<…>

ГЛАВА VI. ПСИХОЛОГИЯ ДОПРОСА И ОЧНОЙ СТАВКИ

Бесспорно, многие психические явления присущи как свидетелям, так и обвиняемым одновременно. Но не вызывает никакого сомнения наличие своеобразных психических актов, порожденных различным положением в деле участников процесса, которое требует дифференцированного рассмотрения психологии допрашиваемых: свидетелей и потерпевших, обвиняемых и подозреваемых.

§ 1. ПСИХОЛОГИЯ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЕЙ И ПОТЕРПЕВШИХ

Ученые и юристы-практики издавна стремились выработать такие приемы получения, проверки и оценки показаний, которые покоились бы на объективных данных и заменяли собой безотчетное доверие или недоверие к допрашиваемому.

Как уже указывалось, итоги научных изысканий в этой области на первых порах дали повод к преувеличенной критике свидетельских показаний как источника доказательств. Некоторые юристы, опираясь на якобы научно доказанную непригодность свидетельских показаний в качестве источника судебных доказательств, требовали если не полного изгнания свидетелей из процесса, то возможно более широкой замены их вещественными доказательствами и максимальной «технизации» уголовного судопроизводства.

Сказанное не означает, однако, что в зарубежных исследованиях по вопросам психологии свидетельских показаний нет ничего, заслуживающего внимания. В них имеются позитивные элементы и фактические данные, которые представляют интерес и могут быть использованы в нашей науке и практике.

Процесс формирования свидетельских показаний по традиции условно делят на три этапа: восприятие, запоминание и воспроизведение. Такое деление необходимо для научного рассмотрения явлений, наблюдаемых на каждом из этих этапов. Но указанные этапы (или стадии) объединяют весьма разнородные психические процессы. В результате многие из этих процессов, в том числе и оказывающие большое влияние на характер показаний, ускользают от внимания исследователя и не учитываются, что нередко является источником самых неожиданных ошибок.

Запоминание, например, само по себе есть сложный процесс, в котором различается первичное запечатление, последующая переработка воспринятого, стирание воспоминаний и их восстановление.

Воспроизведение также складывается из весьма разнородных процессов — главным образом воспоминания и словесного оформления. Но этим не завершается процесс свидетельствования. Все сказанное свидетелем в свою очередь воспринимается допрашивающим, который также перерабатывает этот материал в своем сознании, фиксирует его в установленной процессуальной форме. То же повторяется на последующих допросах, проводимых разными лицами, и в совершенно своеобразной обстановке на суде.

Таким образом, в каждом случае материал свидетельских показаний испытывает влияние множества психологических факторов, действующих на разных этапах, которые не укладываются в упомянутые традиционные стадии.

Существенным недостатком большинства исследований является еще и то, что при их проведении главное внимание уделяется рассмотрению чувственного познания, а роль мышления при формировании свидетельских показаний недооценивается.

Этим, видимо, объясняется то обстоятельство, что до последнего времени психологические вопросы рассматривались лишь применительно к простейшим случаям, когда речь шла о восприятии какого-то отдельного предмета, изолированного факта, одноактного события, происшествия, то есть, когда все ограничивалось лишь показаниями свидетелей-очевидцев.

Между тем известно, что значительную массу свидетелей составляют лица, чьи показания освещают различные факты, воспринимавшиеся неоднократно, длившиеся подолгу и связанные с другими фактами, образуя более или менее цельную картину либо фрагмент расследуемого события, человеческого поведения или взаимоотношений между людьми.

Конечно, и здесь можно выделить конкретные восприятия. Но чувственная сторона познания в подобных случаях не исчерпывает источников осведомленности свидетеля. Сведения, почерпнутые им из письменных документов и в результате общения с людьми, при помощи речи нельзя свести к одним лишь восприятиям. Вот почему, например, при допросе свидетеля об образе жизни обвиняемого по делу о хищении, попытка проследить процессы формирования показаний вплоть до ощущений зачастую лишена практического смысла. Такая необходимость возникает только в случае, если вызывает сомнение сама возможность восприятия того или иного факта.

Свидетельские показания — это исходящая от свидетеля информация о фактах, имеющих значение для дела. Поэтому психология свидетельских показаний и должна рассматривать пути прохождения такой информации от источников получения ее свидетелем до передачи для нужд уголовного процесса и закрепления в установленной законом форме.

Методически целесообразно рассматривать процесс формирования свидетельских показаний с точки зрения изменений, происходящих с этой информацией, применительно к следующим основным этапам:

— получение, накопление и обработка информации;

— запечатление, сохранение и переработка информации;

— воспроизведение, словесное оформление и передача информации;

— прием, переработка и процессуальное закрепление информации;

— повторное свидетельствование.

Получение, накопление и обработка информации

Первым и простейшим средством получения информации о явлениях реального мира служат ощущения, отражающие отдельные свойства и стороны этих явлений. Наши органы чувств в основном правильно отражают действительность и служат надежной основой жизнедеятельности человека. Особую остроту придает органам чувств человеческая мысль.

Мышление предостерегает нас от многих ошибок, которые, казалось бы, неизбежны в силу явлений обмана зрения, слуха и других органов чувств.

Конечно, чувственные возможности людей ограничены порогами, которые детально исследованы в психологии. Ограничена и разрешающая способность, то есть количество объектов, различаемых при помощи того или иного органа чувств, и минимальное время, потребное для раздельного восприятия определенных объектов.

Способность ощущать индивидуальна. Она может быть пониженной и повышенной, а также носить патологический характер. Острота отдельных органов чувств значительно возрастает под влиянием тренировки.

Величина порога ощущений зависит от привыкания к определенным условиям — адаптации, которая может иметь и положительное, и отрицательное значение для точности показаний. Так, привыкание к темноте повышает возможность различить слабоосвещенный предмет, а привыкание к душной атмосфере помещения может воспрепятствовать обнаружению запаха табака.

Восприимчивость к отдельным раздражителям у одних и тех же людей бывает переменной в зависимости от их физического и психического состояния, что необходимо учитывать при проверке показаний свидетеля, когда возникает сомнение в его способности видеть, слышать или иначе ощущать описываемое явление.

Экспериментально установлено, что чувствительность может быть обусловлена и чередованием, и взаимодействием ощущений. Интенсивный раздражитель, воздействующий на один из органов чувств, снижает чувствительность к слабым сигналам, действующим на другие органы чувств; отдельные же ощущения, напротив, повышают их восприимчивость.

Поскольку разные стороны и свойства предмета (явления), воздействуя на органы чувств, вызывают систему различных ощущений, в человеческом сознании отражается более или менее целостный образ предмета. Такое отражение, называемое восприятием, служит наиболее богатым источником информации.

Известно, что на полноту и точность восприятий влияют прошлый опыт, знания, потребности, интересы и, что особенно важно, цели и задачи, которые ставит перед собой воспринимающий. С этим связана избирательность восприятии — преимущественное выделение определенных объектов и признаков. Порождая различия в восприятиях и последующих показаниях, она вызывается причинами объективными, к которым относятся особенности воспринимаемых объектов и условия восприятия, и субъективными, то есть индивидуальными особенностями свидетеля и его отношением к воспринимаемым объектам.

Полнота и точность чувственной информации зависит от объема и характера внимания, эмоциональной окраски восприятий, содержания деятельности воспринимающего, его установок. Короче говоря, нет ни одной психической закономерности, которая не оказывала бы какого-то влияния на материал будущих показаний, и наличие таких влияний должно выясняться и оцениваться следователем и судьей.

Чрезвычайно большое и важное место в материале показаний принадлежит информации, извлекаемой свидетелем в результате общения с людьми при помощи речи. Правильность восприятия речи во многом зависит от знания свидетелем языка, его способности правильно понимать сказанное или написанное. Устная речь по сравнению с письменной может содержать дополнительную информацию. Тон, интонационные изменения и акценты, а также мимика и пантомимика говорящего позволяют точнее понять сказанное. Однако и устная речь зачастую допускает различное толкование. Этим объясняется возможность искажения в показаниях «со слов».

Характеризуя течение каждого процесса восприятия, следует различать начальный период, когда происходит непосредственное соприкосновение свидетеля с каким-то явлением, возникают ощущения, которые поглощаются мыслительным процессом и сопровождаются самым приблизительным, первичным пониманием ситуации.

Затем наступает следующий (аналитический) период. Здесь лица, сразу понявшие ситуацию, идут дедуктивным путем, отыскивая детали, подтверждающие правильность вывода. Не понявшие же идут к раскрытию содержания как бы индуктивно, производя поиски деталей, опираясь на которые можно понять общее.

Правильное понимание предмета невозможно без определенного минимума знаний о нем. Большую роль при этом играют непонятные детали, которые в зависимости от ситуации привлекают внимание или опускаются.

Процесс восприятия завершается синтетическим периодом. В ходе синтетического образования фантазия восполняет отсутствующие детали. Но из помощника она может превратиться и в серьезную помеху, если имеющиеся данные ненадежны и недостаточны, а воображение чрезмерно. Синтетическое образование завершается более или менее полным оформлением образов и понятий в мыслительной речи.

Итак, воспринимая то или иное явление, будущий свидетель (подчас и сам того не замечая) истолковывает, осмысливает и постигает его, используя различные мыслительные операции и логические приемы. Полученная информация оказывает обратное влияние на наблюдение и восприятие.

При восприятии какого-либо отдельного эпизода, события или происшествия, получение информации завершается одной сравнительно кратковременной сценой, которая произошла в присутствии свидетеля. Но чаще всего материал будущих показаний является фрагментарным, многоэпизодным, относящимся к разновременным событиям. В таких случаях информация постепенно накапливается, а переработка ее в сознании бывает еще более длительной и сложной.

Эту краткую характеристику первого этапа формирования свидетельских показаний необходимо дополнить указаниями на те явления, которые чаще всего порождают искажения информации.

К ошибкам, возможным на этой стадии формирования показаний помимо оптических, слуховых и других искажений, относятся также неверные оценки размеров, расстояний, количества, неправильные суждения о соотношении, последовательности и других связях между предметами и явлениями.

Весьма пагубно на точность восприятия действует испуг, особенно, когда сам объект восприятия носит угрожающий характер.

Обычно люди склонны преувеличивать пережитые опасности. Кроме того, острые переживания суживают сознание и снижают полноту и точность отражения. Общеизвестно влияние аффектов на возникновение ошибочных представлений потерпевшего.

Неправильное понимание может быть обусловлено и отношением свидетеля к происходящему. Так, очевидец нередко воспринимает какой-либо жест или движение как действие, связанное с нападением или защитой, в зависимости от принадлежности свидетеля к одной из сторон. Иногда восприятие может быть искажено вследствие симпатии или предубеждения. Доказано также, что мысль, противная убеждениям свидетеля, усваивается труднее, чем соответствующая этим убеждениям.

Нередко ошибки возникают при восполнении пробелов в воспринятом материале из-за «подмены действительного обычным». Стремясь к образованию логически цельной картины происшедшего, свидетель, если часть ее не была им воспринята, заполняет имеющиеся пробелы данными, почерпнутыми из своего опыта, и расценивает их как естественные, обязательные и для данного случая.

Ошибочная интерпретация обусловливается тем, что в процессе осознания воспринятого свидетель, располагая данными, которые допускают различные истолкования, останавливается на одном из возможных вариантов, дорисовывая недостающие детали в своем воображении и проникаясь уверенностью в том, что эти воображаемые детали также наблюдались.

Из всего сказанного вытекает важный вывод: при получении и проверке свидетельских показаний необходимо исследовать не только соответствие действительности конечных оценок и суждений свидетеля, но и реальность их чувственной основы, проверяя в необходимых случаях, воспринимал ли свидетель те признаки, на которых основаны эти оценки и суждения.

Запечатление, сохранение и переработка информации

Среди явлений, характерных для следующего этапа прохождения информации, главная роль принадлежит памяти свидетеля, его способности удерживать в сознании воспринятый материал. Уже при переходе воспринятого образа в представление он подвергается определенной переработке. Эта переработка выражается в отборе материала, в выделении и обобщении главного, привнесении фантазией элементов из прошлого опыта, утрате части воспринятого. На формирование представления влияют интерес свидетеля к тем или иным сторонам происходящего, понимание им ситуации, объем и направленность внимания. Запоминание может быть преднамеренным и непроизвольным. Преднамеренное запоминание встречается в следственной и судебной практике, когда свидетель, понимая значение происходящего, предвидит возможность будущего допроса и сознательно стремится сохранить в памяти определенное событие. Показания таких свидетелей зачастую отличаются точностью и полнотой.

Но большей частью следователю приходится иметь дело со свидетелями, непроизвольно запомнившими факты. Непроизвольное запоминание отнюдь не обязательно должно быть неполно и неточно. Многочисленные исследования показали, что оно способно давать обильный и достоверный материал для свидетельских показаний, а при активной, содержательной и осмысленной деятельности свидетеля может быть даже надежнее произвольного.

Наилучшие условия для непроизвольного запоминания создаются при непосредственном участии свидетеля в исследуемом событии, выполнении им определенных действий с теми или иными лицами, предметами или документами.

Сознательность, осмысленность деятельности свидетеля повышает качество запоминания, а стереотипность, автоматизм, импульсивность снижают его. Трудно, например, ожидать, чтобы в памяти курильщика сохранились ничем не примечательные обстоятельства того, как им была погашена папироса, хотя это и может иметь серьезное значение для дела. Отклонения же от принятого порядка, необычность положения, возникновение каких-либо препятствий, вынуждающих свидетеля действовать непривычным образом, всегда лучше удерживаются в памяти.

Прочность запечатления значительно возрастает при словесном оформлении воспринятого и мыслей о нем, особенно, если свидетель делился ими с окружающими.

Своеобразно действует на запоминание повторяемость восприятий. Утверждение о том, что повторение способствует сохранению в памяти воспринятого, правильное в отношении усвоения учебного материала, оказывается неточным, когда речь идет о материале показаний свидетелей.

Исследованиями отечественных психологов установлено, что не механическая повторяемость явлений, а значимость их для воспринимающего служит основой точного запоминания. Обыденность происходящего глушит интерес свидетеля, мешает подметить и запомнить даже то, что было в данном случае необычным. Поэтому первое соприкосновение с предметом или явлением, пробуждающее у свидетеля определенный интерес, как правило, бывает наиболее продуктивным. Повторение же восприятий может иметь положительное значение лишь, если свидетель усматривает каждый раз что-то новое или в результате специального усилия мысли узнает ранее воспринимавшееся, постигает его связь с иными явлениями наблюдавшимися в прошлом.

Таким образом, сам процесс накопления информации способствует запечатлению отдельных ее элементов в памяти.

Надо иметь в виду, что на процессы памяти, особенно на непроизвольное запоминание, влияют эмоции свидетеля.

То, что затрагивает не только ум, но и чувства, заставляет мысль постоянно возвращаться к пережитому, способствует закреплению воспоминаний. Однако бурно переживаемые события могут оказать отрицательное влияние на восприятия и препятствовать сохранению их в памяти. Так, иногда потерпевший в состоянии сильного испуга утрачивает способность запомнить, что с ним произошло.

На сохранении воспринятого в памяти сказываются и многие другие обстоятельства. Воспоминания бледнеют, стираются и вовсе утрачиваются под влиянием напряженной умственной работы, большого количества интересных событий и обилия новых восприятий. Когда их материал сходен или связан с расследуемым событием, возникает опасность смешения восприятий, подмены части информации, полученной из одного источника, сведениями, почерпнутыми иным путем (беседы с другими свидетелями, слухи, сообщения прессы и т.п.).

С течением времени опасность утраты или искажения имеющейся информации, естественно, возрастает, поэтому вопрос о сравнительной ценности немедленного и отсроченного воспроизведения постоянно привлекал к себе внимание исследователей. Попытки определить оптимальные условия для исчисления сроков наиболее эффективного допроса оказались несостоятельными. По общему правилу промедление с допросом свидетелей нежелательно: чем меньше время, отделяющее показания от фактов, которые в них освещаются, тем менее вероятны ошибки.

Однако допрос, производящийся непосредственно вслед за происшествием (особенно допрос потерпевшего и очевидцев), может быть и недостаточно результативным; более полными иногда оказываются несколько отсроченные показания, когда переживания сгладились и память свидетеля обрела временно потерянную остроту.

Следует иметь в виду, что временное снижение памяти может быть обусловлено психическим и даже физическим состоянием свидетеля. Длительность сохранения информации зависит от индивидуальных различий и возрастных особенностей, от преобладания у свидетеля того или иного вида памяти (образной, двигательной, эмоциональной, словесно-логической), от склонности его к механическому или осмысленному запоминанию, от преимущественного запечатления зрительного, звукового, цифрового или какого-либо иного материала, что в значительной степени обусловлено интересами и профессиональными навыками.

Потеря информации под воздействием времени, то есть забывание, носит избирательный характер. Иногда этот процесс бывает обратим. Известно, что при благоприятном стечении обстоятельств, то, что казалось бы навсегда утрачено памятью, оживает, приобретает новые связи и закрепляется. В результате этого явления (реминисценция) в повторных показаниях появляются данные, которые свидетель не мог вспомнить на первом допросе, и это не должно порождать огульного недоверия.

Хотя известная потеря и искажение информации неизбежны, однако психологической наукой и повседневной практикой установлено, что человеческая память при обычном ходе событий обладает точностью, достаточной для достижения многих целей, в том числе и целей, преследуемых при допросе свидетелей.

<…>