V. ПРЕСТУПНИК ПОСЛЕ ПРИГОВОРА

Все больше отходят теперь от взгляда на наказание, как на искупление, хотя старая школа уголовного права еще стоит на этом. Новое направление идет к тому, чтобы, наказывая, исправлять, или, если это невозможно, обезопасить общество (14). Это улучшение достигается отчасти уже представлением о наказании, отчасти лишь впечатлением от самого наказания (185). Есть, однако, известное число преступников* если не считать душевнобольных, на которых тюремное заключение, хотя бы и продолжительное, не оказывает впечатления. Метод статистики рецидивов был долго ложным; лишь постепенно он улучшился после того, как Kobner (269) указал на то, что в качестве основания должны приниматься склонные к рецидивам. Есть много оснований для того факта, почему наказание так мало действует и даже неблагоприятно для преступника; одно из главных оснований — предрасположение (352); к этому присоединяется тюремная среда и та среда, в которую попадает преступник по выходе из тюрьмы. Gross (139) считает, что рецидивы так часты потому, что силы, действовавшие прежде в психике преступника, остались те же, и не были вытеснены наказанием. В дальнейшем мы еще рассмотрим причины этого. Однако, лишь редко действует всего один фактор, хотя один обычно преобладает.

Выяснить действие наказания на преступника порой бывает не легко, так как он при опросе бывает или ожесточен, или дает неверные показания. Надо попытаться создать картину всего его поведения и особенно рассмотреть его письма, заметки, записки (239, 309) и пр., на что мы указали во 2-й части.

Наказание лишением свободы создает для преступника совершенно иной образ жизни. Лишение свободы, отрезанность от внешнего мира и от регулярного общения с семьей, однотонность жизни, принудительная работа и необычный характер работы — действуют на психику преступника; к этому присоединяются еще мысли о будущем и взгляд на преступное прошлое (17); сознание вины не так резко прорывается на воле, как в тюрьме (327). Действие отбывания наказания, разумеется, не одинаково для всех заключенных; многие переносят его тупо, некоторые радуются даже тому, что им не о чем заботиться (17). Если жизнь на свободе была очень бурна, то тюремное?заключение может принести покой, чувство безопасности (327). Большинство заключенных примиряется с новыми условиями; лишь немногие оказываются строптивыми; среди последних следует особенно упомянуть кверулянтов, которые не могут успокоиться и в тюремном заключении. Большая разница существует между пребыванием в одиночной или общей камере. Кто подвергался в плену наказанию одиночным заключением, тот знает, что первые дни, благодаря покою, были очень приятны; но в дальнейшем все сильнее давала себя знать тоска по товарищам, желание получить сведения с родины и беседовать с другими; тоска, которая становилась почти невыносимым мучением. Я знал одного капитана, на которого в одиночном заключении нападал судорожный плач. Реакция на одиночество, естественно, индивидуально различна; так Colucci (64) рассказывает об одном арестованном, который привык к своему положению лишь после того, как он в первые два дня был в сильном возбуждении; он сам указывал, что он вначале испытывал такую ненависть, что мог бы разорвать человека. По Radbruch’y (391), заключение в общей камере делает человека хуже, а одиночное заключение — слабее. Последнее, по-видимому, исправляет человека для тюремного заключения, но не для жизни; следствиями одиночного заключения Radbruch считает: надломленную силу воли, фантастические надежды с последующим разочарованием, состояние отчаяния, новые проступки и новое наказание. Этот взгляд в таком объеме разделяется далеко не всеми. Положительными сторонами одиночного заключения считают возможность исправления, содержания в более гуманных условиях и удаление от вредных влияний (238, 385). У индивидуумов с психопатическим предрасположением одиночное заключение может вызвать психозы (410) или дать повод к попыткам на самоубийство (32).

Наказание малолетних представляет трудности благодаря их внушаемости. Liepmann (296) думает, что значительная часть призреваемых малолетних не поступала бы в заведения столь заброшенными, если бы раньше не сидела в тюрьме.

Не остается без влияния на психику заключенных тюремная среда, тон, господствующий в тюремном учреждении, характер обращения с заключенными со стороны тюремного персонала. Wulffen (502) говорит, что главное значение при отбывании наказания принадлежит так называемому психологическому воздействию, главным образом, будто бы, тюремных священников. Однако, многие заключенные, особенно мужчины, не признают духовенства,-так как они, даже будучи религиозными, отвергают посредничество церкви. Wulffen считает полезным эстетические и художественные воздействия на преступника. Это касается заключенных, которые не являются тупыми и безразличными. Я из своего личного опыта знаю, какое овладевает чувство, если после долгих месяцев предоставляется возможность, снова увидеть красоты природы. На цитадели, где я находился в качестве военнопленного, мы могли видеть лишь вал и двор казармы; лишь сверху нашего павильона можно было видеть пару деревьев и далекое море. Суровейшие воины поднимались наверх, чтобы взглянуть на этот вид и радоваться ему.

Насколько полезно обучение в тюрьмах — мнения расходятся; по Lombroso (306), оно имеет слабое или даже вредное влияние на психику преступника, что Pollitz называет странной точкой зрения (385). Принуждение к работе, само по себе многим ненавистно, зато «инструктивное трудовое призрение», которое Америка проводит в своих «реформаториях» (452), по-видимому, производит на преступников, особенно малолетних, хорошее действие; это — соединение работы с обучением; таким путем преступнику дается возможность усвоить знания, которые он может использовать по выходе из тюрьмы для улучшения своей квалификации и положения (180). На часть преступников не оказывают влияния даже лучшие исправительные учреждения, что особенно относится к профессиональным преступникам против собственности. Время между двумя наказаниями — чрезвычайно коротко (188). Далее, надо считаться с почти постоянной безрезультатностью попыток исправления у бродяг (435). Наконец, и это вытекает из природы вещей, гомосексуалисты сплошь неисправимы (140) в отношении своей склонности; это понятно из выводов 1-й части, и снова ставит вопрос о том, не имеем ли мы здесь дело, как и у других неисправимых, с расстройствами внутрисекреторной системы.

Антисоциальные индивидуумы могут также иметь хорошие наклонности, что доказывают опыты Gross’a (143), произведенные им по поводу одного пожара; он полагает, однако, что надзиратели тюрьмы сумели пробуждать в них эти наклонности.

Из внушаемых преступников некоторые, конечно, воздерживаются от новых преступных действий, благодаря условному осуждению и условному помилованию. По Dohn’a, число условно помилованных, которые не подвергались наказанию, равно четырем пятым. Он прибавляет, однако, что вероятие рецидива тем больше, чем дольше длится предварительное заключение. Rupprecht (411) верит также, что добрые намерения оказываются действительными, в течение некоторого времени; особенно трудно исправление для девушек, ставших на путь корыстного разврата; они редко могут противостоять влиянию пробужденной чувственности и соблазну легкого заработка.

Хорошее действие на психику преступника оказано, по-видимому, в Америке введением так называемых неопределенных приговоров?(452, 520), чего требовал Kraepelin (272) еще в 1880 г., на которые указывает также Mayer (239), требуя установления не сроков наказания, а характера обращения. В пользу этого высказывается и Sturm (466а), В американских Reformatory, которые, по мнению Pollitz’a (385), славятся вполне по заслугам, преступник сам определяет время своего заключения, так как он может постепенно перерабатывать свой характер и хорошим поведением добиться условного освобождения, продолжительность которого также не установлена заранее. Несомненно, среди преступников есть люди, из которых таким путем вновь воспитываются личности, пригодные для жизни на воле. Если тяжелый преступник не реагирует на такое к себе отношение, то обезвреживается путем очень долгого заключения. При таком отношении вызывается чувство соревнования в хорошем смысле слова, и в большей или меньшей степени смягчается неблагоприятное влияние заключенных друг на друга. Гнет отбываемого наказания, горечь, о которой говорит Oskar Wilde (156), отступает на задний план (256). Чувство справедливости, которое у многих преступников хорошо развито, как это видно из примеров (306), — снова оживает. Такие же благоприятные опыты, которые были описаны в Америке, сделал Finkeiberg в Витлихской тюрьме для малолетних (89). Чувство чести и долга вновь пробуждается, самостоятельные стремления и волевая деятельность расширяются. Очень важно, чтобы выпускаемые из тюрем не выбрасывались в жизнь без всякой поддержки (276, 138). Речь идет тут не о том, чтобы сунуть им несколько марок, но о том, чтобы предоставить им соответствующую работу; тогда некоторым удастся подняться путем честного труда. Успехи германских попечительств, по-видимому, невелики (502), чему не следует удивляться, так как не легко сделать правильный выбор; один бывший у меня на экспертизе портной, которому была предоставлена должность после того, как он просидел 3 года в тюрьме за грабеж, был уволен уже через 10 дней, а еще через восемь — совершил две кражи со взломом.

Преступники очень боятся рабочих домов (138); страх перед ними заходит иногда так далеко, что одним обитателем его было возведено на себя обвинение в убийстве, так как он предпочитал перенести всякое другое наказание (8).

Особенно тяжело переносят это пожизненно-осужденные. Tobben (471) указал на то, что они далеко не всегда принадлежат к неисправимым; это вполне понятно, так как тут речь идет ведь не об определенной категории преступников, но о людях, совершивших тяжелое преступление и заключенных теперь в тюрьму за это преступление; а не из-за образа мыслей. У них часто возникают психозы (410), и нередко они покушаются на самоубийство, если не видят никакого другого выхода (183).?

Телесные наказания большею частью отвергнуты. Они сохранялись короткое время в Дании, но были скоро отменены (476). Недавно ввели их в Венгрии (521). При очень большом вреде (187) они приносят лишь незначительную пользу. Marx (325) говорит, что чувство физической боли не оказывает продолжительного действия, но в отношении людей, страдающих, морально от телесных наказаний, следует обойтись другими мерами. Havelock Ellis (80) решительно высказывался против английских установлений, так как из-за них те, кто их перенес, и те, кто их применял, ожесточаются и теряют в своем человеческом достоинстве.

О смертной казни много писалось. Уже Holtzendorf (203) боролся против нее. Решительно отвергал ее Liepmann (247). Некоторые же являются ее сторонниками (290). Она, по-видимому, не достигает результатов, которых можно было бы от нее ожидать, ни в смысле уменьшения преступности, ни в смысле устрашения (422). Нередко мы видим, что преступники, которые не слишком считаются с жизнью других, не слишком дорожат и собственной жизнью и до последнего момента остаются равнодушными и даже циничными (309). Sommer (448) не может приписать смертной казни ни индивидуального, ни социально-педагогического действия.

Форма наказания, неизвестная германским законам — ссылка — оценивается весьма различно (325). На самого преступника она, по сообщению Heindl’a (160) не оказывает никакого благотворного влияния; моральна зараза действует слишком губительно.

О действии денежного штрафа мы можем здесь лишь упомянуть. Поскольку он не соразмерен с платежными способностями наказуемого — для богатого штраф не важен, так как он не является для него чувствительным, бедняка же, который вместо штрафа, порой, вынужден подвергнуться заключению, он ожесточает. Kraepelin называет штраф выдающейся имморальностью, Hentiug — выдающейся узаконенной глупостью (185).

---