Насильственный тип преступника

Основные характерные черты лиц, совершающих насильственные преступления, — дефектность социальной идентификации, эмоциональная тупость, импульсивная агрессивность. Лица, виновные в убийствах, телесных повреждениях, истязаниях, изнасилованиях, хулиганских действиях, отличаются крайней десоциализированностью, стереотипизированностью асоциальных поведенческих навыков, во многих случаях страдают алкоголизмом. Для их поведения характерны крайний эгоцентризм, стремление к немедленному удовлетворению спонтанно возникших желаний, примитивизм и цинизм. В насилии они усматривают единственное средство разрешения конфликтов. Для этих лиц характерно широкое использование средств психологической самозащиты — самооправдание ими своего антисоциального поведения, переложение вины на потерпевшего и внешние обстоятельства.

Негативные качества данной категории преступников формируются в крайне отрицательных условиях микросреды, в условиях пониженного социального контроля. Существенные факторы формирования этого поведения — эмоциональная депривация в детстве, отчуждение от семьи и социально-положительных групп.

С агрессивным поведением коррелируют такие негативные качества личности, как повышенный уровень тревожности, завышенная самооценка, злобность, эгоцентризм, пониженная толерантность (неспособность переносить трудности), аутизм (социальная отчужденность), неспособность к эмоциональному сочувствию (асинтонность).

Агрессивность может быть предметно-недифференцированной (злобность, конфликтность характера) и избирательно-предметной (постоянно направленной на определенные социальные объекты — на подчиненных, отдельных членов семьи, на людей с определенными личностными качествами).

В насильственных преступлениях часто проявляется жестокая агрессивность — причиняются тяжелые физические и психические травмы. Этот тип агрессивного поведения свидетельствует о глубокой личностной деформации, о сформированности у личности устойчивой установки на агрессивное поведение, на постоянную готовность индивида наносить ущерб людям, о крайне пониженном социальном самоконтроле личности. Указанные личностные дефекты в ряде случаев усугубляются алкоголизацией, перенесенными черепно-мозговыми травмами, психическими заболеваниями. Поведение этих лиц в конфликтных для них ситуациях, содержащих личностно-критические признаки, характеризуется следующими особенностями: неспособность индивида сдержать первое агрессивное побуждение, прогнозировать развитие конфликта и последствия агрессивных действий, невладение системой поведенческих приемов.

В корыстно-насильственных преступлениях агрессивность часто используется лишь как средство достижения корыстной цели. В этих случаях имеет место так называемая инструментальная агрессия. В насильственных же преступлениях на передний план выступает так называемая враждебная агрессивность — агрессия, нанесение ущерба выступает как самоцель. Продолжительность и жестокость насилия здесь зависят от преступной цели — унизить жертву, причинить ей тяжелые страдания из побуждений ревности, мести, самоутверждения и т.п. В групповых насильственных преступлениях агрессия часто совершается под влиянием группового давления, групповых традиций.

В плане взаимодействия преступника с потерпевшим лицом насильственные преступления можно подразделить на две разновидности: 1) жертва не причастна к агрессивности преступника; 2) потерпевший провоцировал конфликтное взаимодействие с преступником; агрессивность преступника возникла в ходе развития межличностного конфликта, острого противоборства актуализированных интересов, установок и целей потерпевшего и виновного, в результате интерактивного антагонизма.

Конфликтное взаимодействие сторон начинается с возникновения для них какой-либо угрозы (благополучию, личностному достоинству, физической неприкосновенности и т.д.). При этом мобилизуются интеллектуальные, эмоционально-волевые и физические ресурсы противоборствующих сторон. Стороны осуществляют угрожающие, ущемляющие и целеблокирующие действия, т.е. действия деструктивные, нарушающие функционирование партнера. Возникает противоборство психических структур конфликтующих личностей. Каждая сторона стремится занять стратегически выигрышную позицию, рефлексирует возможное поведение другой стороны, предпринимает упреждающие действия.

Спонтанно возникающие конфликты с агрессивным завершением чаще всего вызываются стремлением ситуативного доминирования, обладания материальными ценностями, ситуацией асимметрии прав (когда у одного из противоборствующих имеется преимущественное право на какое-либо благо), несовместимостью равнонаправленных действий. Возможны и прямые провокации с целью разрядки эмоциональной напряженности, создания повода для агрессивного нападения. Любой возникший конфликт имеет тенденцию к эскалации.

Преступные действия случайных преступников — результат их неадекватной реакции на внезапно возникшие острые конфликтные ситуации. Их преступное поведение связано с несформированностью у них способов адекватного выхода из конфликтной ситуации. Во многих случаях насильственные преступления совершаются ими в силу так называемого накопления чувств, как разрядка постепенно накапливающихся конфликтов в семье, в групповом окружении. Эти преступления бывают связаны с аффективной вспышкой на почве мести, ревности, обиды и даже по незначительному поводу.

Устойчивый тип насильственного преступника отличается постоянной агрессивной направленностью, сформированностью стереотипа применения грубой силы, и для этого всегда находится повод во внешней среде.

Злостный тип насильственного преступника отличается стереотипизированностью агрессивного поведения, устойчивой направленностью данного индивида на совершение насильственных деяний. Для злостных типов насильственных преступников агрессивность — доминирующий способ их самоутверждения, а жестокость деяния — самоцель. Этот тип поведения находит устойчивое признание в криминализированной микросреде. Теряя остатки социальной ответственности, злостные насильственные преступники не останавливаются даже перед убийством.

Исследования показывают, что труднее всего выявить типы убийц. Побуждения убийц разнообразны: убийства из хулиганских побуждений, корысти и мести, ревности и зависти, страха и гнева. Наиболее опасны убийцы, проявляющие особую жестокость и цинизм, обычно совершающие убийства при разбойном нападении, актах мести, в целях избавления от ненавистных лиц («злостные» убийцы).

Злостный убийца — особый психологический тип преступника. Этот тип преступника отличается устойчивой антисоциальной установкой, глубокой антисоциальной деформированностью личности. Его крайне примитивная жизненная ориентация, аморальность, преобладание низменных потребностей обусловливают и крайне примитивные способы действий. Это обычно лица, ранее судимые, не ресоциализированные в местах лишения свободы и не имеющие значительного социального статуса. Повседневное их поведение преступно, асоциально, осуществляется в условиях криминальной субкультуры. Любое воздействие извне они встречают как личные нападки, с ненавистью относятся к «правильным», благополучным людям. Испытывая хроническую эмоционально-психическую напряженность, тревожность, они готовы к импульсивной разрядке по самым незначительным поводам.

Глубокая антисоциальная деформация всей структуры личности — такова основная особенность злостного убийцы.

Психологическая особенность случайного убийцы — дефекты его психической саморегуляции. Причинение смерти потерпевшему является для него трагической случайностью. Но, по существу, эта «случайность» не случайна. В ней — неспособность личности социально-адаптированно выходить из критических, остроконфликтных ситуаций. Как правило, такого рода убийства происходят на фоне длительного накопления отрицательных эмоций, переносимых страданий. Не видя нравственно-положительных и правомерных способов защиты, индивид прибегает к крайнему средству в результате нестерпимого отчаяния, безысходности своего невыносимого положения, неверия в возможность правомерного выхода из жизненной коллизии. При этом, как правило, потерпевший длительно и грубо нарушает элементарные основы человеческих отношений, провоцирует совершение преступления.

Отдельные случайные убийства совершаются и внезапно, в экстремальных ситуациях, особенно в состоянии аффекта (испуга, страха, ужаса).

Ни в каких других преступлениях античеловеческая направленность деяния не достигает такой остроты, как при убийстве. Нередко убийства совершаются в состоянии аффекта, возникшего на почве ревности. Эротическая ревность — синдром остронегативных эмоциональных состояний личности — ненависти, зависти, гнева, отчаяния и жажды мести. При этом происходят значительные деформации в интеллектуально-волевой сфере индивида, инициируются социально опасные программы поведения. Различаются психологические, культурно-исторические и биологические аспекты ревности.

После исторически сформировавшейся моногамии прелюбодеяние стало глубоко социально порицаемым пороком. Беспорочное сексуальное поведение приобрело значение социального эталона. Исторически сформировались обычаи наказания (нередко очень жестокого) за супружескую неверность. Особенно повышенному социальному контролю подвержено поведение женщины. До недавнего времени сохранение девичьей чести до брака было непременным условием семейного благополучия. Утрата девственности до брака нередко клеймилась позором.

Особенно тягостные переживания вызывает ревность по поводу действительной или мнимой измены. При этом могут легко активизироваться механизмы агрессивного поведения, спонтанное стремление причинить ущерб сопернику (сопернице). Пылкое воображение ревнивца может нарисовать ужасные картины измены и при недостаточных основаниях. Гипертрофированная ревность может быть проявлением акцентуации характера, психическим сдвигом индивида. Ревность побеждает здравый смысл, создает яркие воображаемые образы. Ревность слепа, как слепа и сама любовь. Ревность — боль любви. Иногда эта боль непереносима. И человек становится способным даже на убийство.

Мужская и женская ревность не одинаковы, как не одинаковы у них и чувство любви и чувство стыда. Мужчины менее склонны к прощению и более чувствительны в отношении к сопернику. Нередко возникает психологически парадоксальное явление — любовь к изменнице возрастает. Это усиливает борьбу за объект обладания, возрастают ненависть и агрессивность в отношении соперника. Иногда возможны и явления психического вытеснения, психологической защиты. При этом охотно воспринимается все, что хоть немного облегчает возникшую психотравму.

Поведение сторон в ситуации измены зависит в значительной мере от их культурного уровня. Чем ниже культурный уровень человека, чем менее он социализирован, тем выше вероятность его необузданно-агрессивного поведения. Эта агрессивность резко, волнообразно нарастает на фоне алкогольного опьянения, приобретая характер неудержимой («сумасшедшей») агрессивности и даже аутоагрессии.

Многие убийства совершаются на так называемой бытовой почве, импульсивно, иногда по поразительно ничтожным поводам. Убийцы этой категории часто отягощены комплексом неполноценности, их агрессивные деяния связаны с гиперкомпенсацией, являются результатом длительного накопления неотомщенных обид.

В ситуации личностного поражения (оскорбления, грубые издевательства, побои) личность попадает в полную зависимость от травмирующей ситуации, оказывается неспособной к надситуативному поведению.

Длительно подготавливаемые, умышленные убийства связаны, как правило, с устранением повышенной опасности для наиболее значимых сторон жизнедеятельности индивида, с решением кардинальных проблем ее жизнеобеспечения, с устранением опасной зависимости. В конечном итоге и здесь имеет место ситуативная зависимость поведения.

Во всех рассмотренных случаях проявляются глубинные личностные дефекты — неспособность индивида к социально адаптированному взаимодействию с окружающей средой. В большинстве случаев жизненный путь убийц сопровождался длительным накоплением опыта агрессивного поведения. Доля психически аномальных лиц среди убийц значительно выше, чем среди законопослушной части населения.

Общая психологическая особенность убийц — крайне низкий социальный статус, социально-ролевая дефектность, большой разрыв между реальными возможностями и уровнем притязаний, эмоциональная неустойчивость.

Большей импульсивностью отличаются убийцы-мужчины. Более половины убийств совершаются в форме простого умысла — без стремления скрыть следы преступления и избежать наказания. Большую общественную опасность представляют убийства в форме сложного предумышления, когда преступник стремится обеспечить свою безнаказанность. Это обстоятельство, по справедливому мнению некоторых юристов, должно выступать как обстоятельство, отягчающее юридическую ответственность.

Личность преступника-убийцы характеризуется и особенностями способа убийства. Такие особенности способа убийства, как убийство с особой жестокостью, способом, опасным для жизни других людей, имеют, как известно, квалифицирующее значение — они свидетельствуют о повышенной общественной опасности преступника-убийцы.

Критерий такого отягчающего ответственность обстоятельства, как убийство с особой жестокостью, в праве недостаточно разработан. В практике судопроизводства в качестве критериев жестокости выступают множественность ранений и совершение убийства заведомо в присутствии близких потерпевшего с целью причинения им особых страданий. Однако множественность ранений не служит показателем умышленного причинения пострадавшему особых мучений перед смертью. Множественность ранений может быть обусловлена ситуацией преступления, условиями его совершения — физическим превосходством потерпевшего, использованием малоподходящего орудия (отвертки, шила, скальпеля, перочинного ножа и т.п.).

Более того, множество хаотически нанесенных ранений может свидетельствовать о внезапно возникшем побуждении, состоянии физиологического аффекта у виновного. Об особой жестокости убийцы свидетельствуют не количественные, а качественные особенности ранений, в которых проявляется особо извращенное психическое отношение преступника к жертве.

Определенные психологические нюансы имеет и другой критерий особой жестокости при убийстве — совершение его в присутствии близких потерпевшего. Присутствие близких потерпевшего во многих случаях убийцей не осознается. Доминирующая мотивация убийцы, возникающая, как правило, в особой конфликтной ситуации, сужает поле его сознания, вытесняет из сознания все то, что не имеет отношения к разрешению конфликта, в том числе присутствие близких потерпевшего. Значительная часть убийств совершается в состоянии алкогольного опьянения. Во многих случаях преступление происходит не мгновенно, а длительно «вызревает» на базе безнаказанности предварительных «пробных» действий.

Можно психологически обоснованно утверждать о возможности выявления и постановки на предкриминальный учет лиц с повышенной вероятностью совершения насильственных действий.

Все виды насильственных преступлений связаны с причинением физического вреда потерпевшему, т.е. с агрессивностью и жестокостью преступника.

Изучение личности совершивших убийства выявляет у них сильную психологическую зависимость от другого лица. Убийцы в целом относятся к такой категории людей, для которых свободная и самостоятельная адаптация к жизни всегда проблема. Выход из контакта с жертвой для них — практически невозможный способ поведения.

Указанная особенность формируется в очень раннем возрасте как результат позиции, которую занимает ребенок (будущий преступник) в семье. Суть позиции — отвержение, неприятие ребенка родителями, прежде всего матерью. Это означает определенное отношение матери к ребенку, когда она либо не может, либо не хочет, либо не умеет своевременно и полно удовлетворить его потребности, в первую очередь естественные (в пище, тепле, чистоте). В результате ребенок оказывается в ситуации хронического дефицита, постоянного неудовлетворения потребностей и зависит от матери, потому что только она могла бы их удовлетворить.

Ребенок живет как бы на предельном уровне: никогда не испытывает полной безопасности и удовлетворения своих потребностей, но не доходит до стадии полного лишения этих жизненно важных условий. Мы называем такое положение «ситуацией экстремальности существования», которая несет в себе потенциально смертельную угрозу. Она и является источником убийств как актов индивидуального поведения. Таким образом, тема жизни и смерти начинает звучать для людей, которые находятся в ситуации отвержения, уже в самом начале жизни.

Убийство возникает как действие, направленное на сохранение автономной жизнеспособности преступника, разрывающее связь с жизнеобеспечивающим фактором, который перестал выполнять эту приписанную ему функцию.

Психологический механизм убийств можно представить схематически в виде основных компонентов процесса зарождения этого вида преступлений, а также отразить в какой-то мере логику их взаимосвязи и взаимодействия следующим образом.

1. Мать (или лицо, ее заменяющее) — жизнеобеспечивающий фактор для ребенка.

2. Отношение частичного или полного отвержения матерью ребенка.

3. Мать становится для ребенка жизнеугрожающим фактором.

4. Возникновение экстремальной жизненной ситуации для ребенка (напряжение жизнеобеспечивающих психологических функций).

5. Усиление биологической и психологической зависимости от матери как жизнеобеспечивающего фактора.

6. Затруднение процесса обретения независимости, самостоятельности, личностной автономии.

7. Замедление развития психических функций, усвоения социального опыта, психосоциальной дифференциации.

8. Ограничение возможностей адаптации в различных социальных ситуациях, при изменении обстоятельств.

9. Формирование «комплексов неполноценности».

10. Формирование защиты от «комплексов неполноценности»: подчеркнутая независимость, полная податливость основанная на переоценке и зависимость от ситуации своего «Я».

11. Неизбирательное, «случайное», плохо осознанное включение в контакты и группы.

12. Возникновение ситуации отвержения (предпреступной ситуации) (ср. п.2).

13. Персонификация угрозы жизненно важной ценности (ср. п. 3).

14. Возникновение экстремальной жизнеугрожающей ситуации (ср. п. 4).

15. Убийство как попытка обретения независимой жизнеспособности.

Основными в этой схеме являются элементы 1-4 и 12-14. Они тождественны по содержанию, но образуются в разные периоды жизни: 1-4 возникают на самых ранних этапах, 12-14 — непосредственно перед совершением преступления. Их психологическое содержание состоит в таком изменении позиции человека, в котором его взаимоотношения с ситуацией обретают биологически значимый, витальный характер. И независимо от того, в какой мере он это осознает и осознает ли вообще, предмет посягательства воспринимается как несущий смертельную угрозу. Элементы 5-7 отражают указанные выше процессы зависимости: дифференциации и адаптации, составляющие в совокупности основные процессы индивидуального развития, формирующие психологический облик этой категории преступников и основу механизма совершения убийств. Понимание этого своеобразия может иметь практическое значение как в предупреждении тяжких насильственных преступлений, так и в исправлении, перевоспитании осужденных. В целом должно быть обеспечено своевременное и естественное развитие ребенка, в первую очередь за счет создания условий для наилучших взаимоотношений родителей (особенно матерей) со своими детьми, эффективного реагирования на все случаи жестокого обращения с ними или невыполнения родителями своих обязанностей. В процессе исполнения наказания особое значение имеет способность персонала исправительно-трудового учреждения устанавливать педагогически целесообразные отношения с осужденным.

Девятый элемент схемы («комплекс неполноценности») непосредственно, явно себя не проявляет, но выражается в следующем элементе как тенденция к гипертрофированной независимости либо вовлечению во всевозможные случайные компании и группы. Человек оказывается постоянно вовлеченным в непредсказуемые, неопределенные ситуации, когда требуются повышенные способности к адаптации. Но, как уже говорилось, именно способность приспосабливаться к изменяющимся условиям у таких людей ограниченна, возникает конфликт, в котором человек явно или скрыто отвергается. Форма может быть различной: от прямого изгнания до насмешки, но этого всегда недостаточно для того, чтобы человек воспринял ситуацию как угрожающую его жизненно важным ценностям, прежде всего его «Я», его праву на существование. Личность оказывается полностью подчиненной ситуации, выходом из которой и является убийство. Внешне это может выражаться по-разному, в зависимости от характера отношений преступника с провоцирующим фактором. Субъективный же смысл умышленного противоправного лишения человека жизни во всех случаях один: стремление преступника достичь состояния автономной жизнеспособности, преодолеть зависимость, которая воспринимается как угроза существованию преступника.

Однако преступное лишение жизни не является адекватным способом достижения указанной цели, так как способность человека к независимому продуктивному функционированию обеспечивается на ранних этапах индивидуального развития (онтогенеза) путем прогрессивной дифференциации психических систем. Нормальный процесс индивидуального развития человека должен вести его к преодолению, «снятию» биологической зависимости его от окружающих. Только в этом случае для него открывается возможность формирования продуктивных отношений, свободного, независимого функционирования. У убийц указанный процесс блокирован на самых первых его этапах. Именно это ведет к различным формам «эрзац-автономии», т.е. к скрытой зависимости человека от определенных условий окружения (людей, вещей, норм, правил и т.д.), преодолеваемой неадекватными средствами, к числу которых относится и лишение человека жизни.

В последнее время наблюдается заметный рост заказных (наемных) убийств. Убивают банкиров, коммерсантов, промышленников, конкурентов организованных преступных групп, реже — журналистов, политических противников. Убивают для устрашения других, для устрашения конкурентов, за несговорчивость, обман и надувательство, в преступных группах — за предательство и сотрудничество с правоохранительными органами.

Появилось довольно значительное число лиц — киллеров, которые сделали убийство по найму своей профессией, источником получения солидного денежного вознаграждения (главным образом в валюте). Они представляют исключительную опасность для общества ввиду того, что довольно редко несут уголовное наказание. Нередко совершенные ими дерзкие убийства преподносятся средствами массовой информации как сенсация. В результате убийцы предстают в ореоле «героев», неуловимых и неустрашимых, привлекательных для молодых читателей.

Что собой представляют киллеры?

«Наемные убийцы, — пишет Ю.М.Антонян, — это те, которые …убивают не по страсти, не из-за ненависти к конкретному человеку и мести, а по холодному расчету. Это — преступники-рационалисты, что не исключает, а напротив, предполагает наличие у них сложнейшего переплетения глубинных мотивов именно такого поведения, не охватываемых их сознанием. И это — профессионалы, получившие необходимую подготовку в армии, в Афганистане, Таджикистане, на Кавказе, в Чечне и во всех тех местах, где проходили боевые действия, в которых они принимали участие» [1]. Психологическая подготовка таких лиц начиналась еще в подростковом возрасте в групповых драках, избиении «чужаков»; совершенствовалась в преступных действиях боевиков — членов организованных преступных групп — при насилии над молодыми солдатами или «козлами отпущения» в исправительных учреждениях. В настоящее время исполнители заказных убийств могут находиться в составе преступной организованной группировки или в качестве «профессионалов» существовать автономно и конспиративно. Но об их существовании знают те, кто может прибегнуть к их услугам («заказчики»).

«Исполнитель» из организованной преступной группы обладает большими возможностями совершения удачного покушения благодаря ресурсам (материальным и организационным), которыми обладает криминальная группа. Личные качества такого «исполнителя» более соответствуют специфике убийства, чем личные качества случайного человека. Тем не менее шансы на удачное покушение у такой категории наемных убийц существенно ниже, чем у «профессионала», в связи с преобладанием корыстной мотивации деятельности и высоким уровнем личной агрессии, что значительно деформирует моменты восприятия окружающей обстановки и ее оценки.

Наиболее часто киллеры используют огнестрельное оружие, причем такое, которое, по их данным, не имело криминальной предыстории. Его оставляют на месте. Указанные лица отличаются большой осторожностью, внимательностью, мобильностью, находчивостью. Обычно они тщательно готовятся к «работе», осматривают место будущего покушения, определяют точки, с которых будут производить выстрел, способы маскировки, пути отхода, расположение транспорта. Взрывы, а тем более пожары применяются реже. Встречались в криминальной практике случаи применения ядов, а также радиоактивных веществ, вызывающих медленную, но верную смерть. В более редких случаях «организуется» гибель в результате несчастного случая при автоаварии. Продуманность всех деталей, тщательный выбор и проверка оружия и т.д. входят в «профессиональную» деятельность киллеров, являются необходимым атрибутом их работы, которую необходимо выполнять успешно, ибо в противном случае можно поплатиться собственной жизнью.

В отличие от рассмотренных ранее убийц, которые отличаются повышенной ранимостью и восприимчивостью в межличностных отношениях, киллеры — спокойные, уравновешенные люди. Их трудно вывести из равновесия. Вероятно, они вряд ли дадут себя втянуть в уличную ссору или домашний конфликт. Отличительная их черта — умение быть незаметными, ничем не привлекать к себе внимания. Это одно из условий их успешной деятельности по выполнению «заказов». Таким образом, в лице наемных убийц наше общество столкнулось с довольно необычным явлением, с особой категорией людей и преступников.

Определенный интерес представляют психологические особенности женщин-преступниц. Хотя удельный вес женской преступности неизмеримо ниже мужской, но он в последнее время растет.

Каков же психологический портрет современной женщины-преступницы?

В целом можно сказать, что основной массе женщин-преступниц по сравнению с преступниками-мужчинами в меньшей степени свойственны асоциальные установки, у них нет устойчивых преступных убеждений, социально-психологическая адаптация хотя и нарушена, но глубоких дефектов нет. Чего, конечно, нельзя сказать о рецидивистках, которые давно утратили социально-позитивные контакты и стали, по сути, дезадаптированными личностями. Психологическую специфику указанным лицам придает то, что у многих их них имеются психические аномалии и расстройства, в том числе и из-за возрастных изменений.

Известно, что женской психологии свойственно такое качество, как стремление обращать на себя внимание. Демонстративность присуща и преступницам, однако у них она, определяя главным образом агрессивные преступные проявления, выполняет функцию самоутверждения. «Потребность в самоутверждении, — отмечает Ю.М.Антонян, — являясь одним из самых мощных стимулов человеческих поступков, становится у преступниц навязчивой, застревающей, существенно влияя на весь их образ жизни. Это не просто стремление нравиться мужчинам или выглядеть лучше других женщин, а потребность в подтверждении, как бы в фиксации своего существования, бытия, места в жизни в целом. Она, как правило, не охватывается сознанием» [2].

Свойственная женщинам-преступницам, в основном совершившим насильственные преступления против личности, ригидность (застреваемость и стойкость психотравмирующих переживаний, нередко достигающих аффективного уровня), а также высокая импульсивность, неспособность адекватно воспринимать и оценивать возникающие жизненные трудности побуждают их в ситуации фрустрации к необдуманному, дезорганизованному, часто преступному поведению.

В отличие от преступников-мужчин женщинам-преступницам, как правило, свойственно чувство вины, беспокойство за свое будущее. Им характерна также повышенная тревожность, эмоциональная ранимость.

Преступному поведению женщин в целом присуща импульсивность, мужскому — логичность.

Среди осужденных женщин много таких, кто имеет невротические нарушения, характерны для них и тревожно-депрессивные состояния.

Интересны данные психологического обследования в отношении отдельных категорий насильственных преступниц. Женщин, совершивших убийство своих мужей (сожителей) или причинивших им тяжкие телесные повреждения, отличает высокий уровень эмоциональности, упрямство, отсутствие чувства вины или раскаяния в совершенном преступлении. Отличительной чертой женщин-детоубийц является дисгармоничность их личности, которая выражается в сочетании двух противоречивых тенденций: с одной стороны, испытываемые ими депрессивные состояния побуждают их стремиться к общению с людьми, а с другой — подозрительно относясь к большинству людей, они боятся общения. Наиболее типично это для женщин, убивших своих внебрачных новорожденных детей. Указанное преступление, как правило, связано с боязнью осуждения со стороны окружающих людей и в то же время со стремлением заслужить их уважение и признание [3].

Крайнюю опасность представляет такое набирающее в последнее время силу явление, как терроризм, имеющий транснациональную распространенность.

Появление террора было знаком того, что наивный либеральный индивидуализм XVIII века завершился. Начался период, когда из-под оболочки цивилизации, прогресса в общественной жизни стали проглядывать древнейшие пласты, таящиеся в глубинах человеческой психики. С точки зрения культурологии современный террор восходит к жертвоприношению. Главная черта нового террора — первичность воли к насилию. Обоснование, каким бы правдоподобным оно ни было, оказывается вторичным. Этот феномен подробно изучен психологами и философами, которые работали с немецкими и французскими террористами 70-80-х гг. Выяснилось, что мотивы у людей, занимавшихся террором, абсолютно произвольны: от личной обиды на кого-то до сложнейших политических теорий. Серьезность этих теорий на поверку оказывалась фальшивой — человек мог месяцами развивать свои идеи, а потом неожиданно от них отказаться.

Чаще всего дает толчок террористическим действиям чувство безвыходности той ситуации, в которой оказалось некое меньшинство, психологический дискомфорт, который побуждает его оценивать свое положение как драматическое. Это может быть меньшинство национальное, как, например, баски, корсиканцы, бретонцы, ирландцы, или же меньшинство, объединяющееся по определенным идеологическим убеждениям или религиозным мотивам. Во всех случаях мотивация схожая: «Наш народ, наша культура, наш язык, наша вера на грани исчезновения… а поскольку нашим доводам никто не внемлет, остается одно — язык ответного насилия, язык бомб…». Но тут надо очень тонко отличать реальность от ее восприятий. В 70-х гг. XX ст. в Англии возникла таинственная «бригада гнева», объявившая, подобно итальянским «Красным бригадам», войну существующему строю и учинившая два десятка взрывов в публичных местах, а спустя год Скотленд-Ярд арестовал четырех ее членов, и это был весь ее наличный состав [4].

От малого числа участников террористическая группа не становится менее опасной. Достаточно вспомнить секту «АУМ Синрике»: если бы ее первая атака в токийском метро удалась в полной мере, погибло бы 40 тысяч людей. Подобные акты секта планировала провести в других странах, где ей удалось обосноваться, включая Россию. Патологический терроризм совершенно иррационален, абсурден, он всегда дело рук людей, явно пребывающих «вне нормы». В то же время было бы опасно его недооценивать. В ближайшие годы можно даже предвидеть серьезный рост патологического насилия в мире. Смена тысячелетий способствует нагнетанию страхов, связанных с представлением о «конце света». Мы можем столкнуться в предстоящие годы с новой патологией террора, и в этом смысле «АУМ Синрике» стоит воспринимать скорее как грозное предзнаменование.

Генезис формирования и динамики поведения личности «индивидуального» террориста может быть проиллюстрирован следующими материалами журналистского расследования.

Анатолий О. считал себя «терминатором» — вламываясь глухой ночью в окраинные сельские хаты, он с порога расстреливал картечью их взрослых обитателей, потом ножом или лопатой добивал детей, забирал нехитрый домашний скарб, обручальные кольца и деньги, поджигал дом и исчезал.

Ему 37 лет, он сирота, воспитывался в детском доме, учился в Малининском лесотехникуме и закончил «мореходку». В 1985-1986гг. работал на теплоходе «Максим Горький». Пребывая в Германии, просил политического убежища. Получив отказ, совершил несколько мелких преступлений, за что был арестован, выдворен из страны, а по возвращении в СССР уволен с работы. В Германии примкнул к мормонам и впоследствии заявил, что в религиозной секте под влиянием сектантов стал совершать убийства. Лежал в Киевской психбольнице с диагнозом «шизофрения». Выйдя из клиники, О. стал убивать людей с особой жестокостью.

О. — рыжий, маленький (рост около 160 сантиметров) и с виду совершенно неопасный, наводил на сельчан священный ужас. Почему-то никто из его дюжих и мускулистых жертв ни разу не попытался оказать ему сопротивление, хотя шанс был, так как во время убийств О. не ограничивался одной обоймой: каждый раз выходил на крыльцо перезарядить ружье. Ему подчинялись с большой покорностью, надеясь, что, забрав из хаты все деньги, вещи, он помилует уцелевших жителей и уберется восвояси.

«Я убивал людей для того, чтобы познать себя. Человек — это игрушка, — говорил О., охотно пойдя на контакт с прессой. — Пусть о моих деяниях узнают все».

Кроме каких-то, как он заявляет, высших религиозных целей, у него были и вполне обычные, мирские. Так, например, семью Б. он уничтожил только потому, что один из них учился вместе с ним в лесотехникуме и «плохо разговаривал с ним». А по дорогам Васильевского района колесил и убивал людей с досады оттого, что никак не мог застать дома местного жителя Л., когда-то работавшего с О. в пожарной охране и изрядно ему досадившего.

Расстреливая людей по всей Украине, он медленно и упорно продвигался к заветной цели — Одессе, где думал тайком пробраться на теплоход и нелегально доплыть до Германии. Там он собирался не только «приобщиться к мормонам», но и продолжить серию убийств.

Обо всем этом О. повествует хорошим литературным языком, цитируя Библию и немецких философов. Он высказывает идеи о ничтожности человека-жертвы; этому мог бы и Гитлер позавидовать. Он признает себя виновным во всех убийствах [5].

Анализ криминогенной ситуации свидетельствует о том, что преступные посягательства на жизнь и здоровье людей продолжают оставаться одной из самых острых проблем.

Преступники физически устраняют не только неугодных им крупных хозяйственников, предпринимателей и финансистов, но и перед угрозой возможного разоблачения организовывают убийства сотрудников правоохранительных органов, журналистов.

Терроризм и связанные с ним террористические акты (ст. 258 раздел IX УК Украины) — это не только провозглашение целей и методы их осуществления. Это еще и рецепты: как похищать людей, как устанавливать бомбы, используя при этом достижения электроники, и многое другое. Третья волна терроризма, прокатившаяся по Европе за последнюю четверть века (условно объединим ее термином «политический терроризм»), оставила свои рецепты преступным организациям, общий признак которых явно сводится к одному определению: криминальные структуры. Когда правительство Италии «прижало» Сицилийскую мафию, та ответила серией взрывов бомб против правительственных учреждений — способ для нее совершенно новый, однако хорошо знакомый нам по деятельности «идеологических» боевиков. Равным образом и «АУМ Синрике» взяла на вооружение насильственные методы политических групп, считавших, что их «безвыходное положение» оправдывает любые средства достижения цели. Двадцать лет назад в мотивациях политических и уголовных группировок существовало отчетливое различие, теперь этот барьер стерт, уголовный мир, даже если прямо не претендует на власть, стремится ее контролировать. В годы «холодной войны» от 80 до 90% международных террористических актов так или иначе исходили из стран Ближнего Востока, за что в конце концов заплатили своей репутацией Саддам Хусейн, полковник Каддафи, лидеры Сирии, Ирана, Ливии. Терроризм нес на себе явный отпечаток идеологической и политической вражды разделенного мира.

В ближайшие годы мы можем стать свидетелями рождения нового вида терроризма, когда диверсии будут осуществляться не путем закладки взрывных устройств, а выводом из строя крупнейших информационных систем через всемирную компьютерную сеть Интернет. Жертвами в первую очередь станут государственные организации и крупные коммерческие структуры [6].

Согласно данным, приведенным в докладе Метта Уоррена, исследователя из Плимутской бизнес-школы, террористическая организация «Ирландская республиканская армия» (ИРА) и ливанская фундаменталистская группировка «Хезболлах» уже имеют несколько серверов в Интернете, на которых содержатся документы этих организаций. Интернет предоставляет возможность террористам осуществлять пропаганду своих идей на ином качественном уровне, чем раньше. Бороться с ними очень трудно, так как информационные источники могут быть разбросаны по всему миру. Потеря даже нескольких серверов не может быть серьезной проблемой для террористов.

В то же время некоторые террористические организации не собираются останавливаться на пропаганде и разрабатывают планы террористических актов с использованием Интернета. Представители ИРА подтвердили, что с помощью компьютерных систем можно нанести гораздо больший урон, чем взрывом бомбы в какой-либо коммерческой структуре.

Для террористов компьютерные диверсии имеют несколько преимуществ перед «традиционными» терактами: уменьшаются шансы восстановления урона, можно получить более широкий общественный резонанс, к тому же поимка конкретного исполнителя значительно затруднена. Для выполнения компьютерных диверсий могут быть привлечены профессиональные программисты — взломщики компьютерных систем (хакеры).

Нельзя не учесть и возможность шантажа потенциальных жертв угрозой компьютерной диверсии [7].

В феврале 1999г. хакерам удалось «захватить» один из четырех военных спутников связи Великобритании, затем они стали шантажировать оборонное ведомство, требуя денег. Об этом сообщили в газете «Санди бизнес» источники, связанные с обеспечением безопасности Соединенного Королевства. Этот спутник, контролируемый диспетчерами военно-воздушной базы «Оакхэнгер» в Хэмпшире, помогает поддерживать непрерывную связь Министерства обороны со всеми британскими вооруженными силами за рубежом и играет ключевую роль в важнейших операциях в Ираке и бывшей Югославии.

Недавно «компьютерным пиратам» удалось внести коррективы в орбиту спутника, что вызвало настоящий шок в британских вооруженных силах. «Такое может произойти лишь в кошмарном сне», — заявил один из высокопоставленных сотрудников британских спецслужб, которые вместе со Скотленд-Ярдом выявляют «взломщиков» национальной безопасности. Если бы Великобританию, как он выразился, хотели подвергнуть ядерной атаке, то агрессор взялся бы прежде всего за военную спутниковую систему связи [8].

Кроме физического вреда, преступники-насильники наносят своей жертве психическую травму.

В этом плане к насильственным преступлениям примыкает и хулиганство. Цель хулиганства лежит в самом процессе совершения хулиганского акта, наносящего ущерб чести и достоинству окружающих людей.

Почти 90% насильственных и хулиганских преступлений ситуационно обусловлены — возникают в ситуации ссоры, эмоционального конфликта. Преимущественно это бытовые конфликты, обусловленные крайне низким культурным уровнем как преступников, так и потерпевших.

В основе хулиганских деяний лежат малоосознанные, импульсивные действия со смещением мотива и цели действий, низкая адаптированность в конфликтных ситуациях, крайне повышенная агрессивность и малокультурность.

По хулиганским побуждениям происходит значительная часть убийств и телесных повреждений. Такого рода преступления характеризуются внезапно возникшим побуждением на основе злобы, личной неприязни, гнева и характеризуются мотивационной ригидностью личности преступника.

В контингенте насильников и хулиганов преобладают лица молодого возраста с устойчивыми отрицательными привычками поведения, систематически нарушающие общественный порядок. Как правило, эти лица совершают преступления в условиях аморального, бескультурного досуга, психического заражения и подражания асоциальным примерам. Их общие психические особенности: примитивизм, цинизм, крайняя агрессивность, импульсивность, безответственность, убежденность в безнаказанности насильственных действий, завышенный уровень притязаний, самооправдание своих действий. Все насильственные и хулиганские преступления имеют общую социально-психологическую и нравственную основу — обесценивание жизни, здоровья и достоинства других людей. Эмоционально-регулятивная сфера этой категории преступников отличается аффективностью, повышенной импульсивностью, злобностью, агрессивной мстительностью.

Некоторыми психологическими особенностями отличается преступно-насильственное поведение женщин. Женская насильственная преступность значительно меньше по объему. Специфика женского поведения состоит в более остром восприятии отдельных явлений действительности, в повышенном эмоциональном реагировании на них, в придании большей значимости отдельным фактам межличностных отношений.

Женщины более подвержены психической травматизации в острых конфликтных ситуациях. Они более остро переживают семейные неурядицы и конфликты. Имея повышенный уровень тревожности, женщины склонны к переоценке грозящей им опасности. Повышенная сензитивность (чувствительность), обилие семейных забот создают у них устойчивый фон повышенной психической напряженности.

Женщины более легко поддаются алкоголизации и наркотизации. В женской популяции более высок уровень психических аномалий. Большинство женщин-преступниц отличается повышенной возбудимостью, дефектами социального взаимодействия, неуживчивостью, истеричностью. В агрессивных действиях они чаще всего используют случайно подвернувшиеся предметы. Однако тяжкие предумышленные преступления женщины, как правило, продумывают более основательно, прибегая к более тщательной их маскировке [9].

Корыстные убийства совершаются женщинами значительно реже, чем мужчинами. Для женской преступности более характерно детоубийство, нередко с признаками особой жестокости. Жертвами женской агрессии, насилия чаще всего являются родственники, сожители, любовники. Убийствам, как правило, предшествуют длительные конфликты, провоцирующее поведение потерпевших.

Один из основных источников женской преступности — жизненные коллизии в семье, крушение жизненных стратегий, длительный опыт аморального поведения, существенные пробелы в сфере женского воспитания. Примитивность, инфантильность, крайняя ограниченность интересов, эмоциональная и интеллектуальная тупость — таковы общепсихологические предпосылки женской девиантности.

Как правило, социально-психологическое отчуждение происходит в малообразованных, малокультурных семьях, в семьях с нарушенными социальными связями. Не контролируемые семьей девочки рано вступают в беспорядочные половые связи, а возникающее при этом социальное клеймение резко затрудняет выход из создавшегося положения — начинается воровство, бродяжничество, проституция, мошенничество и т.п. Окружающий мир становится враждебным. Повышается уровень тревожности, усиливается агрессивность в поведении, совершается преступление. Криминальная субкультура, распространенная в исправительно-трудовых учреждениях, завершает процесс десоциализации.

К насильственным относятся сексуальные преступления. Для всех сексуальных преступников доминирующим психическим качеством является сексуальная агрессивность — устойчивая склонность к причинению жертве полового насилия еще и физического ущерба, нередко — лишение жизни. Это свидетельствует о психопатическом отклонении личности. Для данной популяции характерны также эмоциональная черствость и гиперчувствительность к эротогенным раздражителям.

Большинство сексуальных преступников имели раннюю сексуальную инициацию, как правило, в извращенной форме. Большинство этой категории преступников отличается асоциальным развитием личности. Массовые обследования выявили широкое распространение в этой популяции интоксикации (патологического опьянения), семейных и супружеских психогений, последствий синдрома «третирования ребенка», посттравматических состояний.

Специфика данного вида преступности содействует ее повышенной латентности. Жертвы насилия не подают заявлений, как правило, из-за боязни мести преступника, стыдливости, нежелания подвергаться осмотру и неверия в возможности правоохранительных органов.

Многие ученые пытаются понять, почему мужчина идет на изнасилование. Считается, что мужчина, который насилует, слишком сексуально возбужден или имеет какие-то сексуальные расстройства. Фактически же, как показывают многие исследования, сексуальное нападение чаще имеет совсем другие причины, которые больше связаны с внутренними психологическими конфликтами преступника, чем с сексуальным удовольствием и желанием. Поэтому, исследуя и внешние факторы изнасилования, ученые стремятся к выявлению его скрытых, бессознательных мотивов.

Может быть предложена следующая систематизация поведения и выявления различных типов насильников, необходимая для анализа. Его первой ступенью является определение поведения нападающего. Оно может быть названо, например, «псевдобескорыстным» или «эгоистичным». Обычно исследуется вербальное и сексуальное поведение нападающего, уровень применяемой им физической силы по отношению к жертве [10].

«Псевдобескорыстное» поведение определяется верой насильника в то, что его попытки вовлечь женщину в половой акт увенчаются успехом, своей «заботой» об ее «удовольствии» он победит ее и она осознает, что он не такой уж и плохой. Манера его вербального поведения больше похожа на манеру любовника, чем преступника. Он пытается уверить жертву, что он не хочет нанести ей вред. Обычны реплики типа: «Не заставляй меня делать тебе больно», «Я не хочу обидеть тебя», «Тебе будет хорошо со мной». Возможны даже комплименты: «Ты прелестна», «Ты так привлекательна, почему же ты не замужем?». Часто в репликах наблюдается стремление к самоутверждению: «Скажи мне, что ты любишь меня», «Скажи мне, что ты хочешь любви со мной». Он даже может проявлять «заботу» о жертве: «Тебе не холодно?» или «Тебе не больно?».

Своим сексуальным поведением подобный насильник пытается вовлечь женщину в половой акт. У него нет стремления физически навредить жертве; если она сильно сопротивляется, нападающий может снизить свои требования или даже оставить ее в покое. Очень редко применяется физическая сила. Такой насильник часто требует, чтобы женщина целовала и ласкала его, может интересоваться сексуальными частями ее тела, но не повреждать их. Может даже со своей стороны применить оральный секс, чтобы возбудить женщину.

Если насильник сталкивается с агрессивной или сопротивляющейся жертвой, то проводит с ней немного времени. Предпочитает пассивную жертву, с которой он сможет реализовать все свои сексуальные фантазии, которыми, однако, не хочет специально унизить потерпевшую. Может использовать оружие, но только для того, чтобы испугать ее: получив контроль над ней, убирает оружие.

При «эгоистичном» типе поведения насильник не желает вовлекать женщину в половой акт, используя ее лишь как неодушевленный предмет. Он не проявляет никакой «заботы» о ней и ее «удовольствии». Вербальное поведение определяется стремлением обидеть и унизить жертву. Применяются ругательства («сука» и «дрянь») и оскорбления («Ты омерзительна и не сексуальна» и т.д.). Требует от нее унижающего ее поведения.

Сексуальное поведение характеризуется тем, что нападающий делает все, что он захочет. Ощущения жертвы ему безразличны. Любые ее поступки не смогут изменить его стремления наказать, унизить или использовать ее. Он редко заставляет женщину целовать и ласкать себя, если только не чувствует, что это еще больше унизит ее. Ему больше нравится бить, щипать и повреждать сексуальные части тела жертвы. Он может использовать различные уровни физической силы: от умеренной до чрезмерной.

После того как насильник отнесен к одной из общих категорий «эгоистичного» или «псевдобескорыстного» поведения, он может быть классифицирован по мотивации совершаемого изнасилования. Приводимая ниже типология была эмпирически выведена зарубежными криминологами.

1. Насильник, убеждающийся в своей власти. Цель атаки — желание убедить себя в своей мужественности, продемонстрировать власть над женщиной. Он доказывает «себе себя». Стиль атаки — «псевдобескорыстное» поведение (вербальное и сексуальное). На полицейском жаргоне такой преступник часто зовется «насильник-джентльмен» или «вежливый тип».

Нападение обычно происходит поздним вечером или ранним утром, жертва — чаще одного возраста с насильником. Он неожиданно нападает, иногда может угрожать оружием. После изнасилования может просить прощения у женщины, взять у нее что-нибудь на память (например, фотографию или брелок). Такой насильник может в дальнейшем пытаться контактировать с женщиной, позвонив или написав ей письмо (обычно это случается в течение 15 дней после нападения). В целом его стиль соответствует описанному в рамках «псевдобескорыстного» поведения.

2. Насильник, утверждающий свою власть. Этот тип не сомневается в своей мужественности, он считает себя «мужчиной из мужчин». Цель атаки — лишний раз показать власть над женщиной, «поупражняться» как мужчина, доказать свои «мужские права». Стиль атаки — демонстрация «эгоистичного» поведения (вербального и сексуального).

Жертва обычно одного с ним возраста, нападение может произойти в любое время суток, поскольку представитель этого типа нападает тогда, когда чувствует, что ему «нужна женщина». Силу применяет умеренно, а иногда и чрезмерно.

К. пыталась починить свою забарахлившую машину, когда рядом остановился мужчина и предложил помощь. К. с радостью согласилась. Мужчина проверил двигатель, сказал, что ее машину лучше показать механику и предложил проводить до станции техобслуживания, которая была недалеко. Там, по его словам, у него был знакомый мастер. Поскольку мужчина прилично выглядел и был вежлив, К. приняла предложение. Сев в машину, он продолжал дружески с ней говорить, пока К. не заметила ему, что он пропустил нужный поворот. Тогда он остановил машину, вынул пистолет и сказал, что пристрелит ее. К. закричала, но он дважды ударил ее по голове, она потеряла сознание. Когда пришла в себя, то обнаружила, что одежда ее сорвана, а мужчина собирается изнасиловать ее. Просьбы о пощаде ни к чему не привели, насильник становился все более злым и агрессивным, продолжая избивать ее, после чего несколько раз изнасиловал ее в обычной и извращенной форме. Затем голой выбросил ее из машины и уехал.

3. Насильник, наказывающий злостью. Цель атаки — наказать и унизить женщину с помощью секса. Он зол на женщин, и злость является ключевым компонентом его мотивации. Стиль атаки — применение чрезмерного уровня физической силы (вербально и сексуально «эгоистичен»). Атака является импульсивным действием, поскольку она — следствие эмоциональной вспышки злости. Нападающий практикует неожиданное нападение, подчиняя жертву с помощью физической силы и лишая ее возможности сопротивляться. Женщина обычно старше его; насильник проводит с ней непродолжительное время. Часто он нападает на ту женщину, которая тем или иным образом кого-то символизирует для него. Схожесть может быть в стиле одежды, росте, расе и т.п. Нападение может произойти в любое время, когда возникает вспышка злости, которая ослабевает после нападения, но через какое-то время возникает опять, и тогда насильник вновь должен излить злость на источник своих проблем — женщину.

4. Насильник, возбуждаемый злостью. Цель атаки — причинить жертве боль, физические повреждения и с помощью садистских действий получить сексуальное удовлетворение. Это сексуальное преступление очень тщательно планируется. Каждая деталь нападения обдумывается и даже может быть описана в дневнике. Оружие, инструменты пыток, маршруты — все заранее обдумано. Жертвой всегда является незнакомая женщина, которая должна не только соответствовать специальным критериям, установленным насильником для удовлетворения его желаний и фантазий, но также не должна никак ассоциироваться с ним у окружающих. Это также часть его плана. Ничто не должно связывать его с жертвой.

Садистское изнасилование можно назвать сексуальной трансформацией злости и власти, когда агрессия сама становится эротизированной.

Насильник демонстрирует «эгоистичное» поведение и крайний уровень физической силы, приводящий жертву к смерти. Он может заниматься жертвой длительное время, пытая ее и издеваясь над ней. Часто жертвами такого садиста становятся проститутки или женщины «легкого поведения».

Насильник может подвергать потерпевшую странным действиям, таким, как мытье и очищение ее тела, принуждение одеться в специфическую одежду, вести себя определенным образом. Все это может сопровождаться побоями, прижиганием различных частей ее тела, проведением сексуального акта с помощью посторонних предметов и другими садистскими действиями. Все происходящее может сниматься на видеоаппаратуру. Изнасилование может включать некрофилические действия, например половой акт с трупом жертвы.

5. «Случайный» насильник. Это — единственный тип насильника, чья истинная мотивация изнасилования — получение сексуального удовлетворения. Она возникает во время совершения другого преступления. Например, взломщик, обнаруживший в квартире одинокую женщину, может совершить сексуальное нападение, найдя ее сексуально привлекательной.

Стиль атаки — использование минимальной физической силы и проведение с жертвой относительно короткого времени, необходимого ему для получения сексуального удовлетворения. Такой насильник сексуально и вербально эгоистичен, часто во время нападения находится в состоянии алкогольного или наркотического опьянения.

17-летняя К. должна была находиться в колледже, когда вор проник в ее квартиру, но в этот день оказалась дома. Обнаружив хозяйку, вор связал ее, уверяя, что не нанесет ей вреда, и пошел грабить квартиру. Найдя бар со спиртными напитками, преступник выпил и задумался о привлекательности девушки. После чего он изнасиловал ее и покинул квартиру. После ареста сожалел о случившемся, говорил, что не имел подобных намерений при проникновении в квартиру.

6. Групповое изнасилование. В группе насильников, принимающих участие в таком типе изнасилования, всегда присутствует лидер. Во многих группах встречается человек, который бывает втянут в групповое преступление против своей воли — он обычно пытается остановить изнасилование или защитить жертву.

После проведения такой классификации следует определить психологические причины изнасилования. Изнасилование — выражение не столько сексуальных желаний, сколько несексуальных комплексов. Изнасилование редко является следствием сексуального голода, чаще это симптом психологической дисфункции, результат эмоциональной слабости и неспособности снять психологические стрессы, разрядку которых насильник и достигает при изнасиловании. Было обнаружено, что любой случай изнасилования имеет три компонента: власть (силу), злость и сексуальность. Иерархия этих компонентов и способы их выражения различны, но имеющиеся модели изнасилований могут быть определены на основе названных характеристик.

В изнасиловании всегда присутствует сексуальность, но она становится лишь средством выражения комплексов насильника. Выделим три наиболее общие модели изнасилования.

1. Изнасилование, связанное с утверждением власти. Власть — основной фактор, движущий насильником. Сексуальность здесь становится средством компенсации подсознательного ощущения неадекватности и неполноценности. Сексуальное нападение в данном случае — это попытка разрешения сексуальных отношений в жизни насильника. На вопрос «Если вы действительно хотели секса, почему вы не обратились к проститутке?» он отвечает, что «настоящий мужчина никогда не платит за это». Насильник этого типа неуверен в себе, считая себя не признанным окружающими его людьми. Поиски возможностей утвердить свою власть являются выходом неразрешенных жизненных проблем насильника.

«Всю свою жизнь я чувствовал себя управляемым родителями, чувствовал, что люди используют меня, не обращая внимания на мои чувства и нужды, и в совершенном мною изнасиловании основным мотивом было не получение сексуального удовлетворения, а желание поставить кого-либо еще в положение полной беззащитности», — оправдывается один из преступников.

Жертва, будучи слабой и беззащитной, может символизировать не только его комплексы, но и отчаянную необходимость уверить себя в сексуальном опыте. Он пытается восстановить свое ощущение власти и контроля над кем-нибудь через сексуальное нападение.

2. Изнасилование, сопряженное с проявлением злости и агрессии. В этом случае сексуальность становится средством разгрузки состояния злости и агрессии. Злость на женщин — следствие сильных переживаний в детстве и юности, вызванных близкими людьми. Мать насильника обычно играет значительную роль в том, что впоследствии он стремится «сбросить с пьедестала» любую женщину, наказать ее и надругаться над ней.

3. Садистское изнасилование. Такой тип изнасилования относится к сексопатологическим отклонениям. Эта модель изнасилования была описана выше.

Итак, изнасилование — это принудительный сексуальный контакт. С правовой точки зрения — это уголовно наказуемое деяние, клинически — это симптом психологической дисфункции. Данный акт служит удовлетворению подсознательных нужд и желаний, защите от неуверенности и выражению неразрешимого внутреннего конфликта.

Указанный симптом определяется многими факторами — генетическими дефектами, наследственными патологиями, социальными патологиями и сексуальными травмами. Сексуальная травма определяется как наблюдаемая или пережитая субъектом сексуальная активность, которой он был эмоционально подавлен. Опыт некоторых форм сексуальной травмы был обнаружен в жизни более чем 1/3 исследованных насильников. Эта статистика показательна в сравнении с тем, что лишь менее 1/10 опрошенных взрослых мужчин (ненасильников) показывали подобную виктимизацию в своей жизни.

Примерно 45% насильников были жертвами сексуального нападения в подростковом возрасте. Около 1/5 (18%) пострадавших субъектов втягивались взрослыми в сексуальную активность: взрослый, занимающий доминирующую и авторитетную позицию в глазах ребенка, вовлекал его в занятия сексом. Например, один из субъектов, который изнасиловал пожилую женщину, рассказал, что был соблазнен своей матерью, когда ему было 8 лет. Она брала мальчика к себе в постель и принуждала к оральному сексу с ней. Это продолжалось до его 16 лет.

«Я знаю, что это было неправильно. Я не хотел этого, но это был единственный путь почувствовать себя нужным и близким матери. На меня редко кто-то обращал внимание, поэтому я делал это. Мой отец почти не бывал дома, а когда приходил — бил меня…» — рассказывает он.

Другие 18% исследованных насильников испытывали в детстве психологический дискомфорт из-за чрезмерно строгого отношения семьи к их сексуальной активности. Например, родители одного из виновных постоянно ругали его за то, что он «слишком часто себя трогает», а в другом случае подростка 15 лет наказывали и били за отношения с проституткой.

Около 5% насильников свидетельствуют об угнетающей их сексуальной активности со стороны родителей. Один, например, спал в одной постели с родителями, которые занимались сексом у него на виду. «Я думал, что отец делает матери очень больно», — вспоминает он. В свои 12 лет он стал свидетелем полового акта своей матери с другом семьи: «Я почувствовал к ней отвращение и разрывался сомнениями, сказать ли обо всем отцу или остаться лояльным к матери». В ряде подобных случаев мать будущего насильника была проституткой или отец приводил в дом женщин для занятия сексом. Известен случай, когда отец был насильником и заставлял сына принимать участие в своих сексуальных нападениях.

При исследовании отношений между субъектом и вовлекающим его в сексуальные отношения было обнаружено, что почти половина (47%) совратителей были членами семьи, 1/3 (33%) — соседями, учителями, друзьями и знакомыми и только 12% — незнакомцами.

Большинство (68%) субъектов подверглись насилию в возрасте до 13 лет (из них 15% — до 6 лет), а 31% — от 13 до 15 лет.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что изнасилование является скорее комплексным действием, которое служит компенсирующим целям в психологии насильника, чем результатом каких-то внешних, ситуационных факторов в его окружении. Это попытка выразить свою силу и власть, преодолеть сомнения в своей мужественности и сексуальности, дать разрядку своей злости и презрению к женщинам. Изнасилование является симптомом дисфункции личности, при которой сексуальность становится средством разрешения ее внутренних конфликтов; оно всегда представляет совокупность трех компонентов — власти, злости и сексуальности, и каждый из этих компонентов должен быть рассмотрен при изучении насильника.

Существует еще одна категория преступлений, которая вызывает, пожалуй, наибольший общественный резонанс, — многоэпизодные сексуальные убийства.

Сексуальные убийцы-маньяки обычно выслеживают жертву, внезапно нападают на нее, приводя в состояние шока, насилуют, наносят множество телесных повреждений, вспарывают грудь, живот, выворачивают внутренности, совершают надругательство над половыми органами, отрезают отдельные куски тела, поедают их или разбрасывают в разные стороны и т.д. Эти кровавые злодеяния поражают своей необычностью, немыслимой жестокостью, неумолимостью и цинизмом убийц, числом жертв, среди которых немало детей.

В числе таких преступников — Бруно Людке, убивший в Германии по сексуальным мотивам 85 женщин в период с 1928 года по 1943 год; жертвами Педро Алонсо Лопеса стали 300 малолетних девочек в возрасте до 10 лет. Среди отечественных кровопийц рекордсменами являются Чикатило, убивший в разных регионах России 53 человека (1978-1991гг.), Михасевич, уничтоживший в 80-е годы в Белоруссии 37 женщин, а также Кузнецов, который убил в Москве и в Украине 20 женщин.

Серийные сексуальные убийства имеют свою специфику: 1) число жертв — не менее двух; 2) жертвами становятся подростки и дети обоего пола, женщины; 3) большинство убийств совершается с особой жестокостью; 4) все убийства связаны с сексуальными переживаниями; 5) в большинстве случаев жертва специально не выбирается, нападение часто совершается и на случайно подвернувшихся лиц; 6) убийства совершаются с разной периодичностью различными способами и орудиями; 7) иногда сексуальные убийства сопровождаются актами каннибализма; 8) все серийные сексуальные убийства совершаются в условиях неочевидности.

Что представляют собой эти современные монстры?

Анализ состояния психического здоровья лиц, обвиняемых в совершении такого рода убийств, показал, что их преступное поведение в той или иной мере связано с наличием различных расстройств психической деятельности. Однако, по данным А.Р.Павлова, лишь 17,7% преступников, подвергнутых стационарной судебно-психиатрической экспертизе в НИИ им.В.П.Сербского, были признаны невменяемыми.

В то же время среди лиц, признанных экспертами вменяемыми, только 28,6%, или практически каждый третий, не имели никаких расстройств психики, а 71,4% обнаруживали те или иные психические аномалии в рамках вменяемости. К ним относятся: психопатия — 46,6%, шизофрения — 16,7%, олигофрения в степени дебильности — 15%, органические заболевания центральной нервной системы или их последствия — 15%, хронический алкоголизм в различной степени — 5% и эпилепсия — 1,7%. Следует отметить, что среди психопатов, многократно совершивших убийства, 11,7% обнаружили склонность к сексуальным перверсиям (парафилиям), т.е. к нарушениям сексуального поведения, 60,4% преступников находились в момент совершения преступления в состоянии алкогольного опьянения. Алкоголь как бы развязывал им руки, снимал внутренние тормоза, актуализировал бессознательные переживания и давние психотравмы. 40,2% преступников ранее привлекались к уголовной ответственности, из них 22% — за половые преступления.

Возрастные характеристики преступников распределились следующим образом: лица в возрасте до 16 лет составили 1,6%; от 17 до 18 лет — 6,9%; от 19 до 24 лет — 31,4%; от 25-29 лет — 29,4%; от 30 до 39 лет — 16,7%; от 40 до 49 лет — 11,8% и старше 50 лет — 1,9%. Таким образом, больше всего серийных убийств на сексуальной почве совершают преступники в возрасте 19-29 лет, хотя среди них есть и исключения — тот же Чикатило начал свои злодеяния, когда ему было за 40 лет, и продолжал их совершать 12 лет.

Среди указанных преступников преобладают лица с неполным и полным средним образованием.

Рабочие среди сексуальных убийц составили 59,8%, служащие — 14,7%, учащиеся — 3,9% и неработающие — 21,6%.

Среди многоэпизодных убийц 36,3% состояли в браке, 10,8% — в повторном браке, 43,1% не имели семьи и 9,8% были разведены.

«Приведенные статистические показатели, — указывает Ю.М.Антонян, — позволяют получить некоторую общую модель личности преступника, совершающего многоэпизодные убийства по сексуальным мотивам. Это молодой человек в возрасте от 19 до 24 лет, не состоящий в браке, принадлежащий к рабочей среде, закончивший 7-9 классов общеобразовательной школы, не привлекавшийся ранее к уголовной ответственности, страдающий расстройством психической деятельности в форме психопатии» [11].

Что касается психологических особенностей указанных лиц, то они характеризуются ранимостью, внутренней напряженностью, тревожностью, ригидностью (застреваемостью аффективных переживаний), подозрительностью, злопамятностью, высоким уровнем агрессивности. Наличие аффективных установок, проявления нетерпимости, враждебности не позволяют им изменить стереотип поведения, обусловливают нарушения социального взаимодействия, плохую социальную приспособляемость. Им присущи импульсивность, непосредственная реализация в поведении возникающих побуждений, крайний эгоцентризм с сосредоточенностью на собственной личности, собственных переживаниях, пренебрежение к интересам и чувствам других людей, иногда с ощущением собственной необычности, постоянным желанием самовыражения, привлечения к себе внимания.

Серийных сексуальных убийц отличает бессознательное стремление к психологической дистанции между собой и окружающим миром, уход в себя. «Эти данные можно интерпретировать как глубокое и длительное разрушение отношений со средой, которая с какого-то момента начинает выступать в качестве враждебной и в то же время часто непонятной силы, несущей угрозу для данного человека. С этим, несомненно, связаны подозрительность, злопамятность, повышенная чувствительность к внешним воздействиям, непонимание среды, что повышает и поддерживает тревожность и страх смерти» [12].

1 См.: Антонян Ю.М. Психология убийства. М., 1997. С.146.

2 См.: Антонян Ю.М. Преступность среди женщин. М., 1992. С.81.

3 См.: Шиханцов Г.Г. Юридическая психология. М., 1998.

4 См.: Васильев В.Л. Юридическая психология. М., 2000.

5 См.: Семейный убийца // Известия. 1996. 13 нояб.

6 См.: Васильев В.Л. Указ. соч.

7 См.: Финансовые известия. 1997. 15 мая.

8 См.: Санкт-петербургские ведомости. 1999. 2 марта.

9 См.: Голоднюк М.Н. Проблемы социального и биологического в преступности женщин // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 37. М., 1982; Антонян Ю.М. Преступность среди женщин. М., 1992.

10 См.: Бут Н.Д. Типология изнасилований и личности насильника. М., 1997.

11 См.: Антонян Ю.М. Жестокость в нашей жизни. М., 1996. С.264.

12 См.: Антонян Ю.М., Верещагин В.А., Потапов С.А., Шостакович Б.В. Серийные сексуальные убийства. М., 1997. С.105.