Хрестоматия по юридической психологии. Особенная часть.
ПСИХОЛОГИЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО СЛЕДСТВИЯ

   

В США проживает всего пять процентов населения Земли, однако семьдесят четыре процента всех известных серийных убийц -- жители Соединенных Штатов. Уже полвека Америка страдает от серийных убийств. Возможно, та же судьба ждет и Россию.

 

...Полицейский останавливает машину на заброшенном шоссе. За рулем -- молодая женщина. «Мэм, у вас что-то не в порядке с документами, вам придется пройти со мной».

...Аккуратно одетый молодой человек зовет на помощь. Кажется, он сломал руку. Женщина, уже стоящая на пороге своего дома, спешит на его зов...

...Девушка-подросток голосует у обочины. В остановившейся машине -- благопристойная семейная пара: «Садись, мы подвезем тебя».

Все эти истории не вымысел. И в большинстве случаев их героинь отделяют от смерти только часы мучительных пыток. Полиция редко поспевает вовремя: экспертам достаются только аккуратные протоколы истязаний, фотографии искалеченных тел, аудиозаписи предсмертных стонов. Все это бережно сохраняют сами убийцы.

 

---

 

К счастью, подавляющее большинство все же встречает маньяков только на киноэкране. Любой зритель назовет двух самых знаменитых: Нормана Бейтса из хичкоковского «Психоза» и Буффало Билла из «Молчания ягнят». Однако мало кому известно, что прообразом обоих монстров послужил один и тот же человек: Эд Гейн, совершивший в середине пятидесятых несколько убийств, перед которыми меркнут деяния его кино-двойников. Подобно Норману Бейтсу воспитанный деспотичной матерью, он стал после ее смерти грабителем могил и жестоким убийцей, не ограничивавшимся в отличие от Буффало Билла свежеванием своих жертв -- после ареста в его доме были найдены абажуры, кресла и корзины для бумаг из человеческой кожи, пояса из сосков, абстрактные скульптуры из половых губ жертв и ножки для кровати из человеческих черепов.

Но даже Эд Гейн выглядит заурядным преступником на фоне таких «звезд», как Роберт Джозеф Лонг (пятьдесят изнасилований и девять убийств), Оттис Тул (подозревается в сотне убийств) или Генри Ли Лукас, число возможных жертв которого достигает пятисот.

Супружеская чета из Англии заматывала головы жертв изолентой, оставляя только небольшие отверстия для дыхания. Джозеф Келлинджер отрезал члены мальчикам и подросткам. Карла Гомулка и Пол Бернардо демонстрировали пятнадцатилетней Кристине Флентч видеозаписи пыток, которым подвергалась ее предшественница, умершая после двух суток издевательств. Сама Кристина прожила тринадцать дней. Впрочем, ей могла бы только позавидовать жертва одного из маньяков, мучившаяся сорок три дня до того, как ей было позволено умереть.

Другой убийца любил спокойно объяснять своим жертвам:

-- Для начала я собираюсь пытать тебя самыми страшными и болезненными способами, которые смогу придумать. Потом я трахну тебя самыми извращенным и унизительным путем, который смогу изобрести. И наконец, я придумаю для тебя такую медленную и мучительную смерть, которую только можно себе представить.

И после паузы он обычно спрашивал:

-- У тебя есть какие-нибудь вопросы?

Портрет серийного убийцы

Жертвы уже не спросят ни о чем. Вопросы есть у криминалистов и социологов: что делает человека серийным убийцей? Каков его психологический портрет? Можно ли предотвратить подобные преступления?

Не на все из этих вопросов мы знаем ответы, но история их поиска почти столь же длинна, как история самих серийных убийств. Судя по всему, впервые подобные преступления были зарегистрированы в средние века: достаточно вспомнить сподвижника Жанны д'Арк, маршала Франции Жиля де Рэ, приговоренного к смерти за массовые детоубийства, совершавшиеся в его замке, или французского дворянина, казненного Генрихом IV за убийства крестьянок, которым он вспарывал животы, чтобы погреть свои зябнущие ноги.

Эти убийства, однако, попали в историю, потому что их было достаточно мало. Уже через поколение-другое они становились легендой, поставляя материал для сказок о Синей Бороде и Людоедах.

Зачастую «ужасными» считались злодеяния, способные сейчас скорее вызвать лишь горькую усмешку. В апреле 1790 года целый город трепетал перед Ренвиком Уильямсом, преступления которого прокурор назвал «действиями, не имеющими аналогов в истории человечества, действиями, столь необъяснимыми, столь противоестественными, что многие, из уважения к самой человеческой природе, могли бы посчитать их невозможными». Что же делал этот маньяк, это -- как называли его современники -- чудовище? Он всего лишь подкрадывался к состоятельным женщинам и резал их платье ножом. Самое большее, что угрожало его жертвам, -- пара порезов!

Первым знаменитым серийным убийцей нового времени стал Джек-потрошитель. В его истории мы найдем многие черты, знакомые нам по последующей истории: жертвами оказываются проститутки, пресса раздувает скандал, наполняя сердца мирных граждан ужасом, а убийцу -- гордостью; преступник становится героем множества книг и фильмов, а его имя -- нарицательным. Однако Джек-потрошитель убил всего лишь шесть женщин -- цифра, меркнущая на фоне преступлений Генри Ли Лукаса, Оттиса Тула или Педро Алонсо Лопеса, убившего более трехсот человек в Колумбии, Эквадоре и Перу.

Лопес, впрочем, исключение: большинство серийных убийц -- американцы. Согласно статистике начала девяностых годов, несмотря на то, что в США проживает всего пять процентов населения Земли, семьдесят четыре процента всех известных серийных убийц -- жители Соединенных Штатов. На Европу приходится всего девятнадцать процентов. Даже делая скидку на то, что подобная статистика поставлена в США лучше, американцы все равно остаются самой выдающейся нацией серийных убийц. Более того, начиная с 1950 года число подобных преступлений, совершенных в США, постоянно растет. Количество таких убийц, находящихся сегодня на свободе, по разным оценкам, варьируется от тридцати пяти до пятисот человек.

Неудивительно, что в Америке впервые начали собирать и систематизировать материалы, посвященные серийным убийцам. В начале семидесятых в недрах ФБР был создан Отдел бихейвористики (БСУ) ФБР, специализирующийся в области психопатологии насилия. Именно в этом отделе работает Кларисса Старлинг, героиня «Молчания ягнят».

Во многом опираясь на эти исследования, мы можем сегодня описать портрет серийного убийцы: социопата, воспринимающего других людей как бездушных объектов, подобных куклам.

Почти все они -- белые, что удивительно для Америки, где львиная доля всех преступлений совершается неграми и выходцами из Латинской Америки. Если подозрение и падает на негра, то обычно это негр, выросший не в криминальном «гарлеме», а в белом окружении. Как правило, серийные убийцы происходят из низших и средних слоев общества.

Даже когда убийства не связаны напрямую с изнасилованием, налицо сексуальная подоплека подобных преступлений: гетеросексуальные мужчины-убийцы нападают на женщин; гомосексуальные -- такие, как Джон Уэйн Гэси или Джозеф Кэллинджер -- нападают на мужчин. В любом случае убийство служит формой сексуальной мести. И в сознании каждого маньяка власть, ненависть, подавление, убийство и секс связаны неразрывно.

Обычно им от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Большинство из них имеют очень низкий уровень самооценки, и поэтому неудивительно, что многие кончают с собой раньше, чем их удается выследить. Психологи считают, что одним из побудительных мотивов к сексуальным преступлениям может послужить страх перед половым актом с живым, активным партнером: маньяк может найти удовлетворение только с неподвижным, связанным, лучше всего -- мертвым -- телом. Неуверенность в своих мужских силах порождает стремление внушить женщине ужас, обезопасив себя от ее возможных насмешек.

Часто подобные преступники стремятся переложить ответственность за совершенное ими на чужие плечи: будь то другой человек, живущий в их душе, или потусторонние силы.

Так, Уильям Хейнс, признавшийся в трех убийствах, совершенных в 1945 -- 1946 году, написал губной помадой на стене квартиры одной из убитых: «Ради Бога, поймайте меня до того, как я убью снова. Я не могу контролировать себя». После очередного преступления он обычно оставался некоторое время в доме жертвы, играя с ее бельем и мастурбируя. После ареста он обвинял в своих деяниях свое «второе я», Джорджа Мармэна (Murman), сокращение от Murder Man -- Убийца.

Многие другие сексуальные убийцы были болезненно религиозны: Джозеф Кэллинджер, убивавший мальчиков (включая собственного четырнадцатилетнего сына), утверждал, что ему явился Бог, повелевший убивать. Даже после ареста он не скрывал своего желания уничтожить всех жителей Земли. Оттис Тул и Генри Ли Лукас были сатанистами и в ритуальных целях практиковали каннибализм и некрофилию.

В полном соответствии с идеями Фрейда корни многих подобных преступлений уходят в детство будущих убийц.

Насилие порождает насилие: приемные родители Джозефа Кэллинджера били его семихвостой плеткой и молотком, угрожая кастрировать, а в возрасте восьми лет он был изнасилован; мать Генри Ли Лукаса избивала сына и заставляла наблюдать за тем, как она принимает клиентов, один из которых принудил маленького Генри к скотоложеству. Начав убивать в пятнадцать лет, Лукас вскоре отомстил своей матери за издевательства, прикончив ее.

Помимо перенесенного в детстве насилия (часто сексуального), исследователи выделяют еще один фактор: неопределенная половая принадлежность ребенка. Генри Ли Лукас и Оттис Тул были отправлены в первый класс одетые девочками, точно так же, как и Чарльз Мэнсон, в 1969 году во главе секты сатанистов совершивший несколько зверских преступлений, самым известным из которых стало убийство актрисы Шарон Тэйт.

Выросший в такой обстановке мальчик обуреваем сомнениями в своей мужественности и жаждой мести за понесенные унижения. Постепенно он уносится в мир фантазий, представляя себя героем-победителем, а своих врагов -- поверженными и раздавленными.

Джоэль Норрис, американский психолог, специализирующийся на психологии серийных убийц, называет этот период «фазой ауры». Жестокие и сексуально притягательные фантазии, лелеемые будущим убийцей в течение долгого времени, становятся все более и более завораживающими, цвета становятся все ярче, время замедляется, и даже кожа становится более чувствительной. Эти фантазии могут проигрываться в воображении часами, днями, неделями и постепенно становятся необоримыми.

Следующая фаза -- кружение. Поиск жертвы -- выглядывание, подкрадывание, выслеживание -- иногда может длиться неделями. Когда убийца замыкается на свою цель, наступает «фаза сватовства», в которой изысканное соблазнение выступает прелюдией к внезапному захвату.

Впрочем, иногда убийца действует как бы по наитию, не выслеживая жертву, а дожидаясь, пока кто-нибудь сам попадется ему в руки, как поступал Генри Ли Лукас, остававшийся неуловимым в течение тридцати с лишним лет.

Так или иначе, жертва попадает в распоряжение охотника. С этого момента она обречена.

Но цикл не кончается со смертью жертвы. Чтобы еще раз испытать то, что они чувствовали, совершая преступление, многие серийные убийцы уносят с собой сувениры -- что-нибудь из нижнего белья (как Уильям Хейнс) или какую-нибудь часть тела, как Джеффри Дамер. Это так называемая тотемическая фаза. Напоминая о совершенном преступлении, тотемы тем не менее по воздействию никогда не эквивалентны настоящим предметам. И подобно тому, как наркоман не может избежать ломки, убийца все глубже погружается в бездну депрессии -- и испытывает потребность убивать опять.

Образцами для подражания становятся герои новостей -- точнее, антигерои: не случайно в восьмидесятых многие серийные убийцы подстригались под Оливера Норта, центральную фигуру скандала «Иран-контрас», а в середине сороковых Хейнс коллекционировал фотографии Гитлера. Зловещая эстетика нацизма и сегодня сохраняет свою притягательность для многих садо-мазохистов: свидетельством чему, к сожалению, служат не только фильмы Лилианы Кавани и гомосексуальные комиксы Финленда, но и реквизит пыток, которым подвергают свои жертвы многие серийные убийцы.

Прирожденные убийцы

Идея «кровавого братства» претворилась в истории Оттиса Тула и Генри Ли Лукаса, которые познакомились уже будучи серийными убийцами. Вдвоем они продолжали свои кровавые похождения, путешествуя по стране и убивая случайных жертв тем оружием, которое подворачивалось им под руку.

Это далеко не единственный пример, свидетельствующий, что утверждения американских психологов, представляющих серийного убийцу одиночкой, неспособным к коммуникации с другими людьми, верны не во всех случаях. Многим из них «посчастливилось» найти себе друга или подругу, разделявших их пристрастия.

Так, Кеннет Бианчи, убивавший вместе со своим двоюродным братом, уже после заключения в тюрьму, вступил в контакт с писательницей Вероникой Комптон, решившей помочь ему выйти на свободу. Чтобы снять Бианчи с крючка, она согласилась удушить женщину и подбросить на место преступления сперму Кеннета, и, таким образом, запутать полицию. Однако заговор был раскрыт, Комптон отправлена в тюрьму, откуда, впрочем, позднее бежала.

Несколько лет назад всю Канаду всколыхнуло «дело Кена и Барби», так прозвали журналисты миловидную семейную пару из Онтарио за их сходство со всемирно известными куклами. Карла Гомулка и Пол Бернардо обвинялись в убийстве двух девочек-подростков, однако на суде дополнительно выяснилось, что еще до замужества Карла помогала Полу находить девочек для того, чтобы заниматься с ними сексом. Ее собственная четырнадцатилетняя сестра Тэмми «была подарена Полу на Рождество». Девочку усыпили с помощью особо сильного транквилизатора, после чего Пол и Клара совокуплялись с ее неподвижным телом, снимая все происходившее видеокамерой. Потом Тэмми вырвало, и она задохнулась.

Год назад была осуждена супружеская пара из Англии. Они заманивали к себе приезжих, пытали, насиловали и убивали их. В подвале их дома были обнаружены остатки многочисленных жертв, среди которых была их собственная дочь.

Символом пары, состоящей в кровавом браке, стали Микки и Мэлори из фильма Оливера Стоуна «Прирожденные убийцы», колесящие по Америке и оставляющие за собой трупы случайных жертв, собирая у телеэкранов всю страну.

Двойной стандарт

Средства массовой информации, делающие из серийных убийц своеобразных поп-звезд, конечно, несут ответственность за рост подобных преступлений. Однако американский исследователь Дэвид Хейлбрунер утверждает, что сенсационные репортажи -- это только надводная часть айсберга, а причины роста подобных преступлений коренятся во всем комплексе отношений к сексу и насилию.

Нормы существующей в США телевизионной цензуры приводят к тому, что десятилетний ребенок почти в любое время суток может увидеть на телеэкране кровавые ошметки плоти, но зрелище обнаженного мужчины или женщины будет доступно только по платному каналу. «При определении официальных норм, регулирующих развлечения, -- восклицает Хейлбрунер, -- мы отдаем предпочтение грубой силе, а не здоровому сексу».

Это -- только одно из проявлений американских пуританских нравов. Откровенное отношение к активному и здоровому сексу все еще остается для американцев табу. Родители продолжают внедрять в сознание детей представление о «приличных» девушках, которые не увлекаются сексом и «девках», которые его ищут. Сексуальные фантазии зачастую расцениваются как «грязные мысли».

Подобное осторожное отношение к сексу во многом свойственно всей христианской цивилизации. Однако в США на наследственный пуританизм накладывается повсеместное использование в рекламе сексуально притягательных мужских и женских образов, что приводит к образованию так называемому «двойному стандарту в области секса». Пока американские мужчины вожделеют соблазнительных красоток, улыбающихся им с экрана телевизора или страниц иллюстрированных журналов, общество осуждает эти желания как морально порочные.

Именно двойной стандарт ответственен, по Хейлбрунеру, за рост сексуального насилия. «Не приходится удивляться, -- пишет он, -- что многие должны испытывать раздражение и обиду (а в крайних случаях -- презрение) к тем женщинам и мужчинам, которые возбуждают их и тем самым несут ответственность за их моральное падение.

Специальный агент БСУ Рэй Хейзелвуд подтверждает, что многие убийцы действительно считают, что все женщины -- «девки и шлюхи», заслуживающие пыток. Они похищают внешне приличных женщин, заставляя их затем выполнять всевозможные «непристойные» действия. Как только такой садист видит, что эти женщины соглашаются выполнять их извращенные требования, он убеждается, что и эта «приличная» девушка такая же шлюха, как все другие. И, значит, она тоже заслуживает смерти.

Вопросы без ответов

Убедительные доводы американских исследователей не могут не настораживать. Несмотря на то, что сегодня в России угроза терроризма представляется обывателю более реальной, чем опасность серийных убийств, ситуацию следует признать взрывоопасной: многие люди, воспитанные в атмосфере запретов, куда более пуританских, чем принятые в США, оказываются лицом к лицу с невиданной сексуальной либерализацией. Это столкновение может породить описанный выше на примере американского среднего класса эффект раздражения и обиды.

Если считать восьмидесятые -- девяностые годы временем сексуальной революции в России, то не может не насторожить еще одна аналогия с США, где первые известные серийные убийства на десять -- двадцать лет отстояли от взрыва шестидесятых.

Сегодня подвергшиеся сексуальному насилию не спешат идти в милицию, небеспричинно опасаясь новых унижений, -- на этот раз в форме допросов. Это не только затрудняет поимку убийц, но и делает недостоверной любую сегодняшнюю статистику. В результате серийные преступления в России остаются уравнением с тремя неизвестными: прошлым, настоящим и будущим.