Хрестоматия по юридической психологии. Особенная часть.
КРИМИНАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

 

Известно, что субъективная сторона преступления внутренняя сторона преступления, т.е. психическая деятельность лица, отражающая отношение его сознания и воли к совершенному им общественно опасному деянию и его последствиям. Содержание субъективной стороны состава преступления характеризуют такие юридические признаки как вина, мотив и цель совершения преступления. Содержанием субъективной стороны преступления как явления реальной действительности охватываются и другие компоненты психической деятельности, которые порой находят законодательное закрепление в тех или иных составах. В частности, в литературе отмечается, что особое место в субъективной стороне преступления занимают эмоции, то есть переживания лица, сопровождающие подготовку преступления и процесс его совершения¹ . В некоторых случаях этот компонент психологической деятельности прямо предусмотрен в составе (например, убийство матерью новорожденного ребенка, убийство либо причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта), однако особый эмоциональный фон может быть свойственен многим другим преступлениям и, в первую очередь, терроризму и иным преступлениям террористической направленности, которые зачастую совершаются в тех случаях, когда эмоции довлеют над разумом и приводят к общественно опасным проявлениям нетерпимости, экстремизма, политического, националистического или религиозного фанатизма. Кроме того, у каждого человека "в процессе его жизни и деятельности вырабатывается своя соответствующая его внутреннему миру, система потребностей, влечений и интересов"² , которые также реально оказывают влияние на выбор того или иного варианта поведения. Причем в ряде случаев такой элемент субъективной стороны преступления, как интересы виновного, предусматривается в статьях уголовного закона. Так, в ст. 3 Федерального Закона "О борьбе с терроризмом" прямо указано, что наряду с другими целями эти действия могут иметь цели "оказания воздействия на принятие органами власти решений, выгодных террористам, или удовлетворения их неправомерных имущественных и (или) иных интересов". В ст. 266 проекта УК Украины говорится о целях "привлечения внимания общественности к соответствующим политическим, религиозным или иным взглядам виновного (террориста)". Думается, что здесь под несколько неопределенным термином "взглядам" кроется категория "интересы" виновного.

В науке нет единства мнений относительно того, каково содержание субъективной стороны.

Некоторыми учеными субъективная сторона преступления отождествляется с виной, в которую, по их мнению, входит мотив и цель³ . Другие ученые отождествляют вину с виновностью и всеми чертами, характерными для виновности, как оборотной стороны общественной опасности и сущностного признака преступления, наделяют понятие вины⁴ :, то есть причина разногласий здесь состоит в употреблении одного и того же термина к различным уголовно-правовым категориям. "Понятие вины как общего основания уголовной ответственности, - писал Б. С. Утевский, - шире и богаче, чем понятие вины как субъективной стороны состава преступления. Вина как общее основание уголовной ответственности включает в себя и вину как субъективную сторону преступления, но включает в себя и много другое"⁵ .

Та же аргументация используется и современными противниками концепции вины как элемента субъективной стороны преступления. "Констатация вины, - отмечает В. Г. Беляев, - требует выявления не только психологических, но и всех иных, в том числе объективных, факторов и признаков. Суждение о вине есть итоговое суждение и о преступлении, и о субъекте, его ответственности, и о многом другом"⁶ .

Однако то же самое итоговое суждение Б. С. Утевский называл суждением не о вине, а о виновности. "Задача советского суда, - замечал он, - при разрешении вопроса о виновности подсудимого отнюдь не исчерпывается поэтому установлением наличия или отсутствия у подсудимого умысла или неосторожности, хотя без умысла или неосторожности в действиях нет состава преступления"⁷ . Между тем, Т. Л. Сергеева довольно четко и последовательно провела грань между виновностью и виной, указав на следующие их особенности: "Виновность является общим основанием уголовной ответственности. Только при наличии виновности человека он может быть подвергнут наказанию. … содержанием виновности является совершение преступления, т.е. умышленное или неосторожное совершение вменяемым и достигшим определенного возраста человеком общественного опасного, противоправного и наказуемого деяния… Для виновности недостаточно одной лишь объективной стороны состава. Необходимо установить и наличие элементов, характеризующих субъективную сторону состава инкриминируемого преступления. К числу таких элементов относятся вина, мотив, цель и др. … вина всегда выступает в форме умысла либо неосторожности"⁸ . Таким образом, вина - это элемент субъективной стороны преступления (и его состава), а виновность характеризует деяние в целом.

Вина как неотъемлемый элемент субъективной стороны преступления и обязательный признак состава неразрывно связана с объектом и объективной стороной преступления. Она более всего актуализирует в себе признаки объекта и объективной стороны, как в зеркале, отражает то, как эти признаки проходят через призму сознания и воли преступника⁹ . Сознание и воля - это элементы психической деятельности человека, совокупность которых образует содержание вины¹⁰, они находятся в тесном взаимодействии, поэтому "воля неотделима от сознания, по существу является его функцией"¹¹ , то есть "воля - это мысль, переходящая в дело"¹² . Сознание и воля отражают интеллектуальный и волевой процессы (признаки) деяния. Различные предусмотренные законом сочетания интеллектуального и волевого моментов образуют две формы вины - умысел и неосторожность.

С учетом того, что законодательное определение умысла и неосторожности отражает отношение виновного лица к деянию и к последствиям, ряд ученых считают, что оно применимо только к "материальным" составам. "Законодательное определение умысла и неосторожности, - отмечает А. И. Рарог, - сформулировано применительно к так называемым материальным составам преступления, объективная сторона которых представляет классический вариант: действие - причинная связь - последствие. В подобных составах форма вины… определяется психическим отношением к последствиям… В формальных составах объективным признаком, воплощающим общественную опасность преступного деяния, являются общественно опасные действия и бездействие. Поэтому форма вины определяется характером интеллектуального и волевого отношения именно к этому признаку"¹³ .

Такая позиция представляется неточной, поскольку законодатель, по-видимому, дал определение умысла и неосторожности не применительно к составам, а применительно к преступлению как явлению реальной действительности и это прямо усматривается из текста закона (ст. 25, 26 УК РФ; ст. 8, 9 УК Украины; ст. 22, 23 УК РБ). Преступление же, как всякое посягательство на какой-то объект, неизбежно приводит к возникновению тех или иных последствий, и у виновного лица всегда присутствует какое-либо психическое отношение не только к своим деяниям, но и к их последствиям, независимо от того, предусмотрены признаки этих последствий в соответствующих составах или нет.

К так называемым "формальным" составам относятся, в частности, составы разбоя и вымогательства, но это вовсе не значит, что лица, совершающие эти деяния, осознавая общественно опасный характер подобных действий, не предвидят наступления общественно опасных последствий и не желают их наступления.

Как видно, неточность рассматриваемой позиции обусловлена все тем же отождествлением преступления и состава преступления. Так, одни из сторонников этой позиции, Г. А. Злобин и Б. С. Никифоров утверждают, что "деление умысла на виды (прямой и косвенный)… проведено лишь применительно к так называемым материальным преступлениям (составам); закон вообще не выделяет описания умысла при совершении формальных преступлений"¹⁴ . А коль скоро они не усматривают разницы между преступлением и составом преступления, то в этой связи им и представляется неверной законодательная трактовка умысла.

В уголовном праве умысел подразделяется на прямой и косвенный, заранее обдуманный и внезапно возникший (простой и аффектированный), а также на определенный (конкретизированный), альтернативный и неопределенный (неконкретизированный). Кроме того, действующее законодательство позволяет выделить также специальный умысел и на это справедливо обращается внимание в научной литературе. "В нормах Особенной части действующего законодательства, - пишут Г. А. Злобин и Б. С. Никифоров, - наряду с прямым, косвенным, заранее обдуманным и аффектированным умыслом широко используется конструкция специального умысла, т.е. такого вида умысла, который характеризуется наличием в сознании виновного особой цели, включенной законодателем в состав преступления в качестве конструктивного элемента или квалифицирующего обстоятельства"¹⁵ . Именно так и сформулирован состав терроризма, который конструктивно содержит указания на специальные цели, что в свою очередь, свидетельствует о том, что это деяние может быть совершено только с прямым умыслом. При совершении терроризма виновное лицо осознает общественно опасный характер своих действий, предвидит наступление многих последствий в качестве фактического вреда или реальной опасности его наступления и желает, чтобы эти последствия наступили.

Осознание общественно опасного характера столь сложного деяния как терроризм включает в себя осознание многообъектности посягательства и общеопасного способа исполнения первоначального действия, а также осознание того, что это действие может породить состояние страха среди населения на уровне социально-психологического фактора и способствовать оказанию воздействия на адресата требований.

Предвидение общественно опасных последствий терроризма - это представление о тех событиях и тех последствиях, которые могут произойти в будущем с неизбежностью или с той или иной долей вероятности: возникновение общеопасного вреда, могущего повлечь невинные жертвы или иные тяжкие последствия, либо создание реальной опасности его причинения, порождение в обществе состояния страха, напряженности, причинение вреда адресатам требований.

Желание, как волевой признак прямого умысла, состоит в стремлении к определенному результату, последствиям, т.е. с прямым умыслом могут достигаться лишь те результаты, последствия, которые выступают в качестве цели виновного. При наличии прямого умысла цели и последствия находятся в неразрывной связи и, как заметил А. И. Рарог, "желание как признак умысла заключается в стремлении к определенным последствиям, которые могут наступать в качестве: 1) конечной цели, 2) промежуточного этапа, 3) средства достижения цели и 4) необходимого сопутствующего элемента деяния"¹⁶ .

В качестве средства достижения цели террористов служат последствия совершения общеопасных действий или угрозы таковыми, которые приводят к информированию об этом неопределенно большого количества людей.

Промежуточной целью является обстановка страха, напряженности в результате информационного воздействия на неопределенно большое количество людей.

Конечной целью выступает понуждение государства, международной организации, физического, юридического лица или группы лиц к совершению каких-либо действий или отказу от них в интересах террористов и в ущерб адресатам воздействия.

Таким образом, цель деяния, будучи тесно связанной с объектом посягательства и последствиями, оказывает в то же время влияние на характер и степень вины.

 

---

 

 

¹ Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть: Курс лекций. М.: 1999. С. 220; Уголовное право. Часть Общая. Часть Особенная: Учебник / Под общ. ред. проф. Л. Д. Гаухмана, проф. Л. М. Колодкина и проф. С. В. Максимова. М. 1999. С. 120; Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. проф. В. Н. Петрашева. М. 1999. С. 216-218; Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник / Под ред. проф. Б. В. Здравомыслова. М.:, 2000. С. 156.

² Волков Б. С. Мотивы преступлений (Уголовно-правовое и психологическое исследование). Казань, 1982. С. 8.

³ Дагель П. С., Котов Д. П. Субъективная сторона преступления и ее установление. Воронеж, 1974.

⁴ Утевский Б. С. Вина в советском уголовном праве. М., 1950. С. 9-10, 19; Демидов Ю. А. Социальная ценность и оценка в уголовном праве. М., 1975. С. 114, 117-118; Мальков В. П. Субъективные основания уголовной ответственности // Государство и право. 1995. № 1. С. 96-97; Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. В. Н. Петрашева. С. 188-196.

⁵ Утевский Б. С. Указ. соч. С. 9.

⁶ См.: Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. В. Н. Петрашева. С. 193.

⁷ Утевский Б. С. Указ. соч. С. 9.

⁸ Сергеева Т. Л. Вопросы виновности и вины в практике Верховного Суда СССР по уголовным делам. М.;Л., 1950. С. 11, 14, 34, 93, 99.

⁹ Уголовное право Украины. Общая часть: Учебник для студентов юрид. вузов и фак. / М. И. Бажанов, Ю. В. Баулин, В. И. Борисов и др. Под ред. профессоров М. И. Бажанова, В. В. Сташиса, В. Я. Тация. Харьков: Право, С. 126.

¹⁰ Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник / Под ред. проф. Б. В. Здравомыслова. С. 15

¹¹ Ярмыш Н. Н. Действие как признак объективной стороны преступления (проблемы психологической характеристики). Харків, 1999. С. 14.

¹² Там же. С. 14-15.

13 Рарог А. И. Общая теория вины в уголовном праве: Учебное пособие. М., 1980. С. 14; См. также: Уголовное право. Часть Общая. Часть Особенная: Учебник / Под общ. ред. проф. Л. Д. Гаухмана, проф. Л. М. Колодкина и проф. С. В. Максимова. С. 125; Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник / Под ред. проф. Б. В. Здравомыслова. С. 164.

¹⁴ Злобин Г. А., Никифоров Б. С. Умысел и его формы. М., 1972. С. 71-72.

¹⁵ Там же. С. 76.

¹⁶ Рарог А. И. Указ. соч. С. 38.