Учебная литература по юридической психологии

Теоретические проблемы правовой психологии

В рамках этого структурного раздела юридической психологии нами были исследованы следующие вопросы: право как фактор социальной регуляции поведения; социальная адаптация и социализация личности; правовая социализация личности; правосознание и правоисполнительное поведение личности (3,6,16,18,19,27,31,33,35,36).

1.Право как фактор социальной регуляции поведения.

Жизнедеятельность человека в обществе регулируется социально-нормативными механизмами – социальными нормами и социальным контролем. В этом механизме одно из центральных мест занимает право, правовое регулирование – упорядочение общественных отношений путем обязательного подчинения поведения субъектов этих отношений государственно санкционированным правовым нормам. Отражение в сознании людей правозначимых сторон действительности и психическую регуляцию человеком своего правозначимого поведения мы именуем правовой психологией.

Правовой психологией называется и раздел юридической психологии, который изучает психологические аспекты правопонимания, правотворчества, формирования индивидуального, группового и общественного правового сознания, правовой социализации личности и ее правоисполнительного поведения.

Право, правовая культура – историческое достижение цивилизации в области социо-нормативной регуляции жизнедеятельности общества. Аксиоматические постулаты права формировались в глубокой древности. С развитием общечеловеческой культуры социальные ценности все более интегрировались в праве. В цивилизованном обществе само право стало базовой социальной ценностью. Развитое право демократично. Оно ограничивает власть государства в пользу граждан. Но и гражданин в правовом государстве становится способным к высокой гражданской саморегуляции своего поведения – оно становится правоприменительным. Такое поведение требует развитого правосознания, правового воспитания. Установка общественного и индивидуального сознания на правовые ценности – основа правореализации. Для этого необходимо понимание и интернализация права как основной базовой социальной ценности.

Право в цивилизованном обществе обеспечивает свободу личности от произвольных установлений, ее возможность самостоятельно проявлять свою социальную ответственность, не зависеть от диктата власти в проявлении своей человеческой сущности. От правопонимания – трактовки сущности права, отношения общества к праву – зависит состояние законности и правопорядка в данном обществе.

Право – это общеобязательный, общечеловеческий масштаб поведения. Нормативным выражением права является правовой закон. В правовом государстве верховенство принадлежит не закону вообще, а правовому закону, закону, несущему в себе социальное благо. Для определения этого качества закона необходимо соотнести его содержание с общемировой практикой законотворчества, учитывать мировые демократические стандарты. Каждая принимаемая законодателем норма должна подвергаться социальной экспертизе, оцениваться с позиции ее соответствия актуальным потребностям общества, социально-психологическим механизмам взаимодействия людей, возможностям массового поведения. Закон должен адекватно отражать то явление общественной жизни, которое он призван урегулировать.

В правовой регуляции существенную роль играют средства воздействия на массовое правосознание, научно обоснованный прогноз поведения человека при различных правовых ситуациях. Законодатель должен адекватно отражать актуальные потребности социального развития общества, учитывать социально-психологические особенности функционирования личности. Престиж права зависит от соответствия законодательства как интересам общества, так и отдельной личности. Однако и сама личность должна быть подготовлена к правоусвоению и правореализации, обладать необходимой общей и правовой социализацией.

В ряде опубликованных работ мы рассматриваем проблемы общесоциальной и правовой адаптации личности (2,4,5,17,18,19).

Социальная адаптация – активное социально положительное приспособление индивида к условиям социальной среды.

Приспособление к социальной среде имеет свои разновидности, оно может быть и социально не адаптированным. Приспособленным к условиям жизни может быть и ловкий карьерист, и изворотливый политический деятель, и практически смышленый делец.

Социальная адаптированность трактуется нами как социально положительное поведение: все проявления асоциальности и тем более – антисоциальность – проявления социальной дезадаптации.

В «подвале» человеческой психофизиологии лежат могучие «ангельские» и «сатанинские» резервы. Поведение человека зависит от того, какие выводы этим резервам будут предуготовлены социальной средой. От того, сумеет ли эта среда блокировать потенциально опасные для нее проявления человеческих страстей, желаний и влечений зависит вся жизнедеятельность общества. Обществу необходима сублимация (от лат. sublimare – возносить), вознесение инстинктивных форм психики на социально приемлемый уровень. Такова одна из основных задач социализации индивида.

В результате наших исследований мы приходим к выводу: социализация – овладение личностью механизма социальной саморегуляции, самоподчинение личности социальным требованиям, ее переход от внешней детерминации (команд, приказов, инструкций) к внутренней социально ориентированной самодетерминации.

При низком уровне нравственного и интеллектуального развития индивида в его поведении преобладают спонтанно возникающие влечения. Психические структуры такого индивида не достаточно интегрированы, его низшие эмоции преобладают над высшими чувствами. Его социально обусловленные чувства не столь глубоки и интенсивны, чтобы обеспечивать устойчивый поведенческий самоконтроль.

Каждый человек обладает своим набором «значений для себя», своим индивидуальным классификационно-оценочным механизмом – личностным конструктом. Базовые личности конструкты определяют допускаемую индивидом меру отклонения от нормы в различных типовых ситуациях.

В острых конфликтных ситуациях, в обстановке конфликта норм возможна регрессия поведения индивида – переход его на предшествующие уровни развития. Регрессия может распространяться на отдельные регуляционные компоненты – потребностно-мотивационные, смысловые, целевые или операционные. Все это свидетельствует о том, что поведение человека не регулируется каким-то неизменным, стабильным механизмом правосознания. Оно имеет глубинные основания и в подсознании индивида.

В сложных социальных ситуациях, в условиях социально-идеологической и экономической трансформации к социальной адаптации личности предъявляются повышенные требования. Кардинальные социальные преобразования порождают новые социальные функции и соответственно – социальные роли, изменяют статус социальных групп, обостряются различия в интересах, ценностных ориентациях, нормах поведения. Жизнедеятельность человека в этих условиях сопряжена с усложнением его психической саморегуляции. Общесоциальная стратегия жизнедеятельности индивида часто предопределяется корпоративными стратегиями, обостряется межгрупповая конкуренция, усиливается агрессивность низкостатусных групп, обостряется межэтническая враждебность. Поведение многих людей при этом дестабилизируется тем, что они включаются в несовместимые социальные группы – в группы с пртиворечивыми социальными ценностями, нормами. Возникающие социально-ролевые конфликты обусловливают внутриличностную конфликтность, – возникает раздвоение сознания личности, ее психическая дезинтеграция. Социально-экономический кризис усугубляется кризисом в социально- психологической сфере. Социально отклоняющееся поведение приобретает угрожающе широкое распространение.

Для формирования самодисциплины членов общества необходимо утверждение базовых ценностных ориентиров, предоставление личности возможности ее жизнеобеспечения новыми правомерными способами, повышенный социальный контроль, неотвратимость санкций за любое правонарушение, направленность общества на правовую социализацию личности.

Правовую социализацию личности мы трактуем как формирование у личности потребности правоисполнительного поведения.

Для того, чтобы человек вел себя правомерно, он должен принять (интернализировать) правоохраняемые социальные ценности, усвоить стереотипы правоисполнительного поведения.

Правовые представления, оценки и установки образуют правосознание личности. Правосознание – сфера сознания человека, связанная с правозначимыми явлениями. Оно подразделяется на общественное, групповое и индивидуальное. В исследовании анализируются особенности этих форм правосознания, механизмы их формирования.

Правосознание – сфера сознания человека, связанная с отражением правозначимых явлений и правосоотнесенной регуляцией поведения. Правосознание мы не рассматриваем как некое обособленное психическое образование. Правосознание человека определяется его общей ценностной ориентацией, общей направленностью личности в отношении социальных ценностей, охраняемых правом.

Индивидуальное правосознание проявляется в мотивах правозначимых поведенческих актов, в особом структурно-личностном образовании – солидарности личности с правом на основе ее убеждения в необходимости соблюдения правовых норм или в правовом негативизме – в отрицании правовых ценностей. Солидарность личности с правом означает, что правоисполнительное поведение само по себе становится личностно принятой ценностью, самодовлеющим интересом личности.

Реализация правовых норм в реальном поведении человека – сложный психологический процесс. Однако не психологические процессы, взятые изолированно, деформируют человеческое поведение. Сознание регулирует поведение человека, но и само оно формируется теми условиями, в которых осуществляется жизнедеятельность индивида. (По вопросу о роли и сущности правосознания в психической саморегуляции индивида нами была инициирована дискуссия в научной печати) (25).

В результате исследования проблемы правосознания и правоисполнительного поведения мы приходим к следующим выводам:

1.Первопричиной противоправного поведения являются не «дефекты» правосознания, а те реальные жизненные условия, которые эти дефекты порождают.

2.Правоисполнительное поведение можно подразделить на три уровня:

-(объективно правоисполнительное поведение (потребности личности, цели и средства их достижения совпадают с общественными требованиями);

-(конформно-исполнительное поведение (цели и средства их достижения совпадают с общественными требованиями не в силу внутреннего убеждения личности, а в силу ее конформности);

-(вынужденное законопослушное поведение (потребности, желания, интересы личности) не совпадают с общественными требованиями, но личность в силу боязни наказания подчиняется требованиям закона).

3.Объективно-правоисполнительное поведение формируется в результате правовой социализации личности. Правовая социализация личности – это включение в ценностно-нормативную систему личности тех ценностей, которые охраняются правом, это овладение личностью правомерными способами поведения.

4.Дефектность правовой социализации личности может проявляться и в недооценке ценности права (правовой негативизм), и в безответном, легкомысленном отношении к требованиям закона (правовой инфальтилизм) и в активном неприятии норм права (правовой нигилизм).

5.Высшим уровнем правовой социализации является поведение личности на основе правосолидарных установок – (привычное правопослушное поведение как устойчивая особенность личности). При этом нормы права соблюдаются не из страха наказания и даже не из чувства солидарности с правом, а по настоятельной нравственной потребности совершать только правомерные действия – жить достойно.

6.Правосознание личности в правовом обществе в значительной мере обусловлено господствующими в обществе идеями прав личности, правовым статусом личности, уровнем правореализации в данном обществе.

7.В условиях тоталитарных режимов происходит массовая деформация правосознания, коррекция которого в новых условиях значительно затруднена.

Теоретические проблемы криминальной психологии

Криминальная психология – отрасль юридической психологии, изучающая психологию преступников, психологические механизмы совершения преступлений отдельными лицами и преступными группами, психологические аспекты вины и юридической ответственности.

В этом разделе мы рассматриваем следующие вопросы:

- взаимосвязь социальных, психологических и биологических факторов в детерминации преступного поведения личности;

- содержание понятия «личность преступника»;

- психологическая характеристика преступников различных категорий;

- психология индивидуального преступного деяния, групповой и организованной преступной деятельности;

- психологические аспекты вины и юридической ответственности. Основное внимание мы уделяем психологии криминального поведения личности (3,4,16,19,27,29,31,33,35,36).

Поведение человека – сложное многофакторное явление. Сущность каждого поведенческого акта определяется его местом в общей структуре поведения личности. В процессе индивидуального развития поведенческие системы трансформируются в сложный комплекс индивидуальной поведенческой стратегии, образуют поведенческий тип личности.

Криминальное поведение – явление многофакторное, системное – оно является следствием одной или даже нескольких причин.

Однако многофакторная обусловленность отдельного индивидуального преступления не означает принципиальной невозможности его изучения. Здесь преимущественное значение приобретает выявление типичных для отдельных категорий преступников индивидуально-психологических особенностей, образующих тип преступного поведения. Социальные и биологические факторы становятся детерминантами криминального поведения не сами по себе, а интегрируясь в личностно-психологических качествах преступника, преломляясь в обобщенных способах поведения.

Криминальное поведение отличается от социального положительного поведения как по содержанию направленности, так и по психорегуляционным особенностям.

Для поведения большинства преступников характерны социально-ценностная дезадаптация и дефекты саморегуляции. При низких регуляционных возможностях индивида асоциальные и антисоциальные установки и привычки не только не контролируются, но сами становятся целеобразующими механизмами поведения.

Преступное поведение осуществляется на основе снятия индивидом своей социальной ответственности посредством механизма защитной (самооправдывающей) мотивации, обесценивания общепринятых ценностей и социальных норм.

В регуляции поведения человека непрерывно взаимодействуют осознаваемые и неосознаваемые, рациональные и эмоциональные компоненты. В генезисе преступного поведения следует различать факторы, предопределяющие направленность личности и ее эмоционально-волевые регуляционные особенности.

Поведение является взаимодействием личностных и ситуативных факторов, в него включены опыт личности и ее экстраполяционные механизмы – субъективное предвидение развития событий, его последствий, проявляется отношение индивида к этим возможным последствиям. Предвидя будущее событие, его последствия, мы, тем самым, «вводим будущее в детерминацию нашего поведения» (С.Л. Рубинштейн).

В ряде случаев, в силу дефектов саморегуляции человек может принимать решения без анализа предпочтительности различных вариантов действия, без обоснованного их планирования.

Принимая решения, выбирая варианты своего поведения, правонарушитель может и сознательно пренебрегать правонарушающими последствиями своего поведения, но он может и не предвидеть последствий своего поведения или не придавать им значения. Существующие в праве две формы вины связаны по существу с особенностями психической саморегуляции поведения.

Все умышленные преступления по их регуляционным особенностям мы подразделяем на три вида:

1) преступления целевые, 2) преступления – самоцели, 3) преступления – средства для достижения других целей.

К первой группе преступлений относятся преступления, имеющие целью реализацию определенных личностных интересов (материальная выгода, карьеризм, месть, импульсивное удовлетворение сексуальных влечений и т.д.).

Преступления второй разновидности отличаются тем, что сам процесс их совершения доставляет удовлетворение преступнику (хулиганство, халатность, преступное бездействие).

Эти две категории преступлений всегда связаны с крайним индивидуализмом и эгоизмом личности преступника.

Третья групп преступлений совершается не ради эгоистических устремлений, а благодаря неправильно понятым интересам общества. Так, ущемление прав граждан отдельными должностными лицами осуществляется ради «экономии», «пользы для групповых интересов» и т.п.

Антисоциальное поведение обусловлено не только рассудочным отношением к действительности, но и таким механизмом, как поведенческие стереотипы.

Антиобщественные привычки и навыки – это социально опасные полуавтоматизированные действия без актуального осознания их антисоциального значения. Эти действия импульсивны, они осуществляются по механизму установки. Антисоциальные установки – это психические субдоминанты, латентные тенденции к противоправному действию при определенных ситуативных обстоятельствах.

Привычки и навыки в поведении человека занимают большое место. Но это не означает, что человек «раб» своих привычек. Как сознательное существо, человек может господствовать над своими привычками. Но степень этого господства у разных людей различна.

При низком регуляционном уровне поведения привычки не только контролируются, но становятся целеобразующими механизмами поведения. При этом резко снижается роль интеллектуально-волевого компонента регуляции, возникает «бездумное» поведение.

Многие преступления связываются отдельными юристами с так называемой криминогенной ситуацией, когда обстоятельства якобы сами по себе провоцируют преступление. Мы выступаем против такой позиции. Преступления совершаются не благодаря ситуативным обстоятельствам, а благодаря определенным устойчивым личностным качествам человека. Для честного человека, солидарного с правом и обладающего высоким уровнем саморегуляции, нет и не может быть «преступных» ситуаций. Ситуация может быть лишь подходящей для реализации соответствующих позиций и установок данной личности. Любая ситуация актуализирует характерный для личности способ поведения. У каждого человека существует концептуальная схема поведения в типовых ситуациях. Но чем ниже уровень психической регуляции поведения человека, тем большее значение приобретают ситуативные обстоятельства в его поведении, тем меньше учитываются обстоятельства, находящиеся за пределами данной ситуации (полезависимое поведение).

Для устойчивых преступников свойственна ситуативная обусловленность их поведения, выступающая как характерологическая особенность личности этих преступников. (Большинство насильственных преступлений совершается крайне примитивными, однотипными, повторяющимися способами. Это свидетельствует о личностной установке на определенный способ поведения в определенной ситуации). В связи с этим мы выдвигаем тезис о личностной валентности ситуации – о личностно значимой ситуации, побуждающей индивида к совершению типичных для его действий в таких ситуациях. Различные ситуации актуализируют соответствующую схему поведения данной личности.

В ряде случаев жизненные трудности объективно разрешимы правомерными способами. Но эти способы в критической ситуации часто не актуализируются, им либо не придается должного значения, либо они вообще отсутствуют в поведенческом фонде данной личности.

Чем менее социально адаптирована личность и чем более субъективно сложна конфликтная ситуация, тем больше вероятность правонарушающего поведения.

В процессе расследования при установлении мотивов, целей, способов преступного деяния, личностной ответственности субъекта преступления необходимо исходить из комплекса психологических основоположений:

1)Поведение человека реализуется в форме простых и сложных действий, имеющих различную структурную организацию; развернутая осознанная мотивация присуща лишь сложным действиям; только заранее продуманные сложные действия регулируются мотивами – понятийно осознанным обоснованием личностного смысла данного действия; вербальное выражение мотива, как правило свернуто; мотивировка (последующее осмысление поведения) может быть не адекватной, а в ряде случаев она приобретает личностно-защитный характер; простые волевые действия, как правило, имеют установочный характер.

2)Мотивация – побуждения к конкретному действию имеют сложную системную организацию; в свете современной психологической концепции поведение человека регулируется целостной психической системой личности; в детерминации поведенческого акта участвует вся личность действующего субъекта, а не только его сознание; личность выступает при этом как интеграция сознательной и подсознательной сферы индивида.

3)Человеческое поведение обычно не бывает прямым следствием непосредственно действующих факторов. В поведении человека система внешних обстоятельств преломляется через систему внутренних условий. Поэтому нельзя абсолютизировать ни объективные, ни субъективные факторы человеческой жизнедеятельности. Ни одно внешнее обстоятельство и ни одно внутреннее обстоятельство сами по себе не порождают поведенческого акта. Сводить преступление к определенному «набору» причин методологически неверно, ибо в этом случае пришлось бы признать и вытекающий отсюда тезис – при определенной совокупности причин преступление неизбежно.

Преступное поведение обусловлено типом личности преступника. В ряде работ нами исследуются психологические особенности отдельных типов преступников, дается их психологическая типологизация (3,6,16,18). Исследуя криминальное поведение лиц с психическими аномалиями, мы осуществляем классификацию пограничных психических состояний. Эти разработки предназначаются для использования при криминалистической характеристике отдельных видов преступлений и при криминологической характеристике личности преступника.

Нами внесен ряд научно-практических предложений по производству судебно-психологической экспертизы (29,31).

На основе нашего материала мы выступили в центральной юридической печати с предложением уточнения юридической категории вины и вменяемости (31). Существующая трактовка субъективной стороны состава преступления требует, на наш взгляд, коррекции, приведения ее в соответствие с современными научно-психологическими концепциями. Так вина в правовой доктрине определяется как психическое отношение лица к своему противоправному поведению (действию или бездействию) и его последствиям, «означает осознание (понимание) лицом недопустимости (противоправности) своего поведения и связанных с ним результатов» (Юридический энциклопедический словарь. М., 1984. С. 39). Недостаточность такого определения состоит, на наш взгляд, в том, что оно основано на устаревшей психологической концепции интеллектуализма (сознание, интеллект «управляет» поведением). Известно, что многие противоправные действия совершаются импульсивно, на установочном (подсознательном) уровне. В этих случаях люди, как правило, не предвидят возможные общественно опасные результаты своих действий. Дезорганизация сознания происходит в состоянии экстаза, глубокого алкогольного опьянения, стресса, физиологического аффекта; импульсивной реактивностью отличается поведение людей в условиях эмоционального заражения, группового аффекта – паники. Вышеприведенное определение вины не раскрывает и антисоциального содержания преступного поведения – оно не связывает вину с нарушением личностью тех социальных ценностей, которые охраняются правом данного общества, с нанесением социального вреда. Вместо принятого в настоящее время термина «мотив преступного деяния», включенного в перечень субъективной стороны преступления и имплицитно связанного с понятием «сознание» (бессознательных мотивов не бывает), мы предлагаем использовать понятие «мотивация» (побуждение), которое позволяет констатировать наличие вины и при отсутствии в структуре деяния осознанных мотивов. Это освобождает следователей и судей от бесплодных поисков мотивов в тех импульсивных деяниях, которые сами по себе не содержат осознанных мотивов. Эти преступления совершаются на личностно-установочном уровне.

Психологические основы следственной деятельности

В данной части исследования мы ставили задачу системно-структурного анализа следственно-поисковой деятельности.

Рассматривая, прежде всего, информационную базу расследования, мы исходим из того, что ключевые криминалистически значимые особенности личности преступника неизбежно отражаются в следах преступления.

Уделяя значительное внимание способу совершения преступления как основному информационному источнику расследования, мы трактуем его как системную соотнесенность личностных качеств правонарушителя с конкретными условиями среды. Если в криминалистике акцентируются материальные средства совершения преступления (орудия преступления), то мы наряду с этим вводим понятие «индивидуализированные операциональные средства» – навыки и умения как комплексы индивидуализированных операций. Способ преступления – индивидуальный образ действий преступника, комплексная реализация психических и психофизиологических особенностей (возможностей) индивида в определенных условиях целедостижения, система индивидуально стереотипизированных действий и операций, избирательно актуализируемая в зависимости от личностной валентности ситуации.

К способу деяния следует относить и специфические действия по его подготовке к совершению, и дополнительные квазидействия – действия по уклонению от ответственности, которые могут образовать и особый этап послепреступного поведения.

Для каждого вида преступлений существует свой системный «набор» комплексов действий. Это и составляет основу его психолого-криминали-стической характеристики. Комплексы действий, составляющие вид преступления, связаны со специфическим подключением к ним средств действия, – каждый преступник имеет свой «почерк» в их использовании.

Типизация способов преступления - это типизация регуляционно-опе-рациональных механизмов человеческого поведения. Персеверация способов, их «навязанность» субъекту и позволяет использовать способ совершения преступления для поиска и идентификации личности преступника.

Исследование способа совершения преступления как типологического образа действий индивида в определенных условиях среды – основное ядро расследования.

В результате исследования мы приходим к выводу, что в криминалистике должно быть сформулировано понятие «поведенческого комплекса личности преступника».

Рассмотрение личности преступника как системообразующего фактора преступного деяния требует выявления:

личностной детерминации данного преступного деяния;

отражательно-познавательных особенностей данной личности;

ее общерегуляционных, эмоционально-волевых особенностей.

Система поведенческих признаков преступления объективно распределена в следующих сферах (и соответственно зонах следственного поиска):

- в предметах обстановки совершения преступления, вовлеченных в сферу действий преступника и потерпевших, в динамике их изменений;

- орудиях и средствах совершения преступления, их качественном своеобразии, способах и их использования;

- обстановке, предшествующей преступлению, подготовке условий для совершения преступлений, действиях с объектами, свидетельствующих о направленности формирующегося преступного умысла и своеобразии личностной направленности преступника;

- обстановке, возникшей после совершения преступления, типичных способах маскирующих изменений в этой обстановке с целью сокрытия преступления;

- особенностях межличностных отношений между обвиняемым (подозреваемым) и потерпевшим;

- содержании письменных и устных высказываний и заявлений обвиняемого (подозреваемого), потерпевшего и свидетелей.

Анализируя структуру следственной деятельности, мы приходим к следующим выводам.

1)Cледственная деятельность, несмотря на ее внешнее разнообразие, объективно структурирована.

2)Психологическая структура расследования объективно предопределена типом конкретной проблемно-поисковой криминальной ситуации.

3)По своей гносеологической природе следственно-познавательные ситуации могут быть алгоритмическими, требующими заранее определенных способов расследования, и проблемными, требующими поисковой, эвристической деятельности следователя в ситуации неопределенности.

4)Тип следственной ситуации требует определенной следственной стратегии. Различные криминальные ситуации объективно предопределяют комплекс следственных действий.

Установление типа следственной ситуации позволяет наметить первоочередные следственные действия, назначить ряд необходимых судебных экспертиз.

Оптимальная следственная стратегия – адекватный подход к решению познавательно-поисковых задач в зависимости от их типа.

Мы производим эту типологию по трем основаниям: 1) по содержательной специфике исходной информации, 2) по уровню дефицита исходной информации в отношении различных обстоятельств, подлежащих выяснению, 3) по тактическим особенностям, обусловленным позицией обвиняемого, подозреваемого.

Первоочередной познавательной задачей следователя при анализе информационно-исходной ситуации являются:

1)выявление всех наличных признаков преступления определенного вида и подвида (группы);

2)определение разрывов в цепи этих признаков на основе общего эталона, модели совокупности признаков преступления.

Сложность или простота следственной ситуации – это мера ее информационной определенности, мера представленности в среде признаков преступления.

Мера информационной определенности ситуации зависит от объективной сложности исследуемого явления, неоднозначности сведений о нем и его элементах. При этом существенна и осведомленность следователя о сущности явлений данного класса.

Все сложные следственные ситуации – проблемные. (Познавательный поиск и возникает только в проблемной ситуации). Неизвестное при этом должно быть объективизировано – перед субъектом должен возникнуть четко сформулированный познавательный вопрос, который и является проблемой.

Если проблемная ситуация позволяет наметить искомое, которое можно найти путем некоторого преобразования исходных условий, - возникают задачи расследования. Элементы задачи – условия и искомое - находятся в определенной зависимости, связях. На основе этих объективных зависимостей и осуществляется процесс определения и поиска неизвестных элементов.

Процесс расследования – это процесс отражения следователем системно-структурных связей элементов расследуемого события.

Деятельность следователя не сводится к «собиранию и фиксации доказательств». При встрече с криминальной ситуацией первоначально возникает необходимость опознать признаки преступления. Сама возможность появления доказательств зависит от продуктивности предварительного следственного анализа криминальной ситуации. Первично анализируются информационные сигналы, а не доказательства. Исходная криминалистическая информация, как правило, закодирована. И только ее декодирование порождает доказательства, выявляют связь исследуемых объектов с предметом доказывания.

Для этого следователю необходимо: 1) обнаружить, 2) распознать, 3) интерпретировать, 4) оценить криминалистически значимые информационные сигналы и объединить их в информационную систему. В ее пределах устанавливаются новые потенциально возможные источники криминалистически значимой информации (6,7,8,9,10,11,12,13,14,15,16).

В ситуациях с острым дефицитом исходной информации поисковая деятельность следователя приобретает эвристический характер. В этих случаях следователь решает нестандартные задачи. Методы решения этих задач также нестандартны, они называются эвристическими (от греч. heurisko – нахожу) (10,18,32).

Общим способом решения познавательных проблем является информационное моделирование.

Информационная модель – специально создаваемая, мысленно представляемая система, отображающая элементы проблемной ситуации и позволяющая осуществить преобразование этих элементов с целью нахождения новой информации для решения задач данного класса.

В процессе расследования объектами моделирования могут быть событие преступления, место и время его совершения, мотивы и способы совершения деяния, личность виновного, потерпевшего и все другие объекты и процессы, связанные с совершением преступления. При этом выясняется: 1) при каких условиях то или иное явление могло произойти, 2) что следует узнать, 3) где и какие сведения искать. Модели могут быть материальными и мысленными. Материальные модели (подразделяемые на два вида – пространственно-подобные и физически-подобные) используются в рамках отдельных следственных действий. Мысленные же модели являются основным средством всей следственно-поисковой деятельности.

Криминалистическое моделирование позволяет сосредоточить сознание следователя на связях и отношениях объектов, дающих высоковероятностное объяснение фактам, причины которых первоначально неизвестны, организует выдвижение первоочередных задач расследования.

Осуществляя мысленное моделирование события, следователь избавляется от необходимости действовать методом «проб и ошибок», его поисковая деятельность приобретает необходимую целеустремленность, объекты исследования систематизируются и раскрываются в существенных взаимосвязях. Рассматривая вероятностно-информационное моделирование, мы формулируем ряд психологически обоснованных требований к выдвижению и проверке следственных версий (10,15,18,19,32).

В ряде опубликованных работ мы анализируем условия эффективной реализации отдельных следственных действий – допроса, предъявления для опознания, осмотра места происшествия, обыска, очной ставки, проверки показаний на месте и следственного эксперимента. Исследуются психология взаимодействия следователя с другими участниками уголовного процесса, – как в ситуации сотрудничества, так и в ситуации противоборства сторон, проблема установления психологического (коммуникативного) контакта, критерии и система приемов психического воздействия на лиц, противодействующих расследованию.

Подробно рассматривается система следственных действий, обусловленная типом проблемно-поисковой ситуации (6 - 19).

В заключение отметим, что распространенное в криминалистике фрагментарное описание отдельных сторон следственной деятельности не образует даже в своей совокупности криминалистической теории. Для этого необходим концептуальный охват структуры следственной деятельности, ее системный анализ, обеспечивающий ее эффективность. Необходима всесторонняя разработка ее эвристической сущности, ее охват общепсихологической теорией деятельности. Необходим системный анализ объекта следственной деятельности – поведения преступника. При этом следует различать общую модель преступного поведения, частно-криминалистиче-скую модель (модель отдельных видов преступления) и информационную модель конкретного преступления, которая формируется на основе «психологического профиля преступника». С этой целью нами исследовано проявление криминалистически значимых особенностей личности преступника в материальной среде (6,7,8,16,17,18,32).

Психологические основы судебного процесса (по уголовным делам)

В данном комплексе проблем юридической психологии мы рассматриваем психологические особенности судебной деятельности и отдельных участников судебного разбирательства – психологию судьи, прокурора, защитника, свидетелей, подсудимого, судебной аудитории. Значительное внимание уделяется психологическим особенностям исследования материалов предварительного следствия и планированию судебного разбирательства. Анализируются психологические аспекты организации судебного следствия, психология допроса и других процессуальных действий в судебном следствии, психология судебных прений, психологические особенности деятельности и речи прокурора, адвоката (защитника), психология поведения подсудимого. Рассматривается психология оценки судом имеющихся доказательств, выявления им информационных пробелов, психологические аспекты справедливости и законности уголовно-правового наказания, вопросы индивидуализации наказания, психология постановления приговора, психология поведения судебных заседателей. Исследуется психология судебных ошибок (17,18,19).

Психология исправительной деятельности

В данной группе психолого-юридических проблем нами анализируются предмет и задачи исправительной психологии, психологические аспекты проблемы наказания, исправления и перевоспитания осужденных, раскрывается психологическое содержание этих понятий. Понятие «пенитенциарная психология№ мы не сводим к понятию исправительной психологии. Мы подчеркиваем, что сущность пенитенциарной деятельности состоит в такой организации тюремного режима, которая в сочетании с актами милосердия приводит к раскаянию осужденного – глубокому личностному самоосуждению, кардинальной ценностной переориентации личности, самоочищению – катарсису. В связи с этим анализируется психология личности, лишенной свободы, социально-психологические явления в местах лишения свободы. Рассматривается практика ре-социализирующей деятельности ИТУ, отмечаются существенные недостатки этой деятельности – нарушение механизмов целеполагания осужденных, нарушение их социально-психологических связей, отсутствие необходимой индивидуализации исполнения уголовного наказания и психологической коррекции в отношении лиц с психическими аномалиями.

Цель уголовного наказания состоит в том, чтобы воспрепятствовать виновному вновь нанести вред обществу. И это препятствие должно быть тем сильнее, чем ценнее нарушенные социальные блага и чем интенсивнее побуждение индивида к совершению преступлений. Соразмерность между преступлением и наказанием состоит в том, чтобы наказание было действенным для данной личности, чтобы оно производило наибольшее влияние на психику и было бы не столь мучительным для его тела. Уповая же на воспитательное воздействие лишь карательных мер, на причинение физических страданий виновному, переоценивая значение жестокости режима, исправительная система не достигает цели.

Лишая человека свободы, его подвергают таким страданиям и лишениям, которые юридически не вытекают из данного вида наказания. В силу низкой правовой культуры, отсутствия демократических традиций забвения прав личности, лишение человека свободы (а только к этому приговаривает суд) практически налагает на осужденного такие тяжкие страдания, которые не предусматриваются приговором суда: угнетение невыносимыми «жилищными условиями», крайне скудным питанием, ограничением социального общения, криминализированной микросредой, обнаженностью интимной стороны жизни, враждебным отношением персонала ИТУ. При этом столь важные в структуре ресоциализации осужденного чувство стыда, совести, личностного достоинства не только не культивируются, но и окончательно атрофируются. Декларируемый в уголовно-исполнительном праве и правовой доктрине принцип индивидуализации наказания не находит пока еще своего воплощения в практике ИТУ. Более того, даже теоретически этот принцип не осмыслен как необходимая дифференциация в обращении с осужденными в соответствии с особенностями их поведенческой девиации. Требуется широкое внедрение в пенитенциарную систему средств и методов научно обоснованной индивидуальной и групповой психотерапии.

В диссертации обсуждается проблема психодиагностики личности осужденного и ставится вопрос о необходимости учреждения пенитенциарной экспертизы. Рассматривается проблема профилактики криминального заражения в системе ИТУ. Обращается внимание на необходимость учета тех психических деформаций, которые присущи преступникам различных категорий. При отсутствии индивидуальной психо- и психопатологической диагностики не может быть разработана система индивидуальных исправительно-воспитательных воздействий, формирования у осужденного утраченных им стереотипов социально положительного поведения.

Личностно угрожающая среда в большинстве ИТУ резко усиливает уровень тревожности большинства заключенных; тогда как по мнению некоторых исследователей (Ю.М. Антонян и др.), эта личностная особенность и является одной из основных причин кримнального поведения. Основными средствами ресоциализации осужденных является труд, образование, досуг, организация социально положительного внутригруппового межличностного взаимодействия. Эти средства ресоциализации и образуют ядро воспитательного режима. Однако не сами эти средства, а их воспитательно-исправительная организация приносят успех в ресоциализации осужденных. Труд, являющийся тяжелой обязанностью, не может сам по себе положительно воздействовать на личность. Современный механизированный и автоматизированный труд призван обеспечивать самореализацию личности. Труд в ИТУ – средство социальной интеграции и средство социального контроля, средство самоактуализации личности. Трудовая квалификация осужденного должна быть органически связана с формированием у него соответствующей образовательной потребности. Исследования зарубежных ученых (Даниэль Глейзер и др.) показывают, что повышение личностного статуса заключенного посредством повышения его трудовой квалификации и уровня образования содействуют резкому сокращению рецидива. Недопустимо использование труда в качестве карательного воздействия.

Свободное время, досуг осужденных – криминогенно опасное время в жизнедеятельности осужденных. Здесь необходима наибольшая активность воспитательных воздействий. Эффективно организованный досуг осужденных призван разрушить однообразие, монотонность тюремной жизни, снимать чувство тоски и одиночества и в конечном итоге – социальную отчужденность личности. Ограничения в сфере целеполагания, личностной активности (столь опасные для ресоциализации осужденных спутники казенного тюремного режима) в сфере досуга должны быть сведены к минимуму. Досуг, насыщенный интересными делами и полезными развлечениями – мощное средство физического восстановления и психического самообновления личности. Загнать людей в барак как в стойло и лишить их элементарных возможностей человеческой жизнедеятельности, значит обречь их на неминуемую деградацию. Только тоталитарные режимы уповают на такое средство «воспитательного» воздействия. Блокирование любых контактов с внешним миром – еще одна ошибочная позиция в ре-социализирующей деятельности ИТУ. Утраченные социальные связи могут быть восстановлены лишь при условии их активного функционирования.

Исполнение уголовного наказания – не превращение осужденного в объект насилия, а процесс возвращения социально деформированной личности к социально адаптированной жизнедеятельности. Весь режим ИТУ должен быть насыщен элементами социально адаптивного тренинга. Решение этой задачи требует объединения усилий юристов, социологов, психологов, педагогов, психотерапевтов и психиатров. Вышеозначенные проблемы пенитенциарной психологии нами широко обсуждаются в ряде работ (4,16,18,25,28,35). Наряду с критическим анализом мы освещаем и положительный опыт отдельных исправительно-трудовых учреждений.

Заключение

В результате многолетнего исследования комплекса проблем юридической психологии – определены ее предмет, принципы и структура, раскрыто содержание ее основных разделов. Создан первый стабильный учебник, утвержденный Государственным комитетом РФ по высшему образованию, доля высших юридических учебных заведений – «Общая и юридическая психология» в 2-х частях (общий объем 60 п. л.). Разработана действующая в настоящее время учебная программа по данному курсу и методические указания к его изучению. Совокупность наших работ по юридической психологии позволяет организовать учебный процесс в юридических вузах в полном соответствии с этой программой.

В отдельных монографиях и научных статьях обсуждены актуальные проблемы юридической психологии, ее современного состояния и перспектив развития. В ряде работ раскрыта психолого-юридическая сущность базовых правовых категорий (таких как понятие вины, вменяемости и др.). Впервые разработана методика проведения отдельно судебно-психологиче-ских экспертиз. Произведена классификация психических аномалий личности, что является необходимой теоретической предпосылкой для разработки проблем судебно-психологической экспертизы.

В качестве общетеоретических основ юридической психологии разработан систематический курс общей и социальной психологии, адаптированный к запросам юридической теории и практики. Особое внимание при этом уделено особенностям экстремальных психических состояний личности – стрессу, фрустрации, аффекту, состоянию когнитивного диссонанса, механизмам психической саморегуляции личности в сложных жизненных ситуациях. Сделаны необходимые предложения по правовой оценке преступлений, совершенных в экстремальных психических состояниях, а так же в тех ситуациях, адекватная реакция на которые превышает психофизиологические возможности человека.

Ссылки на наши исследования в фундаментальных работах Антоняна Ю.М., Гульдана В.В., Котова Д.П., Зорина Г.А. и др., а также в докторских диссертациях Вилькеева Д.В., Махмутова М.И., Половниковой Н.А., Ситковской О.Д., Шамовой Т.И., Эминова В.Е. и др. свидетельствуют о том, что основные положения наших исследований введены в научный оборот.

Мы надеемся, что осуществленные нами исследования послужат определенной основой для дальнейшего развития юридической психологии, будут содействовать гуманизации правового мировоззрения, расширению компетентности юристов в механизмах человеческого поведения.

Основные публикации по юридической психологии

1. Еникеев. Теория и практика активизации познавательного процесса. Казань, 1963. 7 п. л.

2. Еникеев. Судебная психология. Часть 1. М., изд-во ВЮЗИ, 1975. 7 п. л.

3. Еникеев. Судебная психология. Часть 2. М., изд-во ВЮЗИ, 1976. 12 п. л.

4. Еникеев. Социальная психология. М.,1981. 4 п. л.

5. Еникеев. Основы судебной психологии. Часть 1. М., 1982. 8п.л.

6. Еникеев. Основы судебной психологии. Часть 2. М., 1982. 12п.л.

7. Еникеев. Психология обыска и выемки. Н., 1986. 5 п. л. (в соавт.).

8. Еникеев. Психология осмотра места происшествия. М., 1987. 6 п. л. (в соавт.).

9. Еникеев. Психология допроса М.,1990. 9 п. л. (в соавт.).

10. Еникеев. Психология следователя. М., 1990. 10 п. л. (в соавт.).

11. Еникеев. Психология обыска и выемки. М., 1994. 5 п. л. (в соавт.)

12. Еникеев. Психология осмотра места происшествия. М., 1994. 6п.л. (в соавт.).

13. Еникеев. Психология допроса. М., 1994. 9 п. л. (в соавт.).

14. Еникеев. Психология следователя. М., 1994. 10 п. л. (в соавт.).

15. Еникеев. Психология преступника и расследования преступлений. М., 1996. 25 п. л. (в соавт.).

16. Еникеев. Основы общей и юридической психологии. М., «Юрист», 1996. 40 п. л.

17. Еникеев. Общая и юридическая психология. Часть 1. М., «Юридическая литература». Учебник, утвержденный Комитетом по высшему образованию РФ. 30 п. л. (в печати).

18. Еникеев. Общая и юридическая психология. Часть 2. М., «Юридическая литература». Учебник, утвержденный Комитетом по высшему образованию РФ. 30 п. л. (в печати).

19. Еникеев. Словарь терминов общей и юридической психологии. М., «Юрист». 10 п. л. (в печати).

20. О современном состоянии юридической психологии и перспективах ее развития. //Психологический журнал. Том 3. № 3. 1982. 1 п. л.

21. Учебная программа курса «Общая и юридическая психология» для высших учебных заведений, утвержденная Минвузом СССР. М., изд-во ВЮЗИ. 1983, 1986. 2 п. л.

22. Методические указания к изучению курса «Общая и юридическая психология». М., изд-во ВЮЗИ, «Юристъ», 1973, 1975, 1979, 1981, 1983, 1985, 1987, 1989, 1991, 1993, 1995. 24 п. л.

23. Учебная программа курса «Общая и социальная психология». М., изд-во ВЮЗИ. 1981. 1 п. л.

24. Психологическая экспертиза при расследовании авиационных происшествий. В кн.: Актуальные проблемы раскрытия преступлений. М., 1985. 1 п. л. (в соавт.).

25. Психология общения следователя с обвиняемым, подозреваемым и свидетелем. В кн.: Современные проблемы расследования и предупреждения преступлений. М., 1987. 135 п. л.

26. Психолого-юридическая сущность вины и вменяемости. //Советское государство и право. № 12, 1989. 1 п. л.

27. Психология преступления и следственно-поисковой деятельности. В кн.: Теория криминалистики и методика расследования преступлений. М., 1990. 3 п. л.

28. Проблемы юридической психологии. Выступление на «Круглом столе». //Психологический журнал. Том 7, № 1, 1986. 0,3 п. л.

29. Криминалистическое учение о поведении преступника как теоретическая основа деятельности по раскрытию преступлений (совместно с Образцовым В.А.). В кн.: Теория криминалистики и методика расследования преступлений. М., 1990. 1 п. л.

30. Словарь психологических терминов в учебнике «Криминология» под ред. Кудрявцева В.Н. и Эминова В.Е. М., 1995. 1 п. л.

31. Психолого-криминологические аспекты здоровья нации и общественной безопасности (в соавторстве). //Здоровье нации и национальной безопасности. М., 1996. 0,5 п. л.

 

---