Глава 8. Логические и психологические основы экспертной деятельности

Одним из основных направлений развития судебной экспертизы является формирование и развитие психологических и логических основ судебно-экспертной деятельности в целом и личности судебного эксперта в частности. Логика изучает законы логического вывода, в то время как психология изучает законы формирования мысленных образов.

Использованию законов и процедур логики в экспертном исследовании посвящено значительное число работ [1], чего нельзя сказать о психологии экспертной деятельности, работы по проблематике которой написаны в основном 30—50 лет назад. Среди основных, пожалуй, можно назвать работы Я. М. Яковлева, А. А. Старченко, А. И. Винберга. Отдельные аспекты поднимались в статьях и работах, посвященных проблемам, связанным с внутренним убеждением эксперта при производстве экспертных исследований и формулировании выводов, с психологическими и логическими приемами и методами, используемыми в судебно-экспертной деятельности [2]. И хотя основы логики экспертного мышления и психологии экспертной деятельности за последние годы вряд ли претерпели существенные изменения, влияние развития как общества в целом, так и практики и теории судебной экспертизы в частности, несомненно, должно было отразиться и на основных принципах и закономерностях развития процесса мышления, и на деятельности судебного эксперта.

<…>

§ 2. Психологические основы экспертной деятельности

Если исходить из того, что объектом отражения в общей теории судебной экспертизы служит практическая экспертная деятельность, можно сказать, что одной из задач судебной экспертизы в настоящее время является исследование самой этой деятельности во всех ее аспектах с использованием самых разнообразных методов, в том числе психологических. «Психология исходит из того, что в содержание деятельности как совокупности действий человека, направленной на удовлетворение потребностей и интересов, входят не только внешние (физические) действия, но и сложные внутренние психические процессы волевого и познавательного характера» [3].

Исследование деятельности судебного эксперта во всех ее аспектах, в том числе в аспекте ее психологической структуры, — одна из задач теории судебной экспертизы, позволяющая выработать оптимальные условия осуществления этой деятельности. Психология экспертной деятельности определяется не только психическими свойствами субъектов, но и самой этой деятельностью и имеет свои специфические черты. В любой профессиональной деятельности, по мнению Я. М. Яковлева, «проявляется три вида психологических особенностей: во-первых, свойственные любой деятельности человека и проявляющиеся во всех без исключения профессиях; во-вторых, характерные для конкретного рода деятельности, включающей в себя ряд охватываемых им профессий, и, наконец, в-третьих, особенности, присущие определенному виду профессии» [4]. Мы склонны добавить к сказанному четвертую особенность — психофизиологические особенности субъекта деятельности. Именно при производстве экспертизы как одной из форм применения специальных знаний наиболее выраженно проявляются психофизиологические качества эксперта.

<…>

В гл. 5 данной работы мы уже говорили, что среди элементов, характеризующих моральные и психофизиологические качества и свойства личности эксперта, должны присутствовать следующие: профессиональные знания; наблюдательность, внимание, глубина, гибкость, логичность и критичность ума, самостоятельность мышления, способность преодолеть предубеждение или предвзятость, честность, добросовестность, принципиальность и т. п. Именно обладание экспертом данными качествами служит гарантией успешной экспертной деятельности. Однако определение этих качеств и свойств возможно только через анализ самой экспертной деятельности и общих нравственных принципов, воплощаемых в ней в специфических формах. Рассматривая любую деятельность в плане общности категорий, которые могут при этом считаться главными, обычно ее общую структуру схематически представляют в виде цепочки: мотив—цель—способ— средства [11].

Понятия «мотив» и «цель» занимают центральное место в структуре деятельности. При этом цель выступает в виде осознанного предвосхищения будущих результатов действия, а мотивам отводится функция оценки важных для субъекта значений объективных обстоятельств и его действий в этих обстоятельствах.

В юридической литературе нашли отражение подходы к изучению экспертной деятельности через описание ее цели, мотивов, способов и результатов [12]. Определенный интерес в этом плане представляет исследование Н. Л. Гранат, в котором она, рассматривая профессиональную деятельность эксперта в качестве одной из разновидностей интеллектуальной (мыслительной), осуществила ее анализ с позиции процесса решения экспертных задач [13].

Психология экспертной деятельности определяется самой этой деятельностью и имеет свои специфические черты. К таковым, на наш взгляд, можно отнести следующие.

Прежде всего отметим, что, с одной стороны, судебно-экспертная деятельность заключается в участии эксперта в сложной системе действий по расследованию, судебному рассмотрению и предотвращению преступлений. С другой — целью судебной экспертизы является не расследование и не осуществление правосудия, а установление в ходе экспертного исследования доказательственных фактов и их разъяснение. Тем не менее осознание судебным экспертом своей причастности к реализации задач правосудия — важный момент в формировании не только нравственного долга, моральных установок на безупречное, активное выполнение своих обязанностей, но и психологии осознания этого долга, этих установок, а также психологической структуры самой экспертной деятельности. Немаловажную роль при этом играют эмоции. Это первая особенность.

В качестве второй особенности экспертной деятельности, оказывающей влияние на формирование этики эксперта, выступает тот факт, что вся деятельность эксперта непосредственно регулируется законом (или предопределяется им в основных направлениях). Процессуальная регламентация экспертизы распространяется на форму ее реализации, права лиц, вступающих в правоотношения в связи с проведением экспертизы, и т. п. Причем закон не регламентирует само исследование, за исключением статей, посвященных содержанию заключения эксперта, где указано на необходимость отражения в нем определенных сведений о проведенном исследовании (см., например, ст. 204 «Заключение эксперта» УПК РФ). Более того, законодатель предоставляет относительную самостоятельность эксперту в определении и выборе им методов и средств исследования при проведении экспертизы. Но если рассмотреть эту ситуацию с позиций психологии экспертной деятельности, то станет очевидным следующее. Эксперт конечно же осознает, что от правильно выбранных методик (средств, методов) в значительной мере зависит достоверность результатов экспертного исследования, и этот факт не может не оказывать психологического влияния на формирование внутреннего убеждения эксперта как в процессе производства экспертизы, так и при формулировании им выводов.

Третьей особенностью экспертной деятельности в плане формирования психологических основ является верифицируемость (проверяемость) его деятельности. Определяющим здесь является то, что, как всякое доказательство по делу, заключение эксперта не имеет заранее установленной силы (ч. 2 ст. 17 УПК РФ). Таким образом, заключение судебного эксперта, выступая в качестве доказательства, подлежит оценке со стороны следствия и суда. И хотя эксперт понимает, что по мере развития науки и техники происходит такое усложнение экспертных исследований, что оценить их неспециалисту просто невозможно, тем не менее без преувеличения можно сказать, что этот фактор также оказывает влияние на психологию эксперта. Только от добросовестности эксперта, понимания им своего долга зависит, будет ли требование закона выполнено формально или в самом заключении будет заложено стремление облегчить задачу оценки его достоверности.

К четвертой особенности экспертной деятельности с позиций формирования психологических основ относится особая общественно-психологическая атмосфера, порождаемая интересом к результатам деятельности судебного эксперта, с одной стороны, и отрицательным эмоциональным воздействием объектов исследования — с другой. Первое — это стимулирующее эксперта всеобщее ожидание результатов экспертизы как значительной помощи в раскрытии преступления; второе — повседневное исследование малоэстетичных объектов (одежда убитого, объекты, представляющие опасность для жизни и здоровья, и т. п.), способных привить стойкое отвращение к работе. В этих условиях особое значение приобретают моральные установки эксперта, правильное понимание им своего долга, умение не забывать за повседневными заботами цели экспертизы, подавлять в себе отрицательные эмоции, чувство брезгливости, умение работать в непривычных условиях, контролировать умственные усилия и физические возможности в целях успешного выполнения экспертного исследования.

Наконец, пятой особенностью экспертной деятельности можно считать индивидуальное и коллегиальное начала этой деятельности. Здесь заложены нравственные нормы и психологические особенности деятельности эксперта. Судебный эксперт, работая в коллективе, объединенном общностью решаемых задач, имеет свои конкретные цели, реализуемые его индивидуальными усилиями. Индивидуальность экспертной работы подчеркивается его персональной ответственностью, поскольку, используя достижения коллективного опыта и даже обращаясь за консультациями к своим коллегам, эксперт не должен забывать, что заключение он будет давать от своего имени, с полной мерой моральной, служебной и уголовной ответственности. Другими словами, как в нравственном сознании эксперта, так и в его психологических установках формируется четкий этический стереотип сочетания индивидуального творчества с коллегиальным.

Добавим, что, говоря об использовании экспертами консультаций с коллегами, Г. Л. Грановский предложил рассматривать такие консультации в виде «неформальных и неотработанных специализированных оценок», используемых в основном для решения некоторых экспертных подзадач либо при производстве новых сложных экспертиз [14]. И хотя на практике эксперты нередко обращаются к помощи коллег, это достаточно интересное, на наш взгляд, предложение осталось в специальной литературе практически без внимания.

Возвращаясь к индивидуальному и коллегиальному началу экспертной деятельности, следует подчеркнуть, что необходимо обратить внимание и на морально-психологический климат коллектива (экспертного учреждения, подразделения, отдела), под которым понимается более или менее устойчивый специфический эмоциональный настрой его членов. Характер этого климата зависит в целом от степени развитости, зрелости коллектива, профессиональной подготовки экспертов, их профессиональных и личностных отношений друг с другом, от личности руководителя и стиля руководства.

<…>

[1] См.: Винберг А. И. Основные принципы советской криминалистической экспертизы. М., 1949; Чельцов М, А., Чельцова Н. В. Проведение экспертизы в советском уголовном процессе; Винберг А. И. Криминалистическая экспертиза в советском уголовном процессе; Старченко А. А. Логика в судебном исследовании. М., 1958; Эйсман А. А. Заключение эксперта. Структура и научное обоснование. М., 1967; Соколовский 3. М. Экспертное исследование причинной связи по уголовным делам. Киев, 1970; Сегай М. Я. Актуальные проблемы психологии экспертной деятельности // Криминалистика и судебная экспертиза. Киев, 1972. Вып. 9; Яковлев Я. М. К вопросу о формировании убеждения судебного эксперта // Правовые и методологические проблемы судебной экспертизы; Вермель И. Г. Вопросы логики в судебно-медицинских заключениях. М., 1974; Формы выводов и заключений эксперта. М., 1981; Яцишина О. Е. Внутреннее убеждение как основание свободы оценки доказательств в российском уголовном процессе; и др.

[2] См., напр.: Яковлев Я. М. Основы психологии судебно-экспертной деятельности // Вопросы психологии и логики в судебно-экспертной деятельности; Гранат Н. Л., Погибко Ю. Н. Внутреннее убеждение в логики экспертного мышления и психологии экспертной деятельности за последние годы вряд ли претерпели существенные изменения, влияние развития как общества в целом, так и практики и теории судебной экспертизы в частности, несомненно, должно было отразиться и на основных принципах и закономерностях развития процесса мышления, и на деятельности судебного эксперта.

[3] Яковлев Я. М. Психологическая структура экспертной деятельности // Тр. ВНИИСЭ. М., 1973. Вып. 7. С. 118.

[4] Яковлев Я. М. Психологическая структура экспертной деятельности // Тр. ВНИИСЭ. Вып. 7. С. 118.

[11] См.: Леонтьев А. Н. Деятельность, сознание, личность. М., 1975. С. 83. По мнению А. В. Дулова, психологическая структура деятельности должна включать не только цель и специфичность достижения результатов, но и взаимодействие с внешней средой, отношения людей в процессе работы, своеобразие решения мыслительных задач (см.: Дулов А. В. Судебная психология. Минск, 1975. С. 42—43). Соглашаясь с подобным подходом, мы тем не менее полагаем, что и перечисленное А. В. Дуловым не исчерпывает всех факторов, которые должны быть изучены применительно к экспертной деятельности.

[12] См.: Яковлев Я. М. Основы психологии судебно-экспертной деятельности // Вопросы психологии и логики в судебно-экспертной деятельности.

[13] См.: Гранат Н. Л., Устьянцева Т. В. Психологическая характеристика экспертных ситуаций и принципов их классификации // Проблемы теории судебной экспертизы. М., 1980. Вып. 40.

[14] См.: Грановский Г. Л. Использование специализированных оценок при производстве судебных экспертиз // Вопросы теории и практики судебной экспертизы: Сб. науч. тр. ВНИИСЭ. М., 1983. С. 35.