Энциклопедический словарь юридической психологии

Свидетельские показания очевидцев (eyewitness testimony)

Очевидцы события рассказывают о том, что им удалось воспринять; кроме того, они могут сообщить о данном событии только то, что помнят. Поэтому при оценке полноты и достоверности С. п. о. необходимо учитывать особенности восприятия и памяти. С. п. о. оказывают на присяжных более сильное убеждающее воздействие, чем др. формы доказательств.

Память на лица

Очевидцев часто приглашают для опознания или составления словесных портретов преступников, поэтому при исслед. С. п. о. придается большое значение памяти на лица. В целом люди обладают довольно хорошей памятью на лица, точность к-рой остается высокой даже по прошествии длительного периода времени. Тем не менее зарегистрированы случаи серьезных ошибок. Точность запоминания лица может уменьшаться под воздействием ряда факторов, в т. ч. таких, как кратковременность восприятия и длительный период времени между моментом восприятия и последующим опознанием. Кроме того, доказано, что чел. значительно лучше запоминает лица людей, принадлежащих к той же расе, что и он сам, по сравнению с лицами людей, принадлежащих к др. расам.

Следует добавить, что испытуемые хорошо запоминают, что лицо им знакомо, но гораздо хуже помнят, почему оно им знакомо. Напр., Браун, Деффенбахер и Стёрджилл в своем эксперименте предлагали испытуемым наблюдать некое событие. Через неск. дней им показывали фотографии людей, к-рые предположительно были участниками этого события. На самом деле на фотографиях были запечатлены не те люди, к-рые действительно участвовали в событии. Еще через неск. дней испытуемым предъявляли для опознания четырех чел. и просили указать тех, кого они видели в момент наблюдения события. Испытуемые часто указывали на тех, кого они видели на фотографиях (т. е. испытуемые правильно вспоминали, что эти лица им знакомы, но ошибочно связывали это знакомство с исходным событием).

Этот эксперимент иллюстрирует возможность предвзятого опознания под влиянием просмотра фотографий. Зарегистрированы тж сходные с этим эффекты, когда чел., с к-рым встречались в одних обстоятельствах, ошибочно вспоминают как чел., с к-рым встречались в др. обстоятельствах. Такое смешение часто наз. бессознательным переносом. В этих случаях испытуемые тж правильно вспоминают, что данное лицо им знакомо; ошибка возникает тогда, когда они связывают это знакомство с к.-л. конкретным эпизодом, имевшим место ранее.

Для подготовки свидетелей можно использовать неск. стратегий и методов, способствующих улучшению памяти на лица. Люди лучше запоминают лица, если при их разглядывании тщательно прорабатывают полученную визуальную информ. Возможно, это происходит потому, что при таком внимательном разглядывании чел. замечает множество различных черт и выражений лица. Т. о., наилучшее запоминание лица достигается тогда, когда при его разглядывании чел. обращает внимание на мн. разносторонние характеристики лица.

Проверку достоверности памяти на людей часто производят с помощью опознания, когда свидетель должен выбрать из группы того чел., к-рого он видел в исходном событии. Факторы, влияющие на точность свидетельской идентификации, изучались во мн. исслед., посвященных поиску способов определения надежности процедуры опознания. Напр., оказалось, что идентификации, полученные при опознании живых людей или при опознании по видеозаписи, одинаково точны; кроме того, если преступник переодет или попытался изменить внешность, это почти не влияет на вероятность его правильного опознания. Тем не менее вероятность неправильного опознания невиновного чел., подозреваемого в совершении преступления, повышается, если на подозреваемом одежда, похожая на ту, в к-рой свидетель видел настоящего преступника.

Др. людей, входящих вместе с подозреваемым в группу, предъявляемую для опознания, наз. подставными, или отвлекающими. Если в опознании не участвуют подставные лица, то возникает значительный риск ложной идентификации. Очень важно тж, чтобы такие характеристики подставных лиц, как раса, возраст, рост и вес были такими же, как у подозреваемого. Если свидетель назв. др. приметы преступника, то подставные лица должны быть подобраны т. о., чтобы у них тж присутствовали эти черты. На самом деле соответствие внешности подставных лиц словесному портрету преступника, составленному свидетелем, по-видимому, яв-ся более важным фактором, чем их внешнее сходство с подозреваемым.

Исследователи проводят различие между функциональным, или эффективным, размером ряда для опознания (т. е. количеством похожих на подозреваемого людей, из к-рых свидетель, вероятнее всего, будет выбирать) и его номинальным размером (фактической численностью ряда). Если неск. чел. в ряду совсем не похожи на подозреваемого, то функциональный размер ряда м. б. знач. меньше, чем номинальный. На самом деле номинальный размер ряда оказывает лишь незначительное влияние на точность свидетельской идентификации, в то время как адекватность функционального размера ряда яв-ся решающим фактором, определяющим точность опознания. Поэтому исследователи разраб. неск. методов определения функционального размера ряда для опознания.

Точность свидетельской идентификации сильно зависит от инструкций, полученных свидетелями, а тж от способа проведения самого опознания. Если в инструкции в явной форме допускается, что преступник отсутствует на опознании (т. е. возможным ответом яв-ся «никто из присутствующих»), то вероятность ложной идентификации снижается, хотя общая точность опознания при этом почти не изменяется. Точно так же инструкции могут повлиять на вероятность выбора любого конкретного чел. из ряда, поэтому очень важно, чтобы они не были тенденциозными. Кроме того, точность идентификации, по-видимому, возрастает, если подозреваемых показывают свидетелям по одному, а не всех сразу. Точность опознания можно повысить, если дать свидетелям послушать голоса подозреваемых, показать им подозреваемых в привычных позах, в движении (обычная ходьба) и в профиль при повороте на три четверти.

Эмоции и сосредоточение внимания на оружии

В момент преступления очевидцы, как правило, испытывают страх или гнев, особенно в тех случаях, когда им физически угрожают. Вообще точность С. п. о. уменьшается, если в момент события свидетель испытывает сильный стресс. И наоборот, слабый или умеренный стресс может способствовать улучшению запоминания.

Была тж исследована достоверность утверждений о сосредоточении внимания свидетелей на оружии. Свидетелям приписывают следующую модель поведения: их внимание якобы полностью сконцентрировано на оружии, к-рым им угрожают, а все остальное ускользает от них. Поэтому свидетель должен хорошо запомнить оружие (и, возможно, руку, державшую оружие), но не запомнит больше почти ничего. Такая модель сходна с моделью поведения, возникающего при эмоциональном возбуждении, даже в отсутствие оружия: согласно гипотезе «пасхального шествия» (the Easterbrook hypothesis) в таких случаях внимание чел. сосредоточивается на чем-то одном, и он менее восприимчив ко мн. деталям окружающей обстановки; в рез-те чел., как правило, хорошо запоминает то, на чем было сконцентрировано его внимание в момент события, вызвавшего эмоциональное возбуждение, но хуже помнит др. аспекты этого события.

Наводящие и дезориентирующие вопросы

Формулировка вопросов может повлиять на показания свидетелей. В одном исслед. испытуемых просили оценить скорость каждой из двух машин в момент их столкновения; др. испытуемых спрашивали о том, с какой скоростью машины врезались друг в друга. Испытуемые из группы «столкновения» дали значительно более низкие оценки скорости, чем испытуемые из второй группы. Участники др. исслед., к-рых спрашивали: «Видели ли вы разбитую фару?», — реже вспоминали, что видели ее, чем те, кого спрашивали: «А разбитую фару вы видели?» Это малозаметное изменение формулировки вопроса приводило к удвоению вероятности того, что испытуемый сообщал о целевом объекте.

Наводящие вопросы тж влияют на то, что испытуемые впоследствии вспомнят о событии. Напр., в эксперименте с изменением формулировки вопроса («столкнулись» или «врезались») испытуемых через неделю спрашивали тж о том, видели ли они на месте происшествия осколки стекла. (На самом деле осколков не было.) Испытуемые, к-рым был задан вопрос с использованием слова «врезались», знач. чаще отвечали (неправильно), что они видели осколки, по сравнению с испытуемыми, к-рым был задан вопрос с использованием слова «столкновение». Аналогичным образом испытуемые, к-рых сразу после того, как они наблюдали событие, спрашивали о дорожном знаке «стоп», впоследствии, как правило, сообщали, что они действительно видели дорожный знак «стоп», хотя на самом деле был ясно виден дорожный знак «уступи дорогу».

Аналогичные рез-ты наблюдаются и тогда, когда после совершения события до сведения испытуемых доводится дезориентирующая информ. в повествовательной форме, а не в виде вопросов. Напр., во мн. исслед. испытуемые, к-рые были очевидцами события, затем читали описание того же события (как люди читают сообщения в газетах или слушают сообщения др. свидетелей). Если в описании содержались ложные элементы (т. е. упоминались объекты или действия, к-рые фактически не являлись элементами исходного события), то впоследствии мн. свидетели вспоминали эти ложные элементы как часть запомненной ими последовательности эпизодов. Внесенная т. о. дезинформация способна повлиять на то, какие характеристики внешности людей вспомнят свидетели (возраст, вес или характеристики лица), какие объекты они вспомнят как находившиеся на месте происшествия, какого цвета будут в их воспоминаниях эти объекты и т. д. В целом т. о. можно «насаждать» самые разнообразные ложные воспоминания.

Похожие эффекты возникают, когда испытуемых просят вспомнить событие вскоре после того, как оно произошло, а затем через какое-то время просят их повторить свой рассказ. Если в первоначальных воспоминаниях были ошибки, то они, по-видимому, перемешиваются с истинными воспоминаниями, поэтому испытуемые склонны к повторению этих ошибок при последующем тестировании. Это напоминает парадигму дезинформирования после совершения события, с той лишь разницей, что в этих исслед. дезинформация содержится в собственных первоначальных воспоминаниях испытуемых.

Точность памяти и уверенность свидетелей в своих показаниях

Когда свидетель выступает в суде уверенно, его показания звучат более убедительно, чем когда он говорит нерешительно, колеблется и выражает свою неуверенность (др. словами, присяжные, по-видимому, предполагают, что между уверенностью свидетеля и точностью его памяти существует положительная связь, и поэтому больше доверяют уверенным свидетелям). Однако во мн. исслед. было показано, что корреляция между точностью памяти и уверенностью очень слабая или вообще отсутствует; в нек-рых исслед. была обнаружена отрицательная корреляция, т. е. испытуемые были уверены в своих неправильных ответах больше, чем в правильных. В нек-рых исслед., наоборот, наблюдалась положительная корреляция между уверенностью и точностью, т. е. более уверенные испытуемые были более точны. Эти данные позволяют предположить, что существуют такие обстоятельства, при к-рых по уверенности свидетелей можно судить о точности их памяти, и существуют др. обстоятельства, когда этого делать нельзя. Говоря конкретнее, уверенность, выраженная после сделанного на опознании выбора, по-видимому, более тесно связана с точностью, чем уверенность, выраженная до опознания. Точно так же, уверенность более тесно связана с точностью, если внешность подозреваемого имеет отличительные особенности. Проводятся тж и др. родственные исслед., посвященные вопросу о том, какие переменные ослабляют связь между точностью и уверенностью.

Связь между точностью и уверенностью никогда не бывает сильной, и обнаруженная в исслед. корреляция редко превышает 0,30—0,40. В нек-рых исслед. обнаружены серьезные ошибки в воспоминаниях свидетелей, даже если эти воспоминания сообщаются с полной уверенностью; свидетель абсолютно уверен в достоверности своих воспоминаний, к-рые на самом деле оказываются ложными. Присяжные больше доверяют уверенным свидетелям, поэтому они преувеличивают значение уверенности при оценке доказательств.

Общая точность показаний

Свидетель может не обратить внимания на мн. аспекты события, если в момент его совершения присутствовало оружие или если свидетель испытывал эмоциональное возбуждение. После того, как событие произошло, свидетелям м. б. внушены ложные воспоминания. Уверенность свидетеля в своих воспоминаниях не гарантирует их достоверности. До какой степени эти факторы подрывают доверие к показаниям свидетелей?

Оценки общей точности воспоминаний испытуемых о событиях проводились в целом ряде исслед., в центре к-рых часто были яркие события, т. е. необычные и неожиданные происшествия, случающиеся в жизни чел. и часто оказывающие значительное влияние на его эмоциональное состояние. Вспоминая о ярких событиях, испытуемые приводят значительное количество подробностей и излагают свои воспоминания с впечатляющей уверенностью, но при тщательной проверке мн. воспоминания оказываются недостоверными, иногда по важным аспектам. Эти рез-ты еще раз указывают на возможность серьезных ошибок в воспоминаниях и на отсутствие связи между уверенностью свидетеля и точностью его памяти.

Воспоминания о ярких событиях часто в целом бывают довольно точными, и даже через неск. месяцев после события испытуемые способны вспомнить много подробностей. Юилли и Катшелл проверяли воспоминания 13 очевидцев настоящего преступления, оценивая точность их воспоминаний через 4—5 месяцев после события. При оценке воспоминаний Юилли и Катшелл использовали строгие критерии (для того, чтобы показания свидетелей считались достоверными, ошибки в возрасте не должны были превышать 2 лет, а ошибки в весе — 5 фунтов). Даже при использовании таких критериев оказалось, что свидетели правильно указывали 83% подробностей, касавшихся хода событий, и давали правильные описания людей и объектов, находившихся на месте действия, в 76 и 90% случаев соответственно.

Дети как свидетели

Рассказы детей о событиях часто бывают неполными; дети, как правило, тж имеют слабое представление о том, какие аспекты события имеют значение для суда. Кроме того, детским воспоминаниям о событиях часто присущи недостатки, обусловленные плохим пониманием каузальной структуры события или тем, что дети не знают различных стратегий запоминания. Несмотря на эти ограничения, даже от 3—4-летних детей можно получить довольно полные и точные воспоминания. Хотя детские воспоминания бывают довольно скудными, они, как правило, достоверны; более полные сообщения можно получить, используя реквизит и правильной организуя допрос. Однако надо тщательно позаботиться о том, чтобы свести к минимуму количество наводящих или дезориентирующих вопросов, поскольку дети, по-видимому, так же как взрослые, а м. б. и более, подвержены влиянию информ., полученной после совершения события. Наконец, мн. беспокоит то, что в детских воспоминаниях якобы беспорядочно перемешаны действительные и воображаемые события. Тем не менее такое смешивание встречается реже, чем принято считать.

Методы улучшения памяти свидетелей

Выступая в качестве свидетелей, работники полиции и др. подготовленные наблюдатели, по-видимому, не более точны, чем неподготовленные, хотя большинство людей ожидает, что профессионалы, работающие в системе охраны правопорядка, обладают лучшей памятью, чем др. Гейзельман и его коллеги разраб. свой подход к допросу свидетелей. В своем когнитивном интервью они используют неск. стратегий, к-рые помогают свидетелям извлекать информ. из своей памяти. Напр., свидетелей поощряют к тому, чтобы они излагали эпизоды события в различной последовательности и с разных т. зр.; свидетелей тж подталкивают к воссозданию внешнего и индивидуального контекста наблюдавшегося ими события. Согласно имеющимся данным, этот метод позволяет повысить качество показаний как взрослых, так и детей.

В течение мн. лет считалось, что качество показаний повышается, если свидетель дает их, находясь под гипнозом. Эти представления осн. на гипотезе, согласно к-рой гипноз способствует более полному изложению воспоминаний о событии. Данные исслед. заставляют серьезно усомниться в истинности этой гипотезы. В целом гипноз не приводит к улучшению памяти. Под воздействием гипноза испытуемые, действительно, становятся довольно податливыми и внушаемыми, в рез-те чего они сообщают больше информ. о вспоминаемом событии. Тем не менее в отсутствие к.-л. помощи, облегчающей вспоминание, эти сообщения могут включать определенную долю «конфабуляции» (т. е. искренней, но ложной реконструкции целевого события, часто включающей детали, подсказанные спрашивающим). Поэтому большинство психологов (и большинство судов) сомневаются в ценности показаний, к-рые получены от свидетелей, подвергавшихся гипнозу.

Д. Райзберг