Следователь или оперативный работник, проводящий розыскные мероприятия, постоянно сталкивается с потребностью оптимального выбора направлений работы при дефиците необходимой информации. Существенную помощь в этом случае, особенно при получении ориентирующей информации или при оценке ее надежности, оказывают, как свидетельствуют данные зарубежных правоохранительных органов, испытания на полиграфе.

Проблема испытаний на полиграфе уже неоднократно рассматривалась в отечественной юридической литературе. Она сложна и представляет собой тесно связанную совокупность вопросов естественно-научного, методического, юридического, этического и технического характера. Отсутствие достоверной информации о сущности, реальных прикладных возможностях и современном уровне развития испытаний привело к формированию искаженного представления и проверках с помощью полиграфа, часто неверно именуемого "детектором лжи".

Несколько предварительных замечаний.

Первое, на что следовало бы указать, это - достаточно широкое применение во многих странах Северной и Латинской Америки, Европы и Азии испытаний на полиграфе в целях объективного установления отношения конкретного человека к известным ему сведениям или фактам. Причем в правоохранительной практике проверки на полиграфе, как правило, используются не в интересах получения судебных доказательств для вынесения решения по делу, а для содействия следователю в выборе более перспективного и чем-то обоснованного направления его работы.

В частности, в США, Канаде, Израиле, Индии, Венгрии и других государствах традиционными задачами , решаемыми с помощью полиграфа, являются "сужение круга подозреваемых, установление факта совершения преступления, идентификация виновного и создание условий для дачи им правдивых показаний, выявление пропусков или преувеличений в сообщаемых показаний, сбор дополнительной информации о расследуемом преступлении". Круг проверяемых на полиграфе в практике работы зарубежных правоохранительных органов достаточно велик - подозреваемые, обвиняемые, свидетели, потерпевшие, истцы. И даже в условиях повышенного внимания законодательства и общества в этих странах к правам и свободам человека в связи с испытаниями на полиграфе не возникает неразрешимых проблем юридического, морально-этического или узко профессионального характера.

Второй важный момент - достоверность испытаний на полиграфе. Исследования, проведенные Американской ассоциацией операторов полиграфа, показывают, что в зависимости от обстоятельств получения информации в 87-96% случаев имел место положительный для расследования эффект. Независимое изучение в 1978 г. данного вопроса министерством юстиции США обнаружило. что результативность проверок, в смысле получения правильно ориентирующей следователя информации, сказалась порядка 92% .

Именно этим можно объяснить постоянное расширение объемов испытаний на полиграфе, которые, например, в Японии практикуются с 1956 г. и на 90 % приходятся на сферу деятельности полиции: в начале 60-х годов осуществлялось 3,5-4,0 тыс.испытаний в год, а в начале 70-х годов - более 5 тыс. проверок ежегодно. В Индии в в 1969 г. при Центральной криминалистической лаборатории Центрального бюро расследований был создан Отдел полиграфа. Выступая в 1985 г. на 6-й Всеиндийской криминалистической конференции, генеральный директор Управления развития полиции МВД Индии призвал шире использовать "эту научно-обоснованную методику допроса". В Польше "применение полиграфа для расследования уголовных дел и оценки результатов следствия" осуществляется с 1963 г. и подкреплено решением верховного суда от 25.09.1976 г.

Третье. Естественно, что в правовом государстве принципиально новые средства получения информации в ходе допроса человека могут быть введены в практику только решениями законодательной власти. В частности, интересно отметить, что Конгресс США, приняв в последние семь лет ряд законов, упорядочил применение проверок на полиграфе в федеральных ведомствах и в частном секторе страны. Более того, в 1990 г. Конгресс "санкционировал расширение использования полиграфа правоохранительными органами", обратив внимание на то, что бы "это расширение, в частности, предусматривало повышение контроля за качеством проведения проверок". Во исполнение этой директивы Ассоциация операторов полиграфа полиции США разработала и начала внедрять в практику (при содействии Международной ассоциации офицеров полиции) общенациональную программу по совершенствованию качества проверок на полиграфе, выполняемых в правоохранительных целях.

Возникает резонный вопрос - возможно ли, чтобы в развитом обществе с детально разработанной системой законодательства регулирования и достаточно жесткими мерами контроля к практическому применению был допущен метод с сомнительной научной основой? Конечно, нет.

В юридической науке и практике нашей страны отношение к испытанию на полиграфе сложилось иное: далее немногочисленных высказываний и призывов более внимательно не пошло. Проводившиеся же отдельными органами МВД и прокуратуры в конце 70-х. годов поисковые исследования по использованию полиграфа в оперативно-розыскных целях были вскоре запрещены.

При обсуждении проблемы испытаний на полиграфе часто наблюдаются смешение и некомпетентное толкование естественно-научных, правовых, технических и иных вопросов. Возражения против испытаний на полиграфе базируются, например, на том , что психофизиологические реакции человека на реальные объекты и явления не могут быть четко соотнесены с устанавливаемыми по делу обстоятельствами. Как следствие этого оценка реакций и результаты всего испытания "полностью зависят от усмотрения лица, производящего допрос". В конечном итоге такие рассуждения приводят к мнению о полной субъективности выводов операторов полиграфа, а потому - к неприемлемости этих выводов в уголовном процессе. Наиболее концентрированно возражения этого рода изложены М.С.Строговичем, утверждавшим, что процесс выявления информации с помощью полиграфа "уже давно скомпрометировал себя как лженаучный метод" и в силу этого он "должен быть отвергнут решительно и безоговорочно".

Соответственно в некоторых учебниках криминалистики испытание на полиграфе охарактеризовано "антинаучным и нравственно недопустимым методом". В работах же по теории криминалистики об испытаниях на полиграфе, как одном из криминалистических методов, не упоминается вообще.

Для аргументации научной обоснованности рассматриваемого метода обратимся к природе явления, лежащего в основе испытания на полиграфе. Психофизиологический способ получения информации от конкретного человека в результате оценки его отношения к сообщаемым ему фактам либо к предъявляемым ему предметам или лицам базируется на объективно существующей связи между скрытно протекающими процессами в психике данного человека и аппаратурно наблюдаемыми извне физиологическими проявлениями жизнедеятельности его организма.

В основе этого способа лежит феномен, который, по мнению ученых, является одним из фундаментальных механизмов психофизиологии человека. Суть феномена заключается в том , что внешний стимул (в нашем случае - предъявляемый предмет, заданный вопрос, сообщенный факт), несущий человеку информацию о запечатленном в его памяти событии ( и потому являющийся значимым в конкретной ситуации проводимого наблюдения), устойчиво вызывает психофизиологическую реакцию, превышающую реакции на аналогичные стимулы, предъявляемые в тех же условиях, но не увязываемые с упомянутым событием, т.е. не несущие ситуационно-значимой информации.

Помимо испытаний на полиграфе, этот феномен устойчиво наблюдается и активно используется в ряде практических задач - например, при контроле эффективности обнаружения или классификации целей в процессе операторской деятельности, при предъявлении человеку субъективно значимых для него стимулов в целях диагностики или клинического исследования неврозов и т.д.

При реализации психофизиологического феномена в ходе проверки на полиграфе в качестве значимых стимулов могут выступать предметы, факты или лица, в том числе и связанные с обстоятельствами уголовного дела. Последнее и является той основой, на которой строится получение ориентирующей следователя информации. Оценивая соотношение психофизиологических реакций на те или иные стимулы, оператор полиграфа выносит суждение о субъективной значимости этих стимулов для проверяемого человека и приходит к выводу о сокрытии (или не сокрытии) этим человеком интересующей следствие информации.

Сложность проверки на полиграфе заключается в том, что до настоящего времени в психофизиологических реакциях не обнаружено специфических признаков, указывающий на природу вызвавших эти реакции психических процессов (например, удивление, утаивание информации, испуг и т.д.). В связи с этим отделение реакций, обусловленных утаиванием информации, от реакций иной природы сопряжено в ходе испытания на полиграфе со значительными трудностями.

Естественно возникает вопрос: как, каким образом, из оценки реакций возникает информация, способная дать оперативный эффект? Поясним этот процесс на следующем примере.

Допустим, в процессе выполнения поисковых мероприятий конкретный опрашиваемый утверждает, что не знает преступника ни по имени и фамилии, ни по его кличке. Пытаясь докопаться до истины, оперативный работник или следователь предъявляет этому человеку на опознание пять фотографий, среди которых имеется и фотоснимок преступника. Однако опрашиваемый упрямо стоит на своем, заявляя, что среди предъявленных лиц он преступника опознать не может. Таким образом, после опознания сотрудник правоохранительного органа сталкивается с двумя версиями: опознающий действительно не опознал преступника и опознающий опознал преступника, но скрыл это.

Чем может в подобной ситуации помочь этому сотруднику оператор полиграфа?

После получения от опознающего его добровольного согласия на проверку (об этом - немного ниже) и предварительного собеседования с ним оператор полиграфа вновь предъявит по очереди (с интервалом 10-15 сек. )использовавшиеся ранее при опознании фотографии. Каждое предъявление сопровождается вопросом: "Вам известен этот человек?". Подобным образом оператор полиграфа предъявит определенное количество фамилий, среди которых будет фамилия преступника, а среди перечня имен и кличек- имя и кличка преступника.

Для человека, знакомого с преступником, предъявляемые в ходе испытания фотография, фамилия, имя и кличка преступника будут субъективно более значимы, чем остальные стимулы, и вызовут более выраженные психофизиологические реакции. Для незнакомого с преступником человека все стимулы будут равноценно нейтральными. Появление выраженной реакции на тот или иной стимул в последнем случае будет носить случайный характер, и априорная вероятность того, что какой-то из стимулов однородного ряда окажется значимым, равна 1/5 (или 0.2).

Если же в случае испытания на полиграфе у опрашиваемого лица выраженные реакции станут устойчиво появляться на признаки преступника (т.е. на его фотографию, фамилию и т.д.) , то вероятность случайности такого совпадения будет уменьшаться с увеличением числа признаков. На основании таких реакций опрашиваемого лица оператор полиграфа приходит к суждению о том, что их появление носит, по-видимому, неслучайный характер и признаки преступника, несмотря на отрицание, вероятно, хорошо известны этому лицу.

Иными словами, если до проверки на полиграфе обе выдвинутые выше версии были равновероятными, то после проверки вторая представляется более вероятной и более предпочтительной при планировании последующих оперативно-розыскных и следственных мероприятий.

При всей простоте приведенного выше примера он позволяет сделать ряд выводов, имеющих принципиальное значение для понимания сущности испытания на полиграфе.

Во-первых, полиграф, кроме псизофизиологических реакций в ответ на предъявляемые проверяемому человеку стимулы, ничего не регистрирует и никакую ложь или правду сам по себе выявить не может. И оппоненты данного метода совершенно правы, заявляя, что такого прибора, как детектор лжи, не существует.

Во-вторых, формируя ту или иную версию относительно событий, представляющих тактическо-организационный и оперативный интерес, и подвергая ее проверке по определенной логически обоснованной системе, оператор полиграфа в результате проведенного испытания получает об исследовавшейся версии объективную информацию. На этой основе он может предположить, что имеет место факт утаивания проверявшемся лицом тех или иных сведений. И тут уж никак нельзя согласиться с мнением некоторых противников полиграфа, заявляющих, что достоверная расшифровка показаний лайдетектора в смысле искренности или неискренности ответов испытуемого невозможна.

И наконец, в-третьих. Сфера прикладного применения испытаний на полиграфе (во всяком случае - на современном этапе) определяется самой природой получаемых с помощью этого прибора результатов, которые носят вероятностный характер. Хорошо известно, что доказательственное значение имеет лишь категорический положительный или отрицательный вывод, вероятное заключение не является доказательством и может быть использовано лишь в следственных и оперативно-розыскных целях. Таким образом, единственной сферой практического приложения данного психофизиологического метода деятельности правоохранительных органов является получение ориентирующей криминалистически значимой информации. Это правило является универсальным для всех стран, применяющих полиграф в оперативно-розыскной и следственной практике. Но как и из каждого правила, из него есть исключения. В США, Польше, Канаде в некоторых случаях по отдельным классам уголовных или гражданских дел разрешено (при предварительной договоренности защиты и обвинения) использовать данные испытания на полиграфе в качестве доказательств.

Конечно, приведенный нами для иллюстрации метода пример может вызвать ряд вопросов. И одним из первых, по видимому, окажется вопрос о том, как установить, является ли реакция выраженной или нет?

В зарубежной методологии уже несколько десятилетий назад был разработан бинарный принцип оценки реакций (реакции делились на две группы - "сильная реакция" и "слабая реакция"), который оказался достаточно эффективным для решения практических задач. В настоящее время уже существуют и используются компьютерные системы оценки, позволяющие производить значительно более тонкий анализ данных, регистрируемых в ходе испытания на полиграфе.

Еще одним крайне важным вопросом для правильного понимания рассматриваемой нами проблемы является вопрос о добровольности согласия на прохождение проверки с помощью полиграфа.

В странах, допускающих применение полиграфа в правоохранительных целях, принцип добровольности испытания на полиграфе имеет четкое юридическое закрепление. Например, в Канаде, приступая к проверке на полиграфе, оператор убеждается, что субъект осознает: проверка - процедура добровольная, и он является добровольным участником этой процедуры. Проверяемого информируют о его правах и просят дать письменное согласие по установленной форме. В США права проверяемого на полиграфе лица гарантируются кодексом Миранда. Аналогичная система существует и в Польше.

Мотивы добровольного согласия могут быть самыми различными. По оценке канадских операторов, правдивые лица более охотно соглашаются на проверку на полиграфе, чем лживые. Когда у невиновных проверяемых спрашивают, почему он дали согласие на испытание, выясняется, что они не желали оставаться под подозрением и охотно воспользовались возможностью продемонстрировать свою честность и невиновность.

Это же констатирую и американские специалисты: вера в эффективность полиграфа в ходе расследований настолько велика, что подозреваемые или их адвокаты часто запрашивают проведение этой процедуры в оправдательных целях. По данным министерства обороны США, такие проверки составляют более 15% от общего числа испытаний на полиграфе, проводимых при расследовании уголовных преступлений в вооруженных силах, и исчисляются они ежегодно тысячами.

Согласие подвергнуться испытанию дают подозреваемые и обвиняемые в совершении преступления люди. Идут на это они по разным причинам. Некоторые надеются благополучно "проскочить" через процедуру проверки (этому, в частности, способствует бытующее и за рубежом представление о несерьезности процедуры испытания, в ходе которой можно легко обмануть оператора полиграфа) и тем самым отвести от себя подозрение.

Характерно, что в странах, использующих полиграф в правоохранительных целях, юридически закреплено, что отказ человека от испытания не квалифицируется как признак его вины и не влечет для него каких-либо неблагоприятных последствий.

Строгая добровольность испытаний на полиграфе (то ли неизвестная противникам этого метода, то ли умышленно замалчиваемая ими) демонстрирует очевидную несостоятельность утверждения, что применение полиграфа есть нарушение презумпции невиновности в отношении испытуемого.

Принцип добровольности проверки на полиграфе делает также несостоятельным и такай упрек в адрес этого метода, как то, что он якобы лишает обвиняемого свободы его разума и воли при осуществлении своей защиты. Наоборот, действия оператора полиграфа направлены на сохранение оптимального для процедуры проверки, не перевозбужденного состояния испытуемого. В противном случае результат испытания становится ненадежным и может привести к грубейшим ошибкам. В зарубежной полицейской практике применения полиграфа известны далеко не единичные случаи тяжелых последствий из-за нарушения этого принципиально важного условия испытаний.

Испытание на полиграфе требует осторожного и строго профессионального подхода к использования данного метода. Канадские специалисты справедливо отмечают, что полиграф не является непогрешимым. Это инструмент, который, подобно другим, доступен для неправильного использования и злоупотреблений. Для того, чтобы полиграф эффективно применялся по назначению, важно иметь благонадежного и хорошо обученного оператора полиграфа.

Наивно было бы полагать, что внедрение полиграфа в деятельность правоохранительных органов решило все вопросы борьбы с преступностью. Но испытание на полиграфе, как средство криминалистической диагностики, имеет вполне конкретную сферу своего применения и в соответствии с этим должно занять подобающее место в арсенале современных средств отечественной криминалистики.