ТРАДИЦИОННЫЕ ВИДЫ СУДЕБНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ

Судебно-психологическая экспертиза потерпевших по фактам сексуального насилия

При расследовании дел о сексуальном насилии краеугольным камнем является оценка состояния жертвы, а именно установление факта нахождения потерпевшей (потерпевшего) в беспомощном состоянии, поскольку изнасилованием является половое сношение, совершенное с использованием беспомощного состояния потерпевшей (в дальнейшем при мы будем упоминать только о потерпевшей). Законодатель указывает, что беспомощное состояние предполагает неспособность понимать характер и значение действий сексуального характера и невозможность оказания сопротивления в силу физического или психического состояния жертвы. Существуют различные классификации беспомощного состояния потерпевших (Л.А. Андреевой, Я.М. Яковлева, А.Н. Игнатова). Классификации двух последних авторов разводят физический и психический аспекты беспомощности. Психический аспект включает в себя: во-первых, неспособность потерпевшей адекватно осознавать явления окружающей действительности; во-вторых, неспособность потерпевшей правильно оценивать ситуацию и социальное значение происходящего и, наконец, отсутствие у потерпевшей способности (либо возможности) выражать свою волю. Как правило, перед экспертом-психологом ставится задача установления способности потерпевшей правильно оценивать ситуацию, понимать характер и значение совершавшихся с нею действий, социальное значение происходивших с нею событий, а также способности оказывать сопротивление сексуальным посягательствам (следует отметить, что подавляющее большинство экспертиз данного вида назначается в отношении малолетних и несовершеннолетних потерпевших). Согласно Комментариям к новому УК, перед СПЭ может ставиться задача и определения психического состояния потерпевшей в период совершения в отношении нее сексуального насилия в тех случаях, поскольку “робкие, неопытные девушки могут не оказать сопротивления решительным действиям насильника, подчиниться его воле, находясь в состоянии психологического ступора” (7). Использованное Толкователем понятие “психологический ступор” не совсем точно: здесь следует говорить о состояниях фрустрации (безвыходности), растерянности либо стресса, которые могут обусловливать существенную дезорганизацию психической деятельности (о чем будет более подробно сказано в последующих главах). Вместе с тем, это не меняет важности подобного толкования, поскольку “в этих случаях с учетом заключения психологической экспертизы состояние потерпевшей может быть признано беспомощным”.

Здесь следует остановиться на таких категориях, как понимание характера сексуальных действий и понимание их значения. Понимание характера действий посягателя предполагает, что потерпевшая в состоянии правильно отразить их содержательную сторону на основе своей информированности в вопросах пола (в частности, о существе половых взаимоотношений, формах их проявления, физиологических аспектах сексуальных отношений, деторождении, а также о социально одобряемом возрасте вступления в сексуальные контакты). Что касается понимания значения действий, то оно обусловливает их смысловое оценивание и предполагает осознание: а) отношения своих мотивов и целей в сложившейся ситуации с мотивами и целями посягателя; б) отношения последствий действий посягателя с дальнейшими жизненными перспективами потерпевшей; в) отношения этих действий к существующим морально-нравственным и правовым нормам (11).

М.М. Коченов определяет способность несовершеннолетних потерпевших правильно понимать характер и значение совершаемых с ними действий как совокупность психологических особенностей, обеспечивающих понимание сексуальной направленности действий посягателя, возможных биологических и социальных последствий этих действий, принятых в обществе нравственно-этических оценок посягательств на половую неприкосновенность, проявляющаяся в конкретной ситуации конфликтного взаимодействия с посягателем (10). Указанная способность обусловливается различными факторами, как внешними, так и внутренними. К внешним относятся особенности криминальной ситуации, ее сложность и динамика. Например, сексуальное посягательство совершено группой лиц, в позднее время суток, в незнакомом для потерпевшей и, как правило, уединенном месте. Нередко изменения обстоятельств, действий посягателей происходят очень быстро и потерпевшая просто не успевает воспринимать и оценивать их. Внутренние факторы включают в себя уровень психического развития потерпевшей, ее психическое состояние в исследуемой ситуации, личностные особенности, специфический жизненный опыт (осведомленность в сфере сексуальных взаимоотношений, интерес к этой стороне жизни). Так, частными объектами СПЭ в данном случае являются психические процессы (восприятие, мышление), типологические свойства нервной системы, акцентуации (“заостренные черты”) характера, а также уровень сформированности морального сознания. Исследования, проведенные в ЦСК ЛСЭ, показали, что значительная часть потерпевших выявляла так называемый тормозный тип нервной системы. В экстремальных ситуациях для них характерны быстрое истощение процессов возбуждения, нарастание торможения, что на поведенческом уровне может выражаться в нерешительности, “заторможенности”, растерянности, трудностях в принятии решений, полезависимости. Кроме того, жертвам сексуального насилия, как правило, присущи высокая эмоциональная чувствительность к широкому спектру внешних воздействий (и в особенности к грубости, несправедливости, угрозам, неприятностям с близкими людьми, динамичным ситуациям, требующим принятия ответственного решения), подверженность колебаниям настроения (от приподнятого до подавленного; причем в подавленном состоянии нарастает пассивность, растерянность, пессимистическая оценка ситуации и собственных возможностей в решении проблем, трудности в принятии решений), повышенная внушаемость, а также некоторая легкомысленность, морально-нравственная незрелость, склонность к приключениям и риску. Что касается такого фактора, как уровень интеллектуального развития, то, по нашим данным, он не является решающим в определении вероятности потерпевшей стать жертвой сексуального насилия (более 80% потерпевших выявляет средний уровень интеллектуального развития и только 7% - низкий) (23). Это подтверждает тезис о том, что в значительной степени способность потерпевшей понимать характер и значение действий посягателя связана с развитием морального сознания . Когнитивная составляющая морального сознания связана со знанием и пониманием существующих морально-нравственных норм, а также - со способностью полноценно анализировать и адекватно соотносить сложившуюся ситуацию с этими нормами. Личностная составляющая морального сознания включает в себя отношение личности к действующим моральным нормам и субъективное принятие этих норм. При этом, психологическим критерием неспособности потерпевшей понимать характер и значение совершавшихся с нею действий является неразвитость когнитивной составляющей морального сознания.

Рассмотрим признаки, которые могут указывать на то, что потерпевшая не была способна понимать характер и значение совершавшихся с нею действий и оказывать сопротивление, а потому являющиеся основанием для назначения СПЭ.

Во-первых, данные о пассивном поведении потерпевшей в криминальной ситуации. Это обстоятельство нередко дезориентирует следственных и судебных работников, позволяя им подпускать предположение о том, что потерпевшая была согласна на половой контакт. (при этом, как правило, обвиняемый настаивает на его добровольности). Вместе с тем, экспертная практика показывает, что едва ли не в 90% случаев пассивное поведение потерпевшей свидетельствует о полной либо в значительной степени ослабленной ее способности понимать характер и значение действий посягателя и оказывать сопротивление.

Во-вторых, отсутствие у потерпевшей глубоких эмоциональных реакций на случившееся. С одной стороны это могло бы свидетельствовать о том, что у нее отмечается недостаточное развитие личностной составляющей морального сознания, т.е. несформированность отношения к существующим морально-нравственным нормам либо неприятие этих норм. Как уже отмечалось выше, это не может служить критерием неспособности понимать характер и значение сексуальных действий и оказывать сопротивление. Однако, чаще это является свидетельством несформированности когнитивной составляющей морального сознания. В таком случае потерпевшая не в состоянии полностью либо в определенной степени осознавать характер и значение действий посягателя вследствие недостаточной информированности о сексуальных взаимоотношениях, о принятых в обществе моральных нормах, регулирующих эти отношения.

В-третьих, в ходе следствия в процессе общения с потерпевшей, ее родителями, близкими, педагогами может возникнуть предположение относительно ее отставания в психическом развитии, не связанного с психическим заболеванием. Например, следствие не располагает медицинской документацией относительно психического здоровья потерпевшей или, наоборот, имеет информацию о том, что девушка не состоит на учете в психиатрических медицинских учреждениях. Вместе с тем, она обнаруживает легковесность суждений, не соответствующих ее возрасту и уровню образования, неадекватную реакцию на случившееся и т.д.

В-четвертых, известно, что в момент сексуального насилия или в период, предшествовавший ему, потерпевшая обнаруживала признаки соматического заболевания , которое могло существенно повлиять на ее способность оценивать ситуацию и оказывать активное сопротивление. Это может быть пневмония, острый процесс в одной из систем организма, либо хроническое заболевание, анемия и т.п.

В-пятых, сведения о некоторых характерологических особенностях потерпевшей, таких как вялость, инертность, пониженная уверенность в себе, застенчивость, замкнутость, низкая устойчивость к стрессовым ситуациям и т.д. Как правило, подобные личностные особенности обусловливают легкость возникновения в экстремальных ситуациях состояний фрустрации (безвыходности), растерянности, тревоги, а также - пассивные формы реагирования.

В-шестых, информация о неблагоприятных условиях воспитания потерпевшей. Например, если в семье практикуется авторитарный тип отношения родителей к ребенку, то систематическое подавление самостоятельности последнего обычно приводит к нерешительности, неумению принимать решения в новых, необычных ситуациях и т.д. Подобные качества могут формироваться и в условиях гиперопеки со стороны родителей.

Говоря о жертвах сексуального насилия, следует остановиться еще на одной проблеме, нередко встречающейся в следственной практике. Это - виктимное поведение потерпевшей. При этом, следует различать поведение личности, ставшей жертвой насилия, и собственно виктимное поведение, т.е. провоцирующее преступление против себя или создающее объективно способствующую ему ситуацию. Например, девушка легко идет на знакомство со случайными людьми, нередко значительно старше ее по возрасту; охотно принимает от них приглашения пойти в бар, ресторан либо домой к кому-либо из новых знакомых; ведет себя свободно, порой развязно; демонстрирует свою “взрослость” в манерах поведения, одежде, тематике разговоров; курит и употребляет алкогольные напитки со своими случайными знакомыми; прямо или косвенно авансирует возможную близость. Вместе с тем, как показывает экспертная практика, чаще всего, мотивами такого поведения потерпевшей являлись привлечение к себе внимания, социальное одобрение, самоутверждение, но отнюдь не вступление в интимные отношения. Более того, при изменении ситуации, когда становятся очевидными намерения нового знакомого или знакомых, девушка выявляет явное нежелание к сексуальным контактам, что влечет за собой психическое давление или физическое насилие со стороны посягателя, состояние фрустрации у потерпевшей.

Нельзя не остановиться и на проблеме соотношения способности потерпевшей понимать характер и значение сексуальных действий и ее возраста. Исследования М.М. Коченова и Л.П. Конышевой показали, что нет однозначного соответствия между этой способностью и возрастом жертвы сексуального насилия. Так, девочка-подросток может дать согласие на сексуальные отношения со взрослым человеком ( что могло бы свидетельствовать о ее способности понимать их характер и значение), однако не потому, что действительно понимает это, а вследствие того, что под воздействием взрослого подобные действия могут осознаваться неправильно, искаженно (11, 12). В то же время, если жертва сексуального посягательства не достигла восьмилетнего возраста, совершенно однозначно, что в силу своего психического развития она не в состоянии понимать характер и значение сексуальных взаимоотношений, несмотря на то, что может иметь о них определенную информацию. Непонимание характера и значения действий посягателя полностью исключает способность оказания сопротивления.

Даже в тех случаях, когда имеются сведения о том, что девочка отталкивала насильника, царапала его и т.п., это означает, что она оказывала сопротивление насилию (на что способен в силу своих возможностей и совсем маленький ребенок), но не сексуальному насилию со всеми вытекающими последствиями.

Какие же вопросы целесообразно поставить на разрешение СПЭ при расследовании дел о сексуальном насилии?

1. Имеются ли у испытуемой индивидуально-психологические особенности (не связанное с психическим заболеванием отставание в психическом развитии, характерологические черты, свойства эмоционально-волевой сферы), которые могли существенно повлиять на ее поведение в исследуемой ситуации?
2. Каково было психическое состояние потерпевшей в ситуации составляющей содержание уголовного дела?
3. Учитывая индивидуально-психологические особенности испытуемой и содержание исследуемой ситуации, была ли испытуемая в состоянии понимать характер и значение совершавшихся с нею действий?
4. Учитывая индивидуально-психологические особенности испытуемой и содержание исследуемой ситуации, была ли испытуемая в состоянии оказывать сопротивление?

Следует отметить, что в тех случаях, когда экспертиза проводится в отношении испытуемых, не достигших восьмилетнего возраста, нет смысла ставить вопросы о понимании характера и значения действий посягателя и способности потерпевшей оказывать сопротивление (по причинам, указанным выше). В таких случаях следует ставить вопросы, касающиеся способности потерпевшей адекватно воспринимать обстоятельства дела, запоминать их и давать о них правильные показания. При этом, целесообразны и вопросы относительно повышенной склонности к фантазированию и повышенной внушаемости испытуемой.

Когда мы говорим о виктимном поведении потерпевшей, возникает еще одна достаточно сложная проблема, связанная с процессом взаимодействия посягателя и потерпевшей. Дело в том, что несовершеннолетний посягатель в силу своего социального опыта, уровня психического развития, личностных особенностей не всегда в состоянии правильно оценить возраст, психическое состояние потерпевшей, мотивы ее поведения. В таких случаях поведение потерпевшей может быть истолковано если и не как стремление к сексуальным отношениям, то, по крайней мере, замаскированная готовность к ним. Если учесть тот факт, что и потерпевшая, не имея мотива вступления в половую связь, до определенной степени может испытывать заблуждения относительно истинных намерений посягателя, вполне вероятна ситуация, когда оба участника взаимодействия неадекватно воспринимают и оценивают мотивы поведения, психическое состояние друг друга, стремятся реализовать собственные планы поведения. Рано или поздно это приводит к открытому конфликту, воспринимаемому ими как совершенно неожиданному. В таких случаях можно рекомендовать назначать “двустороннюю” (по образному выражению М.М. Коченова) судебно-психологическую экспертизу: в отношении потерпевшей и в отношении обвиняемого (11, 12).

В заключение нам представляется необходимым проиллюстрировать описанное в этой главе. Данный пример одновременно дает представление об экспертизе потерпевших по фактам сексуального насилия и о “двусторонней” СПЭ.

Несовершеннолетний М. обвинялся в том, что в подвале жилого дома он совершил изнасилование несовершеннолетней О. в извращенной форме при следующих обстоятельствах. М., гуляя вместе с двумя своими друзьями, встретил

О. на территории детского сада, где она сидела с подругами в беседке и курила. Он подошел к ней с целью знакомства. В возникшей беседе приняли участие и его друзья. О. по просьбе М. угостила их сигаретами. Примерно через 15-20 минут О. вместе с новыми знакомыми ушла с территории детского сада. При этом, она шла под руку с С., другом обвиняемого (которого знала в лицо, т.к. учились в одной школе). Подруги, с которыми О. сидела в беседке, отмечают, что разговор между О. и М., а также его друзьями проходил “нормально, без ссор”. На каком-то этапе одной из свидетельниц показалось, что в голосе О. зазвучала тревога. Однако, уходя со двора, она не отреагировала на оклик подруги и у девушек сложилось впечатление, что О. шла по своей воле, находилась в “нормальном” состоянии. Вместе с ребятами она шла по улице, а когда один из них предложил зайти в подъезд погреться (дело было ранней весной), она не возражала. На предложение спуститься в подвал, т.к. там было “теплее” выразила сомнение, что ей удастся это сделать, т.к. “лестница была крутой”. При этом, она приняла их помощь и все вместе спустились в подвал. По словам О., в тот момент “она ни о чем не подозревала”. Там ребята сели на старую кровать, а О. - на табуретку. Когда М. попросил своих друзей отойти, О. подумала, что он будет говорить ей комплименты, т.к. перед этим он ей сказал, что она ему нравится и предлагал встречаться. Однако, когда ребята вышли в другое помещение, М. предложил О. вступить в половую связь. Она отказалась и сказала, что в половые контакты вступает ее подруга. Когда М. ушел в детский сад договариваться с подругой, О. активных попыток уйти не предпринимала, беседовала с С., который ее успокаивал и говорил, что ничего не будет. После возвращения, М. вновь предложил О. орально-генитальный контакт. Она отказывалась, говорила, что ей нужно идти домой, что отец будет ее разыскивать. Поскольку М. настаивал на своем, говорил, что она “просидит в подвале до утра”, была вынуждена согласиться, спросив при этом, как долго это будет продолжаться. “Чтобы не стесняться друг друга”, М. выкрутил электрическую лампочку. Спустя непродолжительное время в подвал спустился отец О., который задержал М. и отвел его в милицию.

Из материалов дела следовало, что О. по месту учебы характеризовалась положительно: ”... имеет склонность к точным наукам, работоспособна ... общительна, достаточно самокритична, начитана ...” Подруги охарактеризовали О. как девушку, которой “всегда льстило, когда на нее обращают внимание мальчики”. Она “любит похвастаться, преувеличить, выделиться среди остальных, постоянно хочет подчеркнуть свое превосходство, считает себя красивее других”.

Также О. “любит фантазировать, говорить то, чего на самом деле не было и своим поведением часто обижает подруг”.

М. за время обучения в школе показал себя “не очень дисциплинированным учеником, часто пропускает занятия, учится удовлетворительно. Однако не является конфликтным, поддерживает со всеми ровные, спокойные отношения”. Из-за плохой успеваемости и пропусков занятий был поставлен на учет в ИДН.

В ходе экспертного исследования в отношении О. было установлено, что испытуемая достаточно осведомлена о сексуальных взаимоотношениях, их биологических и социальных последствиях, имеет информацию о социальных нормах, регулирующих эти отношения. Результаты экспериментально психологического исследования свидетельствуют о том, что О. не выявляет признаков отставания в психическом развитии, уровень ее интеллектуального развития соответствует показателю выше среднего . Ей свойственны такие личностные особенности, как повышенная эмоциональная чувствительность, некоторая легкомысленность, подверженность колебаниям настроения, тревожность, впечатлительность, демонстративность. В конфликтных и затруднительных ситуациях четко прослеживается тенденция снижать для себя значимость проблем, рассчитывать, что они разрешаться сами собой, с течением времени, либо уповать на помощь со стороны. Испытуемая также выявила признаки повышенной внушаемости. Исследование психического состояния О. (проведенное с помощью специально разработанной процедуры) показало, что в исследуемый период испытуемая находилась в состоянии тревоги, переросшей на последних этапах развития ситуации в состояние фрустрации (безвыходности). Проведенное исследование позволило сделать вывод о том, что О. понимала характер и значение совершавшихся с нею действий, однако ее способность к оказанию активного сопротивления была снижена вследствие состояния фрустрации и таких особенностей ситуации, как изолированность места происшествия, безразличное отношение товарищей М. к ее положению. Непоследнюю роль в этом сыграли и такие личностные особенности О., как некоторая легкомысленность, демонстративность (на начальных этапах развития ситуации), а также тревожность, пассивность в затруднительных ситуациях, эмоциональная чувствительность, подверженность колебаниям настроения.

В процессе экспертного исследования М. пояснил, что предложил О. вступить в близкие отношения, так как она ему понравилась, а также “ вела себя свободно, курила” и он предполагал, что она уже делала “это”. Отказ О. совершить с ним половой акт воспринимал как “стеснительность, поскольку она говорила, что не готова к этому, высказывала опасения, что уже поздно и ее будут искать родители”. При этом, М. полагал, что если бы она не хотела, то могла бы уйти, поскольку у нее несколько раз была такая возможность (когда шли по улице, когда стояли в подъезде, когда он уходил из подвала”. До случившегося М. имел единичный сексуальный контакт со случайной знакомой, ”взрослой девушкой”. Результаты экспериментально-психологического исследования показали, что М. обнаруживает низкий уровень интеллектуального развития, инертность мышления, примитивность и легковесность суждений. Среди личностных особенностей выделяются подверженность колебаниям настроения, невысокий уровень сформированности морально-нравственных установок, легкомысленность, недостаток интуиции. Экспериментальным путем было установлено, что испытуемым не воспринимаются либо недостаточно адекватно интерпретируются эмоциональные переживания других людей, что свидетельствует о неразвитости эмпатии. Проведенное исследование позволило сделать вывод, что М. был в состоянии понимать характер и значение своих действий. Однако, такие факторы, как низкий уровень интеллектуального развития, инертность мышления, недостаток интуиции и неразвитость эмпатии, а также легкомысленность, невысокий уровень сформированности морально-нравственных установок, отсутствие достаточного сексуального опыта, с одной стороны, и особенности поведения О. в криминальной ситуации (виктимное поведение), с другой, обусловили неспособность М. в полной мере осознавать мотивы поведения потерпевшей, адекватно оценивать ее психическое состояние.

Если проанализировать имеющиеся данные, то можно ясно увидеть, что конфликтность ситуации была вызвана непониманием М. и О. мотивов поведения друг друга и вследствие этого неадекватным планированием своего поведения в тот период. Так, О. руководствовалась в своих действиях мотивами самоутверждения, демонстрации своего превосходства над другими (именно на нее обратили внимание трое парней, один из которых, С., был совершеннолетним; только ей предложили прогуляться с ними, что она и сделала, взяв под руку самого старшего из новых знакомых); демонстрации своей взрослости (отсутствие боязни знакомиться, способность самостоятельно принимать решения в новых для нее ситуациях и т.д.). При этом, отсутствовала мотивация на достижение сексуальной близости. Напротив, М. выявлял выраженную сексуальную мотивацию поведения, и все его действия были подчинены ей, носили последовательный, целенаправленный и целесообразный ей характер. Поведение О. воспринималось им с позиций данной мотивации и в его глазах соответствовало ей (учитывая наличие в поведении потерпевшей признаков виктимности).