Хрестоматия по юридической психологии. Особенная часть.
КРИМИНАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

 

<...>

Что следует понимать под организованной преступностью

 

Организованная преступность имеет свои, присущие только ей, специфические признаки и формы нарушения закона.

Разные подходы к их пониманию и особенности их проявления в той или иной стране не позволили, очевидно, выработать международное универсальное определение анализируемого явления.

В США, по одной из многих дефиниций, организованная преступность рассматривается как ассоциация, стремящаяся действовать вне контроля американского народа и его правительства, или же как тип замаскированной преступности, иногда включающей иерархическую координацию ряда лиц, связанную с планированием и использованием незаконных актов или достижением цели незаконным способом.

Данное определение, как видим, больше подходит к понятию сообщества преступников.

А вот на родине мафии, в Италии, ее понимают как криминальное объединение лиц, которое для совершения преступлений использует методы и средства запугивания. Мафия здесь расценивается как особая форма криминального сообщества.

К наиболее интересному и, пожалуй, верному понятию организованной преступности можно отнести определение, данное экспертами ООН. Они рассматривают ее как форму экономического предпринимательства, осуществляемую с помощью противоправных средств, связанных с угрозой применения физической силы, вымогательством, коррупцией, шантажом и другими методами, а также использованием незаконно производимых товаров и услуг. Организованную преступность они также характеризуют стремлением преступных групп получить финансовую прибыль и власть.

Российскими криминологами также даны десятки определений и понятий, что существенно продвинуло криминологию организованной преступности. Чаще в определениях речь идет о группах, которые можно было бы отнести к организованной преступности. Однако даже значительное количество групп и связанных с ними рэкета, краж, грабежей не может говорить о наличии организованной преступности.

Существует и другая крайность, но теперь уже в широком толковании понятия организованной преступности. Ее представляют как «государство в государстве» со всеми вытекающими из этого последствиями как альтернативу государству, как организацию, существующую параллельно общественной системе. В подобных определениях, кстати, не имеющих практических доказательств, просматривается политическая мотивация. Какие-то отдельные признаки, несомненно, имеются, но говорить фактически о мафиозном государстве, даже при наличии огромного вала преступности и криминализации многих сторон нашей жизни, все же неверно. Если бы такое было, то подобных суждений просто не возникло.

Следует отметить, что, несмотря на множество разного рода определений и понятий, реального состояния организованной преступности со всеми ее особенностями для России пока так никем и не дано. Поэтому следует полностью согласиться с профессором Н.П. Яблоковым, который предостерегает от широкого толкования организованной преступности. По его мнению, такой подход не имеет перспектив. Я бы добавил – он еще больше запутывает проблему.

В жизни же все гораздо проще. Несмотря на международный характер организованной преступности и особенности ее проявления в той или иной стране, несмотря на десятки и сотни определений, сущность этого явления усваивается всеми одинаково: ведь речь по существу идет о получении сверхприбылей незаконными методами. Это и есть главная составляющая организованной преступности.

Поэтому исходя из международного опыта, проведенных в нашей стране исследований, практических наработок и некоторых особенностей организованной преступности в России, под ней, на мой взгляд, следует понимать функционирование устойчивых, управляемых сообществ преступников, занимающихся преступлениями как бизнесом и создающих систему защиты от социального контроля с помощью коррупции и иных форм противодействия власти. Это определение вошло в документы Международной конференции ООН по проблемам организованной преступности, состоявшейся в октябре 1991 года в г. Суздале.

Из определения вытекают три основных признака организованной преступности:

• наличие преступных объединений;
• незаконный бизнес;
• коррупция.

Рассмотрим их более подробно.

Первый признак – наличие преступных объединений лиц для систематического занятия преступлениями. В них отмечается выраженная иерархия, иными словами, соподчиненность участников, жесткая дисциплина на основе устанавливаемых правил поведения и уголовных традиций, столь характерных для преступного мира России. Власть в группе концентрируется в руках одного или нескольких лидеров, а количество участников колеблется от 5 до нескольких сотен и даже тысяч человек В зависимости от лидера, количества соучастников и характера самой криминальной деятельности вырабатывается, а затем утверждается статус в уголовном мире. Это общее криминологическое представление о преступном объединении организованного типа.

Однако, как правило, такие сообщества неравнозначны по степени организации, структуре, ролевым функциям участников и преступной направленности. Это связано с социальными, экономическими, этническими и географическими факторами, с особенностями и возможностями лидеров, а также характером противодействия со стороны правоохранительных органов. Поэтому следует учитывать уровни организованной преступности, что позволит более правильно оценить ее состояние в том или ином регионе. Условно их можно разделить на примитивный, средний и высокий.

К примитивному относятся устойчивые группы, имеющие простую структуру организации: главарь – участники. Здесь каждый знает свою роль, а планирование преступлений осуществляется по утвердившейся модели. Количественный состав групп колеблется от трех до 10 человек. Преимущественное занятие – кражи, грабежи, мошенничества, разбои, рэкет. Коррумпированные контакты просматриваются не во всех группах, преимущественно с работниками органов внутренних дел низовых подразделений.

Средний уровень организованной преступности является как бы переходной ступенью к более совершенным и опасным построениям и представлен группировками. Между главарем и исполнителем существуют промежуточные организационно-исполнительские звенья. Данное объединение включает несколько направлений (подразделений) – организаторы, боевики, разведчики, исполнители («шестерки»), телохранители, «финансисты», наместники («смотрящие») и т.д. Группировка достигает 50 и более человек, занимается рэкетом, наркобизнесом, незаконным оборотом этилового спирта, контрабандой и операциями в кредитно-банковской системе. Она, как правило, имеет связи с чиновниками органов власти и управления. Более того, без их покровительства («крыши») группировка не может осуществлять преступные операции.

Высокий уровень представлен криминальными организациями с так называемой (в криминологии западных стран) сетевой структурой. Иными словами, подобные сообщества имеют две и более ступеней управления и в обыденном сознании составляют понятие мафии.

Преступные организации имеют восемь основных признаков:

• наличие материальной базы, что проявляется в создании общих денежных фондов, обладании банковским счетом, недвижимостью;
• официальное прикрытие («крыша») в виде зарегистрированных фондов, совместных предприятий, кооперативов, ресторанов, казино, охранных предприятий и т.д.;
• коллегиальный орган руководства, при котором управление организацией осуществляется группой лиц (советом), имеющих почти равное положение;
• устав в форме установленных правил поведения, традиций, «законов» и санкций за их нарушение (в некоторых был даже письменный устав);
• функционально-иерархическая система – разделение организации на составные группы, межрегиональные связи, наличие промежуточного руководящего ядра (большого совета, телохранителей, информационной службы, «контролеров» и т.п.);
• специфическая языково-понятийная система, которая включает жаргон, особенности письменной и устной речи (клички, особые моральные институты);
• информационная база (сбор различного рода, сведений, разведка и контрразведка, телекомпании, газеты);
• наличие своих людей в органах власти, в судебной и правоохранительной системах.

Преступные организации распределяют сферы своего влияния как в плане географическом, международном, так и по конкретным объектам, лицам. Определилась их заметная специализация – один контролирует азартные игры, проституцию, другие занимаются наркобизнесом, представлением разного рода криминальных услуг, аферами в банковской сфере и т.д. Основой преступной мотивации является стремление к получению сверхприбыли незаконным путем.

 

Особая форма преступного объединения.

 

Выше речь шла об организациях современного типа, хорошо известных специалистам многих стран. Однако характер организационных связей в преступном объединении различен применительно к условиям той или иной страны. Скажем, «Коммора» в этой части отличается от «Коза ностры» или японской «Якудзи».

В России и странах СНГ тоже есть весьма специфическое объединение преступников, составляющее определенный срез организованной преступности и не имеющее аналогов в мировой криминальной практике. Это сообщество «воров в законе».

О «ворах в законе» специалисты длительное время практически ничего не знали, чему способствовали исключительная конспиративность преступников и жесткие криминальные традиции, являющиеся в данном случае организованной основой. Это сообщество, которое можно назвать криминальной кооперацией, появилось в 30-х годах, оно постоянно модифицировалось, развивалось, и в настоящее время можно говорить о новой волне этой организации, насчитывающей около 1000 человек.

На первый взгляд, это как бы аморфная организация, которая объединена лишь рамками блатного закона. Она не имеет постоянного места дислокации, в ней все равны. Однако связь между собой настолько прочная, что «воры» представляют как бы единое целое. Органы управления – это сходка, на которой решаются те или иные организационные вопросы. В отдельных случаях могут приниматься письменные обращения («ксивы»), которые доводятся до адресата. В 1990 году «воры в законе» выступили, например, с обращением к уголовному миру о недопущении национализма в их рядах. В 1991 году они пытались поднять на бунт осужденных из-за суровости, по их мнению, законов.

Современный «вор в законе» – это организатор преступной деятельности, причем большей частью экономической направленности.

Каковы основные функции этой кооперации? Она активизирует, сплачивает уголовные элементы с помощью воровских сходок и специальных воззваний, берет под «контроль» некоторые преступные отрасли (рэкет, кражи, банковские аферы, мошенничество), разрешает конфликты, возникающие между группами или отдельными лицами, занимается сбором денежных средств в общие кассы, завязывает отношения с зарубежным преступным миром и нашими чиновниками. Большая часть «законников» имеет недвижимость, счета в банках, некоторые занимаются даже благотворительной деятельностью. «Воры в законе» могут также возглавлять преступные группы или присутствовать в них в качестве консультантов. Небезынтересно отметить, что на основе «идеологического» расхождения кооперация «воров в законе» раскололась на две категории: на так называемых нэпманских (старых) и новых. Последние лишь называют себя «ворами», а фактически являются организующей силой уголовной среды, стремятся к коррумпированным связям, а некоторые идут еще дальше – проникают в структуры власти. Это не соответствует воровскому закону. Распространены случаи принятия в сообщество и присвоения звания «вора в законе» за взятку.

Категории «воров» враждуют между собой. Старые, их осталось мало, обвиняют новых в том, что они продались дельцам, воротилам бизнеса, стали их охранниками, а новые упрекают старых в том, что они не идут в ногу со временем. И это понятно. Как и общество, преступный мир находится в постоянном движении, противоречиях1. В последние годы, например, «воры в законе» разделились на мусульманскую и православную ветви, о чем свидетельствовал интенсивный отстрел и тех и других, организованный «ворами».

Второй признак организованной преступности – экономический. По существу, это ее стержень. Систематическое нарушение закона преследует главную цель – обогащение, накопление капитала. Неслучайно материальный ущерб, причиненный государственным, общественным организациям, отдельным предпринимателям или коммерческим структурам, исчисляется миллионами и сотнями миллиардов рублей. Это незаконные операции с нефтью, алмазами, так называемой красной ртутью, приватизацией. Только от фальшивых авизовок банки России потеряли сотни миллиардов рублей.

Полученная незаконная прибыль отмывается через сложную систему банковских операций и оседает на счетах в зарубежных банках, а также вкладывается в недвижимость.

Таким образом, часть денег идет на воспроизводство преступной деятельности по известной формуле – «деньги–товар–деньги». По данным Центра аналитических исследований при Администрации Президента, до 30% дохода предпринимателей уходит к мафии (1995 г.).

Третий признак – коррупция. В наших условиях она является одним из важных признаков организованной преступности, если последнюю рассматривать как социально-политическое явление.

Коррупция означает продажность, разложение государственных чиновников, в связи с чем ее следует отличать от обычных взяток, так как они – лишь средство ее достижения.

Коррупцию можно определить как систему определенных отношений, основанных на противоправных и иных сделках должностных лиц в ущерб государственным и общественным интересам. Мотивы их могут быть разными. Отсюда различны и формы коррупции.

Коррумпированные чиновники, предавая интересы государства и общества, прикрывают преступников, снабжают их документами, информацией, оказывают прессинг на честных работников, ведущих борьбу с мафией. По данным выборочного исследования, почти треть преступных кланов имела коррумпированные контакты в самых разных сферах. Что касается мафиозных организаций, то связь с представителями госаппарата имели все.

В последние годы коррупция, как отмечают многие эксперты, стала как бы образом жизни, чему способствовали многие факторы, в том числе массовый переход служащих в коммерческие и криминальные структуры. Создалась ситуация, при которой, например, стало проблематично говорить о какой-либо государственной или коммерческой тайне. Все продается и покупается через систему личных связей.

Говоря о коррупции, необходимо решить один принципиальный вопрос: кто руководит преступными группами – чиновники или профессиональные уголовники? Здесь нет единого мнения. Почему-то крупных должностных лиц, осужденных за взятки, частенько отождествляют с мафиози, но это далеко не так. Подобных фактов весьма мало. Роль чиновников иная – покровительство. Да и преступникам не нужны такие главари, которые даже на официальной должности остаются весьма слабыми организаторами.<...>

 

<...>

Тенденции и прогноз организованной преступности в России

 

На мой взгляд, они неблагоприятны.

Во-первых, не завершился процесс полной консолидации преступных сообществ и раздел между ними сфер влияния, в связи с чем лидеры организованной преступности пытаются осуществлять контроль наиболее важных отраслей экономики (нефтяной, алюминиевой и др.) Отмечается тенденция дальнейшей интеграции преступных сообществ, в связи с чем можно предположить, что в ближайшие 10 лет в России будет действовать несколько весьма крупных криминальных объединений.

Во-вторых, по мере усиления государственной власти, укрепления порядка в экономической сфере организованная преступность будет выходить из теневой экономики и проникать в легальную. Собственно, процесс этот становится заметным в последние годы (некоторые известные главари преступных групп уже выступают на телевидении экспертами и называют их не иначе как «крупными предпринимателями»).

В-третьих, российская организованная преступность не сможет ограничиться созданием своих филиалов в зарубежных странах (это уже есть), а будет вынуждена завоевывать территории и рынки сбыта у осевших там международных синдикатов. Она попытается их вытеснить, что может привести к переносу «боевых» действий в Европу, страны Азии и даже США. Возможности для этого есть: интеллектуальный потенциал, способность выживания в любых социальных условиях, нетрадиционное криминальное мышление, большие людские резервы, а также запасы сырья для черных услуг и рынка.

В-четвертых, организованная преступность постарается усилить влияние на правоохранительные органы с целью реализации своих замыслов. Процесс этот уже идет, и роль подкупа увеличивается. Однако в связи с возможным усилением борьбы с организованной преступностью и явной нерентабельностью взяток российская мафия будет вынуждена целенаправленно готовить своих людей для работы в органах власти и управления. Подобная тенденция правоохранительными органами замечена. В-пятых, усилится роль организованной преступности в таких криминальных сферах, как терроризм, незаконный оборот оружия и наркотиков, торговля «живым товаром», что будет связано с вытеснением ее из привычных сфер криминального бизнеса.

В-шестых, организованная преступность войдет в соприкосновение с профсоюзами. С одной стороны, она будет их провоцировать, с другой, получив от хозяина предприятия деньги, подавлять.

В-седьмых, возникшие этнические проблемы в организованной преступности получат свое дальнейшее развитие в связи с сужением сфер деятельности и разделом территорий. Поэтому разрастание мафиозных войн имеет реальную перспективу.

В-восьмых, выдавливание лидеров организованной преступности, действующих в полулегальной экономике и пытающихся осуществлять политическое влияние в стране, может привести (собственно, уже приводит) к локальным вспышкам политической дестабилизации.

В-девятых, к уже известным видам организованной преступной деятельности добавятся попытки хищения и контрабанды ядерного оружия, продажа «мозгов» (вербовка и вывоз ученых), трансплантированных человеческих органов, услуги по «отмыванию» денег, добытых преступным путем, спекуляция с землей.

 

Причины появления и развития организованной преступности

 

Если подходить к объяснению причин организованной преступности только через понятия устойчивых групп (шаек, банд) преступников, то можно сделать вывод о том, что данный вид преступности существовал с незапамятных времен. Так, кстати, многие и полагают. Это неверно.

В дореволюционной России ее не было вообще, за исключением отдельных признаков, а при Советской власти развитие преступных кланов стало возможным в 60-е годы под воздействием целого ряда таких факторов.

В середине 60-х годов явно обозначились сбои в экономике. Стали нормой показуха, безответственность, перестал действовать контроль за мерой труда и потребления, что приводило к крупным хищениям государственного имущества. Появилось значительное число людей, незаконно сосредоточивших в своих руках огромные суммы денег и ценности, которые стали вкладываться ими в нелегальное производство. Именно таким способом начинала укрепляться криминальная часть теневой экономики. Мультимиллионеры окружали себя боевиками, боролись за рынки сбыта и, подкупая должностных лиц, проникали в государственный аппарат. Целые отрасли народного хозяйства (коммунально-бытовая, хлопковая промышленность) стали превращаться в теневой источник обогащения. Началось как бы стихийное и уголовно организованное перераспределение национального дохода.

С этого периода в уголовном мире прочно утверждается новая категория экономических преступников под названием «цеховики». С целью расширения своего нелегального бизнеса и в связи с возникшей конкуренцией они, по объективным законам экономики, стали объединяться в сообщества и с помощью взяток создавать надежную защиту от социального контроля. Преступные структуры стали действовать как по вертикали, так и по горизонтали. Таким образом, организованная преступность в СССР появилась в виде кланов различного рода дельцов и махинаторов в сфере экономики. Фактически внутри государственных учреждений образовались преступные организации, которые занимались получением незаконной прибыли.

Но на этом не могло остановиться ее развитие, поскольку в стране существовал достаточно мощный «класс» профессиональных преступников. Началось вторичное перераспределение государственных средств. Традиционные преступники-профессионалы (блатные) в этих условиях переориентировались и стали обворовывать, грабить тех, кто сам жил нечестно. Началась, как выразился один из московских «воров в законе», некий Толя Черкас, «экспроприация экспроприированного». В 70–80-е годы резко возросли различные виды игорного мошенничества, кражи, разбои, похищения людей, стал развиваться рэкет.

Среди профессиональных преступников появились свои некоронованные короли. Они делили территории и сферы влияния, облагали данью дельцов теневой экономики. В дальнейшем произошло сращивание дельцов с главарями преступных групп: блатные стали охранять их, помогать им в сбыте продукции и расправе над конкурентами.

Мощный импульс организованная преступность получила в середине 80-х годов в связи с принятием Закона «О кооперации», которым разрешалась частная экономическая деятельность. Именно она подняла на поверхность воротил теневой экономики, которые начали небывалый для СССР «отмыв» и легализацию преступно добытых средств. Не случайно же до 60% кооператоров оказались ранее судимыми за различные виды преступлений. Именно они-то и не дали нормально развиваться кооперативному движению: те, кто хотел честно делать свой бизнес, вскоре с их помощью разорились, другие же попали в зависимость. Зато рэкет и коррупция развивались пропорционально накоплению капитала новоявленными бизнесменами.

После распада Советского Союза организованная преступность, освободившись от целого ряда социальных ограничений и контроля, получила как бы второе дыхание. Этому способствовали ослабление правоохранительной системы и разрушение спецслужб. Лица, ранее осужденные за экономические преступления, без оценки совершенных ими преступлений были официально объявлены великомучениками от рынка, действующими в глубоком подполье распределительной экономики тоталитарного режима. Многие были амнистированы. В начале 90-х годов крупные уголовные дела, замешанные на хищениях и отмыве денег, тут же объявились политическими, и с помощью информационной атаки на правоохранительные органы, организаций демонстраций «общественности» разваливались. Неслучайно именно в период с 1990 по 2000 год только из системы МВД уволилось около 1 млн. сотрудников. Аналогичный отток профессионалов наблюдался и в спецслужбах: он был усилен шестью реорганизациями.

В середине 90-х годов начались манипуляции с ваучерами и приватизацией собственности, что окончательно укрепило организованную преступность. По мнению некоторых западных экспертов, от реформ в России выиграла лишь организованная преступность. Доходило до парадоксов: в Санкт-Петербурге, например, за 13 тыс. руб., что соответствовало одной бутылке дешевой водки, был куплен целый завод. Деньги в этот период делались буквально из воздуха. Накопление капитала шло в ущерб населению, которое было обмануто три раза и потеряло все свои сбережения. За чертой бедности оказалось до 50 млн. человек. Период с 1991 по 2000 год можно назвать золотым временем российской мафии. Лидеры организованной преступности сращивались с государственным аппаратом.

Таким образом, в отличие от организованной преступности зарубежных стран, которая развивалась на запрещенных видах услуг (проституция, рэкет, контроль над азартными играми, сбыт наркотиков), российская образовалась в сфере распределительной экономики и окончательно оформилась уже в рыночной. Ее особенностью стала взаимосвязь экономической и общеуголовной преступности. Отсюда закономерно и то, что преступные организации функционально-иерархического типа явили собой криминальный симбиоз дельцов теневой экономики с профессиональными преступниками, с одной стороны, и продажными чиновниками – с другой.

Темпы становления организованной преступности впечатляющие: если в Италии на это понадобилось более 150 лет, то в России хватило 20–25.

Что делать?

Это извечный вопрос для России, что бы в ней ни происходило. Ответить на него можно коротко – действовать. За прошедшие десять лет ученые и практики накопили массу предложений, разработали множество программ, защитили десятки диссертаций по данной проблематике, но, увы, вопрос – что делать? – по-прежнему актуален.

Поэтому прежде всего необходимо политическое решение верховной власти. И это главное. Принимая его, следует отдавать отчет, что под «нож» могут пойти достаточно известные фигуры и на какое-то время прежние когорты власти будут выглядеть не очень респектабельно.

Необходимо принять, а главное – профинансировать концепцию и программу борьбы с организованной преступностью. При этом не следует выдвигать задачу ее ликвидации, эта идея сегодня утопична. На данном этапе развития российского общества важно реализовать другую задачу – ослабить организованную преступность путем вытеснения ее из экономики, политики и социальной сферы, прекратить разграбление ею государства.

На первоначальном этапе перед правоохранительными органами поставить задачу нейтрализации местных главарей разбойничьих, бандитских групп и сообществ организованных преступников. Их лидеры и активные участники известны, они, без преувеличения, составляют теневую часть многих городов и районов. Кроме серьезных наработок, будет достигнут еще один результат – выявление коррумпированных связей, говоря проще, «властных крыш».

Не следует забывать, что послевоенный бандитизм был уничтожен в течение нескольких лет. Также была ликвидирована и группировка «воров в законе». Просто власть тогда захотела и, не прибегая к мерам физическим, применила комплекс мер профилактических и судебных. Правда, коррупция тогда не мешала.

Борьба с организованной преступностью не сможет быть результативной без серьезной реформы правоохранительных органов, о которой сейчас так много говорят. Я имею в виду не только реформу судебной системы, это лишь часть проблемы. Реформированы должны быть все силовые (правоохранные ведомства). Сейчас система затратна, громоздка, малоэффективна, а главное – ею никто в стране не управляет. Нет такого органа. Представляется, что им должен стать Совет Безопасности, который необходимо наделить властными и ответственными полномочиями специальным законом. Это вытекает из ст. 83 Конституции России.

Одновременно с этими мерами следует укрепить законодательную базу. Я имею в виду принятие законов о борьбе с организованной преступностью и коррупцией, о противодействии легализации (отмыванию) денежных средств, добытых преступным путем (принят в первом чтении). Серьезной корректировке подлежат законы о борьбе с терроризмом, незаконным оборотом наркотиков и оружия. Перечисленные выше законы находятся на доработке в Комитете Государственной Думы по безопасности.

Учитывая, что Россия стала полигоном международной организованной преступности, исключительно важной задачей остается создание надежной системы взаимодействия с правоохранительными органами зарубежных стран и прежде всего постсоветскими республиками.

На государственном уровне было бы полезным изучить опыт профилактики организованной преступности в Туркменистане – единственной республике, где с ней справились и теперь не вспоминают.