убийцы могут не отличаться от других людей. Отнесение убийц-садистов к социопатам некорректно. Если убийцы — садисты качественно не отличаются от других людей по их способностям к самопрезентации, двойственности в отношении к людям, их дегуманизации, сочувствию — они не могут считаться социопатами, как предполагалось ранее. Это не значит, что психика серийного убийцы подобна психике нормального человека. Это значит, что основание их различий определено ошибочно.

 

 

Schlesinger L. Compulsive-Repetitive Offenders: Behavioral Patterns, Motivational Dynamics. Chapter 2. From Serial Murder and the Psychology of Violent Crimes. R. N. Kocsis, 2008, p. 15—33.

 

Шлезингер Л. Компульсивно-повторяющиеся преступники: поведенческие паттерны, мотивационная динамика. Глава 2. В сборнике под ред. Р. Н. Коксис. Серийные убийства и психология криминального насилия. 2008, с. 3—14.

 

Ключевые слова: компульсивно-повторяющиеся преступники; преступники с навязчивыми повторяющимися состояниями; сексуальная фантазия; личностные нарушения компульсивного преступника; терапия компульсивных преступников.

 

В указанной работе рассматривается феномен преступников, повторно совершающих преступления под влиянием навязчивого сексуального влечения. Представлен исторический аспект данного феномена, описаны мотивационные составляющие, дана характеристика различных представителей данной категории преступников, рассмотрены вопросы терапии данной популяции преступников.

Автором подчеркивается, что эти преступники имеют серьезные расстройства сексуальной сферы, заключающиеся в получении сексуального удовлетворения посредством различных криминальных действий: убийств, насилия, демонстрации своих половых органов, организации поджогов, домогательств в отношении детей. Такие преступники находятся под влиянием навязчивых внутренних потребностей в реализации своих искаженных сексуальных фантазий. Часто сексуальная подоплека их преступлений не очевидна. Половой контакт далеко не всегда необходим им для сексуального удовлетворения. У преступников с повторяющимися навязчивыми состояниями сексуальное возбуждение и удовлетворение может наступать и при отсутствии прямой стимуляции половых органов (например, при виде пожара, страха жертвы, ее физических мучений).

Автор работы разъясняет специфику термина «компульсивный преступник» (с навязчивыми повторяющимися состояниями), его отличие от термина «серийный преступник». Понятие «серийный» преступник — более широкое, оно объединяет различные виды повторяющегося криминального поведения, природа которых может быть не связана с изменением психического состояния человека (например, при убийствах по найму). Понятие же «компульсивный преступник» указывает на мотивационный аспект преступления, характеризующийся навязчивым побуждением к криминальному поведению.

В представленной работе дается характеристика отдельных представителей рассматриваемой категории преступников с навязчивыми повторяющимися состояниями, совершающими преступления на сексуальной почве — убийц, насильников, поджигателей, лиц, совершающих «burglary» (кражи с взломом). Описываются научно-прикладные разработки в США, возникшие в связи с изучением феномена «компульсивного преступника», совершенствующие деятельность по раскрытию, расследованию и профилактике серийных преступлений. Так, эмпирическое исследование серийных сексуально мотивированных убийц, проведенное специалистами ФБР (Р. Ресслером и др.), послужило отправной точкой в развитии метода психологического портретирования неустановленного преступника. Изучение феноменологии других повторных преступлений на сексуальной почве, совершаемых насильниками в отношении женщин и детей, явилось основанием, во-первых, для создания сети специализированных центров по лечению и коррекции данных преступников, во-вторых, для разработки системы регистрации и контроля местонахождения таких лиц.

Характеризуя отличительные особенности изучаемой категории преступников, автор указывает на определяющую роль в формировании криминального поведения фантазий преступников. В отличие от сексуальных фантазий (в том числе и девиантных) законопослушных лиц, фантазии преступников способствуют формированию и развитию навязчивых состояний, являясь одним из факторов, запускающих механизм криминальной агрессии. Другой, нейробиологический фактор, по мнению ряда исследователей, связан с мозговой дисфункцией, аномалией в лимбических структурах головного мозга преступника.

Анализируя специфику криминальной деятельности рассматриваемой категории преступников, автор отмечает, что параметры криминального поведения (в том числе степень организованности) определяются не фантазиями или наличием навязчивого состояния, а личностью преступника, «являющейся вклинивающейся переменной между внутренним миром правонарушителя и способом совершения преступления».

Преступники с навязчивыми повторяющимися состояниями (НПС), которые совершают планируемые преступления имеют, как правило, психопатические, социопатические, нарциссические и антисоциальные личностные нарушения, которые не дезорганизуют их мышление и поведение. У преступников с НПС, действующих в незапланированной, спонтанной манере, наблюдаются другие психопатологические симптомы, которые негативно влияют на способность осуществлять какое-либо поведение методично и целенаправленно. Они действуют в импульсивной, связанной с высоким риском манере, что приводит их к быстрому обнаружению и аресту.

В заключение главы автор рассматривает вопрос о лечении рассматриваемой категории лиц. В течение многих десятилетий классические сексуальные преступники подвергались ряду различных терапий: индивидуальной и групповой терапии, «аверсионной» терапии, когнитивной реструктуризации, гормональной терапии, кастрации, хирургическому вмешательству, связанному с подавлением (извлечением) мозговых центров, ответственных за сексуальное возбуждение. Хотя использование этих подходов избирательно (в зависимости от мотивации преступника, степени девиантности и уровня антисоциального образа мышления) и оказывало влияние на уменьшение рецидивов преступлений, однако достоверные результаты относительно эффективности этих видов терапии получены не были. Ни одна из этих терапий не изменяет ключевых паттернов сексуального возбуждения. Они лишь помогают преступникам идентифицировать триггер (пусковой механизм) для их криминального поведения и учат контролировать и тормозить его реализацию.

Психотерапевтическое лечение компульсивно-повторного убийцы или потенциального убийцы (из числа сексуально замотивированных компульсивно-повторных преступников) в реальности остается не исследованным. Такие личности не идут в лечебные центры, они попадают в тюрьмы, где лечение носит спорадический характер либо вообще отсутствует.

Другие лица, имеющие склонность к совершению компульсивных убийств или сексуально замотивированных антисоциальных деяний, и проявляющие определенные поведенческие индикаторы данной склонности (убийство животных, поджигательство, неспровоцированные насильственные действия в отношении женщин) очень часто в связи с отсутствием приемлемой альтернативы госпитализируются в обычные больницы. Такие госпитализации, как правило, краткосрочны и непродуктивны. Еще более проблематична амбулаторная психотерапия данных лиц.

Оптимальным вариантом была бы терапия потенциальных и патологических преступников в специализированных судебных лечебных центрах, в которых проводилось бы исследование данной популяции преступников и одновременно обучение медицинских кадров, специализирующихся на психологии и криминологии. Такая модель предоставила бы возможность для практикующих врачей получить клинический опыт работы с данной популяцией преступников и с потенциальными преступниками.

Хотя на сегодняшний день и задействуются широкие государственные ресурсы в организации уголовного преследования и изоляции компульсивно-повторных преступников от общества, однако, вопросы исследования данных лиц, их лечения и профилактики совершаемых ими рецидивов решаются малоэффективно.

 

 

Ujeyl M., Habermann N., Briken P., Berner W., Hill A. Sexuelle Tötungsdelikte: vergleich von Tätern im Strafß und im Maßregelvollzug. Nervenarzt. 2007, № 5, s. 587—593.

 

Уейл М., Хаберманн Н., Брикен П., Бернер В., Хилл А.. Сексуальные убийства: Сравнение преступников, находящихся в местах лишения свободы и принудительного лечения. Институт сексологических исследований и судебной психиатрии, центр психосоциальной медицины, университетская клиника Гамбурга-Эппендорфа. Журнал невропатолог, 2007, № 5, с. 587—593.

 

Ключевые слова: психические расстройства; личностные нарушения; парафилии; риск рецидива у серийных сексуальных убийц.

 

В статье излагаются результаты сравнительного исследования двух групп серийных сексуальных убийц, после решения суда одни из которых находились в местах лишения свободы (МЛС), другие — в стационарах с принудительным лечением (СПЛ). Необходимость таких исследований была связана с решением практических задач по оценке объективности оснований для размещения преступников в местах исполнения наказания и клиниках принудительного лечения, а также эффективности применяемых в указанных системах мер воздействия, направленных на снижение риска рецидива. Настоящее исследование должно было проверить следующие гипотезы:

1. Размещенные в местах принудительного лечения преступники отличаются большей частотой встречаемости: тяжелых парафилий; тяжелых личностных расстройств; факторами риска последующих сексуальных правонарушений (более высокие показатели вероятности сексуального деликта по прогностическим методикам).

2. Преступники, лишенные свободы, чаще находились во время совершения преступления под влиянием алкогольной или наркотической интоксикации.

3. Преступники, находящиеся в местах принудительного лечения, после освобождения чаще совершали повторные или насильственные преступления.

На первом этапе исследований анализировались 166 судебно-психиатрических экспертиз мужчин, совершивших сексуальные убийства между 1945 и 1991 годами. Экспертизы проводились в период между 1967 и 2000 годами в 4 судебно-медицинских центра. Две трети экспертиз содержали вывод о вменяемости, треть — вывод о прогнозе, перед освобождением в связи с уменьшением срока заключения.

После осуждения за совершение убийств на сексуальной почве треть преступников (33,5%) была направлена в стационары принудительного лечения, 2/3 преступников в места лишения свободы (66,4%), из них 30,2% — пожизненно.

Психиатрические нарушения (преимущественно прижизненные) диагностировались в соответствии с диагностическим и статистическим справочником психических нарушений DSM-IV. Кроме того, выявлялась алкогольная и наркологическая интоксикация к моменту совершения преступления. Психиатрические диагнозы нарушений, дебютировавших в детстве и юношестве, не устанавливались, так как их симптомы нельзя было достоверно выявить и зарегистрировать.

С опорой на судебно-медицинское определение ADHS — расстройства, связанного с дефицитом внимания и гиперактивностью из заключений экспертиз были вычленены описания синдрома (гиперактивность, нарушение концентрации внимания). Как проявление органических аномалий головного мозга оценивались патологические состояния, выявленные на основе ЭЭГ или снимка мозга.

Личностные расстройства оценивались согласно структурированному клиническому интервью (SKID-II) и дополнительно — по DSM-III-R для садистского личностного расстройства.

Психопатии выявлялись преимущественно посредством теста — опросника оценки психопатии (PCL-R,18). Оценка риска последующих насильственных деликтов производилась посредством метода HCR-20. Оценка риска последующих сексуальных насильственных правонарушений определялась посредством SVR-20, Static-99. При оценке по SVR-20 определялась, как правило, неоцениваемый показатель — «отсутствие реалистичных планов». Дополнительно рассматривался обобщающий показатель степени риска (незначительная, средняя, высокая) и оценивался показатель «роста частоты и тяжести правонарушений» как проявления прогредиентного развития.

На втором этапе из централизованного федерального органа судебной статистики (Bundeszentralregister) собирались сведения (за период 24 года) об осуждении, ходе заключения и размещения 134 преступников, а также о новых преступлениях, приговор по которым вступил в силу. Регистрация правонарушений проводилась по 3 группам: сексуальные деликты (насилие, сексуальное принуждение, сексуальные домогательства в отношении детей, убийство в сочетании с сексуальным правонарушением); несексуальные насильственные деликты (телесные повреждения, грабеж, похищение, несексуальное убийство); ненасильственные (корыстные, транспортные, связанные с распространением и использованием наркотиков).

Сравнение групп проводилось для нормально распределенных значений посредством t-критерием при независимых выборках; для величин ненормального распределения — посредством U-критерия Манна — Уитни; для бинарных величин — посредством критерия X² и описательного критерия (OR). Точный критерий Фишера применялся при бинарных величинах тогда, когда ожидаемая частота <5. Посредством Survival — анализа (по Kaplan и Meier) оценивалась вероятность рецидивов в зависимости от проведенного времени на свободе («время риска»). Значимость определялась при р<0.05. Статистические анализы проводились посредством SPSS 11.5 (SPSS Inc., Chicago 2003). Группы сравнивались по таким характеристикам, как социально-демографические признаки, форма психических заболеваний, наличие и степень выраженности парафилии, криминальный опыт, показатели прогноза рецидивной преступности, наличие рецидивов после освобождения.

Результаты исследований показали, что лица из СПЛ чаще обнаруживают признаки ADHS расстройства, органических поражений мозга, личностных нарушений, проявления сексуального садизма и прогредиентную форму парафилий. Лица из МЛС, по мнению экспертов и суда, совершали сексуальные убийства под влиянием алкоголя, как определяющего фактора, что вызывало повышенную готовность к агрессии и низкий контроль импульсов. При этом симптомы других психических нарушений играли менее значимую роль.

По социально-демографическим признакам группы не различались по уровню образования, профессиональной подготовки, сфере занятости и степени интеллектуального развития. Различия проявились в том, что лица из СПЛ по сравнению с лицами из МЛС моложе (в среднем на 5 лет), большей частью холостые и бездетные. Это может быть связано с высокой частотой встречаемости парафилий в первой группе, которые очень рано проявляют себя — перед или во время полового созревания.

Лица из СПЛ в своем криминальном опыте имели больше сексуальных насильственных преступлений, чем лица из МЛС. По несексуальным насильственным и ненасильственным преступлениям группы не различались.

Неожиданным является факт, что лица из СПЛ после освобождения не отличались большой частотой сексуальных и других насильственных преступлений; частота их рецидивов по тенденции даже реже, чем у лиц из МЛС. Результаты исследования показали, что чем меньше возраст лица, освободившегося из СПЛ, тем выше при этом опасность ранее совершенного им сексуального и другого насильственного преступления. Поэтому направление лиц в СПЛ могло бы уменьшить проявление опасных качеств в этой специализированной группе преступников.

Однако, лица из СПЛ значительно реже освобождались. Возможно, относительно редкий рецидив у лиц из СПЛ отражает практику учреждений исполнения наказаний, которые освобождают сексуальных убийц, размещенных в СПЛ на неопределенный срок, только при очень высокой прогностической надежности. Правильность неблагоприятного прогноза естественно проверить нельзя и, вероятно, лица из СПЛ, представляющие опасность, дольше остаются в местах, ограничивающих свободу, чем лица, получившие наказание в виде лишения свободы.

Сравнение подгрупп лиц из СПЛ, освобожденных и неосвобожденных (находящихся на принудительном лечении до конца периода наблюдения) не подтверждает напрашивающееся предположение, что лишь преступники с не тяжелыми формами психических расстройств, и неотягощенным криминальным опытом, освобождались из специализированных клиник: не находилось значимых межгрупповых различий в частоте и тяжести проявлений парафилий, криминальной отягощенности. Освобожденные лица из СПЛ, по сравнению с оставшимися, показывали лишь незначительное снижение по антисоциальности (PCL-R) и менее выраженный риск совершения общих насильственных преступлений (HCR-20). В этой связи неожиданно низкая рецидивность у лиц, освобожденных из СПЛ, не может быть однозначно оценена как отсутствие — констатированных на момент совершения преступления — отрицательных качеств личности преступника.

В заключение статьи авторы указывают, что оценка случаев рецидивов косвенно позволяет судить о действенности мероприятий принудительного лечения по сравнению с мерами исполнения наказания. Сексуальные убийцы, размещенные в СПЛ, в случае освобождения, в дальнейшем мало проявляли себя в криминальном отношении (сексуальные и насильственные преступления), а по тенденции проявляли даже с меньшей частотой, чем лица из МЛС, хотя у первых были более тяжелые психические расстройства и более отягощенный криминальный опыт.

Однако, наличие психические нарушений — в частности, парафилий — встречается у преступников из обеих групп. В этой связи возникает вопрос о рациональности, с психиатрической точки зрения, прежнего жесткого разделения обеих систем исполнения наказания. Возможно, их взаимное дополнение (по опыту Австрии и Швейцарии) будет содействовать более эффективному использованию различных ресурсов и надежных методов лечения обеих систем. По меньшей мере, в местах лишения свободы должно появиться необходимое психиатрическое сопровождение и медикаментозная поддержка.

 

 

Snook B., M. Cullen R., Mokros A., Harbord S. Serial Murderers Spatial Decisions: Factors that Influence Crime Location Choice. Journal of Investigative Psychology and Offender Profiling, № 2, 2005, p. 147—164.

 

Спук Б. М., Куллен Р., Мокрос А., Харборд С. Пространственные решения серийных убийц: факторы, которые влияют на выбор места преступления. Журнал исследовательской психологии и профилирования преступника, № 2, 2005 г. с. 147—164.

 

Ключевые слова: пространственные решения серийных убийц; характеристики личности серийных убийц; геопрофилирование.

 

Статья посвящена изучению факторов, влияющих на пространственные решения серийных убийц. К данным факторам, потенциально влияющим на криминальное поведение, авторы относят хронологию серии, возраст, интеллектуальные способности, профессиональный и семейный статус преступника, мотив убийства, вид используемого транспорта. Криминальное пространственное решение оценивалось как расстояние между местом жительства преступника и местом преступления.

Анализировались материалы по 53 серийным убийцам в Германии, совершившим в целом 247 убийств в период между 1929 и 1999 годом. Для изучения принятия убийцами криминального пространственного решения по каждому из преступников было определено и нанесено на карту местоположение его жительства во время совершения убийства и географические места, где каждая жертва была найдена полицией. Места выброса тел были пронумерованы, чтобы указать последовательность и порядок убийств, расстояния между местами обнаружения тел и местожительством преступника (расстояние «дом — место преступления») были измерены и переведены в километры, используя масштабные карты.

Результаты показали, что в большинстве случаев жертвы были найдены близ мест их жительства. 63% потерпевших — на расстоянии менее 10 км от места жительства преступника,78% — в пределах 20 км, 84% — в пределах 30 км. Только у 9% преступников расстояние «дом — место преступления» превышало 100 км. Распределение этих расстояний по результатам исследований следует по угасающему паттерну, т. е. вероятность выброса тела уменьшается по мере увеличения расстояния.

Выявлена достоверная связь между удаленностью от дома места преступления и такими факторами, как наличие автомобиля, возраст и интеллект преступника. Серийные убийцы, использующие автомобиль, оставляют тела жертв дальше от своего дома, чем преступники, не имеющие в личном распоряжении автотранспорта. Лица с более высоким интеллектом избавляются от тел жертв на большем расстоянии от своих домов, чем лица с низким интеллектом. Серийные убийцы, старшие по возрасту, оставляют тела ближе к своему дому, чем их молодые коллеги.

В данном исследовании не подтвердилось предположение, что первое убийство совершается ближе к месту пребывания преступника, чем остальное. Также не было выявлено достоверно значимого влияния на пространственное решение таких факторов как хронология серии, статусы, мотивация.

Авторы статьи считают, что результаты их исследований имеют потенциальную значимость для географического профилирования при полицейском расследовании серийных сексуальных преступлений. Географическое профилирование включает в себя прогнозирование местонахождения преступника, основанное на информации о местах совершения преступлений убийцей (и возможных сведениях о личности преступника). Чтобы определить будет успешным профилирование или нет для частного случая серийного убийства в конкретной среде, должно быть продемонстрировано, что предположения метода геопрофилирования соответствуют особенностям пространственного решения серийных преступников, характерных для этой среды.

Относительно поведения серийного убийцы, географическое профилирование частично основано на дистанционно-угасающем паттерне, согласно которому серийные убийцы типично совершают преступления близ своих домов.

Влияние других переменных параметров на пространственное решение также представляет значимость. Если можно предположить наличие свидетельских показаний или иных видов доказательств, то факторы возраста и вида транспорта могут быть также использованы для определения, где вероятнее всего живет преступник. Так, подозреваемый, которому больше 30 лет, вероятнее живет ближе к месту преступления обнаружения тела жертвы. Серийный убийца, которого видели на машине, живет дальше от места преступления, чем преступник, не пользующийся автомобилем.

Прикладное значение имеют также два полученных в исследовании фактора:

1 — факт, что более опытные серийные убийцы в криминальной деятельности не склонны совершать преступления на больших расстояниях от дома по сравнению с менее опытными преступниками. Серийные убийцы совершают преступления локально и продолжают совершать его в пределах аналогичного расстояния от своего дома, вне зависимости от продолжительности серии или число преступлений.

2 — факт, что ни одно из первых трех преступлений в серии не было расположено ближе к дому убийцы, чем другие два. Таким образом, ни одно из этих мест не может быть использовано как главная базовая точка для поиска местонахождения серийного сексуального убийцы.

 

 

Beauregard E., Rossmo D., Proulx J. A Descriptive Model of the Hunting Process of Serial Sex offenders: A Rational Choice Perspective. Journal of Family Violence, 2007, 22, p. 449—463.

 

Бьюрегард Э., Россмо Д., Проулс Д. Описательная модель процесса охоты серийных сексуальных преступников: перспектива рационального выбора. Журнал насилие в семье, 2007, выпуск 22, с. 449—463.

 

Ключевые слова: описательная модель криминального поведения серийных сексуальных преступников; процесс «охоты» серийного сексуального преступника; рациональный выбор преступника; географические аспекты поведения; ситуационные параметры.

 

Авторами в данной статье предлагается основанная на рациональном выборе описательная модель криминального поведения серийных сексуальных преступников (а именно процесса их «охоты»). Ее исходной посылкой является предположение, что преступник совершает свое криминальное поведение, когда оценивает свое положение, как выгодное. Это заставляет его принимать решение и выбор, хотя и с учетом ограничения времени, возможностей и наличия значимой (релевантной) информации. Преступники будут решать, совершать или не совершать им преступления, оценивая степень своих усилий и других последствий, вытекающих из альтернативности способа их действия. Эта рациональная оценка ограничивается в некоторых преступлениях временем, усилиями, имеющейся информацией. В этом контексте становится важным исследовать ситуационные параметры (ситуация преступления, характеристики жертвы) и выбор их структурирующих качеств преступником, чтобы понять истинную природу различных личностно-ситуационных взаимодействий в ходе преступления.

К процессу исследований были привлечены 69 лиц, совершивших два и более преступлений на сексуальной почве (в том числе убийств) в отношении незнакомых жертв. Преступники находились в исправительных учреждениях различного типа в провинции Квебек в Канаде. Процедура сбора данных включала в себя анализ информации из отчетов полицейских расследований, а также проведение глубокого полуструктурированного интервью преступников посредством вопросника, включающего следующие блоки: докриминальные факторы; «охотничьи паттерны»; «модус операнди»; пост-криминальные факторы; географические аспекты поведения.

Результаты исследования анализировались в контексте модели, представляющий собой алгоритм рационального принятия решения преступником в процессе криминальной «охоты». В соответствии с этой моделью, поведенческие реакции сексуальных серийных преступников делятся на две группы, связанные с поиском жертв и нападением на жертв. Данные виды поведения включают определенные шаги (стадии) (Рис. 1). По мнению авторов, модель охватывает основные составляющие преступного поведения и дает возможность оценить выборы, сделанные преступником во время «охоты» и факторы, определяющие эти выборы. Полученные в исследовании результаты позволяют выявить, какие параметры ситуации преступления являются наиболее значимыми для формирования у преступника криминального намерения, а также для изменения стратегии поведения в процессе реализации этого намерения.

Представленная в статье модель вызывает интерес по трем причинам:

— во-первых, она основана на географии преступления (пространственная отнесенность, выбор места преступления, охотничьи поля);

— во-вторых, она позволяет лучше понять взаимоотношение между географическим и поведенческим компонентами сексуального насилия. Например, охотничья модель показывает, как подход к месту совершения преступления может повлиять на тип стратегии, используемой преступником;

— в-третьих, она позволяет исследовать важные компоненты преступного поведения, детализировать этот процесс и проанализировать некоторые факторы, не учитываемые другими исследованиями. К числу таких факторов относится 1) обычная (рутинная) деятельность преступников и жертв до преступления; 2) способы подхода, приведения к месту преступления и совершения преступления; 3) места, связанные с преступлением (место встречи, нападения, преступления, избавления от жертвы).

Данная описательная модель показывает, что принятие решения в процессе охоты меняется из-за стратегии преступника, типа жертвы и их реакции, ситуационного контекста преступления и окружающей среды. Например, рациональная стратегия (использование при подходе к жертве ложной идентичности) может измениться во время совершения преступления. Более того, стратегия, используемая для подхода к специфической жертве, может варьировать под влиянием обстановки (различное время или местоположение жертвы) или типа жертвы.

 

Способы поиска жертвы

1. Обычная деятельность преступника:	2. Выбор охотничьего поля:	3. Выбор жертвы:
— преследование жертвы; — знакомство; — профессиональное общение; — развлекательная деятельность; — иная деятельность	— через семью; — через профессию; — через локальный контакт; — через проституцию; — через объявление в газете; — нет охотничьего поля	— случайный; — физич. данные; — поведение; — место/наличие; — уязвимость; — возраст
1. Обычная деятельность жертвы:
— развлекательная деятельность; — знакомство; — находилась дома; — находилась на работе; — находилась дома или на работе преступника

Способы нападения преступника на жертв

4. Способ подхода:	5. Выбор места атаки:	6. Метод привода жертвы:
— обольщение/соблазн; — деньги/подарки; — обман/ложная идентичность; — прямое действие на жертву; — угроза; — физическая жестокость	— наличие/доступ; — изолированная зона (квартира); — прежде, чем жертва уйдет; — место, назначен. жертвой; — жертва была там	— соблазн/обольщение; — деньги/подарки; — игры; — обман\лож. идентичность; — прямое действие на жертву; — угроза; — физическая жестокость; — жертва не перемещается
7. Выбор места преступления:	8. Метод совершения преступления:	9. Выбор места освобождения жертвы:
— наличие/доступ; — изолированная зона; — прежде, чем жертва уйдет; — место, назначенное жертвой; — жертва была там	— соблазн; — деньги/подарки; — игры; — ложная идентичность; — использован. наркотиков; алкоголя; — прямое действие; — угроза; — физическая жестокость	— сопротивление или побег; — прерванное из-за появл. св.; — секс. акт закончен, жертва не двигалась; — место, где тело жертвы не обнаружат; — место, где жертва не получит помощи; — зона вдали от резиденции преступника

Рис. 1 Описательная модель охотничьего процесса серийных сексуальных преступников

 

Авторы статьи высказывают мнение, что предлагаемая модель может иметь прикладное значение при разработке мер профилактики преступлений и профилировании преступника.

Во-первых, различные компоненты модели могут использоваться для стратегий предупреждения преступления, чтобы адаптировать реакцию жертвы на различное поведение нападающих. Зная, почему преступник действует определенным образом, можно помочь потенциальным жертвам избежать нападения, выработать оптимальные стратегии поведения, чтобы противостоять преступнику.

Во-вторых, описательная модель дает возможность представить «внутреннее криминальное мышление» преступника, отвечая на вопрос «почему» серийный преступник действует именно способом в процессе охоты. Данная информация может иметь быть полезна при проведении как географического, так и психологического профилирования.

 

 

Beauregard E., Field J. Body Disposal Patterns of Sexual Murderers: Implications for Offender Profiling. Journal of Police and Criminal Psychology. 2008, 23, p. 81—89.

 

Бёргард Э., Филд Д. Примеры манипуляций сексуальных убийц с телом жертвы: значение для профилирования преступника. Журнал полицейской криминальной психологии. 2008, вып. 23, с. 81—89.

 

Ключевые слова: криминальное профилирование; личностные и ситуационные характеристики сексуальных убийц; размещение тела жертвы.

 

Результаты эмпирического исследования, представленные в указанной статье, имеют большое прикладное значение, так как их использование направлено на решение задач криминального профилирования. Авторы статьи изучали закономерности размещения сексуальными убийцами тел жертв. Месторасположение тела жертв отражает сознательные пространственные решения убийц, обусловленные как личностными, так и ситуационными факторами. В этой связи цель исследования была связана с получением эмпирических доказательств различий в личностных и ситуационных характеристиках сексуальных убийц, которые перемещали тела жертв и оставляли их на месте.

В исследовании принимало участие 85 преступников, совершивших сексуальные убийства, заключенные в тюрьму в провинции Квебек (Канада) между 1998 и 2005 г.г.

Информация о преступниках собиралась криминологом и психологом в полуструктурированном интервью, с использованием компьютерного опросника для сексуальных агрессоров (CQSA, Proulx, 1994)). CQSA включает сведения о различных аспектах личности и криминальной деятельности преступника (особенности докриминального, криминального, посткриминального поведения, отношение преступника к преступлению, особенности раскрытия преступления, характеристика жертвы). Детали криминальной деятельности изучались на основе анализа полицейских отчетов, показаний жертв, фотографии места преступлений.

В качестве зависимой переменной в исследовании рассматривалось размещение тела. Тело считалось оставленным на месте, когда тело оставлялось на месте преступления, тело жертвы считалось перемещенным, когда преступник намеренно и перевозил тело в отличное от места преступления место.

В качестве независимых параметров рассматривалось 18 переменных. Ни одна из выбранных дихотомических переменных не показала распространение с частотой более 85% в данной выборке. 7 из 18 переменных имели отношение к характеристикам преступника, среди которых 5 были дихотомичными (0 — нет, 1 — да): 1 — зависимость (независимость) преступника от времени преступления, 2 — преступник-сексуальный рецидивист (не является таковым), 3 — преступник имел (не имел) работу во время совершения преступления, 4 — преступник, допуская нарушения, является (не является) антисоциальной личностью, 5 — преступник, допуская нарушения, является (не является) пограничной личностью. Диагноз личности делался психологами в соответствии с критериями оценки диагностического и статистического руководства (классификатора) по определению психических нарушений (Diagnostic and Statistical Manual of Mental DSM-IV, American Psychiatric Assotiation).

Две недихотомные переменные включали возраст преступника при совершении убийства и степень организации, новая переменная. Эта переменная была создана 2-х шаговым кластерным анализом 4-х дихотомных (1 — да, 0 — нет) характеристик преступника.

Переменными были:

1 — преступник подвергался психологическому насилию в детстве;

2 — преступник являлся жертвой психологического насилия в детстве;

3 — регулярное избыточное потребление алкоголя;

4 — лекарственная (наркотическая) зависимость.

Анализ идентифицировал три кластера, которые были организованный, дезорганизованный, смешанный по типологии Р. Ресслера (1988). Кластер 1 смешанный n=47, характеризовался индивидуумами, которые редко подвергались психологическому насилию, как жертвы. Половина из них показала регулярное пьянство, лекарственную зависимость. Кластер 2 организованный — n=19, все подвергались в качестве жертв психологическому насилию, не имели проблем с алкоголем и наркотиками. Кластер 3 — дезорганизованный (n=19) описывает индивидуумов, которые были жертвами или подвергались психологическому насилию, имели проблемы с алкоголем и наркотиками.

11 переменных имели отношение к ситуационным переменным, среди которых 10 были дихотомными (0 — нет, 1 — да): 1 — преступник использовал алкоголь до совершения преступления; 2 — преступник использовал наркотик до совершения преступления; 3 — преступник имел девиантные сексуальные фантазии до совершения преступления; 4 — преступник был в негативном эмоциональном состоянии до преступления; 5 — преступник имел конфликт с жертвой до преступления; 6 — жертва была незнакомой; 7 — жертва была проституткой; 8 — жертва была одинокой; 9 — преступление совершалось ночью; 10 — высокий риск обнаружения (ареста). Примеры высокого риска обнаружения были в случаях совершения преступления вне улицы, на месте резиденции (местожительства) преступника, или где могли появиться свидетели. Ситуационная переменная, связанная с виктимологическими аспектами (возраст жертвы), была также включена, так как она помогает профилированию преступника и может влиять на процесс расследования преступления.

Для изучения зависимости между личностными характеристиками преступника, ситуационными факторами и паттернами поведения преступника с телом жертвы была использована бивариантная статистика (однофакторная ANOVA).

Результаты исследования относительно характеристик личности достоверно показали, что преступники с организованными психологическими характеристиками, имеющие антисоциальное нарушение личности, зависимые от времени преступления перемещают тело жертвы после убийства. Влияние ситуационных факторов сказывалось следующим образом: преступники достоверно чаще оставляли тела жертв на месте преступления, если с жертвой перед преступлением возник конфликт, если преступление совершалось ночью, когда жертва была пожилого возраста, жила одна и работала проституткой. Если жертва была незнакомой, она чаще увозилась с места преступления.

Обсуждая полученные результаты, авторы отмечают, как факт существования значимых зависимостей между паттернами поведения преступника относительно размещения тел жертвы и особенностями его личности, так и факт изменения способа данного поведения в ряде случаев под влиянием некоторых ситуационных факторов.

Авторы указывают на потенциальную практическую ценность для профилирования модели организованный — неорганизованный преступник Р. Ресслера (Ressler), хотя она и является в последнее время объектом критики. Фактор наличия организованных психологических характеристик (даже при необходимости управления ситуационными факторами) достаточно жестко определяет признак преступления, связанный с размещением тела жертвы. Таким образом, лица, исследующие место преступления, где тело перемещалось с места своего первоначального расположения, должны оценивать как высоко вероятное предположение об организованных характеристиках личности преступника и о его зависимости от времени совершения преступления. Эта информация может помочь специалистам правоохранительных органов сузить круг подозреваемых.

Сведения относительно ситуационных факторов могут также послужить для установления некоторых обстоятельств убийства и быть использованы во время полицейского расследования и реконструкции события.

 

 

Grubin D., Kelly P., Brunsdon Ch. Linking Serious Sexual Assaults Through. Home Office Research, Development and Statistics Directorate. Research № 215. Great Britain, London, 2001.

 

Грубин Д., Келли П., Брансдон К. Установление серийности сексуальных преступлений через изучение поведения преступника. Министерство внутренних дел Великобритании. Директорат по исследованиям, разработкам и статистике. Исследование № 215. Великобритания, Лондон, 2001.

 

Ключевые слова: идентификация серии преступлений; поведенческое постоянство серийных убийц; мультивариативный метод оценки поведения; поведенческая «эволюция» в серии.

 

Данный отчет является результатом проведения одного из этапов серьезного исследовательского проекта, направленного на разработку метода анализа поведения преступника, который помог бы идентифицировать связь в серийных сексуальных преступлениях.

Цель этого проекта — разработка компьютеризированной скрининговой системы, которая позволила бы в национальном масштабе систематически проводить сравнение тяжких насильственных преступлений, отбирая преступления на основе их поведенческого сходства.

В отчете представлены результаты эмпирического исследования поведенческой согласованности в криминальной деятельности серийных сексуальных преступников.

В исследовании использовались две базы данных. Одна из них содержала информацию по 210 преступникам, совершившим 468 преступлений на сексуальной почве (в том числе и серийных) в отношении женщин в Англии, Уэлсе, Шотландии в период с 1965 по 1993 год. Вторая база была собрана на основе данных полиции Канады, представленной в системе анализа связи насильственных преступлений ViCLAS (Violent Crime Linkage Analysis System). Она содержала информацию по 93 преступникам, совершившим 159 сексуальных преступлений.

Для получения объективных и количественных тестовых показателей подобия между преступлениями исследователями был разработан мультивариативный метод оценки. Каждое преступление было структурировано по нескольким компонентам (поведенческим сферам), основанным на различных аспектах преступлений. Было выделено четыре составляющих преступления:

— управление и контроль (control) — поведение, направленное на рациональный контроль за жертвой, включая способ выбора, преследования и подхода к жертве, чтобы сексуальное нападение могло быть осуществлено;

— секс (sex) — поведение, связанное непосредственно с сексуальными действиями;

— покидание места преступления (escape) — поведение, связанное с оставлением места и избеганием возможности обнаружения;

— стиль (style) — поведение, которое отражает личность преступника или стиль преступления, но не является необходимым для успешности реализации преступного замысла.

Каждая из четырех составляющих преступление сфер также была разбита на четыре типа. Это создает 256 (4х4х4) возможных вариантов комбинаций типовых сфер в преступлении. Типологии для каждой сферы были созданы на основе 30 показателей из базы данных. Такое большое количество комбинаций типовых сфер делает возможным определить сходство в проявлении специфических комбинаций, которые образуются в пределах преступлений отдельного серийного преступника. Сходство преступлений в рамках серии только по одной сфере характеризуется как одно-сферное сходство, сходство по комбинации из двух, трех, четырех сфер — много-сферное сходство. Если преступники проявляют в пределах серии сходство, то оно может быть использовано для установления связи между преступлениями, совершаемыми одним человеком.

Результаты изучения поведения серийных преступников с помощью мультивариативного метода, проведенного на базе данных полиции Соединенного Королевства, показали, что из 50 серий, состоящих из двух и трех преступлений, 46 (92%) были последовательны хотя бы в одном из компонентов (одно-сферное сходство); из 31 серии, состоящей из четырех и более преступлений 21 (68%) были последовательны по крайней мере в одном из компонентов (одно-сферное сходство). 26% серийных преступников совершили два и более преступлений в рамках серии, которые совпадали по всем четырем компонентам (много-сферное сходство). Самым стабильным в рамках одной серии оказался поведенческий компонент «контроль» (в 68% случаев), наименее стабильным — «стиль поведения» (в 46% случаев).

Изучение поведенческого постоянства в сериях сексуальных преступлений, проведенное на базе данных ViCLAS показало, что 35 (97%) из 36 серийных преступников отличалось поведенческим постоянством хотя бы в одном компоненте. Треть преступников (12 из 36) совершили в рамках серии, по меньшей мере, два преступления, в которых все компоненты были идентичные.

Таким образом, авторы отчета нашли эмпирическое подтверждение предположению о поведенческом постоянстве, проявляемом в криминальной деятельности серийных сексуальных преступников. Поиск согласованности среди поведенческих компонентов не означает, что это поведение статично. Перемещение между элементами поведенческих компонентов может отражать влияние опыта и растущей уверенности, а не поведенческой непоследовательности. При изучении динамики криминального поведения в рамках серии было обнаружены некоторые особенности поведенческой эволюции. Дальнейшие исследования с использованием большего количества серий предоставили бы возможность обнаружения более точных образцов «эволюции» поведенческого компонента, которые могли бы дать ценную информацию о том, на каком этапе криминальной карьеры находится преступник.

Как указывалось исследователями, из четырех поведенческих компонентов компоненты «контроль» и «бегство» с точки зрения последовательности и постоянства более устойчивы, чем компоненты «стиль поведения» и «секс». Отчасти это связано с тем, что первые два компонента менее зависят от ситуативных факторов и от реакции жертвы, чем два других компонента. Сферы «контроль» и «бегство» являются частью «опорной структуры», которая дает возможность планировать и совершать преступления. Кроме того, они также менее зависят от способности восстановления событий преступления в памяти жертвы и поэтому являются более объективно и верно зарегистрированными.

По мнению авторов, система идентификации серии преступлений на основе оценки поведенческого постоянства, представленная в отчете, будет содействовать разработке не средств подтверждения наличия (или отсутствия) связи между преступлениями, а как инструментария для отсева (фильтрации) преступлений, не являющихся серийными. Она будет выявлять уголовные дела, представляющие интерес, но оставит за следователем (или аналитиком) право решать, следует ли рассматривать эти дела как часть серии на основе информации, имеющейся в его распоряжении.

 

 

Salfati G., Bateman A. Serial Homicide: An Investigation of Behavioural Consistency. Journal of Investigative Psychology and Offender Profiling, 2005, vol. 2, p. 121—144.

 

Салфати Г., Батеман А. Серийное убийство: Исследования в области поведенческой последовательности (постоянства). Журнал психологических исследований и профилирования преступника, 2005, вып. 2, с. 121—144.

 

Ключевые слова: поведенческое постоянство серийного сексуального убийцы; модель «инструментальной — экспрессивной агрессии»; поведенческие показатели инструментальности и экспрессивности у серийных сексуальных убийц.

 

Данная статья также посвящена проблемам изучения поведенческого постоянства в серийных сексуальных убийствах, исследуемого в контексте модели инструментальной и экспрессивной криминальной агрессии.

Проводимое авторами работы исследование было направлено на проверку двух целей: оценки значимости модели «инструментальной и экспрессивной криминальной агрессии»* на примере серийных сексуальных убийств, определения постоянства серийных убийц в выборе типа криминального поведения.

Исследование проводилось на информации по раскрытым серийным убийствам, предоставленной системой слежения и расследования убийств HITS (Homicide Investigation and Tracking), имеющей базы данных в Сиэтле и Вашингтоне. Изучался материал по 69 убийствам, совершенным 23 преступниками (по 3 преступления в серии). Для исследования были отобраны 94 переменные, 33 их них являлись характеристиками преступника, 61 — показателями криминального поведения на месте преступления. Все признаки поведения и характеристики личности за исключением возраста, расположения тела и местонахождения убийств были закодированы как дихотомические переменные (присвоение 1 — если определенный поведенческий признак был выявлен, 0 — если такого признака выявлено не было).

Для проверки возможности классифицировать поведение серийного убийцы в соответствии с экспрессивной и инструментальной типами агрессии, были выявлены показатели инструментальности (13 признаков) и экспрессивности (12 признаков) поведения в серийном убийстве. По данным признакам была посчитана частота встречаемости поведения. Изучению подвергались лишь те виды поведения, частота которых была менее 50%. Для проверки данных использовался метод анализа малого пространства SSA (Smallest Space Analysis). SSA — неметрическая процедура построения рисунка в нескольких измерениях. Трехразмерная картинка, полученная в исследовании отражала связи между различными признаками поведения. Чем выше уровень корреляции между 2 признаками поведения во всем массиве исследуемых дел, тем теснее рядом располагаются точки в пределах этого пространства. Данный анализ выявил наличие агрессивных типов инструментальности и экспрессивности в серийных преступлениях и показал их отличие (пространственную разнесенность). Верхняя часть пространства на рисунке представляет инструментальное поведение, при котором жертва используется как средство для удовлетворения иных целей (сексуальная близость, реализация фантазий по отправлению определенного ритуала). В поведении серийного сексуального убийцы это проявляется по таким признакам как оставление жертвы голой или частично одетой, исполнение ритуальных действий, расположение тела в определенной позе, на открытом пространстве. Признаки экспрессивного типа поведения сконцентрированы в нижней половине рисунка. «Эмоциональная атака», являющаяся главным содержанием экспрессивной агрессии, проявляется в криминальном поведении такими признаками как пытки, нанесение увечий жертве, ее удушение, использование режущих предметов, взятие с места преступления трофеев, уничтожение улик, запрятывание тела.

Таким образом, результаты SSA, по мнению авторов, показали, что категории экспрессивности и инструментальности оказались эффективными для изучения поведения серийных убийц. Цели, выбранные преступниками, полностью соответствуют определенной тактике поведения. Преступники, совершающие инструментальные убийства, побуждены личными целями и использованием жертвы как средства, посредством которого они получают осуществление желаемого. Преступники, совершающие экспрессивные убийства, побуждаются желанием навредить жертве, принести ей боль, взаимодействуя с ней.

Для проверки другого предположения о поведенческом постоянстве сексуальных убийц в проявлении экспрессивного или инструментального типа агрессии на протяжении всей серии была проанализирована та же выборка — 69 убийств, совершенных 23 преступниками в сериях, содержащих по 3 эпизода. Для установления некой последовательности, каждое преступление было представлено как проявление инструментального или экспрессивного преступления. Для того, чтобы этого добиться были просчитаны пропорции (в%) признаков экспрессивного и инструментального поведения в каждом преступлении, затем сравнивались для выявления доминирования одного типа поведения над другим. По мнению исследователей, каждое преступление не должно принадлежать исключительно к одной категории — скорее, паттерны поведения преступников могут содержать аспекты обеих тем (и инструментальность, и экспрессивность), но преобладать должна одна главенствующая тема.

Это было сделано посредством использования 25 признаков поведения, примененных в SSA анализе. Для определения, какой именно тип агрессивности проявляется в поведении, в качестве наиболее эффективной была предложена следующая стратегия: подсчитываются пропорции инструментального и агрессивного типов поведения в каждом преступлении, преступление относится к определенному типу, если пропорция содержания в преступлении элементов одного стиля агрессии в 1,5 раза выше, чем другого. По этой стратегии 44 из 69 дел (64%) могут быть классифицированы как, либо инструментальные (14/32%), либо экспрессивные (30/68%). Оценивая серии преступлений, было выявлено, что 7 преступников имели все 3 эпизода, которые могут быть проклассифицированы. Исследуя 21 дело на примере 7 преступников (86%), был обнаружен высокий уровень постоянства на протяжении серий преступлений. Из них — у 5 — экспрессивная манера преступления, у 1 — инструментальная (83% и 17% соответственно).

Таким образом, хотя и на небольшом объеме выборки, но был выявлен факт постоянства в выборе серийным убийцей стиля агрессии в криминальном поведении. Общая тенденция, выявленная в процессе классификации преступлений, связана с преобладанием среди серийных убийств преступлений по экспрессивному типу.

---

* экспрессивная криминальная агрессия определяется стремлением к переживанию определенных эмоциональных состояний при совершении убийства жертвы. Насилие над жертвой — цель преступления; инструментальная криминальная агрессия определяется необходимостью преодоления сопротивления жертвы для достижения иных целей — получение от жертвы денег, сексуальной близости. Насилие над жертвой — средство для выполнения других задач.

---