Глава 5. Субъекты и объекты судебно-экспертной деятельности

§ 1. Субъекты судебно-экспертной деятельности

<…>

По классификации, предложенной Г. Л. Грановским, критерий допустимости методов и средств экспертного исследования, характеризуя профессиональную этику эксперта [1], в то же время относится к такому направлению экспертной психологии, как взаимодействие экспертов с объектами исследования и экспертной техникой. Другое не менее важное направление — «взаимодействие экспертов с другими экспертами, техническими помощниками, руководителями экспертных подразделений и учреждений» [2].

Относительно первого направления экспертной психологии большинство ученых отмечают, что экспертиза является основным путем научно-технического оснащения по уголовным, гражданским и т. д. делам, внедрения достижений естественных и технических наук в уголовное судопроизводство. Это, в свою очередь, несомненно, сказывается на проблемах этического порядка, в частности применительно к использованию результатов судебной экспертизы. В связи с существенным усложнением современных процессов экспертного исследования и применяемых экспертами методов орган, назначивший экспертизу, не всегда в состоянии полно и качественно оценить с точки зрения всех необходимых критериев заключение экспертизы. Такая ситуация породила в свое время концепцию «эксперта — научного судьи», согласно которой заключение эксперта как доказательство обладает преимуществом перед остальными доказательствами. И это проблема не только оценки доказательств, она имеет и определенный этический аспект: ни одно из доказательств не имеет заранее установленной силы. «В настоящее время, — пишет М. С. Строгович, — время бурного научного поиска и все новых и новых научно-технических открытий, очень важно, чтобы экспертиза производилась на основе только тех научных данных, достоверность, истинность которых всесторонне проверена и апробирована» [3].

Нравственные начала экспертной деятельности, несомненно, присутствуют и в процессе взаимодействия экспертов между собой (например, при производстве комиссионных и комплексных экспертиз), с руководителями экспертных учреждений и т. д., но об этом мы поговорим чуть позже.

Я. М. Яковлев, подчеркивая связь этики эксперта с правовой регламентацией его работы, наряду с требованием достоверности применяемых методов, средств и изложенных в заключении по экспертизе выводов назвал и такие, как объективность проводимых исследований и сделанных на их основе выводов; независимость выводов эксперта от каких-либо внешних влияний и воздействий, в том числе материалов дела, не имеющих прямого отношения к субъекту исследования; строгое соблюдение требования о сохранении служебной тайны, связанной с производством экспертизы; проявление корректности и сдержанности в отношениях с должностными лицами, назначившими экспертизу, иными участниками уголовного (гражданского) процесса и с другими экспертами при производстве комиссионных, комплексных и повторных экспертиз, если их мнения по отдельным вопросам расходятся. Кроме того, эксперт, по мнению автора, должен обладать такими качествами, как честность, добросовестность, принципиальность [4]. К этому следует добавить необходимость наличия у эксперта таких психофизиологических качеств, как наблюдательность, повышенное чувство ответственности, эвристический характер мышления, а также знания и владение следующими приемами и методами: логический анализ, синтез, обобщение, умозаключение, экспертная интуиция, внутреннее убеждение.

И здесь целесообразно остановиться на внутреннем убеждении эксперта.

Проблема внутреннего убеждения эксперта привлекала внимание многих ученых. Изучалась природа внутреннего убеждения [5], процесс его формирования [6], психологическая структура [7], правовые аспекты [8].

По своей природе внутреннее убеждение эксперта представляет собой такое психическое состояние и этическую позицию, когда эксперт убежден, что выводы, к которым он пришел на основе исследования, достоверны, а по своему содержанию — весьма сложную и многогранную категорию. Это и психологический акт, и логическая операция, и результат оценочной деятельности, включая нравственные, моральные предпосылки. Другими словами, внутреннее убеждение эксперта включает в себя гносеологический, логический, психологический и этический аспекты.

Гносеологический аспект проявляется в том, что убеждение эксперта должно соответствовать познанным объективным свойствам и признакам объектов, исследованных экспертом. Убеждение должно являться адекватным отражением в сознании эксперта всех данных, полученных в результате исследования. Следовательно, с гносеологических позиций убеждение эксперта — это познание предмета исследования и его объективных свойств. Результаты такого познания могут быть различны: эксперт может установить факты; прийти к выводу о том, что на современном уровне развития науки эти факты не могут быть установлены; и наконец, он может прийти к выводу о том, что имеющихся материалов недостаточно для исследования и установления фактов. В любом случае гносеологический аспект убеждения эксперта неразрывно связан с его познавательной деятельностью (восприятием, анализом, синтезом и т. п.) по выявлению и осмыслению факта объективной реальности.

С логических позиций убеждение эксперта представляет собой выводное знание, содержанием которого являются суждения и умозаключения, полученные экспертом в результате исследования выявленных свойств и признаков объекта. В мыслительном процессе такого познания сочетаются приемы как формальной, так и диалектической логики [9].

Внутреннее убеждение с точки зрения его психологической сущности — это сочетание субъективных и объективных факторов.

Деятельность эксперта неразрывно связана с его волей, эмоциональной и интеллектуальной активностью. С этих позиций его внутреннее убеждение всегда имеет субъективные черты. Процесс его формирования зависит в этом плане от особенностей высшей нервной деятельности, психики и этических взглядов эксперта.

Внутреннее убеждение эксперта как уверенность в правильности суждений и выводов складывается на протяжении всего исследования. Оно предопределяется не только получаемыми результатами, но и всей суммой его профессиональных знаний. Само по себе внутреннее убеждение эксперта еще не может служить достаточным основанием истинности выводов и достоверности устанавливаемых фактов. Тем не менее было бы ошибкой полагать, что подобный субъективный характер убеждения лишает возможности проверить его. Поскольку внутреннее убеждение есть результат исследования, оно может быть рассмотрено как часть последнего, как элемент исследования.

Несмотря на то что внутреннее убеждение имеет субъективные черты, субъективная оценка эксперта осуществляется им в соответствии с законами логики, понятиями и методическими положениями той области знаний, к которой принадлежит данный род экспертизы. Если к сказанному добавить, что внутреннее убеждение опирается на данные конкретного исследования, то станет ясно, что внутреннее убеждение эксперта не может рассматриваться как нечто бесконтрольное, чисто субъективное. Другими словами, во внутреннем убеждении эксперта находят отражение как субъективные, так и объективные факторы.

Поскольку деятельность эксперта неразрывно связана с его волей, с его эмоционально-интеллектуальной активностью, постольку внутреннее убеждение сопровождается личным эмоциональным отношением.

Говоря о внутреннем убеждении эксперта как рациональной основе его нравственной деятельности, необходимо подчеркнуть следующее. Нравственное значение внутреннего убеждения эксперта заключается в том, что последний несет ответственность не только за те выводы, которые он формулирует в своем заключении на основе проведенного исследования, но и за те последствия, которые эти выводы могут повлечь. Здесь налицо не только подчинение закону, но и этическая сторона внутреннего убеждения, соблюдение нравственного предписания. Конечно же, внутреннее убеждение эксперта относится прежде всего к области оценки хода и результатов проведенного исследования и полученных выводов, убежденности в их правильности и достоверности [10]. Именно «посредством внутреннего убеждения эксперт может диалектически подойти к познанию соответствующих обстоятельств, учесть многообразие взаимосвязей и взаимозависимостей познаваемых явлений, их развитие, переход количественных накоплений в новое качественное состояние и т. п.» [11]. Предпосылками правильного формирования внутреннего убеждения эксперта служат как объективная оценка результатов проведенного им исследования, так и нравственные основы его деятельности.

Проблема внутреннего убеждения сама по себе не нова [12], однако в отношении внутреннего убеждения эксперта и его нравственных основ нельзя сказать, что все аспекты данной проблематики изучены в достаточной степени.

Насколько нам удалось проследить, первым свои представления о внутреннем убеждении эксперта высказал В. П. Колмаков, по мнению которого «это не инстинкт, не безотчетная интуиция; это — сознательно и свободно сложившееся убеждение, имеющее объективные основания, позволяющие сделать только один — истинный вывод» [13]. Р. С. Белкин в качестве объективных оснований внутреннего убеждения эксперта рассматривал наряду с профессиональными знаниями эксперта и мировоззренческие принципы и установки [14].

Внутреннее убеждение эксперта есть не что иное, как чувство уверенности в правильности принятого им решения. Принципиальной особенностью здесь является то, что принуждать эксперта к принятию какого-либо решения не имеют права ни руководитель экспертного учреждения, ни кто-либо другой, в противном случае мы наблюдаем нарушение принципа независимости эксперта, с одной стороны, и нарушение этических правил — с другой. Эксперт делает выводы на основе анализа результатов проведенного исследования и по закону несет полную ответственность за свои выводы.

Рассматривая внутреннее убеждение судебного эксперта как категорию субъективную, но имеющую объективные основания, составляющие в своей совокупности своеобразную систему, Р. С. Белкин среди элементов этой системы называет: профессиональные знания эксперта; «профессиональные качества эксперта: наблюдательность, внимание, глубина, гибкость, логичность и критичность ума, самостоятельность мышления, способность преодолеть предубеждение или предвзятость и т. п.»; «фактические данные, признаки и свойства изучаемых экспертом объектов, обстоятельства дела, относящиеся к предмету экспертизы и указывающие на происхождение и реальные условия существования изучаемых объектов»; «весь процесс экспертного исследования, его условия, промежуточные и конечные результаты, их оценка с точки зрения полноты, логической их обоснованности, достоверности как единственно возможных в данных условиях» [15]. Сходной позиции придерживаются авторы учебника по судебной экспертизе: «Внутреннее убеждение предполагает единство объективных и субъективных моментов. Содержание его — это преломление общих теоретических положений и эмпирических наблюдений при оценке конкретных результатов исследования, подведении итогов экспертизы и формулировании выводов» [16].

---

[1] Впервые проблемы профессиональной этики эксперта рассмотрел в своей работе Л. Е. Ароцкер (см.: Ароцкер Л. Е. Об этике судебного эксперта // Криминалистика и судебная экспертиза. Киев, 1968. Вып. 5).

[2] Грановский Г. Л. Некоторые психологические проблемы комплексной экспертизы // Теоретические и методические вопросы судебной экспертизы: Сб. науч. тр. ВНИИСЭ. М., 1984. С. 18.

[3] Проблемы судебной этики. С. 144.

[4] См.: Яковлев Я. М. Основы психологии судебно-экспертной деятельности // Вопросы психологии и логики в судебно-экспертной деятельности. М., 1977. Вып. 30. С. 95—96.

[5] См.: Арсеньев В. Д. К вопросу о внутреннем убеждении судебного эксперта // Тр. ВНИИСЭ. М., 1973. Вып. 5; Корнеева И. Л. О внутреннем убеждении эксперта-криминалиста // Некоторые вопросы борьбы с преступностью. Алма-Ата, 1970.

[6] См.: Яковлев Я. М. К вопросу о формировании убеждения судебного эксперта // Правовые и методологические проблемы судебной экспертизы: Сб. науч. тр. ВНИИСЭ. М., 1974. Вып. 10; Коновалова В. Е. Психологические аспекты формирования внутреннего убеждения эксперта // Современные проблемы судебной экспертизы и пути повышения эффективности деятельности судебно-экспертных учреждений. Киев, 1983.

[7] См.: Могилевцева Э. П. Психологическая структура экспертного убеждения // Применение научных методов при расследовании преступлений. М., 1974. Ч. 1. Вып. 1; Устьянцева Т. В. Значение психологических факторов формирования выводов эксперта // Вопросы криминалистической экспертизы и правовой кибернетики. М., 1971; Гранат Н. Л., Погибко Ю. Н. Внутреннее убеждение в структуре криминалистического мышления // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1972. Вып. 17.

[8] См.: Орлов Ю. К. Внутреннее убеждение при оценке доказательств (правовые аспекты) // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1981. Вып. 35.

[9] См.: Орлов Ю. К. Вопросы логики экспертного исследования // Тр. ВНИИСЭ. М., 1973. Вып. 7; Он же. Логическая структура заключения эксперта как судебного доказательства // Теоретические вопросы судебной экспертизы. М., 1981. Вып. 48; Он же. Логическая структура заключения эксперта // Советская юстиция. 1981. № 6; Вальд— ман В. М. Логические принципы при формулировании выводов эксперта // Сб. науч. тр. Ташкентского НИИСЭ. 1974. Вып. 10.

[10] См.: Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. От теории к практике. М., 1988. С. 80—82; Он же. Курс криминалистики. М., 1997. Гл. 9.

[11] Арсеньев В. Д. К вопросу о внутреннем убеждении судебного эксперта. С. 157.

[12] О внутреннем убеждении см.: Ароцкер Л. Е. Проблема оценочной деятельности судебного эксперта // Мат. Всесоюз. науч. конф. М., 1972. Ч. 1; Соколовский 3. М. Является ли внутреннее убеждение эксперта критерием оценки результатов применения математических методов исследования? // Применение математических методов и вычислительной техники в праве, криминалистике и судебной экспертизе. М., 1970; Резник Г. М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств. М., 1977; Гранат Н. Л., Погибко Ю. Н. О вероятной форме решения экспертных задач // Криминалистика и судебная экспертиза. Киев, 1972. Вып. 9; Белкин Р. С. Курс криминалистики. М., 2001. С. 467—471; Яцишина О. Е. Внутреннее убеждение как основание свободы оценки доказательств в российском уголовном процессе: Дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2005; и др.

[13] Колмаков В. П. О внутреннем убеждении советского судебного эксперта // Вопросы советской криминалистики. М., 1951. С. 28.

[14] См.: Белкин Р. С. Курс криминалистики: В 3 т. М., 1997. Т. 2. С. 331.

[15] Белкин Р. С. Курс криминалистики. М., 2001. С. 468.

[16] Зинин А. М, Майлис Н. П. Судебная экспертиза: Учебник. С. 228.

Глава 8. Логические и психологические основы экспертной деятельности

§ 2. Психологические основы экспертной деятельности

<…>

Но на формирование психологических основ личности эксперта и экспертной деятельности в целом оказывают влияние и внутренние факторы. К ним относятся такие психологические категории, как психологическая готовность эксперта к выполнению исследования, предполагающая концентрацию его мыслительных процессов на объектах исследования и аналитический подход к его результатам.

Следует также уделить внимание влиянию особенностей экспертной деятельности на формирование психологической структуры экспертной деятельности при производстве экспертом (экспертами) судебных экспертиз — единоличных, повторных, комиссионных, комплексных.

Любая деятельность человека, и экспертная в этом смысле не является исключением, осуществляется в системе субъективно-объективных отношений. Что касается экспертной деятельности, то здесь необходимо четко уяснить, что лишь разумное сочетание субъективного и объективного в исследовании представленных на экспертизу объектов и оценке результатов этого исследования, в подходе к решению вопросов, поставленных перед экспертом, в выборе методик исследования, в полноте анализа и формулировке заключения обеспечит творческий подход и инициативу, самоконтроль и требовательность к себе как в процессе производства экспертизы, так и на стадии формирования убеждения и его оценочной роли.

Важнейшим компонентом психологической структуры экспертной деятельности является познавательная деятельность [15].

Познавательная деятельность эксперта осуществляется на протяжении всего процесса исследования: начиная от экспертного осмотра вещественных доказательств и заканчивая оценкой выявленной в ходе исследования информации и формулированием выводов.

Экспертной деятельности присущ в основном непосредственный процесс познания. В этом плане производство экспертизы тесно связано с научно-исследовательской работой. Однако целью познавательной деятельности ученого является изучение закономерностей того или иного явления, получение новых знаний, практическое решение теоретических проблем. Экспертное же исследование осуществляется для решения конкретных, заранее заданных вопросов, вытекающих из потребностей расследования. Если научно-исследовательская деятельность направлена на познание еще не известных или мало изученных свойств и объективных закономерностей, то познавательная деятельность эксперта направлена на обнаружение конкретных свойств и признаков исследуемого объекта (т. е. имеет ограничения). Общие закономерности, касающиеся изучаемых свойств данного объекта, эксперту известны, как и то, какие признаки в качестве выразителей тех или иных свойств ему предстоит изучить, какими методами их надлежит исследовать и как оценить.

Процесс познания в экспертной деятельности в обязательном порядке сопровождается мыслительной деятельностью. «В познавательной деятельности, — пишет Я. М. Яковлев, — широко используются данные ощущений, восприятий и представлений, так как именно через них мышление сохраняет свою связь с чувственным познанием» [16]. Мыслительная деятельность судебного эксперта многогранна, в ней широко представлены как алгоритмические способы решения задач, так и эвристическое мышление. Преобразование и синтезирование знаний, моделирование процесса исследования, его осуществление и оценка полученных результатов — все это требует от эксперта развитого мышления: способности охватить всю информацию как единое целое, сопоставить с аналогичными данными, хранящимися у него в памяти или отраженными в коллективном опыте, подключить к этой операции весь свой практический опыт и использовать имеющуюся информацию. Судебный эксперт должен владеть приемами анализа и синтеза, уметь отделять существенное от несущественного, воспринимать диалектически явление как целое, со всеми его связями и опосредованиями. Иными словами, эксперт должен обладать развитым эвристическим, наглядно-образным, логическим и критическим мышлением. Сложный процесс экспертного исследования предъявляет свои требования к экспертному мышлению, заставляя развивать такие качества, как распределение, переключение и концентрация внимания.

Производство экспертизы, многоэтапный процесс исследования, чередование стадий раздельного и сопоставительного исследований требуют от судебного эксперта способности удерживать в памяти значительное количество выделенных им анализируемых признаков. Поэтому эксперт должен обладать наблюдательностью, хорошей оперативной, долговременной вербальной и образной памятью, развивать на этой основе способности быстрого запоминания, длительного сохранения и точного воспроизведения признаков объекта, запечатленных в памяти.

Говоря о наблюдательности, мы имеем в виду прежде всего тот факт, что в результате целенаправленного систематического наблюдения у опытного эксперта развивается специфическая наблюдательность, позволяющая ему быстро ориентироваться в сложных ситуациях, точно и избирательно воспринимать форму, величины, взаимное расположение деталей объекта, их рельеф в процессе его исследования. Наблюдение осуществляется через восприятие, которое, как было сказано выше, широко используется в познавательной деятельности. Восприятие наряду с вниманием, памятью, мышлением, эмоциями, речью входит в комплекс психических процессов и является элементом психологической основы формирования личности эксперта в частности и формирования психологических основ экспертной деятельности в общем.

Здесь же следует упомянуть и о таких составляющих познавательной деятельности эксперта, как использование метода сравнения (в основном при производстве идентификационных экспертиз) и метода описания (при описании хода и результатов проведенного исследования).

На формирование психологии эксперта и психологической структуры экспертной деятельности, несомненно, оказывают влияние и психофизиологические качества личности эксперта. Психофизиологические качества — это свойства, которые находятся в тесной связи с нейрофизиологическими особенностями человека и включают эмоциональную уравновешенность, способность к сосредоточению, психическую выносливость ит. п. Наряду с психофизиологическими качествами от структуры общих свойств нервной системы зависят и индивидуальные психические свойства личности, ее направленность, характер и др. Психофизиологические особенности способны существенным образом влиять на характер и результативность любой деятельности, в том числе и судебно-экспертной. Причем проявление этих свойств (работоспособность, утомляемость, гибкость или инертность приспособления к изменяющимся условиям, особенности внимания, общительность, динамичность, умение наладить контакт и т. п.) в процессе производства экспертизы может как положительно, так и отрицательно сказаться на всем процессе исследования, включая оценочную деятельность эксперта.

0 важности и сложности оценочной деятельности эксперта неоднократно говорилось в специальной литературе. А. И. Винберг, например, подчеркивал, что «эксперт должен оценить собранные им данные во всей их совокупности и взаимодействии» [17]. По мнению Р. Д. Рахунова, эксперты не могут обойтись в своей деятельности без оценочного критерия [18]. Первичность экспертной оценки выделял 3. М. Соколовский, отмечая, что «любой факт, устанавливаемый экспертом в процессе его деятельности, должен быть объяснен, оценен прежде всего самим экспертом» [19]. А. А. Эйсман подчеркивал непрерывность и продолжительность процесса оценки, утверждая, что «на всех ступенях своего исследования, начиная с появления отдельных признаков вплоть до построения вывода, эксперт именно оценивает значение признаков, свойств, отношений» [20].

Особенности оценочной деятельности эксперта как отражения психологического процесса заключаются в том, что, во— первых, при анализе и синтезе результатов исследования он должен руководствоваться данными, отражающими обобщенный практический опыт в соответствующей области знания. Отсюда разумно-критическое отношение к своим знаниям, их достаточности как отражению общего экспертного опыта.

Во-вторых, эксперту предстоит оценивать результаты и выводы из них, полученные им лично. Здесь доля критичности должна увеличиться многократно. Эксперту необходимо постоянно держать под контролем всю цепочку действий, подводящих его к определенным выводам. Чувство уверенности в истинности выводов формируется поэтапно, по мере постановки и разрешения частных задач и является психологическим аспектом внутреннего убеждения.

Вместе с тем в ходе оценки результатов исследования у эксперта могут возникнуть сомнения в истинности познанного. Осознание этого требует определенной психологической мобилизации, поскольку эмоциональные ощущения эксперта в подобной ситуации способны приобретать отрицательную окраску. Здесь проявляется и разочарование, и усталость, и чувство бесполезно потраченного времени. К этому можно добавить постоянную напряженность, связанную с соблюдением сроков производства экспертиз, и иные факторы. Психологически важно, чтобы на этом этапе эксперт осознал необходимость продолжить исследование, повторить его целиком или его отдельные этапы. На этой стадии происходит возврат в формировании убеждения и его осуществление вновь, но уже на более высоком уровне благодаря его повторности. Повторность призвана устранить сомнения эксперта в правильности его выводов или, наоборот, заставить его отказаться от них либо сформулировать вывод в форме вероятности.

Психологический процесс формирования вероятного вывода, осуществляемый под контролем моральной требовательности к себе, отличается от формирования категорического вывода только тем, что эксперт приходит к убеждению о невозможности однозначного решения вопроса, о необходимости двух или более вариантов решения [21].

В психологическом плане внутреннее убеждение представляет собой интеллектуально-эмоциональное состояние, заключающееся в уверенности эксперта в том, что сделанные им заключения и выводы являются в данном конкретном случае верными и единственно возможными. Представляется, что внутреннее убеждение эксперта — это его психологическое эмоционально-интеллектуальное состояние, заключающееся в чувстве уверенности в правильности примененных знаний, экспертных методов, методик, в правильной оценке свойств и особенностей экспертных объектов и в правильности сделанных умозаключений.

Принимая во внимание долю субъективного в формировании внутреннего убеждения, необходимо помнить о факторах, способных отрицательно влиять на этот процесс даже при наличии надлежащих нравственных установок эксперта. Разумеется, эти факторы не проистекают из самого исследования, а действуют как бы «со стороны». Прежде всего это касается внушения. Под внушением понимают такое психическое воздействие на человека, когда он перестает критически воспринимать мысли и волю другого лица, принимая их за свои собственные. Внушению подвержены, как правило, молодые или недостаточно опытные эксперты. Противостоять подобным недостаткам должна, с одной стороны, твердость нравственных принципов каждого эксперта, с другой — помощь и внимательное отношение коллектива (группы) и каждой личности. Первое должно найти выражение в стойкости, самостоятельности, принципиальности эксперта, второе — в уважительном отношении к каждому члену комиссии, в желании выслушать каждого, отнестись с вниманием, без сарказма и иронии к любому выводному суждению. В подобных случаях следует начинать опрос мнений с младшего по стажу работы, опыту, квалификации. Это позволит освободить мнение каждого от авторитета мнения самого опытного, самого квалифицированного эксперта.

В психологии различают прямое и косвенное внушение. Последнее характеризуется тем, что как внушающий, так и внушаемый могут не осознавать, не замечать происходящего процесса внушения. Такое внушение наиболее опасно, и именно оно обычно имеет место в отношении судебного эксперта. К косвенному внушению может быть отнесено воздействие на эксперта материалов дела, влияние на него факторов, не имеющих непосредственного отношения к исследованию объектов, но ставших ему известными из материалов дела. Здесь противодействием внушению должна явиться беспристрастность эксперта, его стремление оперировать только результатами исследования.

На эксперта может воздействовать и беседа со следователем (подозреваемым, обвиняемым, свидетелем, потерпевшим, присутствующими с разрешения следователя при производстве экспертизы и т. д.). Здесь возможны обе формы внушения. Прямое — когда следователь в нарушение закона прямо пытается внушать эксперту, что факт, который тому предстоит исследовать, уже установлен из других (другого) источников, и эксперту надо только подтвердить это своим исследованием. Такому прямому внушению должна быть противопоставлена корректность эксперта и его твердость в отношении со всеми лицами, причастными к производству экспертизы. Однако воздействие следователя (и других присутствующих при производстве экспертизы лиц) может быть и косвенным, когда он сам, не желая внушать что-либо эксперту, доверительно делится с ним, как с равным, сведениями процессуального и даже оперативно-розыскного характера. Здесь важно одно: эксперт не должен воспринимать и опираться в своем исследовании на сведения, не имеющие отношения к предмету экспертизы.

Возможны случаи и непреднамеренного внушения со стороны других специалистов (см. гл. 5 данной работы). К данному вопросу мы обратимся, когда будем рассматривать формирование коллективного убеждения при производстве комиссионных и комплексных экспертиз. Здесь лишь укажем, что восприятие и критическая оценка мнения другого эксперта могут иметь место только в том случае, если это мнение основано на исследовании им тех же самых объектов, осуществляемом параллельно или последовательно. Мнение, высказанное вне проведенного исследования, даже носящее характер консультации, должно восприниматься по-разному. Если оно касается рекомендаций по использованию еще не примененных методов и методик, то такая консультация может быть принята и реализована. Если же это мнение касается оценки признаков, то эксперт должен отнестись к нему с долей осторожности, не теряя самостоятельности собственного суждения.

На психологический процесс оценки хода и результатов исследования, а также на формирование внутреннего убеждения отрицательное влияние может оказать и такой фактор, как подражание [22]. Как правило, такие ситуации встречаются при производстве экспертизы недостаточно опытными экспертами, когда, обращаясь к изучению аналогичных заключений, они пытаются механически воспроизвести их выводы на базе своих исследований. Здесь необходимо помнить, что оценка полученных результатов, в том числе и оценка выявленных признаков, должна осуществляться экспертом самостоятельно и опираться только на проведенные им, а не кем-либо другим исследования. В противном случае достоверность сделанных экспертом выводов может быть поставлена под сомнение.

Наконец, на психологический процесс оценки хода и результатов исследования может оказывать влияние и такая категория, как самоуверенность. Уверенность базируется на том, что правильность выводов, в которых уверен эксперт, может быть практически и теоретически подтверждена. Такая проверка реальна, и она осуществляется в уголовном процессе (оценка достоверности заключения, проведение повторных экспертиз, допрос эксперта). Что же касается веры, то это состояние эмоциональное, носящее безотчетный характер и не поддающееся ни теоретической, ни практической проверке. Самоуверенность выражается в потере критического отношения к полученным результатам, в отсутствии их надлежащего анализа, когда эксперт делает поспешные, недостаточно обоснованные выводы, принимаемые им за достоверные. Как правило, самоуверенности подвержены либо недостаточно опытные эксперты, переоценивающие свои скромные знания, либо эксперты, имеющие значительный опыт экспертной работы, считающие, что он является гарантией от ошибок. В последнем случае самоуверенность может свидетельствовать об отрицательной профессиональной деформации эксперта как личности. Под профессиональной деформацией понимаются изменения личностных качеств (стереотипов восприятия, ценностных ориентаций, характера личности, поведения и общения), происходящие под влиянием выполнения профессиональных обязанностей. Профессиональный тип личности формируется вследствие неразрывного единства сознания и деятельности. Профессиональная деформация личности эксперта может носить как положительный, так и отрицательный характер, особенно в его отношениях с людьми, и иметь эпизодический или глобальный характер, быть поверхностной или глубокой. Проявление отдельных случаев самоуверенности должно вызывать твердую, бескомпромиссную, но облекаемую в корректную форму реакцию коллектива или его руководителя. Если профессиональная деформация личности эксперта носит устойчивый, глубокий характер и не поддается устранению, ему стоит подумать о смене профессии.

<…>

<…>

Для выбора новых путей исследования, для получения новых, не исследованных ранее признаков важное значение, как и в каждой экспертизе, приобретает экспертная гипотеза. При производстве повторных экспертиз объем гипотезы искусственно ограничен как самим заданием, так и материалами первичной экспертизы. На данном этапе следует проверить сначала гипотезу, реализованную в первой экспертизе. По сути дела, в распоряжении повторной экспертизы имеются ограниченный объем вопросов и уже готовые гипотетические ответы на эти вопросы. В случае проверки и подтверждения этой гипотезы исследование завершается. Если получены иные результаты, то становится очевидной неприемлемость прежней гипотезы, необходимость создания новой и поиск нового, ранее не испробованного пути решения задачи.

Изучение процесса экспертных исследований при производстве повторных экспертиз свидетельствует о том, что стремление искать новые пути решения экспертных задач заставляет экспертов не довольствоваться стандартными правилами, а искать нестандартные, эвристические способы. Эвристическое мышление сочетается с использованием алгоритмов для тех стадий (фаз) исследования, которые на данном этапе алгоритмизированы. В науковедении и теории познания считается [37], что чем больше алгоритмизирован процесс познания, тем продуктивнее эвристическая деятельность на участках (этапах, фазах), которые не охвачены алгоритмами. Данное общее положение находит свое отражение и в процессе экспертного исследования как модели творческого познания. Используя при проверке первичной гипотезы алгоритм, по которому была проведена первичная экспертиза, эксперт тем самым может полностью переключиться на контроль за общей картиной исследования, направить основное внимание на сравнение выделяемых признаков.

Несомненной психологической особенностью производства повторных экспертиз является и отличие стадии оценки, заключающееся в том, что наряду с оценкой признаков, выделенных при производстве повторной экспертизы, должны быть оценены и признаки, положенные в основу выводов предыдущей экспертизы. Естественно, при оценке признаков, выявленных в ходе производства первичной экспертизы, эксперт, производящий повторное исследование, психологически будет испытывать воздействие на формирование внутреннего убеждения оценки, сделанной ранее другим экспертом.

Сказанное не означает, что эксперт, производящий повторную экспертизу, не свободен в оценке выявленных им признаков, но нельзя отрицать и психологического влияния на формирование убеждения эксперта результатов оценки первичной экспертизы. Это прежде всего повышает моральную и профессиональную обязанность эксперта проверять как свое, так и предыдущее исследование, начиная от степени совпадения и заканчивая достоверностью различий. Совпадение выводов — залог убежденности эксперта в правильности проведенного им исследования, различие выводов — порождение внутреннего конфликта, требующего своего разрешения. Разрешение конфликта возможно лишь при дополнительной проверке хода и результатов проведенного экспертом собственного исследования. При этом он должен постараться найти такие доводы, которые позволили ли бы ему не только убедиться в правильности сделанных им выводов, но и получить факты, достаточные для обоснования ошибочности выводов первичной экспертизы. Все это, несомненно, требует определенной психологической мобилизации.

Сказанное позволяет констатировать, что основной особенностью формирования внутреннего убеждения при производстве повторных экспертиз является постоянное сопоставление в процессе его формирования хода и результатов первичной экспертизы с результатами, полученными при производстве повторной экспертизы, что требует от эксперта усиленного психологического контроля его собственной оценочной позиции.

Говоря об оценке результатов исследования, следует подчеркнуть и тот факт, что при проведении повторных экспертиз достаточно часто делаются выводы о невозможности решения вопроса, в частности о невозможности решения вопроса о тождестве на основании того, что исследуемый след непригоден для идентификации. Психологически это объясняется тем, что при производстве повторных экспертиз, отличающихся, как правило, повышенной сложностью, чаще проявляется совокупность таких психических свойств, как осторожность и осмотрительность [38]. Надо различать осторожность как проявление нерешительности, слабости позиции эксперта, его некомпетентности, его желания «перестраховаться» от осторожности как проявления осмотрительности, мудрости эксперта. Первое — признак малодушия, второе — нравственная позиция. По справедливому замечанию 3. С. Меленевской, у экспертов при производстве повторных экспертиз возникает общественная психология, усиливаются черты индивидуальной психологии и возникают чувства, настроения, оценки, отсутствующие у отдельного человека [39].

Все названные факторы наиболее выражены обычно в процессе завершающего совещания экспертов. Совещание оказывается успешным и ведет к формированию согласованного мнения в тех случаях, когда предварительно была обеспечена и проведена продуктивная работа каждого эксперта. Это позволяет каждому члену комиссии повторной экспертизы чувствовать себя достаточно уверенно и иметь возможность аргументировать свою позицию. «Столкновение мнений в процессе обсуждения может вызвать острую полемику... Задача ведущего эксперта в этой ситуации — снизить напряженность полемики» [40]. Благоприятная психологическая обстановка помогает преодолеть расхождения, способствует взаимопониманию и принятию согласованных решений.

Отдельные психологические качества (темперамент, самомнение и др.), как и общий психологический фон, общие качества психологических процессов, сформировавшиеся в результате практической деятельности каждого из экспертов, могут быть и причиной несогласия экспертов друг с другом при обсуждении результатов проведенного исследования. Такие различия могут наблюдаться, несмотря на достаточную теоретическую и практическую подготовку экспертов. Суть различия будет заключаться в том, что психологические и оценочные установки экспертов — участников групповой повторной экспертизы могли быть сформированы в различных условиях и осуществлялись по разным направлениям. Эксперты должны осознавать, что внутригрупповая коммуникативная деятельность, как обязательный компонент психологической структуры деятельности, может сопровождаться разногласиями между участниками группового исследования, а следовательно, каждый из экспертов психологически должен быть готов к тому, что его результаты могут быть опровергнуты результатами исследования и выводами его коллег. Только при создании надлежащего психологического фона при обсуждении хода и результатов проведенного исследования, а также при установлении и понимании природы расхождений во взглядах экспертов можно достичь положительного результата в разрешении данной проблемы.

Психологические качества экспертов приобретают особый вес при производстве повторных экспертиз, отличающихся повышенной сложностью и, как следствие, ответственностью, эмоциональной нагрузкой и необходимостью разрешения противоречий. Наряду с общими идеологическими установками эксперта необходимо учитывать требования реализации при производстве, в частности, повторных экспертиз таких психологических качеств, как объективность, гибкость и острота мышления, готовность обсудить и принять аргументы и результаты исследования, даже если они опровергают собственные наблюдения. Психология производства повторных экспертиз знает и отрицательные свойства личности: излишнюю самоуверенность, формализм, защиту корпоративных интересов и др. Их вредное влияние препятствует нормальному взаимодействию экспертов, надлежащей проверке и использованию материалов первичной экспертизы [41].

В заключение следует отметить, что как законы и категории логики, так и проблемы психологического характера пронизывают всю экспертную деятельность. Конечно, здесь мы рассмотрели не все, а лишь основные, на наш взгляд, проблемы, с которыми приходится сталкиваться эксперту в ходе этой деятельности. Тем не менее приведенный материал наглядно свидетельствует о колоссальном влиянии законов и категорий логики, психологических особенностей экспертной деятельности как на сам процесс этой деятельности, так и на ее результаты.

---

[15] На этот компонент психологической структуры указывают большинство авторов. См., напр.: Яковлев Я. М. Психологическая структура экспертной деятельности. С. 124; Зинин А. М, Майлис Н. П. Судебная экспертиза: Учебник. С. 219. Наряду с познавательной деятельностью авторы данного учебника вслед за Я. М. Яковлевым называют и рассматривают еще и такие компоненты психологической структуры, как мыслительная, конструктивная, организационная и коммуникативная. Далее мы приведем их краткую характеристику.

[16] Яковлев Я. М. Психологическая структура экспертной деятельности. С. 129.

[17] Винберг А. И. Криминалистическая экспертиза письма. М., 1940. С. 131; Он же. Криминалистическая экспертиза в советском уголовном процессе. М., 1956. С. 131; Он же. О достоверности выводов судебного эксперта при неполном знании им механизма исследуемого явления // Правовые проблемы судебных экспертиз. М., 1976. Вып. 22. С. 107-128.

[18] См.: Рахунов Р. Д. Теория и практика экспертизы в советском уголовном процессе. С. 14-15.

[19] Соколовский 3. М. Оценка заключения криминалистической экспертизы письма. М., 1959. С. 13.

[20] Эйсман А. А. Заключение эксперта. Структура и научное обоснование. С. 117.

[21] См.: Палиашвили А. Я. Условные и вероятные заключения при производстве экспертиз // Советская юстиция. 1973. № 17. С. 12—13; Орлов Ю. К. О допустимости вероятных выводов эксперта // Советское государство и право. 1981. № 7. С. 56—61; Он же. Формы выводов в заключении эксперта: Методическое пособие. М., 1981.

[22] См., напр.: Яковлев Я. М. К вопросу о формировании убеждения судебного эксперта // Правовые и методологические проблемы судебной экспертизы: Сб. науч. тр. ВНИИСЭ. М., 1974. Вып. 10. С. 80.

[37] См., напр.: Завалишина Д. Н. Психологический анализ оперативного мышления. М., 1985. С. 157.

[38] См.: Производство повторных экспертиз в судебно-экспертных учреждениях: Методические рекомендации / Под ред. Д. Я. Мирского. С. 88.

[39] См.: Меленевская 3. С. Теория и практика повторных почерковедческих экспертиз. Киев, 1974. С. 62.

[40] Производство повторных экспертиз в судебно-экспертных учреждениях: Методические рекомендации / Под ред. Д. Я. Мирского. С. 91.

[41] См.: Производство повторных экспертиз в судебно-экспертных учреждениях: Методические рекомендации / Под ред. Д. Я. Мирского. С. 100.