Преступник и преступление

Содержание

ПРЕСТУПНИК

ЧАСТЬ 1
I. Что такое преступник?
II. «Естественные» и прирожденные преступники
III. Всякий ли совершающий преступление сумасшедший?
IV. Не дикарь ли преступник?
V. Дегенерация и преступник
VI. Эпилепсия и преступник
VII. Анатомические признаки преступника
VIII. Психология преступника

ЧАСТЬ 2
I. Классификация преступников
II. Городской и деревенский преступник
III. Мафия и другие преступные сообщества

ПРЕСТУПЛЕНИЕ

ЧАСТЬ 1
I. Статистика и преступность
II. Факторы преступности
III. Физическое и физиологическое объяснение преступления
IV. Физиологическое влияние пола на преступность

ЧАСТЬ 2
I. Подражание и преступность
II. Пороки высших слоев общества и преступность
III. Крупные города, миграция и преступность
IV. Очаги преступности
V. Познание будущей преступности
VI. Преступность как тунеядствующая ветвь общественного дерева
VII. Противоречия подражания и преступность
VIII. Религия, мораль и преступность
IX. Криминология как часть социологии
X. Влияние богатства и бедности на преступность
XI. Цивилизация и преступность
XII. Законы, которыми управляются общества, и преступность
XIII. Метаморфозы и трансформации понятия преступности
XIV. Приемы совершения преступлений и социальная эволюция

Настоящая книга дает перевод лишь двух глав обширной работы Тарда «La philosophie pénale». Эти две главы представляют законченное и цельное изложение взглядов автора на важнейшие вопросы науки уголовного права — о «преступлении» и «преступнике». Будем надеяться, что издаваемый перевод поведет к большему ознакомлению русской публики со взглядами той новой социологической школы в криминологии, к числу сторонников которой принадлежал безвременно умерший Тард.

В одной из своих речей, произнесенной на местном торжестве в небольшом провинциальном городе Sarlat, в котором Тард провел значительную часть своей жизни, он говорил о свободе. Заметив, что есть люди, которые полагают свободу в силе и считают порабощением умаление престижа власти или военное поражение, и что для таких людей существует выбор только между тиранией и рабством, Тард закончил свою речь следующими фразами: «Я вам дам верное определение свободы... Видите ли вы из-за окутавшей вас тьмы, там, вдали, в тумане прошлого, этот тусклый светоч, этот мерцающий огонек, эту маленькую восходящую звезду? Когда-то она уже светила земле. Придет время — она загорится с новой силой, когда мир устанет в погоне за счастьем на всех путях, кроме пути сердца, истомится в поисках социального мира посреди ожесточенной борьбы эгоизма и разнузданности интересов и потеряет веру в нечестивый парадокс, будто без любви можно достигнуть мира, счастья, равенства и свободы!.. Не считайте иллюзией и не принимайте за падающий метеор эту звездочку, эту маленькую небесную лампаду. Не гасите ее, вы — пастухи, рабочие, все обездоленные сего мира! Поверьте мне, свобода — это братство, свобода — это любовь!» Вот слова, которые, быть может, было бы достаточно привести вместо предисловия для того, чтобы дать читателям представление о духовном облике автора, часть сочинения которого предлагается их вниманию. В них, в этих словах, сказался весь Тард: как человек, обладавший большой нравственной чуткостью, подкупающей добротой и необыкновенно привлекательной душевной мягкостью; как поэт, умевший писать только красиво, переплетая свое изложение то лирическими отступлениями, то смелыми, но всегда удачными и художественными образами, и как оригинальный истолкователь той общественной философии, в основе которой лежит оптимистическая вера, что основной социальный закон есть «ассоциация для жизни», а не борьба за жизнь, и что солидарность, а не социальные противоречия составляет залог прогресса человечества.
Тонко чувствующим, гуманным человеком, социологом-оптимистом, поэтом, умеющим каждой мысли придать картинную форму, Тард остается и тогда, когда разрабатывает вопросы, составляющие предмет науки уголовного права.

Среди криминалистов-социологов Тарду принадлежит такое же крупное место, как Ломброзо среди криминалистов-антропологов.

В то время как Ломброзо, который признает Тарда за самого остроумного и самого блестящего критика своих теорий, создал взгляд на преступника как на роковое порождение природы, и на этом взгляде построил свое учение о прирожденном типе преступника. Тард видит в преступнике прежде всего профессиональный тип, который находит себе объяснение главным образом в общих законах подражания и приспособления. Человек не рождается преступником, а делается им, сначала поддаваясь заразительной силе примера и затем приспособляясь к тому новому положению, которое создается для него фактом совершенного преступления.

Если Ломброзо обрекает криминалиста на почти безнадежную борьбу с органическими силами природы, то, напротив, у Тарда читатель найдет глубоко оптимистическое убеждение, что цивилизация как «цельная совокупность веры и знания, всех форм груда и власти, всех различных видов инициативы» представляет собой могущественную коалицию против армии преступников.

Обаятельная нравственная личность Тарда выступает в характере тех аргументов, которыми он нередко подкрепляет свои уголовно-правовые теории; эти аргументы — голос сердца, моральное чувство. По взгляду Тарда, необходимым условием ответственности нарушителя закона является его социальное сходство с окружающей средой, потому что нравственный императив требует для применения наказания установления солидарности в желаниях и убеждениях (désirs et croyances) между преступником и тем обществом, на законы которого он посягнул. Человек, по своеобразному воззрению Тарда, только тогда вполне виновен, когда в глубине души, в силу тех понятий о добре и зле, которые воспитала в нем окружающая среда, он сам осуждает содеянное им. Тард энергично восстает против утилитарных учений о целях наказания. Он думает, что видеть в наказании только процесс элиминации преступника или восстановление нарушенного правопорядка — это значит хотеть, чтобы отношение криминалистов и вместе с ними всего общества к совершенному преступлению имело чисто интеллектуальный характер и было лишено всякой эмоции. По его мнению, криминалисты утилитарного направления забывают, что разум сам по себе инертен и что только чувство представляет собой двигательную силу человеческой мысли и человеческого общества. Он осуждает смертную казнь, потому что «сердце протестует и восстает против нее». Самым сильным доводом против смертной казни Тард считает не соображение ее бесполезности для общества, а то моральное и эстетическое отвращение, которое она вызывает. «Я долго, — признается Тард, — пытался преодолеть в себе чувство ужаса перед смертной казнью и не мог».

«Преступник» и «Преступление» — две главы из знаменитой книги Тарда «La philosophie pénale». Как и все, что вышло из-под пера Тарда, она написана изящным стилем, богата смелыми образами и переполнена примерами из самых различных областей знания. Словом, ее изложение отличается теми же чертами, которые свойственны всем трудам Тарда и которые настолько выделяют их из произведений других криминалистов и социологов, что имя их автора не трудно узнать, не справляясь с подписью. В этом отношении Тард похож на своего славившегося энциклопедическими познаниями предка — каноника Жана Тарда, который однажды, будучи принят вместе с другими духовными лицами римским папой, так удивил последнего своими ответами, что тот, не зная его, воскликнул: « Tu es Tardus aut Diabolus!» («Ты — Тард или сатана!»).

Классики юридической психологии