Хрестоматия по юридической психологии. Особенная часть.
ПСИХОЛОГИЯ ЭКСПЕРТНО-КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

§ 6. Психологические проблемы назначения и производства экспертизы

Экспертные версии, их природа и роль в исследовании

 

Мышление в процессе экспертного исследования обладает спецификой, определяемой, с одной стороны, важностью решения задач для расследования, а с другой стороны - решением частных задач на уровне применения специальных знаний. Взаимосвязанность названных решений обусловлена целью, которую ставит следователь перед экспертизой - разрешение вопросов, требующих применения специальных знаний. Именно поэтому мышление эксперта при исследовании простирается дальше уровня специальных знаний, охватывая вопросы, связанные с определением роли и значения этих знаний в расследовании преступления.

Познавательная роль в экспертном исследовании принадлежит следственной версии, которая, трансформируясь в различные свои виды (частная версия, экспертная версия), определяет направление исследования. Если в этом плане обратиться к природе экспертной версии, можно обнаружить значительную сложность в ее формировании и глубокую субстанционную взаимосвязь с обстоятельствами, способствующими этому. По своей сущности экспертная версия есть предположение о предмете исследования и связанных с ним обстоятельствах. Так, если задачей исследования является установление личности по почерку, то экспертная версия может рассматриваться как логическое продолжение поставленной задачи: установления того, что рукопись выполнена определенным лицом. В исследованиях, носящих неидентификационный характер, экспертная версия также вытекает из задачи, сформулированной в постановлении о назначении экспертизы следователем или судом. Это позволяет придти к выводу о том, что одним из источников формирования экспертной версии является версия следователя, определяемая в постановлении о назначении экспертизы. По своей природе такая версия относится к числу частных, преследующих задачу установления определенных обстоятельств, их сущности и взаимосвязей. Наряду с названным источником формирования экспертной версии являются данные, полученные в результате изучения материалов дела, которое в определенных случаях может подсказать эксперту иную версию, не вытекающую из задачи, поставленной перед экспертом следователем. Иногда в своем заключении эксперт выходит за рамки вопросов, указанных в постановлении следователя. Такая ситуация, например, может возникнуть в том случае, когда эксперт, придя к выводу о том, что рукопись выполнена определенным лицом, отвергает авторство предполагаемого лица, утверждая, что стилистические особенности текста, уровень грамотности и другие характеристики письма свойственны другому автору.

Источником формирования экспертной версии является также собственно экспертное исследование, позволяющее строить предположения, основываясь на результатах тех или иных этапов исследования. Так, в результате первого этапа исследования - раздельного анализа - эксперт, проводя судебно-баллистическое исследование, устанавливает, что пуля по своим характеристикам не могла быть отстреляна из присланного на экспертизу оружия. Более того, изучение исследуемой пули позволило придти к выводу, что она отстреляна из оружия другой системы. Названный вывод по своему характеру является экспертной версией и при использовании следователем последней превращается в частную версию, ориентирующую следователя на обнаружение экземпляра оружия иной системы. Как видно из приведенного, возможна взаимная трансформация следственной и экспертной версий, определяемая конкретными ситуациями, возникающими в процессе экспертного исследования. Общей основой следственной и экспертной версий, которую можно именовать субстанциональной, является задача, поставленная следователем для разрешения экспертизы. Следует, однако, оговорить то положение, когда формирование экспертной версии происходит относительно самостоятельно в связи с обстоятельствами, обнаруженными в процессе исследования. Источником формирования экспертной версии наряду с указанными ранее является опыт экспертной деятельности, комплекс знаний, относящихся к определенной области, обобщение наиболее типичных ситуаций, требующих экспертных решений, их возможная в пределах деятельности исследователя вариативность. Этот источник имеет относительную самостоятельность и может выполнять свои функции вне связи со следственной версией. В этом отношении особый интерес представляет опыт экспертной деятельности в широком смысле слова: как собственный, так и обобщенный опыт экспертиз в данной отрасли, который позволяет прежде всего выделить в результате анализа определенные признаки, свидетельствующие о тех или иных закономерностях их происхождения. Выделение конкретного числа признаков способствует построению системы признаков, своего рода алгоритмов,

определяющих возможные, наиболее типичные ситуации в задачах, разрешаемых экспертом. Наличие такого комплекса признаков и создает предпосылку или основание для выдвижения экспертной версии, которая проверяется в процессе исследования. Важно отметить то, что с позиций психологической характеристики формирования версии она является результатом творческого мышления эксперта, результатом его поиска. И здесь мыслительная деятельность эксперта не ограничивается перебором возможных версий, наиболее типичные случаи возникновения которых дает опыт и практика. Она идет дальше к выдвижению нового предположения, способного объяснить исследуемое обстоятельство. Приведенное можно иллюстрировать примером. На разрешение эксперта был поставлен вопрос о наличии технической подделки подписи и способе ее осуществления. Исследуемая подпись по своему внешнему виду и другим характеристикам была однотипна с подписью распорядителя кредитов, который оспаривал ее действительность. Эксперт, используя свой опыт, оперируя системами признаков, позволяющих определить вид технической подделки, пришел к выводу, что данный случай не соответствует тем наиболее типичным системам признаков и их вариантам, наличие которых явилось бы основанием для выдвижения версии и ее последующей проверки. Обнаруженные при исследовании данные свидетельствовали о возможном копировании подписи, однако такого копирования, который не имел аналогов в криминалистической экспертной практике. Дальнейший анализ ряда признаков подписи привел эксперта к предположению о новом способе копирования: соединении двух пишущих приборов, один из которых синхронно выполняет движения другого, которым производится обводка копируемой подписи. В процессе исследования такая версия подтвердилась.

В определенной зависимости от источников формирования экспертной версии находятся этапы ее возникновения. Во временном режиме эти этапы могут соотноситься с аналитической стадией исследования, сравнительным исследованием (особенно такой его частью, как экспертный эксперимент), они также могут возникать после исследования, если его результат не привел эксперта к достаточно аргументированным выводам. Наряду с возникновением в процессе собственно исследования, экспертная версия может возникнуть на этапе, предшествовавшем исследованию, когда эксперт в своем распоряжении имеет только задачу, поставленную следователем. Конкретные обстоятельства, указанные в постановлении, могут способствовать построению версии по аналогии или как результата дедуктивного умозаключения. Источник формирования экспертной версии в зависимости от того, когда он начнет выполнять свою функцию, определит время ее появления. После возникновения экспертной версии ее развитие в плане проверки осуществляется в процессе исследования, результат которого либо подтверждает обоснованность предположения, либо опровергает его.

Немалая роль в формировании экспертной версии принадлежит рефлексии эксперта в процессе исследования, особенно при производстве экспертиз по установлению способа подделки подписи, оттиска штампа, печати и др. Иными словами, в такого рода исследованиях, где мыслительная платформа эксперта имеет противодействующую платформу, которая была рассчитана на избрание наиболее изощренных (в пределах возможного) способов маскировки, изготовления и т. п. В этих случаях мысленное проигрывание вариантов деятельности другого лица дает основание для возникновения версии, а иногда и для понимания механизма осуществления того или иного способа. Именно этой ролью рефлексивного мышления объясняется его значение в экспертной практике, связанной с разнообразными видами исследования. Это относится, главным образом, к исследованию документов, трасологическим экспертизам и др. Как видно из приведенного, экспертная версия является тем инструментом познания, с помощью которого эксперт устанавливает конкретную истину.

Наряду с этим экспертная версия способствует выполнению ряда функций. К ним можно условно отнести следующее:

• систематизация материалов в плане направления исследования;
• определение конкретных методов исследования;
• активизация мыслительной деятельности эксперта.

Рассмотрим названные функции. Возникновение версии, если рассматривать ее в развитии, влечет за собой выведение следствий, определенная часть которых должна иметь место в материалах исследования. Такие следствия могут выступать в виде определенных признаков, наличия (отсутствия) тех или иных следов и т.п. Поэтому выдвижение версии заставляет исследователя систематизировать имеющиеся в его распоряжении материалы. Систематизации предшествует мысленный анализ материалов и проверка их связи с выдвинутой версией, что позволяет обнаружить следствия, которые подтверждают исследуемую версию. Выдвинутое предположение при его проверке обеспечивается традиционно существующими методами исследования. Поэтому выдвижение экспертной версии влечет за собой избрание таких методов, которые могут дать наиболее оптимальное решение вопросов. Вместе с тем иногда возникает такое положение, когда выдвинутая версия требует отхода от традиционных методов исследования. В этих случаях экспертом предпринимается поиск, направленный на обнаружение новых или модификацию имеющихся методов. Не всегда результаты такого поиска находят свое завершение в одном исследовании. Нередко они подсказывают направление научного изыскания в данной области, являющегося основой для разработки конкретных методов. Такое изыскание с достаточно эффективными результатами проводится в целях идентификации гладкоствольного оружия, для идентификации личности по почерку с применением электронно-вычислительных машин и установления авторства при исследовании письма с применением специальных разработок для дисплея и т. п. Поиск новых методов имеет своей целью не только облегчение конкретного исследования, но и в известной степени увеличение надежности и способов контроля результатов исследования, а также наиболее всестороннего и совершенного обоснования того внутреннего убеждения эксперта, которое лежит в основе выводов в каждом конкретном случае. В психологическом отношении принятие версии, сформулированной в постановлении следователя, или выдвижение собственно экспертной версии является этапом работы, который аккумулирует для его выполнения интеллектуальные ресурсы. Так, выдвижение версии влечет за собой постановку новых задач, направленных на отыскание путей решения, методов исследования, аппаратуры, комплекса экспериментов и плана их проведения, привлечения достижений иных областей знаний. Другими словами, выдвижение версии влечет за собой создание мысленной программы исследования, которая в свою очередь должна быть обеспечена реальными действиями эксперта. Все названное требует не только интеллектуальной, но и практической активности эксперта, направленной на проверку выдвинутой версии.

Подтверждение выдвинутой версии данными исследования обычно венчает деятельность эксперта, который формулирует ее результаты в своем заключении. Оценка заключения эксперта следователем в отношении его научной достоверности и доказательственной ценности означает одновременно оценку той мыслительной деятельности, которая осуществлялась экспертом в процессе исследования.

 

Психология формирования выводов эксперта

Рассмотрение основ формирования выводов эксперта означает в сущности изучение механизма становления его внутреннего убеждения. Внутреннее убеждение зиждется на нескольких основополагающих сторонах деятельности эксперта, которые в своей совокупности позволяют судить об обоснованности убеждения, степени его научной достоверности. К ним относится, главным образом, оценочная деятельность эксперта, проходящая, как представляется, несколько этапов. Значительную роль при этом играет первый этап: оценка исходных материалов, представленных для экспертного исследования, которая распространяется прежде всего на задачу исследования, в плане реальности ее постановки и состояния современного уровня развития определенной отрасли знания, позволяющего приступить к рассмотрению названной задачи. Дальнейшая оценка включает анализ исходных материалов, представленных на исследование, в плане определения их качественных и количественных характеристик, а также достаточности для предстоящей экспертизы. Нередко результатом оценки на этом этапе является вывод о невозможности разрешения поставленной задачи при современном уровне развития научи (это относится к установлению времени производства выстрела, абсолютной давности оставления следов и др.), а также вывод о неполноте и непригодности представленных материалов по причинам отсутствия у них признаков, позволяющих производить исследование (смазанные, нечеткие следы пальцев и др.). Итоги первого этапа оценочной деятельности, являясь основанием для формирования внутреннего убеждения эксперта, могут выражаться в различных решениях эксперта: истребовании дополнительных материалов, отказе от разрешения поставленного вопроса и т.д.

Вторым этапом оценочной деятельности эксперта является раздельный анализ представленных объектов. Такой анализ по своей сущности относится к стадии собственно исследования, поэтому при его проведении экспертом применяются различные методы, подчиненные стадии анализа и направленные соответственно поставленной задаче на обнаружение признаков, позволяющих индивидуализировать объекты. Выделяя в исследуемых объектах эти признаки, эксперт формирует внутреннее убеждение в их принадлежности предмету исследования, идентификационной состоятельности и способности выступать в своей совокупности в качестве идентифицирующих объектов. В этот период исследования формирование убеждения отличается функцией накопления такой суммы знаний относительно исследуемых объектов, которая создает необходимую аналитическую ступень для предстоящих выводов. Важно отметить то обстоятельство, что на стадии раздельного анализа обнаруживается система признаков, далее выступающая как исходная для сравнительного исследования. В этой системе, существующей самостоятельно для объектов исследования, значительная роль принадлежит не только количественным данным, то есть числу признаков, но и качественным характеристикам, позволяющим судить об их идентификационных функциях и возможностях. Обнаружение таких систем и определение их ценности занимают важное место в формировании внутреннего убеждения эксперта.

Сложность и многоэтапность формирования внутреннего убеждения эксперта требует рассмотрения и такого этапа, как сравнительное исследование, которое по своей сущности и результатам несет основную психологическую нагрузку в рассматриваемом процессе. Названное исследование включает в себя оценки, получаемые в результате анализа сопоставляемых объектов, оценки, базирующиеся на определении идентификационной ценности обнаруженного, на его месте в подготовке выводов эксперта. В ходе сравнительного исследования эксперт получает данные для объяснения совпадений и различий (или другие данные, если исследование не носит идентификационного характера), для установления механизма события (действия) со всей полнотой или фрагментарно, для объяснения изменений, связанных с определением идентификационного периода и т. д. Сравнительное исследование является чрезвычайно ответственным этапом экспертизы, так как во многом обусловливает точность и логическую завершенность выводов эксперта. Последний в процессе исследования нередко ищет данные, направленные на проверку своих умозаключений. Такие данные в большинстве случаев получают в результате экспертного эксперимента, имеющего целью воспроизведение механизма события. Сохраняя некоторый элемент условности (в плане отхода от действительности), эксперимент позволяет получить конкретные данные, убеждающие эксперта в истинности формирующихся умозаключений или их неправильности. Проведение экспертного эксперимента во многом дополняет данные сравнительного исследования и, что очень важно, в известной мере объективизирует выводы, к которым приходит эксперт. В зависимости от результатов, эксперимента - положительных или отрицательных в отношении выдвинутой версии, эксперт формирует свое внутреннее убеждение.

Сравнительное исследование, как этап экспертизы, требует значительного интеллектуального напряжения, что в психологическом плане заключается в решении задачи, поставленной перед экспертом. Если этапы (этап), предшествующие сравнительному исследованию, предполагают подход к решению, осмысление возможных путей его, избрание наиболее оптимальных методов решения, то сравнительное исследование в значительной мере определяет точность и правильность методов, их научную и логическую правомерность и состоятельность. Именно поэтому сравнительное исследование в экспертизе может рассматриваться как кульминационный момент, требующий сосредоточения интеллектуальных сил. Одним из этапов, формирующих внутреннее убеждение эксперта, является формулирование вывода, как результата синтеза оценок, имеющих место на стадиях раздельного анализа и сравнительного исследования. Выводы несут в себе психическое отношение эксперта к проведенному исследованию и в соответствии с его результатами они могут иметь положительный или отрицательный характер, а по своей форме - категорический или вероятный. Основное требование, которое предъявляется к выводам эксперта - это их обоснованность материалами исследования и научная достоверность. Первое означает наличие причинно-следственных связей между исследуемым объектом и результатом исследования, другими словами, логическую правомерность выводов, их строгое соответствие данным, полученным в результате экспертизы. Нарушение логической связи образует противоречие выводов ходу исследования, материалам, на которых базируется заключение.

Требование научной достоверности выводов, которое предъявляется к заключению эксперта, означает обоснованность выводов результатами применения достижений науки в данной области, исчерпывающим исследованием, исключающим использование каких-либо методик, не учтенных экспертом.

Внутреннее убеждение эксперта выражается в его выводах, однако степень такого убеждения взаимосвязана с формой их изложения. В частности, показателями степени убежденности эксперта являются вероятная или категорическая форма выводов. Как это явствует из содержания самого термина, вероятная форма выражает такую степень убежденности эксперта, которая позволяет придти хотя и к обоснованному, но только предполагаемому выводу. Его информационная ценность определяется впоследствии следователем или судом при оценке всех имеющихся доказательств в их взаимосвязи. Категорическая форма означает такую степень убежденности эксперта, которая исключает другие решения по данному вопросу. Вывод эксперта в форме «не представляется возможным» означает отсутствие необходимой базы для формирования внутреннего убеждения, возможного в других формах. Здесь результатом убеждения эксперта является указание на субъективную невозможность придти к определенным выводам.

В советской криминалистической литературе психологический процесс формирования убеждения эксперта отдельными авторами рассматривается с точки зрения системного анализа. В этом отношении структура убеждения представлена в виде следующих элементов: специальные знания, навыки и умения, без которых невозможно исследование объекта экспертизы; ознакомление с поставленным заданием; исследование объекта экспертизы; умозаключение о результатах проведенного исследования; психическое состояние уверенности эксперта в истинности сделанных им выводов; формулирование выводов эксперта в его заключении. Приведенная структура психологического процесса формирования убеждения представляется логически необоснованной в своей второй части, где такие элементы, как умозаключение о результатах, психическое состояние уверенности эксперта в истинности выводов и формулирование выводов по своей психологической сущности тождественны и не требуют самостоятельного вычленения. Так, умозаключение о результатах проведенного исследования обычно является следствием психического состояния уверенности эксперта в правильности вывода, иначе оно теряет свой смысл как умозаключение. Впоследствии оно может быть оценено с позиций его истинности или ложности, но от этого не утрачивает формы существовавшего вывода. Что же касается такого элемента структуры, как «формулирование выводов эксперта в его заключении», то он по своей сущности является формой умозаключения и в психологическом плане отдельного этапа не представляет, так как не имеет в своей подоплеке самостоятельных психических процессов.

В связи с рассмотрением вопроса о психологических основах формирования убеждения эксперта возникает дискутируемый на протяжении многих лет вопрос о пределах ознакомления эксперта с материалами дела в плане возможного их влияния на процесс исследования. Я. М. Яковлев, обращаясь к этой проблеме, утверждает, что для обеспечения нормального процесса формирования убеждения эксперта достаточно знакомить его с материалами дела только в тех пределах, в каких они непосредственно относятся к объекту экспертизы. В противном случае, по его мнению, может иметь место отрицательное психологическое воздействие, чреватое восприятием чужих оценочных суждений. Такое решение вопроса не является убедительным. Эксперт, производя исследование, всегда широко консультируется, и эти консультации имеют разносторонний характер: обращение к специальной литературе, справочникам, данным смежных наук, получение консультаций у коллег и т.п. Таким образом, эксперт не может и не должен быть огражден от накопленного общего опыта и руководствоваться только собственным. Как представляется, рассмотрение и оценка

возможных суждений, в том числе и оценочных, имеющихся в материалах дела, способствует более глубокому и разностороннему исследованию представленных объектов. Названные суждения могут выполнять негативную роль внушения только в том случае, если принимаются без критического анализа, осмысливания, что противоречит самому духу исследования. Во всех отраслях знаний соединение собственного и чужого опыта всегда является необходимым и неизбежным в целях исследования, если оно претендует на научность.

Мыслительная деятельность эксперта может протекать в различных формах. Традиционной формой является логическое мышление, использующее законы формальной логики. Вместе с тем последнее не всегда обеспечивает успех мыслительной работы, особенно в тех случаях, когда представленные для исследования материалы не обладают необходимой полнотой и законченностью, позволяющей придти к определенным выводам, и если предмет исследования не укладывается в рамки известных представлений и опыта эксперта. В этих случаях решение задачи зависит от эвристического мышления эксперта, его способности оценивать складывающуюся ситуацию для избрания решения, выдвигать версии и плодотворно их проверять. Творческое мышление, предполагающее поиск неизвестных до настоящего времени путей решения или комбинирование ранее применяемых путей, не изолировано от логического. Более того, творческое мышление в большинстве случаев является результатом логического и после осуществления своей функции имеет также логическое продолжение, которое объясняет правомерность и истоки творческого мышления. Таким образом, в процессе экспертного исследования находит свое закономерное сосуществование логическое и эвристическое мышление.

Эвристическое мышление, как уже отмечалось, направлено на обнаружение новых путей решения поставленной задачи. Поэтому оно охватывает установление причинных зависимостей, объясняющих механизм образования исследуемого объекта и качественную значимость совокупности признаков, которые позволяют назвать ее идентификационной. Вызывает возражение указание Я. М. Яковлева на то, что эвристическое мышление дает возможность «выявить в предметах, входящих в проблемную ситуацию, слабо выраженные или скрытые (латентные) признаки. Решение творческой (эвристической) задачи заключается в том, чтобы обнаружить (выявить) эти скрытые свойства». Как представляется, эвристическая функция мышления простирается дальше установления скрытых признаков и свойств. Ее главная задача заключается в их оценке, объяснении характера, причинной зависимости и роли в формировании вывода эксперта. Определенное место в решении мыслительных задач экспертом занимает применение алгоритмов. Алгоритмы, как четко установленные решения тех или иных частей задачи, при экспертном исследовании весьма многообразны. По своему характеру они представляют обобщенные типы решений, основанных на практике производства экспертиз и теоретических их характеристиках. Алгоритмы, выполняя функции решения задачи или ее частей, все же ограничены наиболее типичными условиями последней. Именно поэтому их нельзя рассматривать как универсальное средство. В творческом мышлении они занимают подчиненное положение. Роль алгоритмов, как типов заранее определенной схемы решения, нередко выполняют конкретные методики, позволяющие наиболее эффективно решить поставленную задачу. В процессе научных исследований в области экспертологии могут быть предложены определенные алгоритмы, разрабатываемые применительно к исследуемой проблеме. Их действенность определяется экспертной практикой, в частности, той ролью, которую они выполняют в процессе решения поставленной задачи. В настоящее время роль алгоритмов в решении экспертных задач возрастает особенно там, где применяются электронно-вычислительные машины или другие технические приспособления, основанные на различных формах кодирования. В формировании внутреннего убеждения эксперта решения задач или их фрагментов ЭВМ играют заметную роль. Однако им не принадлежит роль фактора, заменяющего убеждение эксперта «непогрешимыми» выводами машины, правильность которых в процессе их экспертной оценки, а следовательно, и формирования внутреннего убеждения эксперта должна подвергаться анализу.

При рассмотрении вопроса о повторных экспертизах, где новое решение эксперта противоречит прежнему, возникает проблема конфликта двух убеждений, каждое из которых несет в себе определенную обоснованность. Конфликт может быть обусловлен несколькими факторами:

• недостаточностью анализа поступивших материалов;
• субъективной (произвольной) интерпретацией признаков;
• нарушением логической связи между выводами и основаниями для них.

Обычно при повторном исследовании эксперт или комиссия экспертов указывает на те причины, которые явились источником неправильного вывода, однако аргументация в подобных случаях приводится чрезвычайно краткая и не содержит в себе подробного анализа данных, объясняющих эти причины. Очевидно, что новый вывод, отвергающий прежний, должен более подробно аргументировать не только новое решение, но и отказ от прежнего. Психическая сущность названного акта заключается в формировании нового убеждения, возникающего на базе не только повторного исследования, но и анализа путей возникновения убеждения, лежащего в основе прежнего.

Обращение к структуре внутреннего убеждения эксперта позволяет придти к выводу, что она соответствует основным моментам формирования убеждения следователя и судьи. Это естественно, так как эксперт, осуществляющий свою деятельность в интересах судопроизводства, имеет в качестве объективных материалов для формирования выводов информацию, тождественную той, которая находится в распоряжении следователя и судьи. Советские процессуалисты, исследующие проблему внутреннего убеждения судьи, определяют его как состояние сознания, которое включает в себя в качестве системных элементов следующее: а) направленность личности судьи; б) его профессиональное правосознание; в) знания, полученные в результате рассмотрения конкретного уголовного дела; г) волевую решимость действовать в соответствии с полученными знаниями в том варианте поведения, который в данной ситуации допускается уголовно-процессуальным законом. Приведенные элементы системы не меняют своей сути при перенесении их на содержательную сторону внутреннего убеждения эксперта. Поправка на специфическую область его формирования будет лишь способствовать более конкретному формулированию отдельных элементов.

Значительный интерес в познании закономерностей формирования внутреннего убеждения представляет соотношение в последнем субъективного и объективного. Личное убеждение эксперта в правильности тех или иных выводов, как субъекта познания, обладающего определенными правовыми, профессиональными и нравственными воззрениями, создает необходимые предпосылки субъективной интерпретации суммы фактов, являющихся предметом познания. Вместе с тем было бы неправильным этой стороне формирования убеждения эксперта придавать основное значение, поскольку каждое субъективное убеждение имеет в своей основе (в объекте познания) то объективное, что составляет его сущность. Первое в данном случае не может существовать без второго, в чем оно только и может получить свое выражение. Объективная сторона убеждения является следствием и результатом познания объекта (предмета) исследования в совокупности всех его сторон и характеристик и существует как отражение объективной реальности в сознании познающего субъекта. Субъективная сторона убеждения определяется преломлением личностных (в широком смысле слова) качеств познающего. В зависимости от уровня профессиональных навыков эксперт может при формировании убеждения по-разному соотносить его субъективные и объективные начала. Процент ошибочности убеждения будет тем выше, чем большее преимущество будет принадлежать субъективным моментам.

К психологическим моментам, влияющим на формирование внутреннего убеждения эксперта, относится так называемая профессиональная деформация, рассматриваемая в психологической литературе как косность в решении мыслительных задач. Профессиональная деформация, или, как ее иначе именуют, «отрицательные явления профессионализма», в деятельности эксперта проистекает из нескольких причин, к числу которых можно отнести: профессиональную ограниченность; однотипность решаемых задач, создавшую жесткий алгоритм в их решении; убежденность в непогрешимости и законченности методик исследования; уверенность в правильности своих решений, которая отрицательно сказывается на функциях анализа и синтеза в процессе экспертного исследования; отсутствие систематического повышения профессионального образования и т. д. Профессиональная деформация отрицательно влияет на процесс формирования убеждения эксперта, сворачивая его во многих отношениях. Как отмечает Ю. М. Грошевой, «косный стереотип в познавательной деятельности по сути подменяет дискурсивное рассуждение догадками». Представляется необходимым указать на свойственную профессиональной деформации тенденцию, которая связана не только с догадками, заменяющими логику мышления и исследования, но и с подменой логики в исследовании прежним опытом своей деятельности, также отличающимся косностью. Таким образом, профессиональная деформация в деятельности эксперта чревата многими осложнениями, истоки которых зачастую трудно вскрыть, так как они помимо воли эксперта завуалированы его опытом, правильностью прежних решений, известной стабильностью, которая определена однотипностью решаемых задач.

Воздействие на профессиональную деформацию с целью ее исправления можно осуществлять многими путями, в число которых входит и повторное профессиональное обучение в виде повышения квалификации, внедрения новых методик исследования и т. п. Однако следует заметить, что процесс ломки сложившегося стереотипа, создавшего профессиональную деформацию, чрезвычайно сложен и в качестве одного из своих самых эффективных путей имеет подробный критический анализ заключений экспертов, которые были оценены как неправильные, ненаучные, не содержащие в себе исследования в действительном смысле этого слова. Представляется, что значительное число повторных экспертиз является следствием профессиональной деформации, имевшей место при первоначальном исследовании. Именно на это следует обращать внимание при анализе заключений экспертов, отвергаемых следователем в процессе расследования.

В социологической и криминалистической литературе в связи с рассмотрением источников профессиональной деформации обсуждался вопрос о роли узкой специализации. Высказываемые мнения о влиянии профессионализма на деформацию не оправдываются. Глубокое изучение специальности предполагает не только овладение ее характеристиками, но и изучение смежных вопросов, позволяющих лучше овладеть профессией в творческом плане. И такая возможность наиболее полно представлена эксперту. Неравномерное развитие различных областей знаний, используемых в исследовании, не позволяет застаиваться создаваемым методикам исследования, стимулируя повседневный поиск. В данном случае объективные предпосылки к устранению деформации не всегда совпадают с субъективными требованиями к своей работе у отдельных экспертов. Именно поэтому проявление деформации может иметь место в этой профессии.

Поскольку убеждение эксперта находит свое выражение в заключении, постольку представляет интерес оценки его со стороны следователя и суда. Убеждение эксперта зиждется на анализе определенного числа материалов, требующих для своего исследования специальных знаний. Вместе с тем специфика этих материалов заключается в том, что они не являются строго изолированными, а находятся в процессуальной связи с другими данными дела и в определенной связи с событием, имеющим характер преступления или гражданско-правового спора. Это позволяет рассматривать названные материалы в виде доказательств по делу, истинный характер ценности которых решается и в процессе экспертного исследования. Именно заключение эксперта, рассматриваемое как доказательство, трансформирует обычное убеждение, придавая ему доказательственное значение. Следователь, получая заключение эксперта, оценивает его по существу, анализируя с точки зрения научной достоверности и в совокупности с другими доказательствами по делу. При таком его рассмотрении следователь имеет возможность значительно шире сопоставлять его с другими данными по делу и тем самым подвергать более разносторонней оценке, чем сам эксперт. Этим чаще всего и объясняется несогласие следователя с заключением эксперта, назначение повторной экспертизы, дополнительной экспертизы и др. - Сложность оценки заключения эксперта состоит также и в том, что следователь, оценивая убеждение эксперта, формулирует свое собственное - соответствующее оцениваемому или отвергающее его.