Лекция 6. ВИКТИМНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

1) Формирование виктимологии как особого направления знания.

2) Предмет, методы и история развития виктимной психологии.

3) Понятие жертвы преступления. Типология жертв. Виктимность.

4) Механизм взаимодействия между жертвой преступления и преступник

5) Виктимологическая профилактика.

6) Формирование виктимологии как особого направления знания

Лекция построена на содержании и результатах исследования Н. В. Ахмедшиной. Закономерности научного познания, выражающиеся в исследовании все более сложных объектов, обусловили возможность глубокого изучения в XX веке двух сложнейших явлений действительности: человека и общества. Эти две достаточно самостоятельные системы организованы чрезвычайно сложно. Не удивительно, что исследование объекта, относящегося к обеим системам сразу, представляет довольно большую сложность уже на этапе постановки научно-исследовательской проблемы. Преступление как объект познания выступает одной из форм взаимодействия систем «человек» и «общество».

Анализ криминологической литературы показывает, что она, главным образом, посвящена преступному деянию, его природе и отдельным его сторонам, выяснению причин и условий совершения конкретного преступления и преступности в целом, а также личности преступника.

Виктимология в качестве самостоятельного научного направления в криминологии начала оформляться лишь в 40-е гг. ХХ века с появлением работ Г. Гентига и Б. Мендельсона, которые заложили основы виктимологии: определили ее предмет, методы исследования и выработали соответствующую терминологию. До этого времени проблема жертвы преступления в исследовательском плане оставалась в стороне. Сам термин «виктимология» впервые прозвучал в докладе Б. Мендельсона «Новые психосоциальные горизонты: виктимология» (1947). Позднее, в 1949 г. американский психиатр Ф.Уэртхем выступил за создание «науки виктимологии», посвященной социологическому анализу поведения жертвы преступления.

Почему же интерес к жертве преступления возник именно в названное время?

Исторически сложилось так, что трансформация научного знания в самостоятельную научную дисциплину происходит при определенных условиях, а именно:

1) наличие обстоятельств, способствующих возникновению данного знания на определенном историческом этапе;

2) достижение необходимого уровня развития базовых наук;

3) существование социального заказа на развитие знаний, представленных новым научным направлением.

Говоря о причинах, которые способствуют либо препятствуют возникновению и дальнейшему развитию научного знания определенного характера на конкретном этапе развития общества, мы имеем в виду главенствующие в обществе доктринальные установки, оказывающие влияние, в том числе, и на правовые науки. В частности, говоря, например, о криминологии, профессор Оксфордского университета Дж. Гарланд пишет, что история этой науки это история постоянной переоценки идей в соответствии с меняющимися политическими условиями, изменениями на институциональном и административном уровнях, а также интеллектуальными достижениями, происходящими в смежных отраслях науки, и изменяющимися идеологическими установками практических работников. Другими словами, криминология как наука социальная изучает преступность, а определение преступного и приемы воздействия на нее напрямую зависят от господствующей в данный исторический момент идеологической установки, степень влияния которой, как нам известно из истории юридической науки, может быть различной.

На этапе, предшествующем появлению виктимологии в криминологической науке (начало ХХ в.), мы наблюдаем достаточную степень сформированности научного знания в тех областях, которые имеют потенциальный выход на решение виктимологических проблем, прежде всего психологии и собственно криминологии.

Бурный рост психологического познания в первой половине ХХ в. привел к появлению различных теорий личности. На наш взгляд, целесообразно выделить два направления, являющихся до сих пор важнейшими в психологии и представляющих ценность для эффективного решения задач виктимологии. Речь идет о психоаналитической и бихевиористской школах изучения личности. Отметим, что выделенные направления выбраны нами не в силу их абсолютной истинности, а по причине наиболее полного раскрытия в них ряда особенностей психики человека, которые напрямую связаны с природой личности жертвы преступления.

Основной акцент в этой теории делается на роль биологических и неосознаваемых факторов в регуляции поведения и утверждение, что поведение человек в своей основе иррационально и является результатом взаимодействия между раз личными структурными уровнями сознания.

Криминологически значимой является та часть психоаналитической теории личности, где раскрывается природа тревоги и механизмы психической защит от нее.

По мнению ряда исследователей, виктимность как свойство лица, детерминирующее повышенную степень вероятности претерпеть вред от противоправны действий, так же как агрессия, может выступать в качестве защитного механизма, поэтому психоаналитические методики исследования личности должны приме няться и применяются для изучения личности жертв преступлений наряду с другими методами исследования.

Основа бихевиоризма как направления в психологии была заложена в стать американского психолога Дж. Уотсона «Психология с точки зрения бихевиориста (1913), а также в работе Э. Торндайка «Принципы обучения, основанные на пси хологии» (1905). С практической точки зрения необходим был качественно но вый подход к изучению личности — метод, основанный на регистрации и анализ внешне наблюдаемых фактов, процессов, событий в поведении конкретного человека

По мнению Дж. Уотсона, «основная задача бихевиоризма заключается в накоплении наблюдений над поведением человека с таким расчетом, чтобы в каждог данном случае при данном стимуле (или лучше сказать — ситуации) бихевиорис мог сказать наперед, какая будет реакция или — если дана реакция — какой ситуацией данная реакция вызвана». Так, и Д. В. Ривман в своей работе «К вопросу о социально-психологической типологии потерпевших от преступления» (1988) пишет что «смысл изучения потерпевших от преступлений — чтобы на основе представлений о лицах, уже пострадавших, определить типичные совокупности личностных признаков и характеристик поведения, делающих конкретное лицо более ил менее уязвимым в ситуациях преступлений».

Таким образом, и бихевиористское психологическое направление, и разработанные на его основе конкретные методики изучения личности (такие, как «наводнение», «тренировка настойчивости», «релаксация», «дневниковая форма фиксации») имеют немаловажное значение для виктимологических исследований.

Криминологическая наука начала ХХ в. переживала этап переоценки ранее разработанных теорий и выработки новых. В этот период появляются различные теории причин преступности.

Автор социологической теории интеракционизма Д. Г. Мид (1863-1931) утверждал, что общественная жизнь есть серия социальных ситуаций и типичных реакций людей на поведение окружающих (интеракция) и поведение индивида определяется социальными ожиданиями и сложившимися стереотипами. Сущность данной теории состоит в объяснении причин преступного поведения особенностями социального реагирования на данное поведение и его субъекта. Так, Э. Лемерт выделяет следующие этапы становления криминальной личности:

1) нарушение человеком правил поведения;

2) интеракция окружающих людей в форме отрицательной оценки;

3) вторичное правонарушение, вызванное чувством обиды и враждебным отношением к окружению;

4) осуждение, влекущее стигматизацию;

5) укрепление лица на преступном пути, восприятие роли преступника.

В виктимологическом аспекте теория стигмы показывает, что складывающиеся в соответствии с реакцией людей на то или иное поведение шаблоны действуют и на другую сторону — жертв преступлений, как состоявшихся, так и потенциальных. «Преступник следует одному социальному стереотипу, а именно, что потенциальную жертву нельзя оставлять без внимания», — замечает Г. Й. Шнайдер. Так, по данным Е. Б. Дорониной (2001), 53,8% мошенников рассматривали поведение потерпевших как главное обстоятельство, которое побудило их совершить преступление.

С другой стороны, жертва преступления, прошедшая через предварительное расследование и суд, к тому же не получившая материальной компенсации, нередко переживающая так называемую «вторичную» виктимизацию, также остается носителем определенного «ярлыка». Последствия вторичной виктимизации сходны с последствиями вторичной девиантности, которые проявляются в том, что вокруг этого лица «создается обстановка недоверия и подозрительности, когда окружающие опасаются совершения данным лицом новых девиантных действий». Вследствие этого индивид становится носителем определенного ярлыка («клейма») не только в глазах окружающих, но и в своих собственных, что не может не отразиться на его дальнейшем поведении, т. к. общественное мнение способно заставить некоторую часть людей поступать соответственно сложившимся в отношении них представлениям.

Общую картину положения потерпевших от преступлений можно выразить словами Г. Й. Шнайдера о том, что «общество занимает в отношении жертвы весьма странную позицию —оно клеймит ее. Причинившего вред клеймят как уголовного преступника, а к жертве проникаются недоверием, сожалением или злорадством».

В виктимологическом исследовании свое развитие получило и еще одно из направлений интеракционизма — взаимодействие между преступником и его будущей жертвой. На основании эмпирического материала прошлых и собственных исследований интеракционистами был сделан вывод о существенной роли жертвы в механизме совершения в отношении нее преступления.

Говоря о социальных предпосылках формирования криминологической виктимологии, следует отметить, что Вторая мировая война с ее многомиллионными жертвами внесла свой вклад в появление теории жертвы преступления — проблема жертв геноцида также требовала своего разрешения в целях недопущения подобного в будущем. Таким образом, социальный заказ от мировой политической элиты на всесторонний анализ последствий Второй мировой войны явился важным фактором, обусловившим более интенсивное развитие виктимологического направления.

6.2 Предмет, методы и история развития виктимной психологии

Одним из принципиальных вопросов исследования жертвы преступления является вопрос, выступает ли виктимология самостоятельной наукой или она должна развиваться исключительно в рамках криминологии?

Одна группа исследователей рассматривает виктимологию как часть более широкого учения о жертвах не только преступлений, но и последствий несчастных случаев, природных и техногенных катастроф, эпидемий, войн и иных вооруженных конфликтов, политических противостояний (виктимология в широком смысле слова).

По мнению В. И. Полубинского, виктимология является самостоятельной научной дисциплиной, изучающей жертв всех видов и категорий. При этом на современном ему этапе развития виктимологии (1979 г.) автор выделяет две самостоятельные, но взаимосвязанные научные отрасли:

• учение о жертве правонарушений;

• учение о жертве несчастных случаев.

Д. В. Ривман, рассматривая виктимологию в широком смысле как перспективное направление, замечает, что на современном уровне виктимологических исследований ее некриминальные направления лишь обозначились. Мы согласимся с этим мнением.

Область научного знания, претендующая на самостоятельность, должна, прежде всего, обладать особым предметом и использовать специфические методы исследования. Знание природы предмета исследования, структуры научного знания, наиболее эффективных методов исследования и разработанных на их основе практико-прикладных методик позволяет вывести исследовательскую работу на уровень истинного научного знания. Соответствует ли виктимология указанным требованиям?

Говоря об объекте виктимологического исследования, Л. В. Франк писал, что им могут быть любые потерпевшие от преступления, в том числе и при покушении, близкие родственники погибших потерпевших, «виновные» потерпевшие, независимо от признания их таковым в уголовно-процессуальном порядке».

Предметом виктимной психологии являются:

1) социально-демографическая и социально-психологическая характеристики жертв преступлений;

2) уяснение индивидуально-групповых особенностей потерпевших от преступлений;

3) типовые модели взаимосвязи между жертвой и преступником;

4) определение сущности виктимности и уяснение форм ситуативного и личностного фактора в событии преступления (виды виктимности).

Составной частью любого исследования является решение проблемы использования тех или иных методов научного познания. С помощью анализа используемых методов мы можем подвергнуть оценке результаты состоявшегося исследования. Таким образом, анализ методов —это анализ объективности исследования. Каждый метод имеет свои достоинства и недостатки, а также свою исследовательскую нишу.

Виктимная психология, как и любое иное научное знание, использует приемы логического мышления: анализ, синтез, индукцию, дедукцию, аналогию, системный подход. Это — общенаучные методы. К методам конкретных наук, применяемым при изучении жертв преступлений, относятся: статистический метод, наблюдение, эксперимент, моделирование, типология, метод анализа независимых характеристик. Из области социологического знания виктимология использует метод опроса в форме интервью и анкетирования. Но большая часть методологического арсенала заимствована виктимной психологией из психологической науки.

Поскольку одной из целей виктимологии является классификация и типология личности жертв преступлений на основе изучения их биофизической, психологической и социальной характеристики, не должно принижаться значение биологического в человеке, объясняя все происходящее с индивидуумом на уровне социального. Необходимо исследовать с позиций системного подхода в совокупности все данные о человеке.

В целом, можно сделать вывод, что виктимная психология обладает самостоятельным предметом и методами исследования. Характерным отличием отечественной виктимной психологии от зарубежных исследований личности потерпевшего является то, что с момента своего возникновения в конце 60-х годов ХХ века она развивалась преимущественно в теоретическом аспекте в рамках криминологического знания. Эта тенденция с незначительными изменениями продолжается и в настоящее время. Рассматриваемая наука находится на этапе перехода от стадии формирования к стадии активного развития.

Тенденции развития зарубежной виктимной психологии

Развитие криминологических и психологических знаний о потерпевшем привело к появлению в 40 годах ХХ века виктимологии. Поэтому не случайно первые работы, сделанные в этом направлении, немецкого ученого Ганса фон Гентига «Замечания по интеракции между преступником и жертвой» (1941) и Бенджамина Мендельсона «Новые психосоциальные горизонты — виктимология» (Бухарест, 1947) показали, что поведение жертвы нередко играет большую роль и оказывает существенное влияние на мотивацию поведения со стороны субъекта преступления.

Г. Гентиг называл преступление процессом, «в котором антиобщественные элементы пожирают друг друга», где «взаимоотношения между преступником и потерпевшим, вероятно, соответствуют взаимоотношениям между хищными и травоядными животными. Разница в отношениях между хищными и травоядными животными в мире животных и в отношениях между преступником и потерпевшим заключается в том, что хищным зверям приходится самим охотиться за добычей, в то время как жертва преступника во многих случаях, по-видимому, сама активно вводит в искушение преступника». Далее, в своей монографии «Преступник и его жертва. Исследование по социобиологии преступности», выпущенной в 1948 г., Г. Гентиг отмечал, что между преступником и жертвой преступления существует негласное взаимопонимание и имеют место интеракция, взаимодействие и обмен элементами причинности. В этой работе Г. Гентиг развил основные положения нового направления в криминологической науке: определил предмет виктимологии, типичные виктимологические ситуации и типы жертв преступлений.

Наряду с трудами Г. Гентига первостепенное значение для развития нового научного направления имели также исследования Б. Мендельсона (1956). В них автор дает определение термина «виктимология», определяя предметом исследования жертву преступления; рассматривает понятие «жертва», приводя классификацию жертв, и указывает, что центральной проблемой виктимологии является оценка «вклада» жертвы в юридически значимую ситуацию. Обратим внимание, что основатель виктимологической науки Г. Гентиг заявлял виктимологию как комплексное био-психосоциальное знание, расставляя исследовательские приоритеты именно в указанном порядке.

Вышеуказанные условия привели к тому, что с середины 40-х годов ХХ столетия стали появляться первые труды по виктимологии таких авторов, как Г. Элленбергер, П. Фейербах, А. Фаттах, Ф. Р. Пааш, Р. Гассер, С. Шафер, Б. Холыст и многие другие, в которых рассматривались вопросы о предмете и месте вик— тимологии в системе наук, понятие жертвы, классификация потерпевших, роль жертвы в создании криминогенной обстановки и др. При этом предмет виктимо— логических исследований определялся учеными по-разному. Одна группа ученых (Г. Гентиг, Г. Элленбергер) включала в него жертв только преступлений, поскольку жертвы преступлений представляют собой разновидность жертв социальных явлений. Учение о жертвах преступлений —криминологическая виктимология — не выходит за рамки криминологии и представляет собой виктимологию в узком смысле слова. Другая группа ученых (Б. Мендельсон, М. Вольфганг) трактовала предмет виктимологии более широко. Поскольку с точки зрения этимологии термин «виктимология» означает «учение о жертве», в предмет изучения виктимологии ими включались не только жертвы преступлений, но и жертвы других правонарушений и различных социальных явлений, а также природных катастроф (виктимология в широком смысле слова). Таким образом, виктимологии превращалась, по сути, в междисциплинарную отрасль науки. На сегодняшний день этот вопрос продолжает оставаться дискуссионным.

Как видно из сказанного, виктимология, находясь в рассматриваемый период в стадии возникновения, «вписывалась» в рамки основных криминологических теорий середины ХХ века. Объективно в этот хронологический период наиболее актуальными стали вопросы методологического характера, прежде всего вопросы сущности и предмета виктимологии. В период с конца 40-х и до начала 70-х годов ХХ века одним из ведущих виктимологических направлений стало исследование предположения о том, что жертва своими действиями или словами способствует совершению в отношении нее преступления и установлению «вины» потерпевшего.

В этот период под пристальным вниманием оказывается так называемая «виновная» жертва, своим поведением провоцирующая преступление. Следует отметить, что на начальном этапе формирования виктимологии у исследователей в этой области наблюдается склонность к некоторой категоричности формулировок.

Тенденции развития отечественной виктимологии

Предметом пристального внимания криминологов в нашей стране в 20-е годы ХХ века явилась личность преступника. Разработка данной проблемы неизбежно привела к выводу о том, что изучение личности преступника невозможно без изучения жертвы совершенного им преступления и связи, существующей между двумя этими субъектами.

Становлению отечественной виктимологии содействовало еще одно обстоятельство-развитие психологических знаний. До 30-х годов ХХ века в СССР психология развивалась в различных направлениях: в направлении психоанализа (И. Ермаков), в направлении психотехники (И. Шпильрейн), педологии (М. Я. Басов, Л. С. Выготский).

Новый подъем психологической науки начинается в 50-х годах ХХ века. Главенствующей в отечественной психологии на данном этапе стала теория деятельности, начало которой было положено С. Л. Рубинштейном и продолжено в дальнейшем А. Н. Леонтьевым.

При изучении личности преступника в России в 70-80-х годах ХХ века использовались и используются в настоящее время, как и за рубежом, методики, базирующиеся на принципах, лежащих в основе психоаналитического и бихевиористского подходов: проективные методы; анкетные методы, обязательным элементом которых, как правило, является изучение некоторых элементов бессознательного характера; экспериментальные методы психодиагностического исследования личности. Начало виктимологических исследований в нашей стране было заложено Л. В. Франком (1966).

Работа В. Е. Христенко «Психология поведения жертвы» (Ростов-на-Дону, 2004) выступает наглядной демонстрацией современного уровня развития виктимной психологии. Она посвящена в основном практическим вопросам виктимологии. Автор предлагает при изучении социально-психологических основ виктимологии использовать также аналитические методы, например математические. Так, при помощи математических методов демонстрируется возможность описания уровня защищенности конкретного лица, что, несомненно, будет содействовать более эффективной профилактике преступлений. В работе описаны особенности восприятия жертв сексуальных преступлений; закономерности поведения заложников, приведены рекомендации работникам правоохранительных органов по общению с жертвами преступлений, в том числе с малолетними жертвами и свидетелями преступлений. Соблюдение этих рекомендаций, несомненно, понизит распространенность такого явления, как вторичная виктимизация жертв, неблагоприятные последствия которой подрывают доверие потерпевших от преступлений к правоохранительной системе в целом.

Практическая сторона виктимной психологии в виде создания эффективных программ защиты и помощи потерпевшим от преступлений, как реальным, так и потенциальным, представляла собой до недавнего времени весьма неразработанную сферу охраны прав граждан в нашей стране. Такое развитие науки о жертве преступления, безусловно, имеет свои причины. Корни этого явления скрываются в политике отрицания ценности отдельной личности, ее прав и законных интересов, господствовавшей еще в 30-50 годы ХХ века.

Исходя из вышеизложенного можно выявить две тенденции развития отечественной виктимной психологии, которые, по нашему мнению, заключаются в следующем:

1) наблюдается активизация исследований, имеющих непосредственную практическую значимость, направленных на выявление уровня виктимизации; изучение проблемы «цены» преступности, а также зарубежного и международного опыта виктимологической профилактики;

2) сохраняется преимущественная направленность виктимологических исследований на изучение проблем отдельных видов преступлений, что имеет определенную практическую значимость, однако не приводит в силу разобщенности таких исследований и отсутствия генерализированных обобщений к инновационному прорыву в развитии теоретической виктимологии, что не отвечает проблемам виктимологической профилактики. Сохраняется разрыв между теоретическими положениями и практической их реализацией в целях предупреждения виктимизации населения;

3) начинает происходить размежевание виктимной психологии и криминологической виктимологии.

6.3 Понятие жертвы преступления. Типология жертв. Виктимность

Понятие жертвы преступления

Понятие жертвы преступления выступает не только результатом научного поиска, но и направляет ученых на перспективные научные исследования. На данный момент дискуссионным является разграничение понятий «потерпевший» и «жертва преступления».

Если провести этимологический анализ этих двух терминов, то можно выявить следующее:

Жертва — в древних религиях: приносимый в дар божеству предмет или живое существо (убиваемое), а также приношение этого дара (жертвоприношение); добровольный отказ от кого-,чего— нибудь, в чью-нибудь пользу, самопожертвование.

Иначе говоря, основным смыслом этого слова будет безвозвратное лишение чего-либо (например, принести жертву богам (безвозвратно отдать что-либо, в том числе жизнь человека или животного); пасть жертвой в борьбе (умереть)).

Слово «потерпевший» производное от слова «терпеть», что, в свою очередь, означает — проявить терпение в течение некоторого времени; «терпеть» — безропотно и стойко переносить что-нибудь (страдание, боль, неудобства).

Другими словами, потерпевший — это лицо, испытывающее что— либо неприятное (различной степени тяжести) в течение определенного времени.

Термин «потерпевший» принадлежит понятийному пространству уголовного права и процесса. Дело в том, что основная идея, в частности, уголовно-процессуальной науки демонстрирует «конечность» отношений между преступником и потерпевшим. Данное отношение начинается с момента возбуждения уголовного дела и заканчивается вынесением окончательного приговора, который должен, по идее, прервать процесс страдания потерпевшего (претерпевшего страдание ограниченное время) от преступления. По смыслу уголовного закона назначенное наказание должно таким образом восстановить нарушенную преступлением социальную справедливость.

Однако разве покалеченное, ограбленное или изнасилованное лицо перестанет страдать от перенесенного преступления, даже если преступнику вынесена высшая мера наказания — смертная казнь? Нет. Именно поэтому термин «жертва» более соответствует исследуемой материи, в меньшей степени скованной рамками правовых норм.

Учение о жертве преступления в прикладном аспекте имеет основной своей целью профилактическую деятельность, направленную на предупреждение первичной виктимизации потенциальных жертв и на предотвращение рецидива виктимизации со стороны жертв уже состоявшихся преступлений. Для более эффективного достижения поставленной цели неизбежно возникает проблема выбора оптимальной типологии жертв преступлений и выработки определений отдельных их групп.

Типология жертв преступлений

Это очень важный вопрос, так как каждому типу жертв преступлений соответствуют определенные, присущие только им характеристики, которые исследуются соответствующими им методами. Разработанные на такой основе профилактические действия, направленные на потенциальных жертв, по своему содержанию из рекомендаций общего характера становятся конкретными мерами воздействия, учитывающими личностную специфику жертв преступлений.

Сегодня существуют типологии жертв преступлений по различным основаниям, например:

• по ролевому статусу (куда могут быть включены профессиональные признаки, физический и имущественный уровень потенциальных потерпевших и т. п.);

• по степени виновности потерпевшего (например, у Б. Мендельсона это невиновная жертва, жертва, способствующая совершению преступления, и жертва, вызывающая преступление);

• по характеру отношений между потерпевшим и преступником (так, Л. В. Франк выделяет: приятельские, любовные, враждебные отношения между ними; В. С. Минская— хорошие, безразличные, неприязненные);

• по роли потерпевшего в создании криминогенной ситуации (провоцирующая, неосторожная, правомерная).

В основу предлагаемой Н. В. Ахмедшиной типологии был положен поведенческий аспект, поскольку самым надежным способом анализа жертвы преступления является анализ ее деятельности. Рассматривая элементы конкретного поведения, мы можем судить о психических процессах, его вызвавших. Анализ, в частности, аспектов социального характера не дает высокой гарантии точности вследствие значимости ситуационных факторов. Спор в науках, изучающих личность преступника, о доминанте внутреннего состояния личности или внешних обстоятельств длится уже достаточно долгое время. Исследователь, выбравший иной, нежели поведенческий, аспект в изучении человека, на наш взгляд, будет обречен постоянно возвращаться к данному проблемному вопросу.

Всех жертв преступлений, в зависимости от их поведения, необходимо разделить на случайных и закономерных. Здесь речь идет не о фатальности, а о наличии вероятности, имеющей достаточно высокую степень. Она может детерминироваться осознанными и неосознанными, личностными и ситуационными предпосылками, существующими в ситуациях личностного выбора.

К случайным жертвам преступлений относятся лица, поведение которых не было негативным и никоим образом не вызывало преступные действия.

Виктимология стала развиваться потому, что жертву признали активным элементом системы преступления, выделяя центральной проблемой оценку «вклада» жертвы в юридически значимую ситуацию, хотя этот «вклад», на первый взгляд, не всегда очевиден. Случайные жертвы преступления выделены в самостоятельную группу в силу отсутствия фактора активного поведенческого начала и, напротив, наличия фактора случайности выбора модели поведения. Случайная жертва на сегодняшний день —это система «черного ящика», в которой мы фактически не способны на уровне научного подхода отслеживать внутренние причинно-следственные связи. Они, безусловно, есть, но нам неизвестны. Если жертва преступления не является носителем какого-либо активного поведенческого начала, то изучение ее на современном уровне развития знаний представляется достаточно проблематичным.

Система «феномен случайности» в целом пока не познаваема, но можно исследовать отдельные ее подсистемы, такие, как, например, биофизические, социологические и психологические характеристики таких жертв в целях поиска выраженной корреляционной связи.

Закономерными жертвами преступлений Н. В. Ахмедшина называет лиц, своим поведением создающих или облегчающих условия совершения преступления.

Закономерные жертвы преступлений не представляют собой однородную группу лиц. Среди них можно выделить отдельные подгруппы: активные жертвы и пассивные жертвы. Сами эти термины далеко не новы, но в них вкладывается несколько иной смысл, прежде всего потому, что в данной классификации нет места случайным жертвам, которых ряд авторов относят к пассивным потерпевшим. К активным закономерным будут относиться так называемые «виновные» жертвы, своим негативным поведением создающие ситуацию преступления или адаптирующие обыденную ситуацию в ситуацию криминальную.

По справедливому замечанию Л. В. Франка, проблема вины потерпевшего «дает возможность определить во многих случаях «предкриминальную» дефектность бытовых связей и отношений и позволяет конкретизировать специфическое содержание виктимологического направления в профилактике бытовой преступности».

Поведение случайных жертв, как правило, нейтрально и не создает условий для совершения преступления.

Некоторые исследователи прямо говорят о том, что «для многих потерпевших. . . то, что они стали жертвами, не является случайным, а, образно говоря, подготовлено их поведением и личностными особенностями, условиями воспитания и прожитой жизнью».

В большинстве случаев при расследовании преступлений в отношении закономерно-активного типа жертв выявляется ряд смягчающих обстоятельств, учитываемых при назначении наказания виновному.

Негативное поведение активных закономерных жертв и неосмотрительное поведение пассивных закономерных жертв преступлений являются разновидностями так называемого виктимного.

Виктимность как основная психологическая характеристика жертвы преступления

Уникальность исследования жертвы преступления — определяется той совокупностью характеристик субъективного и объективного плана, которая послужила причиной наступления для нее неблагоприятных последствий преступного события. Данная совокупность характеристик является содержанием понятия «виктимность».

Одной из базовых дискуссий в рассматриваемом направлении можно считать дискуссию об объеме реализации волевого потенциала жертвы в событии преступления и о преобладании социального/биологического фактора в рассматриваемом генезисе.

Дискуссия о «прирожденной» жертве является актуальной в виктимологии. Так, Г. Элленбергер писал, что «врожденные» жертвы якобы имеют для преступника притягательную силу, вытекающую не только из виновного их поведения, а из постоянного неосознанного приближения к роли жертвы». По видимому, вопрос о существовании как прирожденных преступников, так и прирожденных жертв, а следовательно, и о врожденной виктимности еще долгое время будет оставаться открытым, притягивая к себе новых сторонников и противников. Генотип задает начальное направление развития, обеспечивая основные элементы поведения, которые включаются в более крупные поведенческие модели посредством механизма научения.

Основное содержательное начало виктимности должно опираться на толкование используемых в определении терминов, которое изначально задается правилами словообразования.

Способность. В психологии термин «способность» понимается как качество личности, определяющее успешность овладения определенной деятельностью и совершенствование в ней. В содержание способности гармонично включается волевой элемент и элемент осознанности. Способность предполагает некоторую желаемость. Вполне возможно, виктимность и может включать элементы осознанного желания, однако видится рациональным мнение о том, что это частный случай, никак не способный претендовать на глубинную природу виктимности.

Состояние. Если рассматривать значение термина «состояние», то его смысл сводится к положению, совокупности внешних или внутренних обстоятельств, в которых находится кто-нибудь или что-нибудь. Термин «состояние» выводит на значимость в исследуемом объекте временных характеристик. Целесообразность использования термина «состояние» вызывает сомнения, во-первых, ввиду его априорной многогранности, во-вторых, из-за ограниченности существования любого состояния во времени.

Свойство. Содержательная нагрузка термина «свойство» включает нечто характерное для его носителя, стабильное, подлежащее как описанию, так и измерению. Как правило, свойство никогда полностью не зависит от внешних обстоятельств, но одинаково по степени своей проявляемости, и оно подлежит измерению методами отдельных наук.

Таким образом, определение индивидуальной виктимности через свойство человека будет наиболее полно способствовать выявлению ее сущности.

Виктимность закономерных пассивных жертв, т. е. лиц, своими действиями не противодействующих или недостаточно противодействующих условиям предкриминальной ситуации, по своей природе отличается от виктимности активных жертв. Пассивные жертвы —это жертвы длящихся развратных действий, жертвы «домашних тиранов», некоторые жертвы изнасилований и серийных убийств, о чем подробнее сказано ниже. От случайных жертв и закономерных активных жертв пассивные жертвы отличаются не ситуационной, а постоянной формой выражения вовне повышенной уязвимости волевых составляющих личности.

Для понимания виктимности пассивной жертвы преступления особенно актуально изучение ее биографических особенностей. По мнению Л. В. Франка, — чем больше несчастных случаев выпало на долю человека или было спровоцировано им за исходный период времени, тем больше будет их в последующем периоде его жизни, поскольку те же психологические предрасположенности продолжают вызывать те же условия.

Пассивность жертвы объясняется неспособностью/неумением найти тот ролевой сценарий, реализуя который, человек может нейтрализовать конфликт (который, как правило, носит затяжной характер) с преступником. В силу этого виктимность рассматриваемых лиц определяется фактором дезадаптационности/анадаптационности. Еще раз сделаем оговорку, что мы анализируем виктимность по характеру поведения, а не групповую виктимность (детей, женщин, пожилых людей и т. п.).

Причиной формирования дезадаптации как модели поведения могут выступать особенности воспитания (т. к. из всех обстоятельств жизни «решающее влияние оказывают взаимоотношения людей, в сфере действия которых находится личность») либо переживаемое психотравмирующее событие.

В психологических исследованиях понятие пассивности может рассматриваться как синоним понятия виктимности. Так, И. Г. Малкина-Пых основополагающими свойствами виктимной личности считает уход от принятия решений и возложения на себя ответственности за них, зависимость от окружающих людей, несамостоятельность, низкий уровень знаний о себе и низкий уровень самопринятия, т. е. пассивность адаптационного процесса. Пассивной личности В. М. Бехтерев отводит роль повторения и подражания.

Например, авторитарное воспитание, в рамках которого происходило становление жертвы преступления как личности, характеризуется, помимо прочего, также навязыванием ей нетипичных форм поведенческого реагирования на обстоятельства среды. В авторитарном воспитании ребенку предоставляется жесткий набор реакций на раздражители, который не может быть дополнен неодобряемыми родителями либо лицами, их заменяющими, реакциями. Соответственно, руководствуясь чуждым жизненным сценарием, человек даже во взрослой жизни не способен в стрессовой ситуации адаптировать свое поведение к условиям этой ситуации. Подобная неспособность приводит к дезориентации в условиях конфликта, неспособности к волевой мобилизации в целях предотвращения внешней угрозы.

Наиболее ярко виктимность в форме дезадаптации как результат авторитарного воспитания проявляется в поведении жертвы, подвергающейся побоям (истязаниям) так называемых «семейных деспотов». Причина здесь в установке на некритичность со стороны жертвы к действиям лица, обладающего более высоким статусом (вследствие физической силы, социального положения, материальных возможностей), как результат привычного некритического восприятия поведения авторитарных родителей.

Пережитое ранее психотравмирующее событие также может выступать в качестве системообразующего в формировании виктимности в виде дезадаптации. Степень психотравмирующего события, его разрушительность может варьироваться от малозначительной до глобальной, однако нас интересует не столько само событие, сколько степень его переживания лицом. Психотравмирующее событие может быть пережито лицом и забыто, а может быть в полной степени не пережито. В последнем случае срабатывают механизмы психической защиты, в частности такой механизм защиты, как забывание. Чем сильнее человек склонен отторгать психотравмирующее событие, тем сильнее оно будет проявляться в его жизнедеятельности.

Дело в том, что в результате усиливающегося негативного восприятия себя как ценности во время совершения преступления у жертвы формируется убежденность в закономерности совершения над ней преступного акта как результата ее общей ущербности. Именно в силу последнего основное направление психологической реабилитации жертвы в подобных случаях ориентируется на формирование у пострадавшего лица установки на случайность насилия над ней, на отсутствие причинно-следственной связи между личностью пострадавшего лица и событием преступления.

Таким образом, виктимность из защитного механизма в форме кратковременного состояния перерастает в относительно стойкое свойство личности. Стойкость означает не непрерывность, а одинаковость при повторных проявлениях.

В отличие от вышерассмотренной виктимности в форме дезадаптации, виктимность в форме анадаптации у закономерных пассивных жертв наблюдается в случае отсутствия у них каких бы то ни было сценариев реагирования на криминальную ситуацию. Причина этой формы виктимности в том, что у данного типа жертв практически нет информации о должном поведении в конкретной криминальной ситуации. Истоки виктимности в форме анадаптации могут также скрываться в особенностях (например, индифферентного) стиля воспитания в семье.

Подобная форма виктимности может наблюдаться также в случае, когда ребенка воспитывают в «розовом» мире, в отрыве от реальной жизни (гиперопека).

Лица, склонные к проявлению виктимности в форме анадаптации, чаще всего становятся жертвами насильственных преступлений.

В качестве примера виктимности в форме анадаптации можно привести также потерпевших с нарушениями психической деятельности. Согласно специализированным исследованиям психопатии и другие виды нервно-психических расстройств могут нарушить социальную адаптацию индивида. При психопатиях у индивида, страдающего, главным образом, нарушениями в эмоционально-волевой сфере, возникают трудности в усвоении и применении норм, регулирующих отношения в социуме. По оценке специалистов, потерпевшие с тяжелыми психическими расстройствами имеют выраженную социальную дезадаптацию и обладают самой высокой индивидуальной виктимностью.

Виктимность в форме легкомыслия наблюдается в тех случаях, когда лицо, не обладая достаточными способностями по урегулированию криминальной ситуации, тем не менее активно стимулирует возникновение и развитие ее, надеясь в любой момент по своему желанию справиться с потенциальными негативными последствиями. Виктимность в форме легкомыслия является следствием переоценки будущей жертвой потенциала собственных способностей. Завышенная самооценка жертвы не позволяет критически проанализировать ситуацию. Однако если лицо не делает выводов о необходимости пересмотра своей явно завышенной оценки, что является крайне затруднительным для любого человека, ответственность за наступление негативных последствий данное лицо склонно возлагать на внешние обстоятельства.

В качестве завершающей формы виктимности активных закономерных жертв выступает виктимность в форме агрессии. Ориентация на агрессивное поведение как способ решения конфликтов проистекает из индивидуальных особенностей личности как социальной, так и биологической природы. Агрессивное поведение—самый простой способ для данных лиц в решении жизненных ситуационных конфликтов, слишком часто повторяющийся, со временем трансформируется в индивидуальную особенность личности. Виктимность в форме агрессии детерминирует криминальную ситуацию путем активного (агрессивно-наступательного) воздействия на преступника, осуществляемого без учета возможных последствий. Отличие этой формы виктимности от виктимности в форме легкомыслия заключается именно в природе активности жертвы по созданию криминальной ситуации. Лицо с виктимностью в форме легкомыслия не предполагает возникновения криминальной ситуации, т. к. надеется на свои способности не допустить возникновения данной ситуации. Лицо же с виктимностью в форме агрессии уверено в своих силах в случае возникновения криминальной ситуации и осознанно или неосознанно предполагает или допускает ее возникновение, будучи уверенным в своем превосходстве и способности выйти из криминальной ситуации без потерь.

Таким образом, виктимность в форме агрессии закономерных активных жертв выражается в том, что лицо детерминирует криминальную ситуацию путем активного (агрессивно-наступательного) воздействия на преступника, осуществляемого без учета возможных последствий.

6.4 Механизм взаимодействия между жертвой преступления и преступником

Механизм взаимодействия между жертвой преступления и преступником, выражающийся в категории «связь преступник-жертва», на наш взгляд, является перспективным в плане дальнейших исследовательских тенденций в виктимологии, прежде всего в целях прогнозирования виктимного поведения. Л. В. Франк считал этот механизм инструментом прогнозирования криминальной действительности. Еще в 1962 г. Г. Н. Мудьюгин, исследуя механизм преступного поведения, отметил, что способ совершения преступления во многом зависел от характера и особенностей личности потерпевшего.

По мнению Э. А. Фаттаха, преступник выбирает свою жертву не случайно, а согласно точным критериям и характеристикам, создается ситуация, в которой жертва и преступник изначально «нашли друг друга» и подошли друг другу по психологическому типу, «как замок и ключ». Почему этим «критериям и характеристикам» придана преимущественно социальная окраска: муж, жена, сожители, соседи? Истина не может лежать на поверхности, в данном случае она глубже, чем просто социальный статус жертвы и ее преступника.

Механизм взаимодействия между жертвой и преступником есть форма проявления виктимогенных личностных и виктимогенных ситуационных факторов. Преобладание виктимогенных личностных либо ситуационных факторов будет оцениваться с позиции жертвы преступления. Если при совершении преступления высоко значение личности жертвы преступления и ее поведения, то в механизме взаимодействия главенствуют виктимогенные личностные факторы. Если преступление совершается под влиянием внешних обстоятельств — преобладают виктимогенные ситуационные факторы.

Кроме того, необходимо учитывать, что предлагаемые схемы взаимодействия жертвы и преступника основаны на формах виктимности жертв, проявляемых в зависимости от характера поведения последних. Эти формы виктимности могут тяготеть к каким-то конкретным механизмам взаимодействия, но полностью определяться ими не будут ввиду неоднородности факторов, составляющих содержание данных механизмов.

Исходя из преобладания в механизме взаимодействия между жертвой и преступником влияния виктимогенных личностных факторов и виктимогенных ситуационных факторов выделены три его разновидности.

Схема молекул. В данной разновидности механизма взаимодействия решающую роль играют виктимогенные ситуационные факторы, а роль виктимогенных личностных факторов ничтожно мала. Жертвы в данных случаях обладают, как правило, случайной виктимностью.

Схема магнита — разновидность механизма взаимодействия, в котором роль одного из участников преступного события значительно более сильно выражена, чем другого. В первом случае жертва «притягивает» преступника (преобладание виктимогенных личностных факторов); во втором — преступник «притягивает» жертву (доминирование виктимогенных ситуационных факторов).

Суть данного механизма взаимодействия в том, что поведение одной из сторон преступления стимулировало возникновение криминогенной ситуации. Активная роль в рассмотренной схеме принадлежит одной из сторон — жертве преступления или преступнику, т. е. роль одного из участников преступного события значительно более сильно выражена, чем другого. Данный механизм проявляется в двух формах: если жертва «притягивает» преступника — налицо преобладание виктимогенных личностных факторов, если преступник «притягивает» жертву — доминируют виктимогенные ситуационные факторы. Данный механизм виктимизации характерен, прежде всего, для виктимности в форме легкомыслия.

Схема соответствия — разновидность механизма взаимодействия, в котором личностные особенности обеих сторон преступного события детерминируют его возникновение безотносительно к поведенческим актам.

«Очень часто жертву связывают с преступником прочные невидимые нити, причем, как ни странно, и тогда, когда они едва знакомы. Неразрывность пары «убийца-убитый» тоже имеет свои причины, порой совершенно неочевидные. По большей части, жертвы ни в чем не виноваты, если вообще позволительно говорить о какой-либо вине убитого человека. Тем более любопытны и даже загадочны случаи, когда потерпевший как завороженный стремится к собственной гибели, хотя и не отдает себе в этом отчета», — пишет Ю. М. Антонян в своей работе «Психология убийства».

Между жертвой преступления и преступником в рассматриваемом случае наблюдается стабильная взаимосвязь. Здесь между личностными особенностями жертвы преступления и преступника присутствует не похожесть, не тождественность, а дополняемость. Так, в современной психодиагностике утверждается, что психологический тип человека в значительной степени предопределяет на неосознанном уровне характер взаимоотношений с представителями других психотипов. Повышенное доверие/недоверие человек испытывает к лицу, поведенческие реакции которого тождественны поведению родителей. То же, но в меньшей степени, относится к восприятию свойств, присущих хорошим/плохим знакомым воспринимающего.

Исследование рассматриваемого механизма взаимодействия позволяет определить тип преступника, соответствующий конкретному типу жертвы преступления, обладающей определенной индивидуальной совокупностью личностных свойств.

6.5 Виктимологическая профилактика

Содержание виктимологической профилактики составляет комплекс мер, предотвращающих виктимизацию. Эти меры должны представлять собой целостную и динамичную систему и сообразовываться с изменением виктимологической обстановки в стране.

Групповая (специальная) виктимологическая профилактика направлена на разработку и применение приемов недопущения возникновения виктимных ситуаций для обособленных групп потенциальных жертв преступлений. Содержанием групповой виктимологической профилактики преступлений являются виктимологиче— ские приемы.

Рассматриваемая разновидность профилактики носит ярко выраженный типовой характер и является способом оптимизации использования рекомендаций в рамках общей виктимологической профилактики. С другой стороны, практическая значимость типологии пострадавших, а следовательно, и групповой виктимо— логической профилактики заключается в возможности индивидуальной профилактической работы с потенциальными жертвами.

Индивидуальная виктимологическая профилактика направлена на конкретных лиц, «которые, судя по их поведению или совокупности личностных качеств, могут с наибольшей вероятностью оказаться жертвами преступников, позитивное воздействие на них и обеспечение их безопасности». Сущность индивидуальной профилактической работы состоит в повышении защитных реакций потенциальной жертвы, нейтрализации ее отрицательных свойств, которые способствуют повышению виктимности. Рассматриваемая разновидность профилактического воздействия всегда конкретна и носит ярко выраженный ситуационно-личностный характер. Так, лицо, проводящее индивидуальную виктимологическую профилактику, с учетом типологических особенностей реальной/потенциальной жертвы преступления определяет целесообразность профилактической деятельности применительно к временному фактору (сразу после события или по прошествии какого— либо времени во избежание вторичной виктимизации), фактору причастности лиц (наедине с жертвой или в присутствии третьих лиц), пространственному фактору (на территории жертвы или на нейтральной территории) и иным обстоятельствам.

Как видно, индивидуальная виктимологическая профилактика —процесс в значительной степени творческий в силу индивидуальности жертвы и ситуативности воздействия. Вести индивидуальную профилактическую работу с потенциальной жертвой могут представители органов опеки и попечительства, школьный психолог, работник центра психологической помощи, участковый уполномоченный милиции.

Н. В. Ахмедшина основные средства профилактического воздействия на потенциальную (и на реальную во избежание рецидива виктимизации) жертву, детализируемые конкретными приемами, группирует в три отдельных блока:

1) Обучение — получение лицом информации, владение которой понижает степень виктимности лица.

2) Воспитание — освоение лицом приемов использования информации, владение которой понижает степень виктимности лица.

3) Коррекция — изменение личностных особенностей лица, препятствующих применению полученной и освоенной информации, понижающей степень виктимности лица.

Виктимность в форме анадаптации жертв, как уже отмечалось ранее, наблюдается в случае отсутствия у лиц каких бы то ни было сценариев поведенческого реагирования на криминальную ситуацию. Основная причина этого состоит в том, что у данного типа жертв преступлений нет информации о должном поведении в ситуации преступления, поэтому главным способом профилактического воздействия на лицо с данной формой виктимности является обучение. Виктимность в форме анадаптации может также возникнуть и развиваться у человека, как следствие определенных форм воспитания, которым этот человек подвергается. Такая модель воспитания, как «гиперопека», выражающаяся в постоянном навязчивом контроле за ребенком, не позволяет развиться у последнего способности к самостоятельному реагированию на стрессовую ситуацию. Подобная же картина наблюдается и в модели воспитания «ежовые рукавицы», когда за любой неудачей следует наказание, и зачастую ребенок усваивает только те модели поведения, которые являются безопасными в микрогруппе, где он существует, боясь «экспериментировать» с неизвестными, нестандартными в его понимании, моделями поведения.

Профилактика виктимности в форме анадаптации может выражаться в объяснениях неправильности описанных моделей воспитания и потенциальных последствий возникновения у ребенка виктимности в форме анадаптации и обучении социально приемлемым формам поведения. Процесс профилактического воздействия на несовершеннолетних с виктимностью в форме анадаптации должен включать работу с родителями или лицами, их заменяющими. Это необходимое условие достижения положительного результата.

Обучение как средство виктимологического профилактического воздействия может быть использовано достаточно широким кругом субъектов. Например, с учетом большого количества совершаемых в РФ насильственных преступлений на бытовой почве, виктимологическая профилактика в форме обучения может осуществляться также в рамках курса «Основы семейной жизни» (в разделе «Семейная конфликтология»).

В настоящий момент необходимо утверждение стандартов, подобных описанным выше, для дошкольных учреждений и образовательных учреждений, для лиц, имеющих психические отклонения и заболевания. Малолетние и лица с психическими отклонениями обладают ярко выраженной виктимностью в форме анадаптации.

Воспитание как средство профилактического воздействия является наиболее востребованным в отношении лиц, обладающих виктимностью в форме дезадаптации.

Из определения этой формы виктимности следует, что виктимологическая профилактика в данном случае должна быть направлена не на получение информации, понижающей степень виктимности лица, а на научение пользования имеющейся информацией.

Таким образом, потенциальных жертв, поведение которых характеризуется как положительное, нейтральное или, во всяком случае, не противоправное, необходимо обеспечивать мерами безопасности «извне», в ряде случаев позитивно воздействовать на них с целью сделать более активными, осмотрительными и т. д. Соответственно, в рамках групповой виктимологической профилактики рассматриваемых лиц виктимологические приемы будут ориентированы на процесс воспитания лица.

Несмотря на владение информацией о должном поведении в виктимной ситуации, лицо с виктимностью в форме дезадаптации не может ею воспользоваться в силу ряда причин. К этим причинам могут относиться:

• нерешительность, робость как характерологическая черта личности;

• страх, как следствие пережитых ранее потрясений;

• неспособность к нестандартной реакции как следствие определенных форм воспитания.

Виктимность в форме дезадаптации как следствие наличия в структуре характера лиц таких свойств, как нерешительность, боязливость, повышенная робость, возникает вследствие низкой самооценки себя этим лицом. В описываемом случае виктимологическая профилактика реализуется, прежде всего, в процессе психологического консультирования. На наш взгляд, основная нагрузка падает на школьных психологов, т. к. рассматриваемые предпосылки дезадаптивной виктимности, прежде всего, характерны для несовершеннолетних лиц. Естественно, вопросам повышения самооценки ребенка также должны посвятить внимание и его родители.

Страх как следствие пережитых ранее эмоциональных потрясений еще в большей степени, чем особенности характера, способствует развитию виктимности в форме дезадаптации у конкретного лица. Так, лица, подвергающиеся в обычной жизни сильным физическим наказаниям, в стрессовой ситуации (в нашем случае — в виктимной ситуации) редко способны к поиску оптимальной модели реагирования, т. к. для таких лиц «ситуация, которая вызывает боль (угрозу боли), может вызывать страх независимо от наличия ощущения боли».

Для лиц, виктимность которых возникла вследствие рассматриваемой причины, виктимологическая профилактика фактически невозможна без оказания серьезной психологической помощи, которую может предоставить только специалист-психолог. Забегая вперед, отметим, что реабилитация жертв преступлений, которая будет рассмотрена в следующем параграфе, в основном преследует цель понижения виктимности данной формы.

Таким образом, обучение выступает главным способом профилактики виктим— ности в форме анадаптации, а воспитание — дезадаптации. В тех случаях, когда потенциальная жертва располагает необходимой для урегулирования виктимной ситуации информацией и имеет возможность воспользоваться ею, но не делает подобного в силу ряда причин личностного характера, актуальными являются викти— мологические приемы, направленные на коррекцию личности в целях виктимологической профилактики в отношении данного лица. Особую актуальность данные приемы имеют в отношении лиц с виктимностью в форме агрессии или легкомыслия.

Выше уже отмечалось, что для лиц с виктимностью в форме агрессии характерна активная роль в виктимной ситуации. Наглядным примером может послужить, в частности, лицо, в состоянии алкогольного опьянения затеявшее драку и получившее вред здоровью в ходе нее, либо лицо типа «семейный деспот», пострадавшее от агрессии доведенного до состояния эмоционального срыва супру га/супруги/ребенка.

Виктимологическая профилактика жертв преступлений с виктимностью в форме агрессии идет параллельно с общей криминологической профилактикой. Коррекция личности рассматриваемых субъектов, на наш взгляд, не предполагает применение приемов устранения виктимности в форме агрессии как таковой, ограничиваясь недопущением дальнейшего развития рассматриваемой формы виктимности. Профилактические беседы с такими лицами, посещение участкового инспектора с проверкой образа жизни названных лиц, меры административного характера (штрафы за нарушение общественного порядка), попытка их трудоустройства — вот основные виктимологические приемы общегрупповой профилактики применительно к лицам с виктимностью в форме агрессии. Хотя морально-нравственное облагораживание рассматриваемых лиц полностью не отрицается, но подобное воздействие представляется менее эффективным.

Несколько иной характер коррекции личности потенциальной жертвы наблюдается в случае наличия у последней виктимности в форме легкомыслия. В отличие от жертв с виктимностью в форме агрессии лица с указанной формой виктимности не предполагают возникновения криминальной ситуации, т. к. надеются на свою способность не допустить возникновения последней.

Таким образом, в основе виктимности в форме легкомыслия лежит необъективно завышенная оценка своих способностей. Как следствие, виктимологическая профилактика в отношении рассматриваемой группы лиц будет выражаться в коррекции их завышенной самооценки.

В этой связи актуализация виктимологически значимой информации как вик— тимологический прием профилактического характера сводится к периодическому информированию о совершающихся в регионе преступлениях, однако акцент здесь целесообразно сделать не на самом событии преступления, что характерно для виктимологической профилактики в отношении лиц с виктимностью в форме анадаптации, а на личности жертвы преступления в контексте анализа допущенных ею ошибок, усиливших вероятность возникновения виктимной ситуации.

Более детальное знакомство с индустрией азартных игр посредством тематических телепередач позволит гражданам объективнее оценивать шансы на выигрыш, особенно применительно к всевозможным «наперсточникам» и устроителям «беспроигрышных» лотерей.

Зная вышеизложенные особенности работы с конкретным типом реальных/потенциальных жертв преступлений, лица, призванные осуществлять профилактическую деятельность, смогут работать более эффективно.