Глава III. ПОДГОТОВКА К ДОПРОСУ

Тактический риск

В процессе подготовки к допросу, а именно при составлении плана допроса и определении его тактики в зависимости от следственной ситуации (наличие доказательственной и оперативной информации на данный момент расследования) и предполагаемой ситуации, которая возникает в процессе допроса, важное значение приобретает знание и использование тактического риска.

Проблемы риска в криминалистической тактике связаны, как правило, с решением мыслительных задач и принятием решений в условиях неопределенности доказательственной базы либо ее неполноты, либо отсутствия по тем или иным обстоятельствам. При всем разнообразии мыслительных задач, которые встречаются при расследовании и судебном разбирательстве, они могут быть разделены на две большие группы: задачи-алгоритмы, решение которых определено законом либо теоретическими положениями криминалистики, и задачи эвристические, при решении которых нет традиционных логических путей, нужен поиск, в основе которого лежит анализ доказательств, следственной ситуации, ситуации того или иного следственного действия и других данных, влияющих на решение проблемы. Именно в таких случаях возникает вопрос о тактическом риске, как принятии решений и действий, результат которых не может быть определен однозначно. Рисковать в тактике как процесса расследования, так и в тактике отдельного следственного (процессуального) действия значит утрачивать или приобретать информацию, важную для расследования в условиях дефицита информации, ее вероятностного характера, личности и ее психологических особенностей в отношении которой предпринимаются действия или приемы, связанные с тактическим риском.

Под тактическим риском понимается такая ситуация процесса расследования, в которой следователем допускаются отрицательные последствия при реализации тактического решения. При тактическом риске возможность отрицательных последствий допускается при принятии решения в отсутствии уверенности в наступлении более выигрышной, положительной ситуации [36].

В криминалистической литературе имеют место более четкие определения тактического риска. Так, Р.С. Белкин под тактическим риском понимает возможность возникновения отрицательных последствий при реализации тактического решения, подчеркивая, что отсутствие альтернативы побуждает принимать решение, несмотря на имеющийся риск.

В математической теории игр, данные которой используются в теоретических построениях криминалистической тактики, отмечается, что условия риска имеют место, когда лицо, принимающее решение, не может быть уверено в конкретном результате и должно быть готовым к осуществлению худшего из возможных вариантов [37].

Специфика процесса расследования, отсутствие либо малый объем доказательственной информации, противодействие заинтересованных лиц обусловливают обращение к тактическому риску и делают последний достаточно типичным действием.

Обращение следователя к тактическому риску определяется целым рядом обстоятельств. Среди них можно назвать следующие: 1) информационная неопределенность ситуации, неполнота, а в ряде случаев и отсутствие информации, позволяющей прийти к тем или иным решениям; 2) дефицит времени, ощущаемый на всем протяжении расследования, особенно в период привлечения лица в качестве обвиняемого; 3) процессуальная необходимость проведения следственных действий, направленных на получение информации, способствующей раскрытию преступления; 4) уверенность следователя в своем превосходстве, определяемом профессиональными качествами, следственным опытом, некоторой типичностью сходных ситуаций, где подобный риск приносит убедительный успех [38].

Оценка предстоящего тактического риска зависит от двух групп факторов: объективных и субъективных. К объективным факторам, влияющим на принятие решения в условиях тактического риска, относится объем доказательств при расследовании и степень их достоверности, наличие информации, которая может способствовать получению новых доказательств, период расследования или период следственного действия, поведение лица, в отношении которого будет применен тактический риск, темперамент и характер лица — его впечатлительность, реакция на раздражитель, внезапность применения информации, используемой в процессе тактического риска.

К субъективным факторам, определяющим допущение тактического риска, можно отнести: анализ и оценку следователем комплекса имеющихся доказательств и оперативной информации; оценку возможности воздействия информации, сообщаемой в ситуации риска на лицо, участвующее в том или ином следственном действии; избрание ситуации следственного действия, когда названная информация может быть представлена; подготовка информации; избрание тактики последующего поведения в случае положительного результата риска, отрицательного результата или отсутствия всякого его воздействия. В ситуации тактического риска очень важна уверенность следователя в его положительном воздействии, так как малейшая неуверенность фиксируется со стороны лица, в отношении которого используется та или иная информация, и даже иногда внезапность предъявления доказательств, наличие которых не предполагали, может не иметь должного воздействия.

Тактический риск может способствовать получению важных доказательств, опровержению алиби, ссылок на показания свидетелей, которые ранее не допрашивались, признанию вины обвиняемым и т.п. Вместе с тем тактический риск таит в себе угрозу потери информации, которая могла бы быть использована в дальнейшем, а также передачи в руки свидетеля, обвиняемого, потерпевшего таких сведений, которые могут быть использованы в ходе тактического противоборства этими лицами впоследствии.

Наиболее часто к тактическому риску прибегают в конфликтной ситуации, однако иногда он может быть использован и в ситуации отсутствующего конфликта. Последнее происходит в тех случаях, когда следователь не располагает данными о наличии у лица той или иной информации и не предполагает ее существования. Здесь может быть ситуация так называемой пробы или теста на имеющуюся информацию у лица. Нередко в таких случаях постановка отдельных вопросов, создающих впечатление о знании следователем многих обстоятельств события преступления или предъявление вещественных доказательств, оглашение заключения экспертизы может дать положительный эффект.

Однако тактический риск, как правило, используется в конфликтной ситуации, когда имеет место противодействие лиц в ходе процессуального общения. Такое противодействие может выступать в двух наиболее типичных формах. Первая из них — это активное противодействие, выступающее в виде лжи, оговора, самооговора, изменений показаний, выдвижения версии, противоположной версии следователя, требования назначения экспертиз, допроса определенных свидетелей, проведения очных ставок и т.п. Более сложным является так называемое пассивное противодействие, выступающее в таких формах, как умолчание об известных фактах, отказ от общения под видом различных причин, симуляция болезни, недоносительство, согласие с предъявляемым обвинением, соединенное с отказом давать показания по обстоятельствам обвинения, ссылки на провалы памяти и др.

Следует отметить, что причинами противодействия, как активного, так и пассивного, могут быть как заинтересованность лица в благополучном исходе его позиции и затруднении расследования, так и состояния психики и направленности действий, связанные с избираемым поведением. В более конкретной форме причинами противодействия являются: недоверие к следственным органам и антипатия к следователю, производящему расследование, эмоциональная несовместимость допрашиваемого или лица, участвующего в другом следственном действии со следователем, в частности различные типы темперамента, черты характера, препятствующие установлению психологического контакта; стремление уйти от ответственности, оговорив других лиц, причастных или непричастных к событию преступления; психологическое воздействие следователя, воспринимаемое не как побуждение, а как насилие; заинтересованность в исходе дела других лиц; нежелание выдать соучастников преступления; желание ввести следователя в заблуждение выдвижением новой версии, требование в этой связи производства других следственных действий; стремление скрыть другое преступление, о котором неизвестно другим следственным органам.

Состояние противодействия, как предпосылку конфликта либо его действие, следует устранять различными путями. Среди них: а) участие в конфликте следователя путем игнорирования конфликтной ситуации и производство следственных действий либо одного из них по плану, предусмотренному логикой расследования; б) устранение конфликта путем разъяснения неправильности занимаемой позиции допрашиваемым, разъяснения значимости получаемой информации для улучшения его позиции, как смягчающего вину обстоятельства; в) демонстрация наличия доказательственной информации, достаточной для расследования и установления необходимых обстоятельств; г) демонстрация своего интеллектуального превосходства в решении мыслительных задач расследования; д) уверенность в раскрытии преступления и убеждение в этом конфликтующего лица; е) установление психологического контакта путем обращения к лучшим сторонам личности допрашиваемого, разъяснение его прав и обязанностей в судопроизводстве.

Отмеченные приемы не исчерпывают весь арсенал действии следователя по преодолению конфликтной ситуации, которая определяется различными объективными и субъективными обстоятельствами. Вопрос о тактическом риске связан с дискуссиями о так называемом “бесконфликтном следствии”, сторонники которого отмечали, что демократическому процессу не свойственна конфликтность и вытекающая отсюда борьба интересов, которая якобы присуща судопроизводству, игнорирующему демократические принципы. Перенос акцентов дискуссии на недопустимость конфликтов и борьбы в процессе судопроизводства связан с терминологией, которая не совсем удачна и может по-разному истолковываться. Между тем речь идет о приемах, способствующих достижению объективной истины и представляющих собой обычные приемы разоблачения лжи, варьирования мыслительными задачами, предъявления письменной и вещественной информации, то есть такими приемами, которые обычно используются в любой конфликтной ситуации независимо от того, имеет ли она место в процессуальном режиме либо в обычном человеческом общении.

Следует отметить, что конфликтная ситуация не всегда является явной, она может быть скрытой инсценированием искренности, ложью, которая не сразу может быть проверена, иными действиями лица, свидетельствующими о его доброжелательности и желании установить контакт. Поэтому в процессе расследования следователю необходимо прогнозировать поведение лица в определенной ситуации, сравнивая полученные доказательства и оперативно-розыскные данные с поведением и позицией допрашиваемого либо обыскиваемого, или участвующего в проверке показаний на месте. Изучая данные о личности, в частности, свидетеля, подозреваемого, обвиняемого, следователь наряду с выяснением его демографических данных, психологической характеристики, типа темперамента, отношения к расследуемому преступлению, должен в известной мере предвидеть его позицию на допросе, возможные заявления, признание или опровержение своей вины, а также (в допросе подозреваемого) непричастности к совершенному преступлению.

При анализе всех приведенных данных решение вопроса о тактическом риске будет более обоснованным.

В теоретических положениях, относящихся к исследованию понятия и роли решений в условиях тактического риска нередко приводятся утверждения о том, что тактический риск является закономерным компонентом расследования. Сама специфика расследования делает принятие решений в условиях тактического риска типичным явлением. Стремление вообще избежать риска нереально [39].

Это утверждение не является бесспорным. Нередко расследование того или иного преступления проходит бесконфликтно, при этом ситуаций для принятия решений в условиях тактического риска не существует. К таким случаям относится расследование, когда позиция обвиняемого связана с раскаянием, стремлением помочь расследованию, ускорить его, чтобы избавиться от мучительной неопределенности своего положения. Такая же позиция имеет место и в тех случаях, когда лицо, совершившее преступление, является с повинной и по всем обстоятельствам дает исчерпывающие показания.

Можно на эту проблему посмотреть и шире, обозначив такие ситуации, когда следователь обладает значительным объе-' мом информации, и нет надобности использовать ту или иную информацию в условиях риска ее утраты, а также положения, когда она не приносит никаких результатов, являясь индифферентной по отношению к имеющимся доказательствам и поведению обвиняемого или подозреваемого. Именно в этом отношении, а такое положение является достаточно частым, говорить о том, что тактический риск и соответственно принятие решений в его условиях является типичным, — не совсем правильно. Более того, относить тактический риск к закономерным компонентам расследования означает ориентировать последнее на состояние риска утраты доказательств, принятия решений в сложных ситуациях интеллектуальной борьбы, что не отвечает действительности.

При определении возможностей использования тактического риска очень важным является его оценка и прогнозирование наступления определенных результатов. При этом необходимо знать, в какой ситуации можно принять решение об использовании риска, для получения какой информации он будет использоваться, какие данные будут использованы с риском получения информации новой, проверка уже имеющейся либо утраты перспективы ее получения. В число материалов, которые могут быть использованы в ситуации риска, в большинстве случаев входят: имеющиеся вещественные доказательства, о наличии которых подозреваемый, обвиняемый или свидетель не имеют представления; заключения экспертов с выводами, подтверждающими участие определенных объектов в событии преступления; показания свидетелей, в которых сообщаются обстоятельства, неизвестные допрашиваемому и уличающие его в совершении преступления; результаты обыска, в процессе которого были обнаружены вещественные или письменные доказательства, свидетельствующие о причастности к событию преступления; показания соучастников, в которых есть противоречия с показаниями допрашиваемого и свидетельствующие о его лжи; данные осмотра места происшествия, о результате которого допрашиваемый не знает, а только предполагает; записи телефонных разговоров и другой оперативной информации, о которой не знает допрашиваемый.

После выбора информации, которая есть в распоряжении следователя, последний решает вопрос о времени (ситуации действия), когда она может дать оптимальный результат, имитируя при этом возможные позиции допрашиваемого путем перебора всех возможных с точки зрения следователя его отношений к объявляемым данным или поставленным вопросам. Здесь же прогнозируется отношение подозреваемого, обвиняемого к получаемой информации с точки зрения ее положительного или отрицательного воздействия на допрашиваемого, имея в виду его психическое состояние, уровень сопротивления, конфликтность, отношение к внезапно предъявленному раздражителю.

Анализ всех перечисленных данных в каждом конкретном случае позволяет избрать такую позицию времени имеющегося в распоряжении следователя доказательства, которое будет использоваться, внезапности либо последовательности его предъявления, которые могут дать определенные результаты. Во всех случаях использование тактического риска предполагает рефлексивное мышление и управление. Если первое имеет своей целью проигрывание мыслительной платформы допрашиваемого и его действий в ситуации предъявления, то рефлексивное управление имеет своей целью направление мышления и действий допрашиваемого в ту сторону, которая будет наиболее оптимальной для целей допроса. Иными словами, управление мышлением происходит путем предъявления той информации, которая по представлению следователя является наиболее действенной для получения положительного результата.

В этом отношении важно определение эффективности избранной информации в плане ее воздействия в ситуации тактического риска. Последнее определяется уровнем доказательственной ценности, а значит и убедительности доказательств, имеющихся у следователя. Определяющая роль в этом отношении принадлежит внутреннему убеждению следователя, его уверенности в ценности информации и ее психологическом воздействии. Оценивая характер избираемой информации, представление которой создает известный риск провала этого приема либо положительного результата, следователь избирает такой период допроса, когда обвиняемый или подозреваемый меньше всего подготовлен к ее восприятию. Следовательно, речь идет об известной внезапности предъявления доказательств. Внезапное предъявление или оглашение информации оказывает очень сильное психологическое воздействие на допрашиваемого, которое может вызвать состояние дезорганизации намерений, изменить логику изложения показаний, стимулировать стремление к искренности.

При оценке возможного исхода тактического риска в имеющей место ситуации критерием его является обоснованность (в той или иной степени) и необоснованность. В этой связи Р.С. Белкин выделяет два вида риска: обоснованный и необоснованный [40].

Рациональный тактический риск предполагает анализ доказательственной информации, выбор времени и объекта применения риска, а также того из доказательств или их комплекса, которые могут прогнозировать успех. Рациональному риску предшествует принятие решения, которое в ситуации его применения будет наиболее оптимальным. Оптимальным может быть решение, которое при минимальных затратах времени и средств обеспечит положительный результат. Более того, оптимальным тактический риск будет и тогда, когда следователь моделирует свои возможные действия и их результаты, корректируя мысленную модель, приближая ее к обстановке действия.

Необоснованным тактический риск может быть в ситуации отсутствия или малого объема доказательственной информации, дефицита времени, влияющего на возможность утраты недостающей информации, недостаточно глубокого анализа ситуации, в которой осуществляется риск и, наконец, недостаточного знания особенностей (интеллектуальных и психологических) личности, в отношении которой будет использована та или иная информация. В этом случае тактический риск может принести как положительный, так и отрицательный результат. Положительный — как случайный, отрицательный — как вполне закономерный. При необоснованном риске провал приема влечет тяжелые последствия в виде утраты информации, сообщение лицу сведений, которые могут быть использованы впоследствии для интеллектуальной борьбы и отрицания обвинения или подозрения, Поэтому в названной ситуации решение о тактическом риске должно приниматься с большой осторожностью и прогнозом возможных негативных последствий.

Во всех случаях использования решений в ситуации тактического риска необходимо минимизировать риск, то есть создать такую обстановку при которой утрата информации и воздействия на лицо, к которому они обращены, будет минимальной. В практике расследования имеют место случаи, когда следователь в обстоятельствах недостатка информации либо ее малой доказательственной ценности вообще отказывается от рискованных действий, предпочитая их провести тогда, когда накопление информации будет таким, которое не угрожает тактическому риску.

Для минимизации отрицательных результатов тактического риска могут быть использованы следующие рекомендации: прогнозировать тактический эффект предъявления определенной информации; подбирать ее с учетом неожиданности для допрашиваемого; использовать психологический статус допрашиваемого в плане возможного оптимального воздействия. На флегматика — логическая последовательность предъявления, обоснованность доказательственной информации, медленный темп допроса; на холерика — неожиданность предъявления, информация должна быть шоковой, т.е. обладающей большой доказательственной силой, темп допроса быстрый; на меланхолика — осторожное введение информации, которая по своей сущности не является ранящей, вызывающей стрессовое состояние; на сангвиника — воздействие должно быть сильным, информация неожиданной, парализующей возможные возражения или иные варианты конфликтного поведения. Наряду с отмеченным, тактический риск минимизирует наступательное поведение следователя, уверенность в своем превосходстве в плане обладания информацией, регистрация произвольных и непроизвольных реакций допрашиваемого на предъявляемую информацию, их использование для тактических вариантов.

Наконец, следует отметить, что в тактическом риске могут участвовать не единичные доказательства, а их комплекс, который, по предположению следователя, может дать наиболее оптимальный результат. Следует отметить неопределенность периода, в котором созревает решение о тактическом риске. Такой период и время принятия решения определяется возможностью использования информации, которая противоречит версии или объяснениям допрашиваемого, является для него неожиданной в ситуации допроса, представляет собой новые сведения о возможностях расследования или использования данных науки в определении отдельных обстоятельств, связанных с исследованием вещественных доказательств. В практике расследования преступлений такие случаи имеют место.

Так, после выпускного вечера десятиклассников одна из учениц не явилась домой. Встревоженные родители, позвонив ее подругам, неожиданно для себя узнали, что на выпускном вечере она не была, между тем как в течение дня вместе с друзьями из класса фотографировалась и участвовала в развлечениях. Заявления в органы милиции и прокуратуры в течение суток после проведения розыскных действий результатов не дали. Через два дня исчезнувшая Р. была обнаружена мертвой в ста метрах от территории школы в углублении, прикрытом сорванными ветвями деревьев.

При осмотре места происшествия и трупа было установлено, что потерпевшая задушена руками, других следов насилия не было установлено, как и следов пребывания преступника. В ходе допросов учащихся класса было установлено, что Р. в течение дня находилась вместе с ними, фотографировалась (фотографировал их одноклассник В.), но на вечер она не явилась. Это не вызвало ни у кого подозрений. Следователь не располагал даже минимальной информацией. Проверяемые версии следователя не дали результатов. Желая установить время пребывания Р. на школьном дворе и сопоставить это с показаниями свидетелей, следователь потребовал пленку у В., который производил съемку. На требование следователя В. ответил, что пленка исчезла после проявления и он не может ее найти. Это заявление вызвало подозрение у следователя, и когда он сказал, что будет производить обыск в квартире В., тот пленку выдал. Неадекватное поведение В., его особое волнение, нежелание выдать пленку усилили подозрение следователя о причастности В. к преступлению. К этому времени допросами соучеников было установлено, что потерпевшая Р. нравилась В. и неоднократно отвергала его притязания.

Распечатав всю пленку, следователь при изучении фотографий установил, что на большей части их потерпевшая Р. есть, на оставшихся же 9 кадрах общих снимков класса Р. отсутствует. Осмотр фотоснимков показал, что время съемки до того, когда потерпевшей не было на снимках и ранее произведенное достаточно сильно отличается по расположению света и тени. В допросах В. было четко установлено, что перерывов в фотографировании не было. В. также утверждал, что он никуда не отлучался в течение дня и все время был на глазах у товарищей.

В целях установления времени производства съемки и различия во времени съемки в присутствии потерпевшей и ее отсутствии следователь назначил судебно-астрономическую экспертизу, поручив ее производство институту астрономии им. Штернберга (г. Москва). В полученном заключении было четко указано, что перерыв в производстве съемки составляет 1 час 40 минут. Заключение опровергало утверждение В. о том, что перерыва в съемке не было и он никуда не отлучался. Следователю нужно было использовать заключение эксперта-астроно-

ма, избрав для этого ситуацию, в которой подозреваемый не мог догадаться, что его главный козырь в показаниях о непричастности опровергается заключением. Однако речь шла о тактическом риске, при использовании которого могла наступить и другая ситуация — В. мог заявить о том, что он забыл некоторые обстоятельства, что он заходил в класс и там отдыхал и т.п. Иными словами, имел место риск утраты доказательства, являющегося чрезвычайно важным.

Следователь решил избрать тактику допроса В. путем постановки детализирующих вопросов, обращенных ко времени его пребывания в день совершения преступления по часам и минутам, предъявив заключение эксперта в случае ложных утверждений. Это дало результат. Не сумев ориентироваться в деталях, которые ему должны быть хорошо известны, В. после оглашения заключения эксперта признал свою вину в совершении убийства. Убедившись в том, что у следователя есть и другие доказательства его вины, он дал подробные показания о случившемся. Следователь, прогнозируя возможное поведение подозреваемого при допросе, учел такие данные, как показания свидетелей об отношениях потерпевшей и подозреваемого, показания о том, что он во время фотографирования отлучался не-надолго, поведение В. при изъятии у него проявленной пленки (он сказал, что ее нет), его состояние при ранее проведенных допросах (он очень нервничал).

Проанализировав эти данные, следователь составил план, в котором предусмотрел очень подробную схему детализирующих и уточняющих вопросов, с помощью которых сразу при допросе обнаружил множество противоречий. В ходе опровержения заявленного обвиняемым алиби и было использовано заключение эксперта. Эффект был положительный. Подозреваемый рассказал, что когда он пригласил Р. прогуляться вокруг школы, она согласилась. Но когда он попытался ее обнять, начала его оскорблять, обвинять в желании ее изнасиловать. Желая прекратить ее крик, подозреваемый сильно сжал ее шею, и когда она упала, убедился что она мертва.

---