Хрестоматия по юридической психологии. Особенная часть.
ПСИХОЛОГИЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО СЛЕДСТВИЯ

<…>

Современные достижения в области психологии допроса подозреваемого, обвиняемого или лиц еще не получивших такого статуса и допрашиваемых в ином процессуальном качестве, свидетельствуют о том, что используя новейшие достижения в области психологии возможно определять, причем не только инструментально (полиграф и другие технические средства детекции) ложность полученной информации и оперативно реагировать, нейтрализуя указанные проявления допрашиваемого. К сожалению, в отечественной криминалистической науки, присутствует тенденция к абсолютизации полиграфа, как наиболее эффективного средства детекции лжи. При этом исследователями упускается из виду то, что сегодня можно выявить ложную информацию не только с помощью полиграфа, но и посредством использования современных криминалистических подходов, самостоятельных допросных технологий, направленных на верификацию показаний допрашиваемого.

Пять десятилетий исследований в области детекции лжи показали, что человеческие возможности в ее распознавании, основанные на наблюдении за невербальным поведением и речью допрашиваемого, крайне ограничены. Проблема состоит в том, что признаки, указывающие на ложь не отчетливы. Одно из объяснений этому - тревога и когнитивная нагрузка, которую испытывают все люди, пытающиеся ввести в заблуждение собеседника. С учетом этого, зарубежными исследователями предлагается использовать две самостоятельные технологии, в основе которых лежит метод когнитивной нагрузки.

Первый метод «Theimprosing-cognitive-loadapproach», направлен на усложнение условий допроса для допрашиваемого. Авторами указанного метода формулируется тезис о том, что указанный метод позволяет выявить допрашиваемого, пытающегося солгать. В основе методики лежат знания о механизме внедрения ложной информации. Дело в том, что ложь вызывает большую когнитивную нагрузку, чем правда. Процесс создание ложной модели крайне трудоемок для мозга. Лжецу необходимо не только выдумать историю, но и придерживаться ее впоследствии, чтобы казаться последовательным, учитывая то, что слушатель уже знает и может узнать. Более того, допрашиваемые, ориентированные на ложь, всегда должны помнить о том, что они говорили и кому, стараясь избегать новых подробностей своих измышлений. Во-вторых, лжецы гораздо реже, чем остальные принимают что-нибудь на веру, поэтому они будут больше контролировать свое поведение, чтобы выглядеть искренним в глазах интервьюера. Указанный процесс контроля вызывает когнитивные нагрузки. В-третьих, поскольку лжецы ничего не принимают просто на веру, они могут тщательно следить за реакциями слушателей, чтобы понимать, верят ему или нет, а это также увеличивает когнитивную нагрузку. В-четвертых, сознание лжеца чаще всего бывает занято ролью, которой необходимо следовать, что также является дополнительной нагрузкой на мозг. В-пятых, лжецы должны подавлять в себе желание сказать правду, что еще сильней увеличивает когнитивную нагрузку. Наконец, в то время как правду мы говорим непроизвольно, ложь более сознательный и осознанный процесс, требующий когнитивных усилий.

В силу указанных обстоятельств, субъект криминалистической деятельности может вызывать различные уровни когнитивной нагрузки у лиц, ориентированных на дачу ложных показаний и людей, говорящих правду, чтобы точнее определить разницу между ними. Лжецы, которым требуется больше когнитивных ресурсов, чем говорящим правду будут испытывать большую потребность в когнитивных ресурсах. Если когнитивная нагрузка будет возрастать, что достигается зачастую посредством дополнительных вопросов, лжецы могут, не справиться с ними, в отличие от лиц, ориентированных на предоставление достоверной информации.

Для усиления когнитивной нагрузки, авторами данной методики предлагается использовать два основных способа в рамках указанной технологии. Для усиления когнитивной нагрузки необходимо предложить допрашиваемому рассказать контрольное событие в обратном порядке. Указанное действие позволит увеличить когнитивную нагрузку, поскольку, во- первых, повествование в обратном порядке является противоестественным для сознания и, во-вторых, разрушает задуманную модель повествования. Другой способ увеличения когнитивной нагрузки - просьба допрашиваемого поддерживать зрительный контакт с допрашивающим. В ситуации, когда лица должны сосредотачиваться на своих словах, например, когда их просят рассказать о прошедших событиях, они не смотрят на своего собеседника, чаще всего их взгляд направлен на неподвижный предмет, в силу того, что зрительный контакт может быть крайне отвлекающим [1].

В основе другого метода «Thestrategic-questioningapproach» лежит принцип постановки неожиданных вопросов. Неоспоримым фактом в научных исследованиях является то, что лжецы всегда готовятся к допросу. Планирование своих действий и слов всегда упрощает им сам процесс допроса, поэтому заранее спланированная ложь имеет больше шансов на успех. Положительный эффект от планирования будет проявляться только в случае если лжец знает или может догадаться о предстоящих вопросах. Исследователи могут избежать возникновения подобной ситуации, если будут задавать неожиданные вопросы для ориентированного на дачу ложных показаний допрашиваемого. Хотя допрашиваемые в такой ситуации могут уклониться от ответа на эти вопросы, отвечая на них неоднозначно. Подобная реакция может вызвать подозрение, особенно если вопросы касаются основных аспектов контрольного события [2].

Техника неожиданных вопросов может быть еще более эффективной в случае опроса всего одного человека, а не пары. Интервьюер может задать один и тот же вопрос дважды. Когда лжецу задают неожиданный для него вопрос, он должен придумать ответ на него немедленно. Он не может полагаться на свою память так же, как люди, говорящие правду, поэтому лжецам чаще случается противоречить самим себе. Возможно также, что эта техника будет даже более эффективной, в случае, если задавать вопросы разных типов. В любом случае люди говорящие правду, смогут дать более полные ответы на любые вопросы, чем лжецы. Рисунки «говорящих правду» только подтверждали их устные высказывания, чего нельзя было сказать о лжецах. Ранее рисование никогда не использовалось для целей распознавания лжи, но как показало проведенное исследование, в нем есть определенные преимущества. Просьба нарисовать что-либо, даже больше, чем просто устная просьба, побуждает допрашиваемого работать с пространственной памятью. Например, вербальное описание объекта в комнате может быть выполнено без упоминания о пространственных деталях. Если в действительности лжец не видел предмет, который он должен описать, то вероятно он будет производить описание без указания на его местоположение [3].

Описание было бы неполным, если бы мы не охарактеризовали еще две техники, позволяющие нейтрализовать ложные показания допрашиваемых. Техника «Devil'l-advocateapproach» («адвокат дьявола»), заключается в выявлении обмана в личном мнении говорящего. Сначала испытуемым задают вводные вопросы, побуждающие их приводить доводы в пользу их личного мнения (например, «Каковы ваши причины поддерживать Американское правительство в войне в Афганистане?»). За ними следуют вопросы «адвоката дьявола», заставляющие испытуемого противоречить самому себе (например, «Можете ли вы сказать что-нибудь против Американского вмешательства в дела Афганистана?»). Обычно люди думают над (и больше придумывают) доводами «за», чем против. По этой причине люди, говорящие правду, более склонны предоставить больше информации в ответе на простой вопрос, чем на вопрос «адвоката-дьявола». Эту модель нечасто можно проследить в поведении лжецов, поскольку для них вопросы «адвоката-дьявола» даже более комфортны[4]. Указанная техника может найти свое применение в тех ситуациях, которые не связаны с пространственно-временными делателями и просьбой зафиксировать что- либо, а связаны с ситуациями, когда необходимо узнать личное мнение допрашиваемого.

«Thestrategicuseofevidence» (SUE). Стратегическое использование информации является (СИИ) специфической техникой, позволяющей выявлять ложные показания. Основная цель техники - обнаружение отличий в моделях поведения с помощью стратегического использования доступной информации. Задача техники - задавать открытые вопросы (например, «Что вы делали вечером воскресенья?»), за которыми сразу следуют специальные вопросы (например, «Находились ли вы или кто-либо еще за рулем автомобиля в воскресенье вечером?»), не раскрывая тот факт, что следователю известно, что подозреваемый точно был за рулем автомобиля в вечер контрольного события. Люди, говорящие правду, скорее упомянут о том, что находились за рулем или случайно или после того, как их подтолкнут к этому. Лжецы же вряд ли упомянут вождение автомобиля неосознанно (техника «избегания») или после того, как им напомнят об этом (техника «опровержения»), а это отрицание будет противоречить уликам.

Хартвиг, Гренхег, Стромвелл и Кронквист экспериментально испытали технику СИИ. Согласно условиям эксперимента, половину интервьюеров обучили технике СИИ и поручили опрашивать испытуемых используя только эту методику. Оставшиеся интервьюеры могли вести опрос с помощью любой удобной для них техники. Вторая группа достигла 56,1% точности в своих опросах, тогда как первая группа интервьюеров - 85,4%. Виновные подозреваемые гораздо чаще противоречили уже известным сведениям, особенно, когда их опрашивали с помощью техники СИИ [5].

Рассмотренные нами допросные технологии, способствующие выявлению ложных показаний допрашиваемых, на данный момент развития зарубежной судебной психологии и криминалистики, являются последним и новейшим достижением. Эти методики нуждаются в объективной оценке с целью рассмотрения вопроса, о возможном их внедрении в отечественную следственную практику. Но для такого внедрения, представителями отечественной криминалистической науки, должны быть представлены автономные исследования, в которых необходимо на основе критического осмысления указанных техник, сделать вывод об их практической актуальности.

Пристатейный библиографический список

1. В двух экспериментах половину участников из группы «лжецов» и группы «говорящих правду» попросили рассказать свои истории в обратном порядке или поддерживать зрительный контакт с интервьюером, тогда как оставшимся участникам никаких инструкций по поводу поведения не давалось. Больше характерных признаков лжи было обнаружено у людей, рассказывающих свои истории в обратном порядке или вынужденных поддерживать постоянный зрительный контакт. Наблюдатели за контрольными группами, верно определили 60% лжецов в группе, где половина должна была рассказывать событие в обратном порядке и поддерживать зрительный контакт и всего 42% - в другой группе // VrijA., MannS., Leal., S. &FisherR. “Lookintomyeyes”: Cananinstructiontomaintaineyecontactfacilitate- liedetection? /Psychology, Crime&Law. - 2010, 16. - Р. 327-348.
2. Для тестирования техники неожиданных вопросов был проведен индивидуальный опрос пар лжецов, и пар людей - говорящих правду. Их спрашивали о том, правда ли они обедали вместе в ресторане. В то время как люди, говорящие правду, действительно обедали вместе, лжецы проводили трапезу по одиночке, но должны были признаться в обратном. Всем парам было дано время, чтобы подготовится к опросу. Сначала интервьюер задавал стандартные вежливые вопросы (например, «Что вы делали в ресторане?»), за которыми следовали вопросы о пространственных деталях (например, «Насколько близко к вам сидели другие посетители ресторана?») и вопросы о временных рамках (например, «Кто первый закончил трапезу, вы или ваш друг?»). Далее испытуемых просили нарисовать примерную планировку ресторана. Вопросы о планировке ресторана были крайне неожиданны для опрашиваемых (это было установлено после интервью). По результатам ответов на вполне ожидаемые вопросы, не было выявлено разительных отличий между лжецами и говорящими правду. Тем не менее, благодаря результатам ответов на неожиданные вопросы, исследователи смогли выявить 80% лжецов и людей, говорящих правду. Таким образом, неожиданные вопросы об основных аспектах ключевого события, выявляют характерные признаки лжи // VrijA., GranhagParAnders,MannS., LealS. Outsmartingtheliars: towardacognitiveliedetectionapproach / CurrentDi- rectionsinPsychologicalScience. - 2011, Vol. 20(1). - Р. 28-32.
3. В одном эксперименте люди, говорящие правду, рассказывали о реальном местоположении определенных предметов, в то время как лжецы должны были описать вымышленное место. Устные ответы обеих групп о планировке офиса, в котором они работают, были одинаково подробны, в то время как их рисунки отличались значительно. Во втором эксперименте 31 «шпион» был послан на миссию по захвату дешифратора у другого секретного агента. После его доставки, шпионов просили устно описать, а затем и нарисовать обстановку, где они получили устройство. Половина агентов должна была врать, другая половина - говорить правду. Лжецов просили притвориться, что они выполняли совсем другое задание в совершенно другом месте. Только 2 из 16 лжецов (12,5%), включили в свой рисунок агента, от которого они получили устройство, в то время как 12 из 15 (53%) агентов, говорящих правду нарисовали этого человека. В устном описании опять-таки всего 2 из 16 лжецов (12,5%) упомянули второго агента, тогда как в группе «говорящих только правду» это сделали 8 из 15 участников (53%). Другими словами, как и в предыдущем эксперименте, зарисовки лжецов и людей, говорящих правду, отличались разительней, чем их устные описания. Лжецы были более склонны пренебречь вторым агентом в своих зарисовках и устных описаниях по 2 возможным причинам: во-первых, потому что, в действительности, этого агента и не существовало в том, чтобы нарисовать его. Во-вторых, лжецы могут крайне неохотно включать других личностей в свои зарисовки описания из-за страха возникновения дополнительных вопросов о них. Следует отметить, что люди говорящие правду, охотнее изображали (80%), чем описывали второго агента, доказывая тем самым, что рисунки более информативны для полиграфологов, чем устные заявления // VrijA., MannS., Leal., S. &FisherR. “Lookintomyeyes”: Cananinstructiontomaintaineyecontactfacilitateliedetection? / Psychology, Crime&Law. - 2010. - Vol. 16. - Р. 327-348.
4. В проведенном эксперименте участников попросили высказать свое личное мнение относительно важных для них событий, включая войну в Афганистане. Люди, говорящие правду, давали более развернутые ответы на простые вопросы, чем на вопросы «адвоката-дьявола», в то время как у лжецов по длине ответы практически не отличались. Точностьопре- делениялжецовуэтойтехникисоставляет - 78%, людейговорящихправду - 75% // LealS., VrijA., MannS., &FisherR.Detectiontrueandfalseopinions: The devil's advocate approach as a lie detection aid. ActaPsychologica. 2010, 134, Р. 323-329.
5. Hartwig M., Granhag P.A., Stromwall L., &Kronkvist O. Strategic use of evidence during police interrogation: When training to detect deception works // Law and Human Behavior. - 2006. 30. - Р. 603-619.