Хрестоматия по юридической психологии. Особенная часть.
ПСИХОЛОГИЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО СЛЕДСТВИЯ

 

 

Глава 1. Общая характеристика внутрисемейной агрессии

 

§ 1. Внутрисемейная агрессия как криминологическая проблема

 

<...> Внутрисемейная агрессия порождается теми неблагоприятными факторами, которые извне воздействуют на семью. Но еще более опасными являются конфликты, которые имеют место в самой семье и в свою очередь находятся под влиянием этих внешних процессов.

Внутрисемейная агрессия это прежде всего оскорбления, унижения истязания, причинение вреда здоровью различной степени тяжести, наконец убийства.

Особенную группу насильственных посягательств в семье составляет сексуальное насилие, в ряде случаев сопровождаемое убийством. Чаще всего это изнасилования, совершаемые отчимами в отношении несовершеннолетних падчериц, намного реже - отцами в отношении дочерей. Иногда такие преступления совершаются втайне годами, прежде всего потому, что жертва запугана отчимом (отцом). Известны довольно редкие, впрочем, случаи, когда об этом знают матери, но из страха перед мужем или сожителем, нежелания их потерять, равнодушия к дочери не предпринимают мер пресечения подобных инцестуальных связей. <…>

<…> Криминологическое изучение насилия в семье должно учитывать то, что семья как важнейшее звено общества не может не испытывать на себе все его тяготы и проблемы, все его материальные и духовные трудности, не преломлять в себе нынешние процессы экономической неустроенности и тревожных ожиданий. Значительная часть проявлений насилия связана с нерешенностью материального обеспечения семьи, в первую очередь инвалидов и престарелых, с жилищными проблемами, неустроенностью мигрантов и беженцев. Но есть очень важный аспект социально-психологического характера, определяемый теми отношениями, которые складываются между членами семьи.

Если насилие имеет место между супругами (сожителями), то оно обычно стимулируется ревностью и местью за действительные или мнимые обиды, а также переживаниями, связанными с сексуальной неудовлетворенностью, прежде всего по вине мужчины. Насилие между ними может порождаться соперничеством за верховенство в семье; в иных случаях жена (сожительница), прочно держащая рычаги управления в своих руках, постоянно руководит мужем, чему он в трезвом состоянии не противится, но в состоянии алкогольного опьянения силой пытается утвердить главенство в семье и одновременно отомстить за все обиды.

Насилие против родителей (как правило, со стороны сыновей) обычно представляет собой “возвращение ударов”, т.е. когда, став взрослым, человек мстит за незаживающие обиды, которые причинили ему отец или мать в его детские и юношеские годы. Иными словами, он поступает с ними так, как они прежде поступали с ним.

В других случаях агрессия может быть связана с материальными претензиями к родителям. Но и в случае корыстной агрессии ей, как правило, тоже предшествуют конфликты и неприязнь. Действительно, трудно найти сына, который поднял бы руку, например, на родную мать ради денег, если бы между ними были отношения любви и приятия. Иногда родителей или других членов семьи лишают жизни, если они стары, страдают тяжкими недугами или являются инвалидами, не способными самостоятельно обеспечивать уход за собой.

Рассмотрим еще одну категорию семейных убийств - убийства из любви.

Убийствами из любви, несмотря на некоторую внешнюю парадоксальность, можно назвать такую категорию "родственных" убийств, когда убивают тех своих родственников или мужа, чаще жену, о которых тем самым хотят проявить заботу, защитить их, т.е. действуют из любви к ним. Иными словами, убивая, преступник спасает их от чего-то, что представляется ему страшным, хотя при этом и не принимается во внимание, что нет ничего страшнее смерти близкого и из ситуаций, субъективно воспринимаемых как весьма опасные, могут быть и другие выходы. В самом сочетании понятий "убийство" и "любовь" нет ничего неожиданного, и анализируемые преступления выступают в качестве частных случаев переплетения любви и физического уничтожения. Такое же переплетение можно часто наблюдать, когда убивают из ревности, причем жертва действительно любима и жизнь без нее ощущается как полная катастрофа. Известны случаи убийства своей семьи, когда ей грозит голодная смерть или реальная опасность попадания в руки безжалостного врага, в том числе во время войны.

Те случаи, которые будут проанализированы ниже, в криминальной практике встречаются достаточно редко, и виновные обычно страдают различными расстройствами психической деятельности, иногда их даже признают невменяемыми. Однако наличие указанного расстройства само по себе не объясняет, почему человек совершил столь чудовищный поступок: большинство психически больных и тем более психически аномальных подобных действий не совершает. Психическая патология может способствовать совершению противоправных деяний, но никогда не является их причиной, во всяком случае единственной. Другое дело, что во всех изученных нами случаях убийцы "из любви" были в нетрезвом состоянии, когда снимаются внутренние социальные запреты и освобождаются инстинкты, утрачивается должная ориентировка в конкретной ситуации, какие-то ее обстоятельства принимают угрожающие масштабы.

Что касается причин убийств родственников и супругов, то их очевидность всегда (всегда!) лишь кажущаяся, они лежат в глубинных сферах человеческой психики и чаще всего, если иметь в виду мотивы, не охватываются сознанием. В то же время эти причины во всех случаях связаны с психотравмирующими переживаниями, с представлением индивида о самом себе, с его самоприятием, с его заботами и тревогами о своем биологическом и межличностном статусе. Понять причины подобных преступлений сложно, поскольку даже сами действующие субъекты, как правило, не в состоянии пояснить, что на самом деле толкало их на постоянные ссоры и даже драки со своими близкими, почему сложились такие отношения и почему они решились на роковой шаг. Они не могут понять происшедшие события и после того, как убийство уже совершено. Эмоциональный шок после преступления настолько велик, что внимание переключается на самого себя и защиту своих интересов в ходе ведущегося следствия или судебного разбирательства - все это, естественно, мешает здравому осмыслению и трезвой оценке случившегося.

Еще одна отличительная особенность "родственных" убийств заключается в том, что обвиняемые в их совершении редко признают себя действительно виновными. Их ответы на соответствующий вопрос достаточно парадоксальны: "Да, я убил, но я не виноват". Убийцы не считают себя подлинным или, во всяком случае, единственным источником наступивших последствий, не понимают, в чем их вина на фоне давно запутавшихся отношений. Они убеждены, что сами потерпевшие, с которыми их связывали тесные родственные или семейные узы, своими неправильными поступками вызвали взрыв агрессии. Психическое состояние обвиняемых осложняются тем, что они, даже не чувствуя себя виноватыми, часто искренне сокрушаются по поводу случившегося и тяжело переживают утрату.

Профилактика внутрисемейного насилия весьма сложна. Она предполагает, во-первых, точную диагностику причин семейного конфликта специально подготовленными лицами; во-вторых, сочетание принуждения с мерами поддержки и помощи, в том числе материальной и медицинской; в-третьих, участие в такой работе как правоохранительных органов, так и медицинских учреждений, общественных органов, коллективов школ, других учебных заведений, трудовых коллективов. Предупреждение пьянства, лечение алкоголизма и других психических расстройств - важная составная часть всей профилактической работы. Очень нужен специальный закон о предупреждении насилия в семье.

Приведем некоторые данные о личности убийц, полученных нами в результате исследования.

Подавляющая часть изученных убийц не была связана прочными семейными узами: в момент убийства были в разводе или сожительствовали 74,1%. Только 25,9% находились в зарегистрированном браке, хотя далеко не у всех из числа последних сложились нормальные внутрисемейные отношения. Можно сделать достаточно обоснованный вывод, что для лиц, совершивших "семейные" убийства, семья как единый социальный и социально-психологический организм не представляет большой ценности. У 61,1% из общего числа изученных убийц вообще не было детей, что во многом объясняется молодым возрастом виновных. Так, среди них 30,6% оказались в возрасте от 18 до 24 лет. Основная же часть - это лица такого возраста, когда наличие семьи и детей представляется более чем нормальным.

Возраст "семейных" преступников характеризуется следующим: удельный вес возрастной группы 14-17 лет составил - 10,4%; 18-29 лет - 55,3%; свыше 30 лет - 34,3%. Что касается всех умышленных убийств и покушений на убийства, то усредненный удельный вес аналогичных возрастных групп распределился следующим образом: 14-17 лет - 11,5%, 18-29 лет - 34,5%; свыше 30 лет - 54%. Таким образом, среди несовершеннолетних "семейных" убийц примерно столько же, что и среди всех убийц.

Как мы видим, наибольшее количество убийц в семье приходится на возрастную группу от 14 до 29 лет, что является отличительной особенностью убийств этого вида. Можно предположить, что некоторую роль здесь сыграла недостаточная "семейная" адаптация именно молодых людей, их общая в связи с этим неуверенность в себе.

Интересными представляются полученные сведения о том, привлекались или нет ранее к уголовной ответственности преступники рассматриваемой категории. Ранее не судимых оказалось 46,5%, ранее судимых - 39,2%, ранее совершавших преступления, но не привлекавшихся к уголовной ответственности, - 14,3%. Среди последних двух категорий наибольший процент составляют воры - 23,8%, далее - хулиганы - 15,0, затем лица, совершившие грабежи и разбойные нападения, - 11,4%.

Такое распределение можно расценивать как подтверждение того обстоятельства, что лица, совершавшие кражи, хулиганства и корыстно-насильственные преступления, достаточно сходны по личностным свойствам, выступающим в качестве причин преступного поведения. Им присущи некоторые общие субъективные качества, в том числе импульсивность, ригидность, аутичность, тревожность, как это установлено исследованиями Ю.М. Антоняна, В.П. Голубева и Ю.Н. Кудрякова.

В процессе отбывания наказания и после освобождения из мест лишения свободы из-за трудностей ресоциализации указанные качества активизируются, и прежде всего потому, что в период нахождения в местах лишения свободы механизм исправления работает недостаточно эффективно, и вместо нейтрализации данных качеств они просто подавляются. При выходе на свободу бывшие осужденные обычно вновь попадают в криминогенную среду, в которой антисоциальное поведение принимается адекватно и ценности которой характеризуются выраженной антисоциальностью. В этой среде действия таких личностных качеств, как тревожность и внутренняя напряженность, снижается редко.

Рассматривая социальный портрет личности “семейных” убийц, следует остановиться на их отношениях с потерпевшим. На момент совершения преступления проживали совместно от 1 до 3 лет - 18,5%; убийца знал свою жертву от 3 до 10 лет - в 50,5% случаев, а от 10 и более лет - в остальных случаях. Это указывает на довольно длительное общение друг с другом убийцы и будущей жертвы. Подавляющее большинство изученных уголовных дел показало возникновение и формирование в течение продолжительного времени неприязненных, перерастающих с течением времени в открыто враждебные, отношений, как правило, связанных с острыми конфликтами, взаимопричинением психотравм, усугубляемых употреблением спиртных напитков, нередко совместным. Так, в 85,4% случаев убийца находился в состоянии алкогольного опьянения, потерпевший - в 61,5%.

Как показало исследование, систематическое переживание будущими убийцами различных психотравмирующих ситуаций генерировало у них чувство обиды, злобы, раздражения, происходила аккумуляция эмоционального напряжения, которая в момент совершения преступления выполняла роль закручивающейся пружины и становилась движущей силой.

Одним из условий, способствующих совершению подобных преступлений, является наличие у подавляющего большинства осужденных за “семейные” убийства психических аномалий - такого расстройства психической деятельности, которое не достигло психотического уровня и не исключило вменяемость, но повлекло личностные изменения, которые способствовали отклоняющемуся поведению.

На этом обстоятельстве следует остановиться особо. Психические аномалии, как известно, содействуют формированию криминогенных взглядов, стремлений, ориентаций, потребностей, влечений и привычек. Они наиболее значимы для импульсивных, сексуальных и дезадаптивных преступлений, к каковым в большинстве своем и относятся “семейные” убийства. Психические аномалии способствуют возникновению таких черт характера, как раздражительность, агрессивность, жестокость, и в то же время снижению волевых процессов, ослаблению сдерживающих контрольных механизмов, что в полной мере характеризует лиц, осужденных за эти убийства. Уже первые исследователи обращали внимание на патопсихологические черты личности, способствующие формированию преступного поведения.

Проведенное нами исследование показало, что только в отношении 15,7% изученных осужденных нет сведений в уголовном деле о наличии у них психических аномалий. Обнаружены психические аномалии у 84,3% исследованных - это достаточно много и должно привлечь к данному факту повышенное внимание, поскольку ранее проведенными исследованиями лиц, совершивших тяжкие преступления против личности, аномалий психики выявлено значительно меньше и доля их составила около 68%.

Такая распространенность, точнее, столь существенная пораженность различными психическими аномалиями изучаемого контингента преступников и существенная разница по сравнению с группой всех лиц, совершивших тяжкие преступления против личности, позволяет нам сделать вывод о том, что наличие психических аномалий является устойчивым и характерным признаком для лиц, совершивших "семейные" убийства.

Психические аномалии существенно затрудняют усвоение субъектом нравственных и правовых норм, препятствуют адекватному восприятию и оценке складывающихся жизненных ситуаций, отражаясь на способах их разрешения. Сами по себе психические аномалии не выступают в качестве мотивов преступлений. Между тем они препятствуют эффективному воспитательному воздействию на преступников, в том числе в местах лишения свободы. Правонарушители, у которых имеются расстройства психической деятельности, представляют собой особый тип личности с характерным для него поведением и образом жизни.

Заслуживает внимания и такой важный для понимания генезиса формирования рассматриваемого преступного поведения вопрос, как отношения изучаемых лиц со своими родителями в детском и подростковом возрастах. Это важно проанализировать тем более потому, что семейные убийства были в основном совершены молодыми людьми. Теплые, добрые отношения с родителями способствуют возникновению таких же отношений с другими людьми и сами по себе не создают психоэмоционального напряжения, что в целом является немаловажным фактором, существенно влияющим на дальнейшее поведение.

Полученные нами в ходе исследования результаты подтвердили, что эмоционально близкие контакты с родителями могут служить сдерживающим от совершения преступления фактором. Так, если в детстве хорошие отношения со своими родителями имели только 37,8% из общего числа обследованных, то на момент совершения преступления такие отношения были только у 21,2% обследованных. Обратная динамика наблюдается у лиц, которые имели отрицательные отношения с родителями: если в детстве такие отношения имели 36,2% из общего числа обследованных, то к моменту совершения преступления подобные отношения сложились уже у 53,9%.

Возвращаясь к способу совершения "семейных" убийств, отметим, что он характеризует в первую очередь личность преступника, его отношения с потерпевшим, ситуацию совершения преступления. Сведения о способе могут быть использованы в раскрытии и расследовании преступлений, и для выявления особенностей виновного. В качестве способов совершения таких преступлений чаще всего применялись: нанесение телесных повреждений с помощью предметов хозяйственно-бытового назначения - 65,3%, избиение - 35,8%, удушение - 18,1%. Оценивая эти данные, можно сказать, что в средствах, избираемых для совершения данных преступлений, виновные особой разборчивости не проявляли, иными словами, использовали то, "что под руку попадало" или "что первое придет в голову". Это свидетельствует о том, что подавляющая масса таких преступлений заранее не готовится, носит внезапный, взрывной, брутальный характер и сопровождается особой разрушительностью и неистовостью. Важен и тот факт, что большинство этих деяний совершается в условиях очевидности.

Например, в процессе проведенного исследования встречались факты совершения убийства путем нанесения множественных телесных повреждений путем избиения, а затем сжигания потерпевших. <…>

<…> Изучение мест совершения данных преступлений показало, что они совершаются в условиях очевидности: в 94,1% случаев - в жилых помещениях, в основном по месту жительства преступников или потерпевших, в отношении членов семьи или лиц, с которыми было близкое, тесное и продолжительное общение. В остальных случаях место преступления специально не выбиралось. Большинство таких преступлений совершились в одиночку - 85,4% и лишь 14,6% - в группах ( с участием детей или близких родственников).

Необходимо заметить, что значительное количество рассматриваемых преступлений совершается в вечернее время (с 18 до 24 ч) - 86,5%. Существенным фактором, который учитывается преступником, является отсутствие посторонних граждан (кроме членов семьи, которые на исход драмы влияют далеко не всегда).

Из общего числа проанализированных преступлений только в 23,8% случаев поведение потерпевших является правомерным, в остальных оно было неосторожным (36,3%), аморальным (28,0%) или противоправным (11,9%). Из различных видов провоцирующего поведения будущих жертв наиболее распространенными оказались оскорбление, унижение, угроза нанесения телесных повреждений или иное ненадлежащее поведение - 71,0%; далее - поведение, провоцирующее ревность, - 20,7%; наличие тревоги, страха - 14,5%; нанесение телесных повреждений - 14,0%; отказ женщины (жены, сожительницы) в сексуальной близости - 10,9% и др. Часто перечисленные виды провокаций выступают в комплексе.

Подведем итог изложенному. Социально - демографическое исследование личности преступника, совершившего семейные убийства и особенностей его поведения позволяет выявить ряд общих закономерностей и черт. Поэтому представляется возможным создание некоторого обобщенного социального портрета "семейного" убийцы. Этот портрет определяется следующими факторами, действующими, как правило, в комплексе:

• низкий профессиональный, образовательный и культурный уровень;
• обесценивание значения семьи, в целом социальная отчужденность таких лиц;
• как правило в возрасте от 18 до 29 лет;
• преобладание ранее уже совершавших преступления, в том числе судимых за кражи, хулиганства, грабежи или разбойные нападения;
• длительная совместная семейная жизнь с потерпевшим (потерпевшей), в ходе которой неприязненные отношения все время обостряются и перерастают с течением времени во враждебные;
• глубоко скрытый, в том числе для самого субъекта, бессознательный характер мотивов большинства этих преступлений, их личностного смысла;
• значительное распространение злоупотреблений спиртными напитками и наличие у подавляющего большинства из них психических аномалий различного характера.

Наиболее жестокие “семейные” убийства характеризуются внезапностью, взрывоподобностью, массированностью нападения, внешней неадекватностью повода для такого нападения, что в немалой степени обусловлено наличием психических аномалий, вызывающих пониженную способность прогнозирования своих действий и низкую степень переносимости длительных психотравмирующих воздействий.

Предложенный социальный портрет лиц, совершивших убийства членов семьи, может найти применение для определения круга подозреваемых в раскрытии подобных преступлений и их расследовании. Кроме того, его использование дает примерное направление в выявлении лиц, относящихся к специфической группе риска, от которых возможно ожидать совершение семейного убийства, что позволит проводить активную, целенаправленную и адекватную профилактику данных преступлений.

 

§ 2. Социальная и психологическая характеристика личности виновных и потерпевших

 

За последние годы отечественными криминологами и юридическими психологами был проведен ряд теоретических и эмпирических исследований личности преступников, выявивших некоторые ее особенности в плане правосознания, мотивации, сферы потребностей, интересов и т.п. Это послужило базой для более глубокого проникновения в индивидуальную психологию преступника, познания механизмов преступного поведения. Значительный вклад в процесс изучения проблемы природы преступного поведения внесли Б.С.Волков, В.П.Голубев, У.С.Джекебаев, В.Н. Кудрявцев, Ю.Н.Кудрявцев, В.В.Лунеев, А.Р.Ратинов, Е.Г. Самовичев, С.А.Тарарухин.

Как известно, различные группы преступлений, образующие структурные элементы преступности, отличаются друг от друга особенностями, относящимися и к характеру деяния, и к породившим его факторам, и к личности тех, кто эти деяния совершает. Несомненно, что преступное поведение виновных и поступки потерпевших во всех этих случаях будет иметь свою специфику. В настоящее время имеются исследования, посвященные различным структурным элементам преступного поведения. Но, конечно, преступное поведение виновных и поступки потерпевших в различных видах преступлений раскрыты еще недостаточно полно. К ним относится и механизм убийства членов семьи.

Прежде чем приступить к решению поставленной задачи, необходимо сделать пояснение методического характера, касающееся понятия и структуры преступного поведения личности.

В обыденном смысле под механизмом вообще понимается "система, устройство, определяющее порядок какого-нибудь вида деятельности". Следовательно, преступное поведение как один из видов человеческой деятельности также имеет "... свое строение, свои внутренние переходы и превращения, свое развитие" , т.е. свой механизм, под которым в криминологической литературе понимается "связь и взаимодействие внешних факторов объективной действительности и внутренних, психических процессов и состояний, детерминирующих решение совершить преступление, направляющих и контролирующих его исполнение".

Из этих определений видно, что анализ преступного поведения есть необходимое условие познания мотивации преступления. Мотивации преступлений, как известно, принято рассматривать на разных уровнях. Следовательно, на разных уровнях может быть освещено и преступное поведение. В рамках нашего исследования преступное поведение рассматривается на социально-психологическом и индивидуально-психологическом уровнях.

Следует иметь в виду, что такая постановка вопроса вовсе не исключает, а наоборот, предполагает изучение и характеристику конкретной жизненной ситуации (ее содержания, напряженности, масштабов, участников и т.п.), непосредственно влияющей на поведение.

Поскольку в орбиту семейных отношений включаются лица с разными установками, интересами, потребностями, привычками, разными культурным и образовательным уровнями, образом жизни, то крепость семьи и возникающие на ее основе отношения во многом зависят от того, насколько каждый ее член семьи способен, в силу своей индивидуальности, включаться в сеть внутрисемейного общения, т.е. исполнять свои семейные роли.

В семьях, где соблюдаются общие интересы, а достижение общих, одобряемых семейным кланом целей приносит удовлетворение сторонам, ролевое сотрудничество соответствует потребностям. Конечно, конфликты различного рода могут возникать и в этих семьях, однако разрешаются они, как правило, мирным путем. Как показало исследование, в тех семьях, где указанное соответствие нарушено, чаще наблюдаются противоречия между членами семьи, порождающие напряженность, неблагоприятные, даже конфликтные ситуации, которые могут привести к совершению преступления, в том числе убийства членов семьи.

Варианты внутрисемейных отношений, оказывающихся криминогенными, достаточно многообразны. Характер межсемейного общения, приводящий лицо к преступному поведению, в каждом конкретном случае во многом зависит от личностных черт включенных во взаимодействие индивидов. И "хотя нет двух совершенно одинаковых систем межсемейных отношений, бывают повторяющиеся ситуации, и сходные личности одинаково реагируют на один и тот же вид обращения". Отметим в этой связи, что основа криминогенности семейных отношений, независимо от ролевого положения их участников, связана с конфликтностью, т.е. со столкновением противоположных взглядов, черт характера, темперамента и т.п.

Следовательно, изучение содержания конфликтов, включая психологическую, моральную и другую заинтересованность сторон, может способствовать выявлению причин, их вызвавших, приводящих определенную часть конфликтующих к совершению убийств.

Исследование показало, что для познания этого феномена недостаточно изучить только собственно преступные действия виновного, тем более по материалам уголовных дел, поскольку имеющийся в них анализ содержания конфликтных отношений в семье и судебная оценка предкриминальной ситуации характеризуют в основном внешнюю сторону поведения конфликтующих и не дают возможности полностью понять внутреннюю закономерность их развития. Более того, эти отношения, взятые "сами по себе", вообще нельзя признать специфически криминогенными, так как объективно существует множество других способов их преодоления. Однако тот факт, что разрешаются они все же убийством, позволяет говорить об их особой детерминации.

Известно, что основной личностной детерминантой любого поведения, в том числе и преступного, является мотив. Он оказывает значительное влияние на весь механизм преступного поведения и поэтому занимает в нем особое место. Не зная мотива как основной движущей силы поступка, невозможно объяснить совершение любого преступления, в том числе убийства членов семьи. Не случайно, мотивам преступлений в литературе уделяется большое внимание.

Анализ литературных источников свидетельствует о том, что в криминологии и уголовном праве мотив почти всегда ошибочно рассматривается как осознанное побуждение. Если иметь в виду большинства корыстных преступлений, то и тогда такую постановку вопроса не следует признать правильной. Тем более этого нельзя сказать в отношении убийств членов семьи, где осознанность не характеризует наиболее распространенные субъективные стимулы, что, конечно, не исключает при этом вменяемость преступника и не освобождает его от ответственности. Поэтому необходимо исследовать проблемы мотивов в “семейных” убийствах с учетом современных достижений психологической науки и результатов новейших криминологических исследований.

Чтобы понять мотив убийства, тщательному анализу необходимо подвергнуть личность преступника, весь его жизненный путь, особенно условия воспитания в детстве. Помимо традиционного вопроса "почему совершено преступление", очень важно ставить и другой - "ради чего совершено преступное действие, в чем его смысл для данного человека". Мотив представляет собой основное индивидуально-психологическое образование, связывающее личность с поведением. Поэтому анализ мотива конкретного действия - это всегда и анализ личности виновного и потерпевшего. Справедливо и обратное - без учета специфики личности невозможно никакое достаточно глубокое определение мотивов ее действий. Но следует иметь в виду, что особенности личности, взятые сами по себе, не всегда обладают способностью порождать действие, и изучение этих особенностей подчас не дает полного ответа на вопрос о мотивации действий. Поэтому очень важно установить, какую функцию выполняют конкретные черты в структуре личности виновного и потерпевшего. Вероятность проявлений той или иной черты личности в преступлении зависит от ее позиции в структуре личности в целом, от ее функционального значения. Преобладание и заострение определенных черт личности сами по себе не носят криминогенного характера. Криминогенность ими может приобретаться лишь в сочетании с антиобщественными особенностями нравственного плана, а в некоторых случаях - с психическими аномалиями.

При таком подходе большое значение приобретает смысловой анализ личности виновного и потерпевшего, который и позволит выйти на понимание подлинных мотивов поведения. Понимание же смысла черты личности возможно лишь в контексте той конкретной ситуации, в которой она проявляется. Попадание индивида в психологическую зависимость от ситуации, столь характерную для убийц членов семьи, часто приводит участников семейных отношений к затяжному конфликту, разрешаемому одним из них в силу его специфических личностных особенностей. Поэтому в рамках нашего исследования целесообразно рассмотреть эту взаимосвязь сквозь призму отношений в семье, имея в виду, что нередко только случайное стечение обстоятельств определяет, кто преступник, а кто потерпевший.

При решении этой задачи мы руководствовались предположением о том, что основной причиной убийств членов семьи является дезадаптирующая роль, которую играет семья в процессе воспитания своих детей. Иными словами, черты личности, актуализированные в преступлении, сформированы в семье преступника. Такой подход к проблеме позволяет не только точнее указывать мотив убийства и выявлять криминогенные черты личности как преступника, так и жертвы, но и определять более эффективные меры индивидуально-профилактического воздействия, направленные на нейтрализацию конкретной криминогенной ситуации.

При этом следует иметь в виду, что целью нашего исследования в данном случае является не анализ объективных отношений, имевших место в семье, а выяснение того, как внутрисемейные отношения субъективно "откладываются" в психике индивида и воздействуют затем на его поведение.

Поскольку наиболее распространены убийства жен мужьями (71,5%), особое внимание мы уделили рассмотрению личности и преступного поведения виновных и потерпевших именно этих преступлений. При тщательном их анализе всегда возникает коренной вопрос: почему виновный оказывается неспособным избрать другой способ поведения, в чем состоит для него смысл именно убийства?

Изучение личности убийств в широком контексте их индивидуальных историй показало, что основным мотивом убийств, совершаемых на почве отношений между супругами, является стремление виновного разорвать свою психологическую зависимость от потерпевшей и преодолеть возникающие в связи с этим чувства страха и вины. Можно предположить, что эти черты личности, актуализированные в преступлении, сформированы у виновного еще в детстве. В большинстве случаев преступник в отношениях с женщинами осуществлял проекцию взаимоотношений, которые были у него в детстве с матерью: с одной стороны, отвергая (явно или косвенно) своего ребенка, она формировала у него страх уничтожения, в то же время только контакт с ней обеспечивал ему существование. Позже, в период установления брачных отношений, такой индивид развивает аналогичные по содержанию отношения со своей женой.

Поэтому для того, чтобы возникли брачные отношения для такого лица, достаточно необвиняющей позиции будущей супруги. Проявление же излишней чувствительности и настороженности среди изученной нами группы преступников во многом и объясняется указанными обстоятельствами. Следовательно, как только супруга начнет демонстрировать по отношению к мужу элементы осуждения, обвинения, порицания, то у последнего возникает тревога и страх. Эти переживания легко оказываются доминирующими в их психике и начинают порождать различные формы защиты. Для того, чтобы семья нормально функционировала, супруга должна выполнять роль адаптирующего объекта, если же она этого не будет делать, то сразу же возникает криминогенная ситуация, которая нередко усугубляется и легкомысленным, неправильным поведением потерпевшей. Данная ситуация вносит в семейные отношения новое содержание - виновный независимо от наличия или отсутствия реальных для этого оснований начинает подозревать жену в супружеской неверности.

Отметим, что на этом этапе развития криминогенной ситуации нередки попытки самоубийства со стороны виновного, которые носят, как правило, демонстративный характер. Виновные постоянно находятся в состоянии психологического стресса. Поэтому одни из них начинают злоупотреблять спиртными напитками и в этом видят средство ухода от реальных семейных проблем, а затем в очередном состоянии опьянения совершают убийство членов семьи. Другие ищут иные пути выхода из создавшейся ситуации: пытаются как-то воздействовать на потерпевшую, часто путем угроз, нанесения телесных повреждений, побоев. Однако, видя тщетность своих усилий, начинают прибегать к более решительным действиям - осуществляют подготовку к убийству. <…>

<…> Истоки причин конфликтов между мужем и женой, приводящих первого сначала к аморальному, а затем нередко и противоправному поведению, могут находиться, как показало исследование, в той семье, где они росли и воспитывались. В данном случае речь идет о роли семьи в социализации своих детей. Семья с точки зрения предъявляемых к ней требований должна максимально обеспечить адаптацию ее членов к условиям общественной жизни и выполнению социальных норм, т.е. перед ней стоит задача социализации индивидов. Криминогенное влияние со стороны семьи на личность заключается в стихийном или целенаправленном формировании антисоциальных качеств либо в непротивлении формированию таких качеств. В этой связи обращает на себя внимание процесс, наблюдаемый в последнее время и определенным образом отрицательно сказывающийся на формировании отношений в семье.

Так, в ходе исследования установлено, что одной из причин ненормальных отношений в семье является порой слишком “долгое” воспитание детей, что вырабатывает у некоторых из них стойкие навыки иждивенчества, инфантильность, привычку к опоре на родителей (и в психологической, и в материальной сферах), определенную неприспособленность к жизни, что особенно ярко проявляется потом у них при построении своей семьи. У них сохраняются, даже несмотря на трудность или даже невозможность их удовлетворения, сформировавшиеся ранее потребности и, как правило, начинают проявляться такие тенденции, как тунеядство, желание пожить за чужой счет, в данном случае за счет другого супруга, либо членов семьи, с которыми он проживает. Не случайно, каждый третий супруг - убийца в возрасте 21-29 лет, по нашим данным, на момент совершения убийства не занимался общественно полезным трудом. Известно также, что не все молодые семьи начинают с создания собственной материальной базы. Многие на первых порах живут с родителями. И как бы высоко не оценивать роль родителей, которые во многих случаях оказывают помощь молодым в создании их семьи, совместное проживание с родителями или родственниками одного из супругов все же чаще отрицательно сказывается не только на прочности семейных отношений в целом, но и на построении молодой семьи на хороших нравственных началах.

В этой связи хотелось бы отметить, что вмешательство родителей во взаимоотношения супругов нередко вызывает резкую отрицательную реакцию и прежде всего со стороны супруга, который пришел в данную семью, что можно рассматривать и как конфликт субкультур. Сын или дочь, естественно, проявляют большую готовность подчиниться родителям. В этом, как нам представляется, заключается еще одна из причин напряжения в семье. Для появления ситуации напряжения может иметь значение даже совершенно обоснованное, но недостаточно тактичное вмешательство родителей одного из супругов либо иных родственников. Но поскольку одна и та же ситуация оказывает разное воздействие на разных людей, то различна и их реакция на вмешательство родителей, нередко оказывающееся тем клином, который, с одной стороны, препятствует развитию нормальных отношений, а с другой - постепенно разрушает складывающиеся или уже сложившиеся нормальные отношения между супругами. Обычно напряжение нарастает еще больше, если один из супругов, обиженный в семье другого, сообщает об этом своим родным. Ссоры между супругами усугубляются вследствие взаимной неприязни между семьями их родителей. <…>

<…> Раскрывая смысл преступного поведения виновных в убийстве членов семьи, необходимо отдельно остановиться на рассмотрении мотивации убийств отцами своих детей и детьми родителей.

Убийства отцами взрослых сыновей почти всегда происходит на фоне систематического пьянства обоих участников семейного общения либо злостного пьянства первых. В обоих случаях пьянство сопровождается постоянными ссорами, скандалами, драками. Специфическим моментом конфликта во втором случае являются попытки воспрепятствовать отцу пьянствовать, что усиливает озлобленность родителя против сына. Патологическая зависимость от алкоголя в данном случае как бы снимает все родственные отношения.

В случаях убийства взрослых дочерей мы столкнулись с внешне выраженной провоцирующей позицией дочери. Нередко конфликтные отношения между дочерью и отцом возникают довольно рано, как правило, когда дочери достигают подросткового возраста. Их поведение начинает отклоняться от социальных норм поведения, принятых обществом, и остановится аморальным, а нередко и криминогенным. Для отцов они становятся неуправляемыми. Обострение конфликта возникает тогда, когда отец становится помехой в ведении разгульного образа жизни, паразитизма за счет родителей.

Возможна и другая ситуация. Например, систематическое пьянство отца становится помехой взрослеющей дочери в установлении внесемейных контактов (выборе круга друзей, установлении знакомства и т.п.). В таких семьях обычными становятся взаимные оскорбления, унижения, рукоприкладство. Следует также иметь в виду, что пьянство одного либо обоих родителей всегда сопряжено со снижением бюджета семьи, что с возрастанием потребностей детей также становится причиной конфликта.

В случаях убийства малолетних детей на первый план, как свидетельствуют данные настоящего исследования, выступают личностные особенности отцов-убийц: жестокость, эгоизм, предельная распущенность, озлобленность и другие низменные черты. Характерной особенностью таких преступлений является то, что совершают их обычно лица, ранее неоднократно судимые за различные преступления, в том числе и против личности и поддерживающие фактические брачные отношения с матерями жертв.

Убийства детьми отцов во многом схожи с описанными выше случаями, поскольку наиболее часто встречающиеся мотивировки этих преступлений связаны с обликом совершенно деградировавшего отца, паразитирующего за счет семьи и жестоко притесняющего ее членов. Особенно здесь выделяется мотив "заступничества" за мать, оказывающуюся наиболее страдающей от бесчинств пьяного мужа.

Причинами убийства матери детьми является отсутствие в этой общности вообще нормальных семейных отношений. Немалую роль при этом играет фактор отсутствия отца. Исследование показало, что дети в таких семьях вообще не знали своих отцов, а матери, сколько их помнят дети, вели аморальный образ жизни - постоянное пьянство и беспорядочные половые связи. Очень часто такие матери выгоняли детей из дома, так как они "мешали" им проводить время с мужчинами. Не случайно, что осужденные, рассказывая о своих матерях-потерпевших, не проявляли к ним никакого чувства сострадания и не сожалели о содеянном.

Поводами убийств детьми своих родителей могут быть и постоянные упреки со стороны последних в отношении своих детей (чаще всего сыновей) за их пьянство, паразитирование за родительский счет и т.п., особенно это характерно для ранее судимых. Причем агрессия в таких случаях может быть направлена на любого члена семьи, но поскольку чаще всего упреки такого рода исходят от матерей, то они и становятся жертвами.

Важное место в совершении убийств членов семьи занимает характер общения между будущими виновным и потерпевшим. По нашим данным, в большинстве своем (66,75%) взаимоотношения убийцы и жертвы в предшествующий преступлению период носили неприязненный характер, в каждом четвертом случае (25,13%) характеризовались как нейтральные и только у 3,6% лиц отвечали требованиям, предъявляемым правом и моралью. В контрольной группе эти показатели соответственно равны 7,54% и 26,82%, а в каждом третьем случае (30,72%) взаимоотношения характеризовались как дружеские или товарищеские.

В этиологии убийств членов семьи существенная роль принадлежит конкретной жизненной ситуации. В криминологической литературе под конкретной жизненной ситуацией понимается "совокупность обстоятельств жизни данного лица перед совершением преступления, которые при решающей роли его антиобщественных взглядов, стремлений и привычек влияют на его уголовно наказуемые действия". Поскольку членов семьи связывает общность жилища и определенную часть суток они проводят вместе, для изучаемой группы убийств свойственна повторяемость ситуаций. Причем многие из них носят не эпизодический характер, а отличаются систематичностью, стабильностью и длительностью. Постоянные скандалы, необходимость строить жизнь с нелюбимым и, наоборот, с любимым, но не понимающим другого человеком, затяжная напряженность отношений с родителями одного из супругов либо его родственниками, когда приходится все время сдерживать отрицательные эмоции и т.п., все это очень часто приводит к антиобщественному поведению. Если иметь в виду, что значительной части конфликтующих присуща антиобщественная направленность взглядов, интересов, потребностей, наклонностей, привычек, то станет ясно, почему им свойственно искаженное представление о нравственном и социальном значении событий, участниками которых они являются, что в конечном итоге и способствовало развитию соответствующей ориентации в отношении близких людей, часто неприязненной, а порой просто и враждебной.

Иные ситуации и иное общение складываются между лицами, которые совершили убийства не в семье ("иных убийств"). Одной из особенностей их отношений является отсутствие общего жилья. Не случайно поэтому, что 59,12% убийств в этой группе совершено вне жилого сектора. Для них характерна эпизодичность и фрагментарность контактов.

Для "иных убийств" характерна большая антисоциальная направленность (наличие судимостей, незанятость общественно полезным трудом и т.п.), нежели в изучаемой группе. Их отношения часто направлены на удовлетворение ограниченного круга потребностей, к тому же деформированных. Так, по нашим данным, каждого второго (59,77%) участника взаимоотношений в этой так сказать контрольной группе связывали совместные выпивки, каждого третьего (31,84%) - вообще праздное времяпрепровождение, каждый десятый (11,45%) - удовлетворение в общении получал от азартных игр и употребления наркотиков. В изучаемой группе эти показатели существенно отличаются от приведенных данных и соответственно равны 34,29%, 15,71%, 1,83%.

Выявленные особенности, по нашему мнению, должны использоваться в профилактической деятельности. Следовательно, сотрудники органов внутренних дел, непосредственно осуществляющие предупредительную работу, должны фиксировать свое внимание не только на степени межсемейного общения (например, на том, постоянное оно или эпизодическое), но, опираясь на свои профессиональные знания и навыки, на свой жизненный опыт, используя оперативные возможности, познать его содержание, характер. Игнорирование этого требования на практике может привести к тому, что профилактические мероприятия не будут соответствовать реальным отношениям, сложившимся между участниками данной группы.

Описанные выше некоторые внутрисемейные ситуации, не исчерпывают, конечно, всего их многообразия. Столь же разнообразны и разновидности преступного поведения виновного и поступков потерпевшего вообще и, в частности, предумышленного убийства на семейной почве. Вместе с тем, как показало исследование, этой группе преступлений присущи некоторые общие черты: они почти всегда подготовлены более или менее длительным процессом формирования умысла, более осознанным принятием решения и выбором средств для его осуществления; им предшествуют более длительные этапы психической деятельности субъекта, связанной с преступлением, которые постепенно формируют противоправную направленность поступков и его фактическое осуществление.

В этой связи самостоятельный интерес представляет период до совершения убийства членов семьи, который можно условно разделить на этапы: предшествующий, конфликтный и подготовительный. Они связаны между собой и в целом представляют непрерывную, последовательно развивающуюся цепь явлений субъективного и объективного характера. Каждый этап слагается из группы действий, которые в свою очередь порождают соответствующую группу действий следующего этапа и так далее, причем между ними не всегда можно обнаружить четкие границы. Не ставя перед собой задачи полного анализа каждого этапа, поскольку это требует специального монографического исследования, покажем научную и практическую значимость изучения каждого из них.

Истоки напряжения в семье, как свидетельствует проведенное исследование, кроются в первом этапе. Для него характерно то, что именно здесь, как правило, проявляются первые коллизии между членами семьи, по различным жизненным вопросам начинают определяться их позиции и отношения. Все это в совокупности формирует у участников семейных отношений комплекс отрицательных переживаний, появляется чувствительность к неблагоприятным внешним влияниям. Эти переживания, постепенно накапливаясь, способствуют переходу к изменениям существенным, качественным. Между членами семьи здесь уже возникают противоречия в форме конфликтов, четко формируются неприязненные отношения, объективизирующиеся вовне в форме ссор, скандалов, угроз убийством, иногда нанесением легких телесных повреждений и побоев, истязаний.

Именно на этом этапе, как нам представляется, наиболее явно возникает криминогенная семейная ситуация, она является результатом развития семейной конфликтности до известного предела, за которым перед членом семьи вплотную возникает вопрос о выборе способа разрешения ситуации, включая преступный способ. С возникновением криминогенной ситуации у лица могут возникать побуждения к совершению убийства члена семьи. Иногда эти побуждения принимают форму осознанного решения на совершение именно этого преступления, а не другого. Принятие решения представляет собой психологический процесс, заключающийся в осознании, оценке, сравнении факторов, определяющих предпочтительность противоправного поведения для данного лица, возможность или необходимость его осуществления в сложившейся обстановке, с учетом предполагаемых последствий.

Человек, решивший совершить убийство, может предпринимать попытки к его реализации. Начинается подготовительный этап, обычно характеризующийся повышенной активностью субъекта, так как психические процессы у него направлены на обдумывание обстоятельств, связанных непосредственно с преступлением: составление плана совершения преступления и мысленное его апробирование, решение вопросов о месте, времени и способах совершения, разработка различных вариантов алиби и т.п. О повышенной активности субъекта на данном этапе можно судить по различного рода сигналам, поступающим в милицию, в иные организации, по личным наблюдениям сотрудников милиции, в результате проведения оперативных мероприятий.

Отмеченная нами условность выделенных этапов проявляется и в том, что те или иные перечисленные действия, составляющие различные этапы, могут и не иметь строгой последовательности, предложенной нами. Вместе с тем рассмотренный процесс имеет большое значение в плане информационном. Так, сотрудники органов внутренних дел, имея даже общее представление о происходящих негативных процессах в семье, могут более правильно выбрать формы и тактику воздействия на возможных убийцу и потерпевшего, а, следовательно, и предупреждения тяжкого преступления как с помощью профилактики, так и путем применения мер уголовной ответственности.

Выделенные нами этапы могут и не отражаться вовне в физических и даже вербальных действиях виновного и потерпевшего. Поэтому можно выделить два вида "готовности", встречающихся при совершении убийств членов семьи: "готовность-1", объективизирующаяся вовне в форме различного рода действий, предпринимаемых в отношении членов семьи до совершения преступления (угрозах убийством, нанесении побоев и т.д.); "готовность-2", не объективизирующаяся вовне. И в том, и других случаях в преступлении находят разрядку негативные эмоции и чувства, накопленные в течение длительного времени.

Практическое значение такого разграничения, по нашему мнению, состоит в том, что сотрудники органов внутренних дел должны обращать внимание не только на семьи, в которых происходят ссоры, драки, скандалы и т.п., но, используя специальные методы и средства, активно выявлять и те,в которых конфликт носит скрытый характер, с последующим наблюдением за этими семьями.

Изложенное позволяет нам в целом сделать вывод о том, что убийства членов семьи не являются "случайными". Их совершение подготовлено логикой развития семейных отношений. Причем характер их приводит к тому, что виновный, как правило, находится в существенной, в первую очередь психологической, зависимости от потерпевшего. Последний, в данном случае, выполняет роль адаптирующего объекта. Если потерпевший перестает это делать, возникает криминогенная ситуация. Практический смысл изучения данной проблемы состоит в том, что оно дает возможность определить наиболее эффективные пути противодействия насильственному поведению. К ним мы относим, прежде всего, необходимость разъяснения членам семьи субъективных источников их агрессивности, показа других путей выхода из конфликта.<…>

 

§ 3. Мотивация внутрисемейных убийств и типология виновных в них

 

<…> В результате проведенного психологического исследования личности виновных в совершении убийств членов семьи нами выделены следующие типы таких преступников.

1. "Аффективнный". Для этого типа преступников на фоне общей дезадаптации личности прежде всего характерно преобладание таких психологических черт, как выраженная ригидность, застреваемость и вязкость аффекта. Совершение убийства членов семьи для них является результатом выхода аффекта и снятия накопленных психотравмирующих переживаний, причем жертва такого убийства является непосредственным генератором этих переживаний. К этому типу следует отнести тех, преступные действия которых прежде всего отличаются внезапностью массированного аффективного взрыва, что находит проявление в насильственных действиях. Члену семьи наносится множество телесных повреждений на протяжении более или менее длительного времени, у потерпевшего иногда не остается ни одного живого места. Целью в данном случае не обязательно является убийство, хотя это чаще всего и происходит. Здесь может отсутствовать сексуальная мотивация, но она нередко существует, вырастая на почве весьма травматичных ощущений своей сексуальной неполноценности. Отметим, что для этого типа характерно нанесение массированных физических повреждений, носящих характер истязания. <…>

<…> 2."Аддиктивный". Данный тип составляют преступники, действия которых отличаются от первого прежде всего тем, что они характеризуются не снятием мощного психоэмоционального напряжения, а достижением определенного состояния психики и особенно эмоциональной сферы, которое связано в основном с длительными переживаниями своей сексуальной неполноценности. Их поступки совершаются не ради снятия психического напряжения, а уже для достижения определенных состояний психики и особенно эмоциональной сферы. Здесь уже часто присутствует напрямую сексуальная мотивация. Причем убийство потерпевшего, сама по себе его смерть может и не иметь какого-то личностного смысла для преступника. Сам потерпевший и связанные с ним жестокие манипуляции (даже могут быть специфические пытки) используются как средство достижения определенного аффективного экзальтированного состояния, которое часто имеет под собой сексуальную подоплеку независимо от пола потерпевшего.

Эти состояния психики имеют субъективный смысл высшего наслаждения и близки к состоянию оргазма, который существенно продлен по времени. Характерно, что у этих преступников нет сексуальных связей, которые могли бы их удовлетворять обычным путем, а если и были, то носили, во-первых, эпизодический, во-вторых, вынужденный характер и, самое главное, они не приносили им должного удовлетворения. В литературе описаны такого рода случаи. Например, ссылаются на "Лондонского вампира", который еще у живых женщин высасывал из сонной артерии кровь. Что касается нашего исследования, то в процессе его мы в основном сталкивались с различными издевательствами сексуального характера, в том числе с причинением различных повреждений половых органов жертв, их отчленением и выполнением с ними различных манипуляций.<…>

<…> 3. "Самоутверждающийся". К этому типу можно причислить преступников, совершающих “семейные” убийства, действия которых имеют достаточно четкий, даже иногда полностью осознаваемый смысл. Здесь имеет место не просто физическое уничтожение другого, а попытка уничтожить жертву и на психологическом уровне. Корни такой мотивации обычно лежат в крайне унизительных условиях социализации личности в докриминальный период, начиная с раннего детства. Этот тип является разновидностью общего самоутверждающегося типа, описанного в литературе (Ю.М. Антонян, 1992; В.В. Лунеев, 1991). В этом случае у потерпевшего вызываются такие эмоции, как страх унижения, потери собственного достоинства, попытки любым унизительным способом спасти свою жизнь и т.д. Образно говоря, здесь происходит как бы двойное уничтожение - сначала личности, а потом человека как физического объекта. Мотивация таких действий отличается сложностью и имеет смысл глобального самоутверждения над другим.

В любом случае подобные условия непосредственно предшествовали совершению преступления, причем они соседствовали и с такими обстоятельствами, которые унижали честь и достоинство человека на протяжении совместной жизни. В противном случае напряжение в связи с постоянным унижением и потребностью в самоутверждении не возникало бы. Результатом, выходом такого напряжения и является совершение убийства родного или близкого человека. Оно может быть совершено и в отношении любого члена семьи, который объективно вроде бы совсем не должен генерировать напряжение. Это возможно благодаря действию психологического механизма - переносу. Он связан и со стремлением компенсировать собственные аналогичные ощущения, т. е. здесь имеет место не только попытка "возвращения ударов", но и стремление восстановить собственное внутреннее благополучие за счет постановки другого в наиболее унизительную, уничижительную позицию по отношению к себе. <…>

<…> 4. “Беззащитный”. Главным мотивом этого типа преступников выступает ликвидация собственного страха смерти. Переживание страха смерти преследует их на протяжении всей жизни. Начиная с раннего возраста, с того момента, когда они были отвергнуты и отчуждены своими родителями, когда они утратили ощущение своей необходимости, в силу этого в полной мере испытали свою полную беззащитность от внешней среды, вплоть до переживания своей гибели.

Страх смерти - это постоянное ощущение, редко осознаваемое и обычно находящееся в глубинах психики. У подавляющего большинства людей образ смерти, мысли о ней вызывают негативные, деструктивные эмоции, как нечто неведомое и ужасное. Исключение составляют возможно те, которые верят в загробную жизнь, причем в их числе могут быть и нерелигиозные люди. Не вызывает сомнений, что у человечества в целом однозначно негативное отношение к смерти, что способствует формированию аналогичных позиций у конкретных лиц.

Страх смерти способен оставаться в рамках нормы, всю жизнь незримо сопровождать человека и незаметно влиять на его поступки. Но в некоторых случаях, чаще всего, когда родители эмоционально отвергают своего ребенка, не обеспечения его своим попечением, этот страх может выйти за указанные рамки. Тогда личность начинает острее ощущать, что нечто неясное грозит ему гибелью сейчас и необходимо поэтому что-то предпринять, например, упреждающие насильственные действия. Острота угрозы далеко не всегда выражается только в том, что индивид начинает думать о неизбежной кончине, ищет и находит ее предвестников, лишь определенным образом объясняет некоторые предметы и события, постепенно подчиняя предчувствиям всего себя. Иногда смертельная опасность представляется ему в отношениях, высказываниях и поступках других лиц, хотя объективно они могут и не быть таковыми.

Как известно, ребенок больше всего нуждается в психологической защите, попечении и любви именно в детстве, в период своей абсолютной беспомощности. Если такое отношение родителей отсутствует, у ребенка не возникает уверенности в своем праве на существование, своей самоидентичности, автономии "Я" от "не-Я", а также, что очень важно, чувства безопасности. Напротив, он бессознательно ощущает себя очень уязвимым и беззащитным, поскольку его оставили те, кто самой природой определен быть попечителем ребенка.

Поэтому страх за свое существование начинают вызывать самые различные явления и люди. Именно такой страх порождает кровавое насилие, поскольку субъект, уничтожая других, тем самым подавляет в себе страх смерти. Ярким примером тому может служить поведение Сталина и Гитлера, которые к тому же, что особенно важно, тяготели к смерти, т. е. являлись некрофилами. Возвращаясь к такому глобальному мотиву, как страх смерти, следует сказать, что рассматриваемые нами убийцы, с высоким уровнем страха смерти, ощущая себя вершителями жизней членов семьи, совершая насилие, пытаются снять этот страх, снизить собственную неуверенность, высокую тревожность, как бы отодвинуть от себя смерть.

Мы не случайно определили страх смерти как глобальный мотив. По нашему мнению, он является одной из основных, если не главных побудительных сил к совершению преступления у большинства изученных нами убийц. Подавляющая масса этих преступников, как мы указывали выше, испытывали психическую депривацию на этапе раннесемейных отношений, постоянно переживали чувство угрозы личной безопасности своего существования, ощущали свою уязвимость и беззащитность на бессознательном уровне. Поэтому можно утверждать, что страх смерти как мотив может присутствовать и побуждать к совершению убийств членов семьи.

Но вместе с этим страх смерти может выступать в отдельных случаях, так сказать, открытым мотивом. В первую очередь, страх смерти более наглядно может проявляться у той категории преступников, которая подвергалась различному давлению со стороны их будущей жертвы до совершения ими преступления. <…>

<…> 5. “Корыстный”. Лица, относящиеся к данному типу, убивают своих родственников ради получения материальной выгоды, например, наследства. Условно сюда можно отнести и тех, которые путем убийства желают избавиться от необходимости ухода за престарелыми или хронически больными родственниками или супругом.

Многие из виновных в совершении убийств отличаются эмоциональной холодностью, эгоцентризмом, фанатизмом, охваченностью доминирующей идеей. Для большинства характерно отсутствие психологической адаптации в семье, т. е. умения поставить себя на их место, войти, образно говоря, в их положение, сопереживать им. Вместе с тем отсутствие адаптации с потерпевшим отнюдь не означает, что у конкретных преступников, совершивших убийства родных, этой способности вообще нет. Она может быть избирательной и достаточно развитой в отношении других членов семьи.

С учетом сказанного можно выделить основные субъективные причины совершения убийств членов семьи (на уровне индивидуального преступного поведения). Это - снятие внутреннего напряжения, разрядка аффекта, глубинных психотравмирующих переживаний и перенос их на членов семьи, а также достижение корыстных целей. Сюда же могут быть отнесены мотивы "восстановления справедливого мира", которые реализуются ради принципа: "Если мне плохо, то пусть будет плохо и тебе". Убийство членов семьи может применяться в целях достижения определенного экстатического состояния психики, что часто имеет под собой сексуальную подоплеку. Смыслом таких действий может быть и защита от семейного бытия, от его деструктивного, разрушающего воздействия. Семья преступником воспринимается как чуждый, непонятный, враждебный мир, почти всегда или очень часто несущий угрозу бытию личности. Совершение убийства может выступать формой управления семейным бытом, способом и средством доминирования над близкими людьми, их полного подавления и за счет этого повышения собственной самооценки, самоутверждения и укрепления своего "Я". Убийство членов семьи может проявляться и как способ ликвидации источника психотравмирующих переживаний путем полного и безоговорочного уничтожения этого источника либо резкого снижения его статуса, а также может использоваться и в целях ликвидации собственного страха смерти. <…>