Психологическая библиотека

Глава II. МЕХАНИЗМЫ КОНФЛИКТА

§ 8. РАЗВИТИЕ КОНФЛИКТА

1. Латентная стадия.

Конфликту как таковому предшествует (точнее – может предшествовать) латентная – скрытая – стадия, при которой есть все элементы конфликта, за исключением внешних действий. Формально говоря, в эту стадию можно включить пять последовательных событий или этапов развития конфликта.

Первое событие – возникновение объективной конфликтной ситуации, о которой уже подробно сказано выше. В принципе конфликтная ситуация может появиться одновременно с выявлением конфликта (в его открытой стадии) или, как говорилось выше, быть сознательно спровоцирована одним или обоим участниками. Но логически конфликтная ситуация – первое звено.

Второе событие – осознание хотя бы одним из субъектов своих интересов в этой ситуации. Понятно, что интересы могут быть ложно понятыми, искаженными либо реальными и объективными, но без их осознания дальнейшая борьба не имела бы основания.

Третье событие, тесно связанное с предыдущим, – осознание препятствия для удовлетворения своих интересов (в когнитивном конфликте – выявление иных взглядов). Здесь следует обратить внимание на то, что эти препятствия могут быть по меньшей мере троякого рода. Во-первых, они могут вытекать из объективной ситуации, безотносительно к позиции других лиц, которых мы могли бы рассматривать как потенциальных участников будущего конфликта. Например, химический завод регулярно нарушает требования по охране природной среды, загрязняя атмосферу. Причина – отсутствие водоохраняемых сооружений, система которых для данного вида химического производства еще технически не разработана, промышленность ее не выпускает. Интерес завода – изменить ситуацию, прекратить очевидное нарушение. Но конфликтовать ему пока что не с кем, разве только с изобретателями. Здесь конфликтная ситуация непосредственно конфликта за собой не влечет.

Во-вторых, препятствием для удовлетворения интересов участника могут быть его собственные субъективные качества. Предположим, что в том же примере завод мог бы создать очистные сооружения своими силами, но не проявил необходимой инициативы. С кем ему конфликтовать? Только внутри коллектива, а мы имеем пока в виду конфликт внешнего порядка.

Наконец, в-третьих, внешнее препятствие имеется, и оно объективировано, вернее, персонифицировано, например, в чиновнике министерства, не дающем согласия на дополнительные расходы для создания очистного сооружения. В данном случае препятствие может быть достаточно определенно заявлено и осознано, что является важным условием дальнейшего развития конфликта.

Мы говорим «важным», но не необходимым, потому, что иногда имеющееся препятствие остается несколько расплывчатым, неясным, туманным. Кто из чиновников конкретно виновен в задержке с дотацией? И надо ли конфликтовать именно с ним или с его начальником? Четкое представление о противнике может подчас сложиться лишь в ходе конфликта, после «пробных» действий обеих сторон.

Четвертое событие – это осознание своих интересов и соответствующих препятствий другой стороной. Разумеется, эта стадия может предшествовать третьей или совпадать с ней во времени. Ее может и не быть вообще – хотя бы по той причине, что интересы сторон могут совпасть и препятствий в этом случае не будет. Так произойдет, если чиновник министерства согласится с руководством завода и поможет создать очистную систему. Но в противном случае конфликт определится с достаточной четкостью, хотя еще не начнется.

Даже следующая – пятая  стадия не открывает конфликта. Она включает конкретные действия, предпринятые одной из сторон для отстаивания своих интересов (например, официальное обращение дирекции завода в министерство). Но отрицательный ответ на это обращение (стадия шестая) – это уже начало конфликта, поскольку позиции обеих сторон четко определились и начались практические действия друг против друга.

Названные нами шесть стадий не обязательно чередуются в указанной последовательности. Некоторые могут выпадать, другие – повторяться, последовательность их может быть иной. Выше приведена логическая схема, которая изображает «идеальный» случай развития конфликта вовне.

Очевидно, при этом конфликт перерастает в открытую стадию, которая характеризуется по меньшей мере тремя обстоятельствами. Во-первых, наличие конфликта становится очевидным для каждого из участников. При этом могут вступать в действие те рефлексивные игры, о которых говорилось выше: каждая из сторон будет стремиться «обыграть» другую.

Во-вторых, действия становятся практическими, они приобретают внешнюю форму, включая использование средств массовой информации, действия по захвату спорного объекта, насилие, угрозы и т.д.

В-третьих, о конфликте, вышедшем из латентной стадии, будут осведомлены третьи лица, посторонние, которые в той или иной степени в состоянии влиять на конфликт. Следует только заметить, что это влияние отнюдь не однозначно. Не нужно думать, что общественность обычно «гасит» конфликт; совсем напротив, она может ему содействовать, подогревая агрессивные настроения одной или обеих сторон, как это наблюдается, например, в межнациональных конфликтах.

В некоторых конфликтах заметен также переход к иному уровню, например, от личных отношений – к конфликту между группами, организациями. И наоборот, крупный социальный конфликт – в сфере властных отношений – «опускается» также и на микроуровень, меняя образ жизни и поведение отдельных людей.

2. Внешние действия.

Так как конфликт представляет собой отношение между людьми, группами или индивидами, он, как и всякое другое общественное отношение, состоит по меньшей мере из четырех элементов, хорошо изученных в юриспруденции применительно к юридически значимому поведению. В первую очередь, это сами субъекты, а также предмет конфликта, т.е. проблема, из-за которой возникло противоборство. Далее, сам процесс противоборства можно анализировать как с внутренней, психологической (субъективной), так и с внешней, объективной стороны. Таким образом, мы видим, что конфликтное поведение объективно состоит из противоположно направленных действий участников конфликта. Этими действиями реализуются, как отмечалось выше, большей частью скрытые от наблюдателя процессы в мыслительной, эмоциональной и волевой сферах конфликтующих сторон Чередование взаимных реакций, направленных на утверждение интересов каждой стороны и ограничение интересов противника, и составляет «живую», материальную «ткань» конфликта, его сущность как социального явления

Для полного понимания структуры конфликта и, следовательно, представления о том, как он развивался и чего в дальнейшем следует ожидать, указанные выше элементы необходимо анализировать в контексте реальной обстановки. Сами внешние действия участников сильно меняют свое значение в зависимости от места и времени действия. Временной фактор очень существен. Несвоевременное согласие или, напротив, отказ могут вызвать в конфликте результат, не соответствующий или даже противоположный тому, который ожидался заинтересованной стороной.

Все действия в конфликте можно – в достаточной мере условно – дифференцировать на основные и вспомогательные. К основным мы относим действия, непосредственно направленные на предмет конфликта, меняющие или сохраняющие от изменения существующее противоречие в интересах. Вспомогательные действия имеют подчиненную роль, обеспечивая выполнение основных, и сами по себе для решения центральной проблемы конфликта не предназначены.

С объективной точки зрения основные, внешние действия конфликтующих сторон можно разделить на две группы: наступательные и оборонительные.

Наступательные действия состоят в нападении на противника, повреждении его собственности, захвате спорного объекта, изоляции, изгнании, пленении противника и иных актах, которые направлены на прямое ущемление интересов противоборствующей стороны. Оборонительные действия заключаются в удержании спорного объекта, самозащите, защите от уничтожения или повреждения материальных ценностей, различных превентивных поступках и т.п. Главное различие между ними в том, что оборона – это попытка сохранить имеющееся на данный момент соотношение позиций в конфликте, охранить те свои интересы, которые реализовались до сих пор беспрепятственно, тогда как наступление меняет соотношение позиций и направлено на утверждение нереализованных интересов. Разделение между этими типами действий, однако, в достаточной степени условно, поскольку в реальной борьбе они тесно переплетаются между собой и легко переходят из одного в другое. Кроме того, наступление обычно, если не всегда, подразумевает сохранение и защиту уже достигнутых позиций Недаром говорят, что «наступление – лучший вид обороны».

Исходя из логики наших рассуждений, следует сказать, что есть еще и третий возможный тип действий. Это отступление, сдача позиций, объективный (полный или частичный) отказ от достижения своих интересов. Но отступление – это либо уже не борьба, а отказ от нее, либо, в других случаях, временный вынужденный ход или уловка, используемая для последующих наступательных или оборонительных действий. Будучи предпринимаемым отнюдь не во всех случаях, оно не является непременным атрибутом конфликта.

Рассматривая основные наступательные и оборонительные действия в конфликте с точки зрения их конкретной направленности, можно выделить несколько их главных разновидностей, характеризующих в определенной мере и разные типы противоборства.

а) Действия, направленные на захват и/или удержание спорного объекта. Поссорившись из-за красивой игрушки, один мальчик пытается выхватить у другого эту игрушку, другой крепко держит. е.е и не отдает; в конфликте из-за спорной территории одно из государств-соперников вводит на эту территорию свои войска, блокирует. е.е связь с другим государством, создает свою администрацию; влюбленный увозит чужую невесту со свадьбы, жених бросается в погоню; разведчик пытается выведать тайну у агента другой державы. Как мы видим, попытки захвата и удержания объекта в разных жизненных ситуациях осуществляются по-разному, что зависит и от характера объекта, и от типа или уровня субъектов. Для конфликтов между группами и крупными социальными общностями эти действия чаще всего представляют собой сложную, состоящую из ряда стадий, деятельность, включающую политические, военные, экономические и иные средства.

б) Создание помех и причинение косвенного вреда. Эти действия являются неотъемлемыми атрибутами «безобъектного» конфликта. При помощи этих действий блокируется чужая деятельность или наносится ущерб предметам чужой заинтересованности, снижается ее эффективность, хотя объект обоюдных стремлений может отсутствовать. Ребенок смотрит телевизор и мешает отцу писать книгу, несмотря на настойчивые просьбы отца, – разъяренный отец выключает телевизор. Заслон из полицейских преграждает путь демонстрации, опасаясь беспорядков; государства организуют экономическую блокаду нарушителю международных норм; человек бросает камень в чужую кошку, которая своими громкими криками мешает. е.му спать. Видно, сколь разнообразны случаи и варианты действий этого типа – их количество столь же велико, сколь и самих ситуаций. К этому же типу мы относим все случаи нарушения человеческих нравственных представлений, как, например, происходит, когда совершается проступок или преступление на глазах у других. Вмешиваясь, свидетель, говоря объективно, также действует по этому типу, поскольку создает помехи преступнику.

в) Задевающие и оскорбительные слова и действия. Это то, что у людей вызывает обиду, задевает самолюбие и честь, принижает достоинство у народностей, наций, слоев населения. В межличностном общении – это бранные слова и выражения, оскорбительные жесты, негативные личностные оценки, в других случаях – определенные дискриминационные меры в отношении граждан другой страны, пропагандистские выпады в адрес того или иного режима или религиозного уклада. Эти действия характерны прежде всего для конфликтов, базирующихся на более глубоких противоречиях, связанных с правами личностей, групп, крупных социальных общностей.

г) Подчинение и захват субъекта. Данная разновидность действий сводится в основном к проявлениям власти и существенному ограничению свободы других субъектов: проявления разных форм диктата в межличностных отношениях, жесткий контроль, пленение; колониальный захват, ограничение суверенитета нации или территориального образования и др.

д) Нанесение прямого физического ущерба (насилие). Эти действия всегда связаны с разрушением основного физического достояния противоборствующей стороны: причинением боли и телесных повреждений людям; ликвидацией групп и разрушением групповых структур; разрушением и разорением городов, территорий, государств. Из этих примеров видно, что субъекты разных уровней подвергаются деструктивным действиям разного масштаба и несколько различающимся по характеру. Однако обычно все действия данного типа включают физическое насилие над людьми.

Психологическое напряжение личности, ее «готовность» к применению насилия зависит не только от силы фрустрации, степени воздействия и концентрации проблем в настоящий момент. В этом смысле существенна и длительность воздействия «вредных» и иных провоцирующих факторов: долгое состояние экономической депривации, постоянная конфликтогенность среды обитания, многолетнее психологическое отчуждение. Криминологи обращают особое внимание на роль фрустрирующих факторов в биографии насильственных преступников[1]. В частности, установлено, что люди, бывшие жертвами насилия, издевательств, притеснений в детстве, во взрослом возрасте с большей вероятностью совершают насильственные преступления[2]. Прошлые фрустрации и конфликты как бы «накапливаются» в личности, формируя устойчивую предрасположенность и «готовность» к насилию.

На стереотипы массового сознания оказывают влияние различные институционализированные формы насилия, разрешенные в обществе и применяемые самим государством в отношениях со своими гражданами и другими государствами. Насильственное поведение властей или конкретных социальных институтов – законное или не вполне законное – воздействует на психологию людей, укрепляя их представления об эффективности крайних мер. Опасны по своему влиянию на массовое сознание несправедливые, антиправовые действия властей, поскольку авторитет и пример власти в данном случае расширяет представления о допустимости насилия (по типу «им можно, а мне нельзя?»).

Стереотипы и нормы насильственного поведения являются характерными атрибутами таких достаточно обширных – по крайней мере в нашей стране – субкультур, как армейская и тюремно-лагерная. Существенно, что многие элементы этих субкультур (фольклор, жаргон и т.п.) имеют достаточно широкое распространение во всем нашем обществе.

В малых группах – семьях, неформальных группировках – также можно найти источники формирования этих стойких психологических структур. Но главным образом здесь следует сказать о различных преступных группах, в которых самостоятельно вырабатываются определенные «этические» нормы, обеспечивающие их эффективное функционирование и выживание. Насилие в них обычно – поощряемый способ поведения, правда, если оно служит на пользу группе.

Утилитарное насилие, «сверхзащита» и «сверхвозмездие» – феномены, очень часто наблюдаемые в современной жизни и в международной практике. К сожалению, достаточное распространение имеет точка зрения, что насилие может решить проблему более быстро и эффективно, чем другие средства. Очень часто это лишь иллюзия, основанная на непонимании особенностей развития конфликтов. В явном виде или скрытом, немедленно или с отсрочкой во времени – «насилие порождает насилие»; насильственная спираль может длиться очень долго. И чем длиннее эта спираль, чем глубже противоречия, тем трагичнее возможные результаты конфликта и тем меньше шансов на его успешное разрешение.

3. Угрозы.

Наряду с выделенными типами действий в конфликтах часто используется такое средство воздействия на противника, как угрозы. Американский конфликтолог М. Дойч характеризует угрозы как выражение намерения сделать что-то, что повредит интересам другой стороны[3]. Это мнение правильно лишь отчасти, поскольку затрагивает лишь одну сторону угроз. Более верным нам представляется мнение Дж. Тедеши, что угрозы не просто выражают подобное намерение, но прежде всего ориентированы на то, чтобы принудить соперника содействовать своим целям[4]. Они представляют собой сообщения, сигнализирующие .о возможных вредных последствиях для другого, если этот другой не выполнит определенные условия, и строятся по формуле «если ты сделаешь (не сделаешь) А, то я сделаю В». Иными словами, угроза не есть прямое вступление в борьбу, а в определенном смысле апелляция к рассудку, здравому смыслу и чувствам противника, она же – пример жесткости позиции и бескомпромиссности. В международной практике, в частности в военных столкновениях, распространен метод ультиматумов, содержащих требование к другой стороне, в случае невыполнения которого противника ожидают жесткие санкции, вплоть до полного уничтожения.

Высказываемое в угрозе условие, как правило, касается предмета конфликта или его промежуточной, частной «темы». Например, если люди ссорятся из-за денег, высказываемые ими угрозы могут строиться по формуле «Если не вернешь деньги, то...»! Однако во время схватки, когда одна сторона нападает, а другая обороняется, угроза концентрируется на более частных моментах самой борьбы, выполняя тактическую и защитную роль: «если не уберешь руку...», «если будешь ко мне приближаться...» и т.д.

Угрозы могут быть выражены в борьбе, но применяются также и в процессе переговоров, выделяясь нередко в самостоятельную стадию в конфликте. Переговоры особенно характерны для конфликтов между крупными социальными субъектами (организациями, сообществами, партиями, государствами и т.п.) и часто применяются в военных действиях. Угроза, ультиматум высказываются, например, при помощи парламентеров (делегатов, делегаций), которые уполномочены только передать сообщения или, передав его, получить ответ, либо используются за столом переговоров в ходе обсуждения. В этих случаях условие может быть достаточно детализировано, включать перечень различных требований (как в случаях забастовок, например); учитывать фактор времени («если к такому-то времени не будет сделано то-то и то-то, то...») и т.п. В простых житейских ситуациях, в межличностных стычках условие, наоборот, может вовсе не высказываться, а лишь подразумеваться. Так, высказываемая в ответ на чье-либо требование прекратить хулиганские действия угроза «я сейчас тебе прекращу!» сообщает о возможности нападения на сделавшего замечание, если он не перестанет вмешиваться.

Применение угроз является также пусковым механизмом к насилию в конфликте. Поскольку угроза включает в себе не только условие, выполнение которого требуется от противника, но и предполагаемую возможность причинения противнику более существенного ущерба, угроза является как бы «мостиком» в более глубокие противоречия, в более острую форму борьбы. Угроза трактуется не только как жесткое требование, что само по себе – свидетельство бескомпромиссности, но и как показатель явной враждебности, выходящей за рамки актуальной проблемной ситуации. Например, угроза «если не уйдешь, кости переломаю!» может быть неприятна не столько своим требованием, сколько тем, что противник допускает для себя возможность столь враждебных акций, а значит – он вообще настолько враждебен. Ущерб, наносимый личности, ее самооценке этой стороной, может быть настолько значителен, что может побудить к ответному – карательному – насилию. Враждебная сторона угрозы вызывает и защитные действия, если само намерение противника вызывает страх.

Угроза – это в определенном смысле тактическое средство в конфликте. Тактика угроз вообще характерна для деструктивной модели поведения и соответствующего типа личности. Угроза – привычный метод действий террористов (заложники, угрозы взорвать самолет и т.п.) и государств с террористической идеологией. Можно вспомнить недавние заявления президента Чеченской республики, что в Москве будет развязан террор, если российское руководство не прекратит свое вмешательство в дела Чечни.

4. Динамика борьбы.

Если одна или обе стороны конфликта не пошли на уступки или кто-то из них не попытался уклониться от столкновения, начинается противоборство.

Конфликт, конечно, может прекратиться очень быстро, едва начавшись, если, скажем, значительный перевес сил одной из сторон обеспечил ей быструю победу. Но известно множество случаев, когда, наоборот, конфликт приобретает затяжной характер. Кроме того, быстрое завершение конкретной стычки не означает ликвидации конфликтной ситуации, и конфликт вскоре может разгореться с новой силой.

Особенно затяжной характер, как известно, имеют конфликты на межнациональной и политической основе. Корни многих нынешних конфликтов уходят в такое далекое прошлое и в такие глубины массовой психологии, что их истинные первопричины практически никому не известны. К таким примерам относятся и случаи кровной мести, распространенные в некоторых странах. Для затяжных конфликтов характерно чередование острых и относительно спокойных фаз, активного противостояния и периода своеобразной «ремиссии».

Длящийся характер имеют и многие разновидности межличностных конфликтов, например семейные. Для последних особенно характерна повторяемость одинаковых эпизодов, цикличность. Семейные ссоры часто повторяют одна другую, как бы осуществляются по одному сценарию. Угасая на время, они не ликвидируют истинной и часто скрытой причины разногласий.

Самая острая стадия конфликта, борьба, обычно представляет собой и чередование наступления и обороны, и применение различных действий, средств, набор которых может быть ограничен или неограничен, в зависимости от конкретных условий. Каждая сторона может придерживаться определенной общей стратегии, и тогда это чередование подчинено сознательному контролю. Острая фаза борьбы, прерываемая на время переговоров, возобновляется, если переговоры зашли в тупик или достигнутое соглашение было нарушено одной из сторон. Из международной практики известны многочисленные случаи срыва переговоров или нарушения соглашения о прекращении огня, которые вновь усиливают борьбу. Иногда сами переговоры используются кем-то из противников в тактических целях, как временная передышка.

Конфликт может развиваться в достаточно позитивном направлении и завершиться полным или хотя бы временным разрешением существующего противоречия. Но часто в нем преобладают тенденции иного свойства: борьба усиливается и обостряется, конфликт разрастается. Этот вариант динамики борьбы обычно именуют эскалацией конфликта. Остановимся на нем несколько подробнее.

5. Эскалация конфликта.

Внешненаблюдаемый аспект эскалации конфликта – это прежде всего интенсификация борьбы. Конфликт, как отмечает А.Г. Здравомыслов, развивается «по методу раскручивания спирали; действия одной стороны сопровождаются контрдействием другой, и это последнее контрдействие отнюдь не адекватно по масштабу своих последствий исходной точке конфликта»[5]. Подобные преобразования, происходящие по мере развития конфликта, достаточно адекватно описываются понятием «симметричного схизмогенеза», введенным американским антропологом Г. Бейтсоном[6]. Схизмогенез – это процесс изменения норм индивидуального поведения в результате «накопленного» взаимодействия между субъектами. Так называемый «дополнительный» схизмогенез имеет место в тех случаях, когда субъекты используют разные, взаимодополняющие модели поведения – например, настойчивость одного и уступчивость другого. В процессе общения все большая настойчивость может вести ко все большей уступчивости и наоборот – и так до распада системы отношений. Симметричный схизмогенез развивается в случаях, когда субъекты, взаимодействуя между собой, используют одинаковые поведенческие модели. На определенное поведение одного субъекта, например хвастовство, другой отвечает аналогичным, т.е. тоже хвастовством, но более интенсивным и т.д. Результатом здесь также может быть разрушение отношений.

Эскалация конфликта происходит именно таким образом, когда сталкиваются деструктивные модели поведения. Иными словами, она может быть охарактеризована как такое прогрессирующее во времени изменение конфликта, при котором последующие разрушительные воздействия сторон на интересы друг друга (помехи, давление, применение силы и пр.) выше по интенсивности, чем предыдущие.

Рассмотрим, как развивался в 1989—1992 гг. конфликт в Приднестровье[7]. Как уже отмечалось, движение за создание Приднестровской автономии, вызванное некоторыми акциями молдавского руководства, возникло осенью 1989 г. После проведения в приднестровских селах референдума, где большинство поддержало автономию, преследования русскоязычного населения усилились. Летом 1990 г. в Кишиневе некоторые русскоязычные, депутаты Верховного Совета Молдовы подверглись оскорблениям и избиениям. Тогда большинство депутатов-приднестровцев покинули Кишинев. 2 сентября 1990 г. было провозглашено создание Приднестровской Молдавской ССР (ПМ ССР) в составе СССР, позднее преобразованной в Приднестровскую Молдавскую Республику (ПМР).

Верховный Совет Молдовы признал создание этой республики незаконным. В ответ в Тирасполе, провозглашенном ее столицей, формируются отряды самообороны. В ноябре жители г. Дубоссары заняли на несколько часов помещения райсовета, суда и прокуратуры. В ответ последовала попытка ввести в город полицейские части Молдовы. Столкнувшись с сопротивлением жителей, полиция применила огнестрельное оружие, в результате чего были убиты трое жителей, 13 человек получили ранения.

В ноябре 1990 г. в большинстве населенных пунктов Приднестровья состоялись выборы в Верховный Совет ПМР, а затем – выборы президента и референдум о независимости ПМР («за» – 97,7% участников). В Приднестровье стали создаваться вооруженные формирования, а в 1991 г. было принято решение о создании республиканской гвардии. В течение 1991 г. – первой половины 1992 г. большая часть приднестровских районных и городских прокуратур и отделов полиции была передана под юрисдикцию ПМР. С марта 1992 г. конфликт начал перерастать в войну. Каждая из сторон, участвовавших в перестрелке, обвиняла другую в нападении, с обеих сторон имелись убитые и раненые. Обе стороны применяли автоматическое оружие, боевую технику, артиллерию, ракеты и др. Обе стороны фиксировали случаи насилия и убийства мирных жителей.

В марте 1992 г. руководство Молдовы предложило приднестровским руководителям в течение 48 час. прекратить боевые действия и сложить оружие. Тогда указом президента ПМР в Приднестровье было введено особое положение. Огонь был прекращен, но затем неоднократно возобновлялся.

В свою очередь, Президент Молдовы ввел чрезвычайное положение на той же территории. В Бендеры вошли войска, локальные бои в городе и соседних селах продолжались несколько дней. Мы отразили здесь лишь небольшую часть событий в Приднестровье, свидетельствующих об эскалации конфликта на этой территории. Из приведенного примера ясно видно, как действия одной стороны приводят к ответным действиям другой, но уже многократно усиленным и, в - свою очередь, вызывающим новые агрессивные поступки. Эскалация конфликта обычно настолько запутывает ситуацию, что найти «правых» или «виноватых» в конфликте уже становится невозможным.

Характеризуя эскалацию, мы пока что говорили о ее внешне наблюдаемых признаках. Но куда важнее определить те внутренние изменения в конфликте, которые ведут к подобным внешним проявлениям. Основное изменение, объясняющее причины видимой интенсификации конфликта, – смена предмета конфликта и, соответственно, формы взаимодействия.

Один из типичных и распространенных случаев, когда происходит заметное усиление и углубление конфликта, – это переход в споре, обсуждении, дискуссии от аргументов к претензиям, личным выпадам, даже физическому воздействию.

Критика в этом случае воспринимается как угроза самооценке личности, а попытки защитить самооценку ведут к смещению предмета конфликта уже в «личностный» план.

Характерным полуанекдотическим ответом на критику является знаменитая формула «сам дурак». Известно, что в самом факте критики может усматриваться посягательство на собственные интересы и стремление унизить, оскорбить. В тоталитарных и теократических режимах серьезная критика всегда рассматривается как угроза безопасности государства и жестоко преследуется – отнюдь не при помощи логической аргументации. В парламентских дебатах, в межгосударственных отношениях изложение иной точки зрения нередко трактуется как попытка учредить свой диктат, стать хозяином положения.

При этом нередко когнитивный конфликт – это просто «ширма», скрывающая за собой истинный предмет – проблему власти, дефицитных ресурсов, приоритетов. Во многом именно поэтому религиозные споры оканчивались затяжными войнами, а дискуссии об устройстве советского общества в 20—30-е годы – жесточайшими репрессиями. Наблюдавшееся в последние годы в нашей стране противостояние исполнительной и законодательной властей – в меньшей степени действительно необходимая теоретическая дискуссия, а в большей – борьба за власть, вызвавшая сильные социальные потрясения.

В конфликте интересов может произойти смена предмета. Один из типичных примеров такого изменения называется «утерей объекта». Его смысл сводится к тому, что противоборство, начавшееся из-за спорного объекта, перерастает в более глобальное столкновение, в ходе которого первоначальный предмет конфликта уже не играет основной роли. Ссора из-за границ садовых участков между соседями может перерасти во взаимную ненависть и причинение друг другу самых разнообразных личных неприятностей. Многочисленные конфликты в Закавказье и на Северном Кавказе, возникшие первоначально из-за территориальных претензий, привели к сильнейшей взаимной ненависти, геноциду против мирного населения. Объект в некоторых конфликтах может в какой-то момент просто перестать существовать, но остающиеся «незаживающие раны», последствия конфликта служат основанием для его новых яростных вспышек.

В описанном и сходных случаях происходит «генерализация» конфликта, переход к более глубоким противоречиям способствует возникновению множества разных точек столкновения. Конфликт распространяется на более обширные территории, меняет свой эпицентр.

В ходе эскалации конфликта может происходить и своеобразное «укрупнение» противоборствующих субъектов за счет привлечения все большего количества участников. Преобразование межиндивидуального конфликта в межгрупповой, численное увеличение и изменение структур соперничающих групп меняет и сам характер конфликта, расширяя набор применяемых в нем средств, как правило, за счет более эффективных силовых методов.

[1] Антонин Ю. М., Самовичев Е. Г. Указ. соч.

[2] Widom С. S. Child abuse, neglect and violent criminal behavior 33//Criminology. 1989. Vol. 27. n. 2.

[3] См.: Deutsch M. Op. cit. P. 217.

[4] См.: Tedeschi I. Т. Threats and promises//The structure of conflikt. N. Y., 1970. P 158.

[5] Конфликты и консенсус. № 3—4. С. 19

[6] Bateson G. Steps to an ecology of mind. L., 1972.

[7] Подр см.: Массовые и наиболее серьезные нарушения прав человека и положение в зоне вооруженного конфликта в г. Бендеры за июнь—июль 1992 г.// Независимая газета. 1992. 22 сент.