Хрестоматия по юридической психологии. Особенная часть.
ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

С древнейших времен ядром оперативно-розыскной, разведывательной и контрразведывательной деятельности был агентурный метод, представлявший собой совокупность приемов и способов легендированного поведения негласных сотрудников (агентов) и оперативных сотрудников правоохранительных органов и спецслужб по выведыванию оперативно значимой информации и документированию противоправных действий путем установления или развития доверительных отношений с ее обладателями (Оперативно-розыскная деятельность : учебник / под ред. К. К. Горяинова [и др.]. 2-е изд., доп. и перераб. М., 2004. С. 3).

На всем протяжении своего исторического развития указанные приемы и способы оперативно-розыскной деятельности (далее: ОРД) были основаны на психологическом процессе коммуникации (общения) между объектами и субъектами ОРД.

Данный процесс является базовым и превалирующим над остальными психическими процессами, возникающими в ходе осуществления ОРД, что предполагает наличие у оперативных работников высокоразвитых коммуникативных умений и навыков, которые они активно используют в практической деятельности. Следует отметить, что применение указанных умений может осуществляться как на сознательном, так и бессознательном уровне психики, другими словами, осознанно и неосознанно.

Для осуществления воздействия на объекты ОРД, продуктивного общения с ними, в первую очередь с целью получения оперативно значимой информации, необходимы глубокие психологические знания. Без этого нельзя определить способ воздействия, оценить его результаты, добиться изменения направленности психических процессов, состояния лиц, через которых устанавливается объективная истина (Чуфаровский Ю. В. Психология оперативно-розыскной деятельности : учеб.-практ. пособие. М., 2001. С. 7).

Зарождение научно-теоретических проблем оперативно-розыскной направленности в психологии исследователями связывается с изданием в 20-е гг. ХХ в. трудов: К. И. Сотонина «Очерки криминальной психологии» (Казань, 1925); С. В. Познышева «Криминальная психология. Преступные типы» (Л., 1926); М. Н. Гернета «В тюрьме. Очерки тюремной психологии» (М., 1927); Ю. Ю. Бехтерева «Изучение личности заключенного» (М., 1928) и т. д. (Синилов Г. К. Введение в оперативно-розыскную психологию : учеб. пособие. М., 2006. С. 7).

Вместе с тем, по нашему мнению, практическое внедрение психологических приемов в оперативную деятельность полицейских служб началось гораздо раньше.

В 1810 г., когда в результате наполеоновских войн ослабли все социальные связи, а волна преступлений грозила затопить весь Париж, наступил поворотный момент в судьбе одного человека — основателя Сюрте (французской криминальной полиции) Эжена Франсуа Видока, человека, чью деятельность невозможно оценить однозначно (Торвальд Ю. Сто лет криминалистики. Пути развития криминалистики. М., 1975. С. 3).

Видок был профессиональным преступником и авантюристом. В 1799 г. он в третий раз бежал из тюрьмы. Десять лет после этого прожил в Париже. Однако все эти годы бывшие сокамерники угрожали Видоку, что выдадут его властям. В итоге Видок сделал решительный шаг: он отправился в префектуру полиции Парижа и предложил использовать для борьбы с преступностью приобретенный им за долгие годы заключения богатый опыт и знание уголовного мира. Взамен он просил избавить его от угрозы ареста за прежние дела.

Для того чтобы скрыть от преступного мира Парижа истинную роль Видока, его сначала подвергли аресту, а затем, устроив очередной успешный побег из заключения, выпустили на свободу.

В выборе сотрудников он руководствовался следующим принципом: «Побороть преступление сможет только преступник». Вначале у Ви— дока работало всего четыре, потом двенадцать и затем уже двадцать бывших заключенных; он выплачивал им жалованье из секретного фонда и заставлял соблюдать строжайшую дисциплину. Только за один год Видок с двенадцатью сотрудниками сумел арестовать 812 убийц, воров, взломщиков, грабителей и мошенников.

На протяжении последующих 20 лет организация Видока (которая вскоре стала называться «Сюрте» («Безопасность») разрасталась и крепла, став тем ядром, из которого впоследствии развилась французская криминальная полиция. Перевоплощения, тайные проникновения в притоны, инсценированные аресты, «подсадка» сотрудников Сюрте в тюремные камеры, организация затем их «побегов», даже инсценировки смерти сотрудников после выполнения ими заданий — все это обеспечивало Видоку непрерывный поток необходимой информации.

Даже когда для Видока стало невозможным скрывать далее свою роль шефа Сюрте, он все равно продолжал систематически появляться в тюрьмах хотя бы для того, чтобы запоминать лица уголовников (для их последующей идентификации) (Там же. С. 4-5).

Залогом эффективности методов работы Видока являлось отличное знание им и его подчиненными психологии преступного мира. Как следует из воспоминаний самого Видока, наиболее часто применяемым им на практике приемом было перевоплощение, которое также невозможно без досконального знания психологии человека. Кроме того, большое значение Видок придавал развитию у своих сотрудников интуиции, зрительной памяти, терпения, умения вжиться в образ наблюдаемого (Записки Видока, начальника Парижской тайной полиции. Киев, 1991). Сам того не осознавая, Видок активнейшим образом внедрял в деятельность полиции психологические методы, и его, без преувеличения, можно считать первым в Европе «оперативным психологом».

Таким образом, мы можем с большой долей вероятности говорить о феномене психологического обеспечения ОРД, имевшем место еще в начале XIX столетия, несмотря на то, что, как уже было указано выше, возникновение проблем оперативно-розыскной направленности в психологии большинство исследователей относит к 20-м гг. XX в.

Следующий историко-временной период, характеризующийся определенной эволюцией в использовании психологических приемов и методов в работе правоохранительных органов, по нашему мнению, связан с практической деятельностью сыскной полиции Российской империи в 90-е гг. XIX столетия.

Детальный анализ воспоминаний начальника Московской сыскной полиции А. Ф. Кошко позволяет выявить целый спектр психологических аспектов в работе сыскной полиции Российской империи конца XIX в.

Так, подводя итог расследованию одного из уголовных дел, A. Ф. Кошко писал: «Надо думать, что психопатологические отношения Панченко к Муравьевой несколько смягчили в глазах судей его тяжкий грех...» (Кошко А. Ф. Очерки уголовного мира царской России. М., 2001. Т. 3. С. 8). Таким образом, в качестве одного из мотивов преступления А. Ф. Кошко выделял особенности психики преступника, что свидетельствует об использовании им комплексного подхода при оценке и изучении личности подозреваемых и обвиняемых, учете в практической деятельности психологии конкретного индивида.

Он же приводил описание комплексного метода получения информации, применявшегося для раскрытия преступлений: «С. был посажен в тюрьму. продолжал от всего отпираться. Пришлось прибегнуть к “подсадке”. Целых два месяца просидел с ним в камере подсаженный агент, но... тем не менее не добился тайны. Наконец, на третьем месяце, при получении агентом печатного постановления прокурорского надзора об его якобы “освобождении от ареста и суда”, С. в него уверовал и попросил об услуге.» (Кошко А. Ф. Среди убийц и грабителей. Воспоминания бывшего начальника Московской сыскной полиции. М., 1997. С. 293).

Учитывая длительный срок «подсадки» и варьирование методик получения информации на разных ее этапах, можно предположить, что сотрудники сыскной полиции должным образом осуществляли подготовку негласных сотрудников, в том числе и психологическую. Несомненно, что столь продолжительное совместное пребывание агента с объектом оперативного интереса в одной камере требует от первого владения психологическими приемами установления доверительных отношений и способами выведывания оперативно значимой информации, иными словами, широким спектром коммуникативных умений и навыков.

Принимая во внимание специфику контингента (кроме профессиональных преступников, это были и крестьяне, рабочие, мелкие торговцы, бродяги и т. д.), привлекаемого в то время к негласному содействию, достаточно сложно представить, что все указанные лица имели в своем «арсенале» высокоразвитые коммуникативные способности. Следовательно, одной из профессиональных задач сотрудников сыскной полиции являлось своего рода обучение агентурного аппарата психологическим приемам общения, которыми они впоследствии пользовались бы в процессе внутрикамерных разработок.

Следует отметить, что приведенные выше примеры касаются психологических сторон оценки личности объектов, представляющих оперативный интерес, а также затрагивают проблематику обучения конфидентов приемам и технике эффективного коммуникативного взаимодействия с разрабатываемыми лицами.

Следующее фактическое подтверждение использования сыскной полицией психологических приемов в своей практической деятельности касается применения методов выведывания оперативно значимой информации.

Вспоминая о способах раскрытия уголовных преступлений, А. Ф. Кошко неоднократно приводил разного рода факты психологического обеспечения оперативной разработки. Так, в ходе расследования дела об убийстве отставного чиновника Лапина А. Ф. Кошко продемонстрировал разнообразные элементы комплексного психологического подхода к разработке лиц, подозреваемых в совершении преступления: «Один из моих агентов, предложив дежурному дворнику папироску у ворот лапинского дома, разговорился с ним и невзначай добыл нужные сведения. Оказалось, что Лапины живут уже пятый год в этом доме. Он беден и скуповат, барыня же щедрая, богатая — имеет свой дом на Лиговке. По словам дворника, барыня молодая, веселая, образованная... Для дальнейших розысков я направил моего агента Леонтьева, своего рода сердцееда, пользовавшегося при желании огромным успехом у женского пола, на кухню к Лапиным» (Кошко А. Ф. Очерки уголовного мира царской России. Т. 3. С. 144).

Таким образом, сотрудники сыскной полиции, используя легендированные предлоги, путем установления доверительных отношений с интересующими их лицами, занимались сбором оперативно значимой информации, в том числе касающейся психологического «портрета» проверяемых. При этом в оперативной работе использовались элементы перевоплощения, что, несомненно, предполагает наличие у сотрудника достаточного уровня знаний в области психологии общения.

Дальнейшее развитие процессов внедрения психологических знаний в работу правоохранительных органов связано, по нашему мнению, с профессиональной деятельностью Александра Ивановича Спиридовича (1873-1952) — генерал— майора Отдельного корпуса жандармов. В мемуарах А. И. Спиридовича «Записки жандарма» содержится обширный фактологический материал, касающийся психологического обеспечения розыскной, агентурной и следственной деятельности Московского, Таврического и Киевского охранных отделений в конце XIX — начале XX в.

Так, филеры наружного наблюдения охранного отделения, возглавляемые Е. П. Медниковым, в высшей степени искусно пользовались методом перевоплощения при выполнении служебных заданий. Лотошники, торговцы спичками, извозчики, богомольцы — вот далеко не полный перечень легендированных образов, «вживание» в которые требовало от сотрудников отличного знания психологического облика различных слоев населения: «Его (Медникова. — В. К.) филер стоял извозчиком так, что самый опытный профессиональный революционер не мог бы признать в нем агента. Умел он изображать из себя и торговца спичками, и вообще лотошника. При надобности мог прикинуться он и дурачком и поговорить с наблюдаемым, якобы проваливая себя и свое начальство» (Спиридович А. И. Записки жандарма. М., 1991. С. 55).

Кроме того, в записках А. И. Спиридовича достаточно большое внимание уделялось психологическому сопровождению процесса общения с объектом, представляющим оперативный интерес (конфидентом, свидетелем, подозреваемым и др.). Приведем лишь один из таких примеров: «Для успеха борьбы нужно было осведомление через сотрудников, и Зубатов искал их. После каждых групповых арестов или ликвидации Зубатов подолгу беседовал с теми из арестованных, кто казался ему интересным. Это были не допросы, это были беседы за стаканом чая о неправильности путей, которыми идут революционеры, о вреде, который они наносят государству» (Там же. С. 49).

Таким образом, анализируя мемуары Спиридовича, можно вычленить целый ряд психологических аспектов деятельности охранного отделения:

— психологическое перевоплощение в оперативной работе;

— психологическое обеспечение процесса общения при осуществлении ОРД;

— комплексно выстроенная модель мотивации гласного и негласного содействия граждан правоохранительным органам.

Аргументируя последний из перечисленных пунктов, по нашему мнению, следует отметить, что А. И. Спиридович является автором одной из первых научных классификаций вышеуказанных мотивов сотрудничества, в числе которых он выделял:

— мотивы, связанные с материальным вознаграждением;

— мотивы «мести»;

— мотивы идейные («сознательные») (Там же. С. 194-195).

Обобщая вышеизложенное, можно сказать, что в работах А. И. Спиридовича достаточно четко просматривается теоретически и практически обоснованный психологический подход при рассмотрении различных проблем розыскной, агентурной и следственной деятельности.

Таким образом, на основании проведенного анализа мы сделали следующие выводы:

1. Этапу начала изучения научно-теоретических проблем оперативно-розыскной направленности в психологии (20-е гг. XX в.) предшествовал достаточно продолжительный исторический период, характеризующийся активными процессами внедрения психологических приемов и методов в практическую деятельность правоохранительных органов (французской криминальной полиции, сыскной полиции Российской империи, охранного отделения Российской империи).

2. В XIX — начале XX в. правоохранительными органами использовался богатый арсенал различных психологических приемов и методов, ставший прообразом современной системы психологического сопровождения ОРД (опрос под легендированным прикрытием, индивидуальная маскировка оперативных сотрудников (психологическое перевоплощение), долговременная внутрикамерная разработка с установлением глубокого психологического контакта и т. д.). Он был связан с именами Э. Ф. Видока, А. Ф. Кошко, А. И. Спиридовича.

3. В условиях современного реформирования уголовно-исполнительной системы нужно учитывать, что необходимость качественного психологического сопровождения ОРД обусловлена историческим развитием правоохранительных органов, а использование психологических методов в их практической деятельности на разных исторических этапах неоднократно доказывало свою эффективность.

Библиографический список

1. Записки Видока, начальника Парижской тайной полиции. В 3 т. Т. 1. — Киев : Свенас, 1991. — 316 с.

2. Кошко А. Ф. Среди убийц и грабителей. Воспоминания бывшего начальника Московской сыскной полиции / А. Ф. Кошко. — М. : Книжная лавка — РТР, 1997. — 400 с.

3. Торвальд Ю. Сто лет криминалистики. Пути развития криминалистики / Ю. Торвальд ; пер. с нем. М. Б. Колдаевой ; под ред. Н. С. Алексеева. — М. : Прогресс, 1975. — 448 с.