Учебная литература по юридической психологии

Глава III.  ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ ВОПРОСЫ КСППЭ

§ 1. Назначение КСППЭ. Пределы компетенции экспертов, общие требования к формулированию вопросов экспертам

Знакомство с литературой свидетельствует, что при назначении КСППЭ практические работники все еще сталкиваются со значительными трудностями. Нередки случаи, когда задачи, поставленные перед КСППЭ, на деле не требуют комплексного подхода. Бывает наоборот: следователь назначает экспертизу как однородную, а вопросы нуждаются в комплексном исследовании. По данным В. В. Романова и В. В. Мельника, лишь в половине исследованных ими случаев КСППЭ ее назначение было оправдано. Согласно мнению авторов, во многом это связано с недостаточной разработкой соответствующих практических рекомендаций и пособий, неполной осведомленностью следователей и судей в возможностях комплексных экспертиз, в том числе и КСППЭ.

Как уже отмечалось, в соответствии со ст. 78 УПК РСФСР общим фактическим основанием назначения любой судебной экспертизы является потребность в специальных познаниях при разрешении вопросов, имеющих значение для дела. Поэтому первое условие обоснованного выбора КСППЭ — правильное решение вопроса о принципиальной необходимости применения специальных знаний психиатра и медицинского психолога в каждом конкретном случае.

Второе условие — установление необходимости применения специальных знаний психолога и психиатра именно в форме экспертизы. Иногда представители этих профессии могут выступить в качестве специалистов по делу (ст. 133¹ УПК РСФСР). Следует, однако, подчеркнуть, что такая форма реализации специальных познаний принципиально не эквивалентна экспертному установлению фактов.

Третье условие обоснованного назначения КСППЭ — адекватное решение вопроса о необходимости одновременного совместного обсуждения и интегративной оценки результатов применения специальных психологических и психиатрических знаний. При отсутствии такой необходимости по делу назначаются последовательно проводимые судебно-психиатрическая и судебно-психологическая экспертизы, т. е. используется комплекс экспертиз, а не КСППЭ.

При выборе между этими возможностями следует учитывать специфику предмета КСППЭ —только ей присущую возможность исследовать результаты взаимодействия психопатологического и психологического (возрастного, эмоционального, личностного) факторов. При наличии потребности в установлении по делу таких фактов и обстоятельств вопрос о выборе формы экспертизы должен однозначно решаться в пользу КСППЭ, поскольку в настоящее время только ей доступно определение указанных системных качеств объектов. Необходимость выяснения такого рода истины по делу возникает практически во всех случаях у лиц с пограничными психопатологическими состояниями: психопатиями, психопатоподобными состояниями различной природы, неврозами, легкими степенями олигофрении, инфантилизмом, а .также иногда при крайних вариантах нормы. Еще В. П. Сербский указывал, что пограничные психопатологические нарушения личности, по своей глубине не исключающие вменения, и психологическая аффективная реакция, в норме всегда также не лишающая вменения, при совместном своем влиянии, утяжеляя друг друга, могут в итоге приводить к более глубокому нарушению психической регуляции, иногда даже определяющему невменяемость и требующему экскульпации (признания невменяемым) субъекта преступления.

При решении вопроса о назначении КСППЭ, кроме перечисленных содержательных признаков, должны быть приняты во внимание также степень сложности решаемых задач, их общая правовая значимость. Другими словами, должно быть учтено наличие дополнительных обстоятельств, делающих необходимым проведение максимально полных, всесторонних исследований. Именно такими преимуществами обладает комплексная экспертиза и в частности КСППЭ.

Четвертое условие — обязательность исключения вопросов, требующих сугубо правовых оценок, например наличие в действиях лица умысла, мерах наказания с ( учетом особенностей его личности, нравственном облике, мотивах, целях инкриминируемых деяний и т.п. Последнее следует специально подчеркнуть, так как цели, мотивы, нравственные ценности относятся к существенным характеристикам личности. Однако определение их применительно к конкретному преступному деянию входит в прямые задачи органов следствия и суда, относится к сфере их профессиональной компетенции и поэтому не может быть предметом экспертного исследования ни судебного психиатра, ни судебного психолога.

И, наконец пятое (и последнее) условие обоснованности назначения КСППЭ —постановка вопросов, соответствующих уровню научной компетенции экспертов, кругу правомочий, теоретических знаний и опыту КСППЭ.

На современном этапе развития КСППЭ к второму кругу вопросов относятся следующие:

1. Установление индивидуально-психологических особенностей личности подэкспертных, перенесших нервно-психические вредности и (или) имеющих признаки пограничной психической патологии, выяснение их влияния на поведение в интересующий следователя и суд момент.

Влияние этих особенностей на поведение должно рассматриваться как условие, способствующее или препятствующее определенному поведению. Такое понимание соответствует общетеоретическим положениям (внешняя причина опосредствуется внутренними условиями, т.е. личностью), современным психологическим представлениям о строении и регулятивных функциях личности (черта как внутренняя преграда)^1-2, основным концепциям советской криминологии: о значении особенностей осознания, содержания правосознания и нравственного сознания в генезисе противоправного поведения, об аномалиях личности как условии (например, вследствие снижения самоконтроля и др.), а не причине правонарушений. В качестве таких условий в зависимости от конкретной ситуации могут выступать пассивная подчиняемость, внушаемость, возбудимость, зависимость, агрессивность и др. В общем виде соответствующий вопрос экспертам может быть сформулирован так: имеет ли подэкспертный индивидуально-психологические особенности в виде... (указать, какие именно особенности интересуют следователя или суд), могли ли они оказать существенное влияние на поведение (указать, какое именно) в такой-то ситуации (указать конкретный аспект ситуации). Только такой конкретный вопрос позволяет ожидать конкретного ответа по существу или мотивированного отказа от дачи ответа.

Слишком широко, абстрактно поставленный вопрос лишает экспертов предметности. Вследствие возможности выделения большого числа личностных структур, влияющих на поведение, создается в сущности ситуация неопределенности задания. Эксперт оказывается вынужденным «угадывать», какой аспект личности интересует следователя (суд). Итогом такого «угадывания» может быть описание черты или черт, которые хотя и могли оказывать влияние на поведение, но значения для существа дела не имеют. Такой ответ малоинформативен и по. сути дела непродуктивен.

Необходимость конкретизировать в задаваемом вопросе ситуацию также безусловна, так как имеет важный психологический смысл. Дело состоит в том, что каждая черта личности существенно проявляет себя лишь в некоторых вполне определенных ситуациях, при необходимости определенных действий³. Без их указания эксперты лишаются возможности в полной мере применить свои специальные знания.

Основанием для назначения КСППЭ личности обвиняемого, свидетеля или потерпевшего обычно являются сведения о перенесенных ими нервно-психических заболеваниях (черепно-мозговых травмах, интоксикациях, менингитах и др.) или признаки отклонения в их поведении, его особая брутальность (грубость), необычность, непонятность для следователя и суда как в целом, так и по конкретному эпизоду (эпизодам) накануне, в момент или после содеянного, в том числе и на предварительном или судебном следствии. К таким основаниям могут быть также отнесены своеобразие объяснения отдельных эпизодов, тех или иных мотивировок содеянного, ссылок на психологическое влияние окружающих лиц, указание на индивидуальные особенности отдельных психологических функций, например памяти, и др. В последнем случае наряду с вопросом об особенностях личности может быть задан вопрос о характере тех или иных психических процессов подэкспертного.

На современном этапе развития КСППЭ в ее практике чаще всего встречаются вопросы о наличии у подэкспертного таких личностных (характерологических) черт, как повышенная внушаемость, агрессивность, зависимость, подчиняемость, лидерство, склонность к фантазированию, вымыслам. Из отдельных психических процессов следователя и суд обычно интересует состояние памяти: общий уровень развития функций памяти (запоминания, удержания, воспроизведения) и их особенности, в частности наличие эйдетизма — способности к подробному визуализированному воспроизведению увиденного и пережитого. Нередко спрашивается также о характере и уровне развития познавательных процессов: мыслительной деятельности и восприятия;

2. Установление у лиц с признаками психической патологии или перенесших нервно-психические вредности вида и глубины эмоциональных реакций в интересующий следователя и суд момент.

Необходимость в назначении КСППЭ эмоциональных состояний может возникнуть тогда, когда у следователя и суда возникает предположение, что эти состояния могли повлиять на способность (ограничить ее) субъекта преступления в полной мере сознавать значение своих действий или руководить ими.

Основанием для назначения КСППЭ в таких случаях, наряду с данными о перенесенных нервно-психических вредностях и (или) о наличии стабильных психических отклонений, является необычное поведение обвиняемого в момент совершения инкриминируемых деяний, множественность повреждений у жертвы, наличие длительного конфликта с ней или внезапность деяния, ссылки обвиняемого на изменение в понимании ситуации, неполноту осмысления и восприятия в момент криминала, указание на невозможность в это время владеть собой, запамятование отдельных эпизодов содеянного и др.

Соответствующий вопрос может быть сформулирован так: находился ли обвиняемый в момент совершения инкриминируемых ему деяний в состоянии физиологического аффекта или ином эмоциональном состоянии, связанном с конфликтной ситуацией, которое могло заметно (существенно) повлиять на его поведение? Указание на ситуационный характер эмоциональных реакций, не носящих характера аффекта, необходимо. В соответствии со смыслом п. 5 ст. 38 УК РСФСР при достаточной глубине эти реакции, как и физиологический аффект, могут служить психологической предпосылкой констатации судом сильного душевного волнения.

Наиболее частая ошибка следователей при назначении КСППЭ эмоциональных состояний и формулировании вопроса экспертам — подмена психологических понятий (физиологический аффект, эмоциональное состояние, эмоциональная реакция) правовыми понятиями «сильное душевное волнение» или «внезапно возникшее сильное душевное волнение». Следует подчеркнуть, что констатация экспертами в психологических понятиях эмоционального состояния исследуемого служит лишь одной из предпосылок его юридической квалификации следователем (судом); как сильного душевного волнения. Пренебрежение этим принципиальным различием неизбежно приводит на практике к неверной (неправомерной) постановке экспертных вопросов;

3. Установление способности несовершеннолетних обвиняемых, имеющих признаки отставания в психическом развитии, полностью сознавать значение своих действий и определение, в какой мере они способны руководить ими.

Основанием для назначения КСППЭ в этих случаях являются симптомы замедленного психического развития несовершеннолетнего, состоящего или не состоящего на психиатрическом учете⁴ и (или) имеющего признаки педагогической запущенности. Они проявляются в легкомысленности его поступков, поверхностности суждений, недостаточном осмыслении противоправности своего поведения, его неадекватной нравственной оценке, неспособности достаточно полно предвидеть его отрицательные последствия для себя, своих близких, окружающих. Значение всех этих особенностей усиливается при наличии наряду с признаками психической патологии объективно сложной или конфликтной ситуации в момент криминала, подозрении о развитии у несовершеннолетнего в этот период острой эмоциональной реакции и (или) наличия неблагоприятного эмоционального фона (состояния фрустрации) вследствие хронического неудовлетворения важных для его возрастного периода потребностей.

Правильный вопрос экспертам в общем виде может быть сформулирован так. Имеются ли у несовершеннолетнего признаки отставания в психическом развитии, если да, то в чем они выражаются и с чем связаны? Если такие признаки имеются, то мог ли он полностью сознавать значение своих действий и в какой мере мог руководить ими с учетом конкретной ситуации?

Последнее уточнение принципиально важно. Можно полностью согласиться с М. М. Коченовым, что недостаточное осознание своих действий, и особенно слабость волевого контроля, у несовершеннолетнего резче проявятся в объективно сложной ситуации и будут связаны с большим дефицитом жизненного опыта, более выраженной личностной дезорганизацией⁵.

В настоящее время следователи и суды часто ставят перед экспертами также вопрос о соответствии интеллектуального развития несовершеннолетнего возрасту уголовной ответственности. Мы считаем, что такие вопросы не основаны на законе.

Прежде всего надо отметить, что ст. 392 УПК РСФСР, определяющая предмет экспертизы несовершеннолетних, не предусматривает установления так называемого «психологического возраста», который в прямой форме присутствует в рассматриваемых вопросах. Законодателя интересует только способность несовершеннолетнего полностью сознавать значение своих действий и только при наличии данных об умственной отсталости, не связанной с душевным заболеванием. Постановления Пленумов Верховного Суда СССР № 1 от 21 марта 1968 г. и № 16 от 3 декабря 1976 г. (в ред. от 9 июля 1982 г.⁶), в отношении природы умственной отсталости ограничений не приводят, но добавляют волевой критерий оценки: мог ли он (несовершеннолетний обвиняемый) полностью сознавать значение своих действий и в какой мере руководить ими.

Такой подход является, с нашей точки зрения, единственно правильным. Диагностика возрастного периода психического развития не самоцель, а вспомогательное средство, общий ориентир в достижении конечной цели — определении способности лица полностью сознавать значение своих действий и меры руководства ими в конкретной ситуации, при конкретных внешних и внутренних (динамическое состояние личности) условиях. Поэтому в соответствии с конечной, а не промежуточной целью КСППЭ и должен быть сформулирован вопрос.

Кроме того, даже если психолог диагностирует период возрастного психического развития, дело следователя соотносить его с возрастом уголовной ответственности. Компетентен в этих вопросах, конечно, только юрист;

4. Установление способности обвиняемых, свидетелей и потерпевших, перенесших те или иные нервно-психические вредности и (или) обнаруживающих признаки психической патологии, правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них правильные показания.

Основанием для КСППЭ может быть наличие внешних условий, затрудняющих восприятие и осмысление определенных событий. К ним, в частности, могут относиться неблагоприятные условия восприятия, скоротечность наблюдаемых явлений, чрезвычайно большой объем информации, слишком большая (сверхпороговая) или слишком малая (подпороговая) сила раздражителей.

Однако значительно чаще необходимость в комплексном исследовании вызывается потребностью в оценке психических качеств самого подэкспертного. Сомнения в способности правильно воспринимать и воспроизводить информацию могут вызвать особенности его восприятия, мышления, памяти, речи, связанные с малолетним или старческим возрастом, дефектами органов чувств центрального происхождения, психической патологией, низким уровнем умственного развития, своеобразием черт личности (повышенной внушаемостью, склонностью к фантазированию и др.). высоким эмоциональным напряжением в момент наблюдения, состоянием алкогольного или наркотического опьянения.

Значение имеют как внешние, так и внутренние причины, влияющие на восприятие, удержание в памяти и воспроизведение. Поэтому соответствующие вопросы могут быть сформулированы так.

Мог ли подэкспертный правильно воспринимать такие-то (указать, какие конкретно) имеющие значение для дела обстоятельства в таких-то (назвать виды помех) условиях восприятия с учетом актуального состояния его познавательных психических процессов, особенностей личности (возрастных, болезненных или акцентуированных характерологических) или ее динамических состояний (назвать, каких конкретно: аффективного напряжения, состояния опьянения, травматической оглушенности и др.)?

Мог ли (может ли) подэкспертный при наличии установленных у него личностных особенностей, психического состояния, процессов восприятия, переработки, сохранения и передачи информации правильно воспроизводить такие-то обстоятельства (указать, какие), имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания?

Легко видеть, что рассмотренная КСППЭ по существу является разновидностью КСППЭ личности;

5. Установление способности малолетних и несовершеннолетних и иных потерпевших по делам об изнасиловании, обнаруживающих признаки психических отклонений или (и) перенесших нервно-психические вредности, правильно понимать характер и значение действий виновного и оказывать сопротивление.

Основанием для назначения КСППЭ, наряду с наличием указанных данных, является пассивное поведение потерпевшей в период изнасилования, неадекватное (равнодушное, беззаботное, легкомысленное и др.) ее отношение к случившемуся, заявление о применении обвиняемым средств психологического давления, о наступившем изменении состояния, лишавшем возможности оказывать сопротивление, и пр.

Оптимальной формой вопроса экспертам будет такая: могла ли потерпевшая по уровню своего интеллектуального и личностного развития, а также особенностям психического состояния в момент происшествия правильно понимать характер и значение действий обвиняемого или оказывать сопротивление с учетом обстоятельств конкретной обстановки, ситуации (указать, каких)?

Под особенностями психического состояния (функционирования) потерпевшей в период посягательства на ее половую неприкосновенность помимо стойких психопатологических и возрастных характеристик подразумеваются динамические эмоциональные сдвиги, прежде всего наличие парализующего волю и экспрессию аффекта.

Хотя ситуация должна оцениваться экспертами в целом, все же конкретизация в ее наиболее значимых моментах необходима. Это связано с тем, что разные по смыслу фрагменты ситуации потерпевшая может оценивать по-разному в зависимости от осведомленности в вопросах сексуальной жизни, опыта и стиля взаимоотношений с лицами противоположного пола, общего нравственного развития, подхода и объяснений (приемов обмана) насильника, степени замаскированности истинного смысла его поведения, камуфлирования им своих намерений и др.

6. Установление наличия у лица, предположительно покончившего жизнь самоубийством, в период, предшествовавший его смерти, психического состояния, предрасполагавшего к самоубийству, и возможных причин возникновения этого состояния.

Основанием для назначения КСППЭ является наличие фактических данных о конфликтной обстановке или, наоборот, внешней безмотивности суицидального поступка, признаков изменения поведения суицидента, о проявлениях у него накануне содеянного и в прошлом подавленности, отчаяния, замкнутости, внутренней растерянности и др.

Соответствующий вопрос экспертам правильно может быть сформулирован так: находилось ли такое-то лицо в период, предшествовавший его смерти, в психическом состоянии, предрасполагавшем к самоубийству? Если да, то в чем конкретно это состояние выражалось и каковы его возможные причины?

Н. А. Селиванов справедливо подчеркнул особую значимость для качественного проведения судебно-психологической экспертизы в таких случаях тщательно собранных и верифицированных в материалах дела сведений о личности, психологических свойствах и состоянии суицидента. Однако выдвинутое им положение о неправомерности постановки перед экспертами вопроса о том, чем могло быть вызвано определенное психическое состояние конкретного лица в тот или иной период, в частности, такое, которое предрасполагало к самоубийству⁷, представляется недостаточно обоснованным в отношении КСППЭ. Н. А. Селиванов правильно писал, что этот вопрос не может быть решен на основе только специальных знаний эксперта и требует проведения комплекса иных процессуальных действий. Однако выводы экспертизы и не претендуют на окончательное правовое решение вопроса. Это функция следователя и суда, которые должны оценивать заключение экспертов в совокупности со всеми иными доказательствами. Выводы экспертов не имеют перед ними никаких преимуществ. Экспертиза лишь одно из средств, с помощью которого собираются доказательственные факты. Поэтому заключение экспертов должно быть учтено в общем комплексе доказательств. И в этом комплексе выводы о возможной причине самоубийства, сделанные на основании применения знаний психологов и психиатров, могут иметь значительную вспомогательную ценность. В случае, когда причиной самоубийства является хроническое душевное заболевание или временное болезненное расстройство психической деятельности, мнение специалистов-психиатров, на наш взгляд, необходимо, хотя, возможно, и недостаточно для правового решения вопроса. В литературе высказывается мнение о юридической допустимости и функциональной ценности вероятных выводов экспертов⁸. Именно к этой разновидности выводов может относиться заключение КСППЭ о причинах самоубийства.

§ 2. Источники и правила сбора фактической информации. Права и обязанности экспертов

Сведения об объекте КСППЭ — обвиняемых, свидетелях и потерпевших — могут быть получены двояким путем:

• непосредственно при экспертном исследовании названных лиц в экспертном учреждении, в кабинете следователя или в суде;

• посредством исследования материалов уголовного дела, содержащих информацию о психическом состоянии и поведении подэкспертного, о его личности, характере, индивидных и индивидуальных свойствах в разные периоды жизни.

Второй путь имеет особенно важное экспертное значение. Он позволяет всесторонне и объективно рассмотреть целостную динамику психического состояния и личности подэкспертного, в том числе в самый существенный для дела момент — при совершении преступного деяния. Этот путь также дает возможность верифицировать сведения, получаемые от исследуемого, учесть почти неизбежные субъективные искажения им реальных событий, и своего поведения, мотивов, мыслей, переживаний. Такие искажения могут быть умышленными (установочно-аггравационное, симулятивное или диссимулятивное поведение) либо носить неосознаваемый характер, выступать как проявления психологической защиты.

В некоторых случаях без материалов уголовного дела экспертная оценка психического состояния исследуемого в момент криминала в принципе невозможна. Так, при патологическом аффекте и других временных болезненных расстройствах психики, тяжелых черепно-мозговых травмах в момент совершения деяния, в силу имевшего место нарушения сознания и явлений ретроградной амнезии лицо не способно воспроизводить содеянное и свое состояние в период его совершения. По существу составить мнение о нем эксперты могут только на основании показаний свидетелей или (и) потерпевших.

Таким образом, полноту и доказательность комплексное экспертное исследование приобретает лишь при адекватном использовании данных, содержащихся в материалах уголовного дела. Именно такой подход обеспечивает правильный перенос результатов, полученных при психолого-психиатрическом исследовании подэкспертных, на момент противоправных деяний, позволяет реконструировать целостную картину изучаемого явления и получить надежно обоснованные, достоверные выводы КСППЭ.

Столь важное экспертное значение материалов уголовного дела определяет особые требования к сбору и качеству их анализа. Для КСППЭ особую ценность имеют показания свидетелей, потерпевших, самого обвиняемого, его соучастников, справки, выписки и подлинники медицинской документации, учебные, производственные и медицинские характеристики, акты ранее проводимых экспертиз, протоколы следственных экспериментов, приобщенные к делу письма, дневники, рисунки. Если надежность результатов непосредственного исследования подэкспертного преимущественно зависит от уровня компетентности экспертов, то возможность использования ими информации, которая содержится в материалах дела, во многом связана также с мастерством следователя, собиравшего источники доказательств, с глубиной понимания им задач КСППЭ и с правильным отражением в деле всех обстоятельств, могущих иметь значение для экспертного решения. При каждом виде КСППЭ эти обстоятельства имеют свою специфику. Однако в любом из них центральное положение занимают фактические данные, характеризующие личность подэкспертного. Как уже отмечалось, оценка личности является обязательным, основополагающим моментом любой КСППЭ.

Поэтому, направляя материалы уголовного дела на КСППЭ, следователь прежде всего должен позаботиться о достаточно полном освещении в них возможно большего числа субъективных отношений личности: к себе, к близким, к окружающим, к работе, к досугу, к содеянному и т.д. Следует обязательно отразить ценностные ориентации данного лица, показать то, ради чего он жил, что принимал или отвергал в жизни, какие цели перед собой ставил, каким путем, каким способом их достигал, как преодолевал препятствия, на какие усилия и жертвы был способен, какие средства при этом использовал. Следует помнить, что прямые вопросы о перечисленных качествах, обращенные на допросе к этому лицу, как правило, не приводят к цели, к решению задачи. В ответах на подобные вопросы в лучшем случае могут быть раскрыты мотивировки, ряд особенностей самооценки, отражающих «идеальное Я», которое во многих случаях очень далеко от «реального Я». Поэтому раскрывать личность в материалах уголовного дела необходимо посредством изложения основных деятельностей подэкспертного, системы его доминирующих отношений, типичных поступков в тех или иных ситуациях, актуализирующих определенные мотивы. Как уже отмечалось, именно поступок (действие или воздержание от него) есть та «единица» личности, которая позволяет по частным, отдельным проявлениям составить представление о ней в целом, уловить главное, «ядерное» в личности. Именно поступок, отклонения в поведении от привычного стереотипа действий «высвечивают» действительные личностные смыслы, ее существо и индивидуальность⁹. Отказ от оценочных характеристик личности важен еще и потому, что он позволяет экспертам получить более качественный первичный материал, дает возможность проводить научный анализ существенных психологических проявлений, внутренней «логики» реальной жизни личности, а не обобщать и классифицировать готовые оценки или оценивать оценки. Поскольку до конца понять смысл тех или иных поступков можно лишь в контексте целой личности, в материалах дела следует обязательно осветить, а при экспертном анализе раскрыть динамику и условия становления этого целого — личности. Для этого необходимо привести данные об особенностях семейного и школьного воспитания, общих (школьных) и специальных способностях исследуемого, успешности их реализации, характера течения возрастных кризов, в частности наиважнейшего из них —полового созревания (пубертатного), а также о составе малых групп, в которые вовлекался исследуемый и его ролях в них, о других моментах социализации и индивидуализации личности.

Только при достаточно полном отражении этих фактических данных следователем в материалах дела (в показаниях свидетелей, потерпевших, обвиняемых), правильном извлечении и верной интерпретации их экспертами можно установить действительную истину по делу. Поэтому при недостаточном раскрытии личности исследуемого в материалах дела эксперт может и должен поставить вопрос о необходимых дополнениях, указав, какие именно сферы личности нуждаются в уточнении. Следователь должен принять максимально возможные меры к устранению противоречий в материалах дела, раскрывающих личность.

Наряду с показаниями свидетелей, обвиняемых и потерпевших, ценным источником фактической информации является медицинская документация. Для экспертных целей наибольшее значение имеют подлинники или копии историй болезни (а не выписки из них или тем более справки). Каждая история болезни, а психиатрическая в особенности, обязательно содержит сведения о развитии индивида, уровне его социального функционирования, нарушениях сферы субъективных отношений, способах компенсации и адаптации. В психиатрических историях болезни специальное внимание уделяется изменениям личности исследуемого, условиям ее формирования, влиянию болезни на самосознание и критичность личности и многое другое. Следователем должны быть своевременно запрошены, приобщены к делу и (или) предоставлены в распоряжение экспертов все психиатрические истории болезни. Их сопоставление дает возможность рассмотреть динамику изменений личности, отдельных психических процессов, получить данные для актуальной оценки психического состояния, отдельных психических функций. Ценный психологический материал могут извлечь из психиатрических историй болезни как эксперты-психиатры, так и эксперты-психологи.

Особый экспертный интерес и практическую важность для КСППЭ представляют неофициальные личные документы и продукты творчества исследуемых: дневники, заметки, записные книжки, письма, стихи, проза (мемуары, рассказы и др.), рисунки, наиболее полно раскрывающие их внутренний мир. Они нередко служат лучшими информативными источниками, проливающими свет на особенности психического состояния исследуемого накануне или в момент самоубийства, позволяют понять его причины. Диагностическое значение имеют как содержание этих документов, где представлены размышления, оценки, самооценки, отношения, ценностные ориентации, установки, мотивы и побуждения автора, так и тема, сюжет, форма их выполнения: тщательность, аккуратность, педантичность записей, используемая символика, особенности лексики, цвет (в картинах, рисунках), ритмика, общая «мелодика» текста, в которых отражаются (обычно непроизвольно) смыслы, настроения, чувства, сопереживания, симпатии, мироощущение и самовосприятие исполнителей. Особую ценность имеют документы интимного характера: дневники, письма, не предназначавшиеся для постороннего чтения (это устанавливает следователь). Их анализ позволяет составить представление о динамике формирования личности, процессах ее созревания, особенностях развития или деградации, помогает уловить момент болезненной деформации внутреннего мира, переживаний исследуемого. По данным ряда психопатологов, в особенностях изобразительного и литературного творчества особенно отчетливо и рано отражаются патологические нарушения личности при развивающемся душевном заболевании. В некоторых случаях можно с большой долей уверенности определить природу, тип и доминирующее психическое состояние (психопатологический синдром) заболевшего.

Чрезвычайно важную информацию содержат результаты прежних судебно-психиатрических или судебно-психологических экспертных исследований (по другому или данному уголовному делу). Однако значение для КСППЭ могут иметь результаты и иных экспертиз: автотехнической, судебно-медицинской, криминалистической и др. Экспертное определение силы нанесения повреждений, их места и количества позволяет охарактеризовать эмоциональное возбуждение обвиняемого, некоторые его личностные качества (например, жестокость); установление количественного содержания алкоголя в крови дает возможность определить степень опьянения; выяснение времени реакции водителя и адекватности предпринятых им действий— уровень внимания, реактивности и (или) глубину состояния растерянности и др.

Следует специально подчеркнуть, что всю перечисленную информацию, имеющую важное значение для КСППЭ, эксперты могут получить только в виде соответствующим образом оформленных материалов уголовного дела и только через следователя (суд). В законе специально оговорено право эксперта ходатайствовать о предоставлении ему дополнительных материалов, необходимых для научно обоснованного решения вопросов (ст. 82 УПК РСФСР, ст. 76 ГПК РСФСР). Эксперт не вправе сам собирать исходный доказательственный материал. Это не входит в его функции.

Иногда возникает необходимость проверить ряд сведений, сообщаемых подэкспертным в период КСППЭ (например, о прошлых стационированиях в больницы, амбулаторном лечении, об имевших место особенностях психического функционирования, отмеченных его сослуживцами, близкими, знакомыми и др.). Организовать эту проверку также должен следователь, прокурор или суд путем проведения необходимых следственных действий.

Однако проверка при помощи следственных действии не является общим правилом. В случае полного подтверждения сведений, сообщенных исследуемым лицом, объективно установленной клинической картиной его психики, согласования этих сведений с другими объективными данными, в первую очередь — с материалами дела, и соответствия всей субъективной и объективной информации о поведении и психической деятельности исследуемого клинической логике болезни или здоровью, закономерностям развития определенного психического состояния полученные от исследуемого сведения могут быть учтены в общей совокупности фактических данных, установленных впервые экспертом. Это не противоречит существующим процессуальным нормам. Заключение эксперта и факты, положенные в его основу, не являются производными доказательствами. Доказательственную ценность здесь имеет не столько копирование уже собранного по делу материала, сколько факты, установленные в результате самостоятельного экспертного исследования¹⁰. Причем эти факты эксперт должен обнаружить в объектах, которые были предоставлены в его распоряжение следователем или судом. Именно к таким объектам КСППЭ, как было показано ранее, относится и само направленное на экспертизу лицо, а не только материалы дела. Вследствие этого получаемые от него сведения, при условии их надлежащей экспертной верификации, также приобретают доказательственное значение.

При необходимости получения дополнительных сведений в соответствии со ст. 82 УПК РСФСР эксперт вправе обратиться к лицу, ведущему следствие, с ходатайством о разрешении присутствовать при производстве различных следственных действий: осмотров, допросов, следственных экспериментов. При этом он может через следователя (суд) ставить уточняющие вопросы, выяснять те или иные обстоятельства.

Статья 82 УПК РСФСР и ст. 76 ГПК РСФСР дают эксперту право знакомиться с материалами дела, относящимися к предмету экспертизы. Практика КСППЭ свидетельствует, что при некоторых ее видах (например, при КСППЭ физиологического аффекта) обычно возникает необходимость в предоставлении экспертам практически всех материалов уголовного дела. В других случаях, например при КСППЭ индивидуально-психологических особенностей по делам о преступлениях, связанных с финансовыми нарушениями, целесообразно выделять материалы, характеризующие личность обвиняемого и могущие иметь отношение к предмету экспертизы, в отдельный том (тома).

Часто бывает трудно заранее определить пределы ознакомления эксперта с обстоятельствами дела. В каждом конкретном случае установление объема предоставляемых экспертам материалов нуждается в индивидуальном решении. Право на такое решение закон оставляет за следователем и судом. Вместе с тем, как уже отмечалось, закон предоставляет эксперту право запрашивать у следователя (суда) новые, дополнительные или уточняющие материалы. Иногда эксперт-психиатр или эксперт-психолог может поставить перед следователем (судом) вопрос о сужении предмета назначенной экспертизы, предложив им устранить или переформулировать (сузить, уточнить) отдельные вопросы. В случае неудовлетворения ходатайства и непредоставления запрошенных материалов эксперт в соответствии со ст. 82 УПК РСФСР вправе отказаться от дачи заключения в связи с недостаточностью предоставленных ему материалов и (или) по причине того, что поставленный перед ним вопрос выходит за пределы специальных познаний эксперта.

При невозможности дачи заключения эксперты в письменной форме сообщают об этом органу, назначившему КСППЭ. Это составляет одну из форм выполнения экспертами-психиатрами или (и) экспертами-психологами их основной процессуальной обязанности — осуществлять полное, всестороннее, основанное на достижениях передовой науки исследование психики подэкспертного и дать объективные достоверные ответы на поставленные следователем (судом) вопросы в строгом соответствии со своей экспертной компетенцией, действительным состоянием психики исследуемого в момент освидетельствования и материалами уголовного дела, характеризующими психическую сферу подэкспертного.

 

§ 3. Производство КСППЭ. Функции, роли и принципы взаимодействия экспертов-психиатров и экспертов-психологов

Юридическим основанием производства КСППЭ является постановление следователя или определение суда о назначении экспертизы.

Для КСППЭ вопросы правильного оформления ее назначения особенно актуальны. В литературе высказывались мнения о возможности производства комплексных экспертиз по инициативе самих экспертных учреждений¹¹. Эта точка зрения была подвергнута справедливой критике¹², поскольку такая практика противоречит закону, так как существенно ущемляет интересы обвиняемого. В соответствии со ст.ст. 184 и 185 УПК РСФСР он должен быть ознакомлен с постановлением о назначении экспертизы и имеет право заявлять отводы экспертам, просить о назначении экспертов из числа указанных им лиц, представлять дополнительные вопросы для получения по ним заключения экспертов и др.

В постановлении (определении) о назначении КСППЭ указывается учреждение, которому поручено ее производство. В случае, когда производство КСППЭ поручается нескольким учреждениям, указывается, какое из них является ведущим — осуществляющим организацию производства экспертизы и координацию проводимых специалистами исследований.

При производстве КСППЭ в одном учреждении экспертные исследования поручаются соответствующим психиатрическим и психологическим подразделениям с указанием ведущего подразделения. Его руководитель осуществляет координацию проводимых исследований и назначает ведущего эксперта. При производстве КСППЭ несколькими учреждениями комиссия экспертов формируется руководителем ведущего учреждения. Он же назначает ведущего эксперта.

Необходимость в назначении ведущего эксперта обосновывается потребностью в лучшей организации и координации работы комиссии экспертов. Никаких процессуальных и административных преимуществ этот специалист не имеет. В его обязанности входит:

• знакомство каждого члена комиссии с постановлением (определением) 6 назначении КСППЭ и материалами дела, поступившими на исследование;

• определение последовательности исследования материалов дела и подэкспертного с целью наиболее эффективного взаимодействия экспертов;

• согласование общей программы исследования и контроль за сроками и результатами ее выполнения;

• при проведении КСППЭ разными учреждениями — организация ознакомления членов комиссии с ходом и промежуточными результатами исследований.

Непосредственно к производству КСППЭ эксперты приступают сразу после получения постановления или определения о ее назначении. С этого момента они несут полную ответственность за своевременное и качественное производство экспертизы, в том числе и в уголовном порядке — за отказ или уклонение от дачи заключения и за дачу заведомо ложного заключения (ст.ст. 182 и 181 УК РСФСР).

Представляется целесообразным выделять подготовительный, исследовательский и заключительный периоды КСППЭ. В свою очередь каждый период удобно подразделять на этапы и стадии, описанные А.Р. Шляховым¹³ и М. Н. Ростовым¹⁴.

В подготовительный период эксперты знакомятся с материалами уголовного дела, обсуждают поставленные перед ними вопросы, уточняют их суть, определяют конечные цели и частные задачи исследования, намечают его общий план, последовательность выполнения отдельных методик, устанавливают функции каждого эксперта. Подготовительный период завершается принятием общей, согласованной программы исследований.

Важным вопросом, который может встать уже в подготовительной стадии экспертизы, является вопрос о числе экспертов. Существует мнение, что процессуальную специфику комплексная экспертиза приобретает только при различии в компетенции экспертов, участвующих в ее производстве. В связи с этим комплексная экспертиза относится к разновидности комиссионной. В. И. Шиканов хотя и признает возможность проведения комплексной экспертизы одним лицом, обладающим познаниями в разных областях науки, но считает такую возможность скорее гипотетической, не имеющей практического значения и даже сомнительной вследствие меньшей объективности такого исследования¹⁵.

Напротив, ряд видных процессуалистов признают такую возможность вполне правомерной.

Н. А. Селиванов предлагает именовать такого рода единоличную комплексную экспертизу моносубъектной, а в отличие от нее комиссионную КСППЭ обозначать как полисубъектную¹⁶. Таким образом, теоретически возможны два варианта КСППЭ: единоличный (моносубъектный) и комиссионный (полисубъектный). В связи с обязательностью амбулаторного и стационарного комиссионного судебно-психиатрического исследования (инструкцией¹⁷ предусмотрен состав комиссии не менее трех человек), КСППЭ, на которую распространяются эти требования¹⁸, единолично может производиться только в суде или у следователя. Амбулаторная или стационарная КСППЭ должна быть только комиссионной.

Исследовательский период КСППЭ состоит из двух этапов: предварительного и основного. В зависимости от выполнения того или другого этапа роли и функции экспертов-психологов и экспертов-психиатров различаются.

Предварительный этап исследовательского периода. Главное содержание этого этапа КСППЭ составляет квалификация психического состояния подэкспертного, а у обвиняемого—и установление его вменяемости. Достижение этих ключевых целей имеет не только самостоятельное экспертное значение, но и создает подлинную научную базу для решения всех остальных задач, относящихся к предмету КСППЭ. Исследование начинается с выдвижения диагностических «экспертных гипотез». Инициатива и прерогатива их формулирования здесь принадлежит эксперту-психиатру. На основании предварительных данных непосредственного обследования подэкспертного и общего знакомства с уголовным делом он определяет в первом приближении типологию (синдром) психического состояния и его возможную природу. С учетом этого намечается круг дифференциального диагноза, т. е. выдвигаются правдоподобные конкурирующие диагностические гипотезы.

С данного момента начинается взаимодействие эксперта-психолога и эксперта-психиатра. Специфика психодиагностической работы медицинского психолога заключается в том, что для правильного выбора и эффективной интерпретации результатов патопсихологических методик и тестов ему необходимо обязательно знать диагностические альтернативы клинициста. Вне этого контекста, в связи с многозначностью выявляемых патопсихологическими пробами психических свойств, их диагностическая оценка малоинформативна. Получив же такой контекст от психиатра, психолог может ответить, поддерживают или нет полученные психодиагностические данные клинические гипотезы и какую из них конкретно. Формой ответа на этот вопрос служит констатация того или иного патопсихологического синдрома, относительно специфичного для определенных психических заболеваний или личностных аномалий. На основании результатов психодиагностического исследования экспертом-психиатром со значительной долей уверенности решается вопрос о диагнозе и составляется мнение о вменяемости подэкспертного, о чем сообщается эксперту-психологу. Лишь после этого, обсудив совместно уточненную модель диагноза и проект решения вопроса о вменяемости, эксперт-психолог и эксперт-психиатр приступают к рассмотрению очередных задач КСППЭ.

Как видно из сказанного, основной принцип взаимодействия эксперта-психолога и эксперта-психиатра на предварительном этапе состоит в последовательной смене функций и передаче обязанностей по достижении тех или иных промежуточных экспертных задач на пути к конечной цели КСППЭ. При этом эксперт-психиатр на протяжении большей части исследования играет главную, ведущую роль, а эксперт-психолог — преимущественно роль помощника психиатра, предоставляющего ему необходимые сведения, раскрывающие, верифицирующие, уточняющие или детализирующие те или иные особенности психических процессов и личности исследуемого.

Более активную и важную, по существу паритетную, роль играет эксперт-психолог в решении другой первоочередной задачи КСППЭ — измерении глубины психической патологии, тех или иных психических особенностей, выяснении их влияния на отражательные, рефлексивные (в том числе «способность отдавать себе отчет в своих действиях») и регулятивные, волевые (в том числе способность «руководить своими действиями») психические процессы и функции. Оценивая эти процессы и личность в целом, достаточно точно измеряя некоторые качества, наиболее важные для определения поведения исследуемого, эксперт-психолог получает важный фактический материал для эффективного рассмотрения вопроса о вменяемости. Обмениваясь этой информацией с другими членами экспертной комиссии, сопоставляя и увязывая ее с критериями вменения, выявленными экспертами-психиатрами, эксперт-психолог существенно способствует правильному разрешению данного вопроса. Вместе с тем он получает надежные ориентиры для последующего решения остальных задач КСППЭ, многие из которых направлены на конкретизацию данных о состоянии вменяемости обвиняемого.

Однозначное мнение экспертов о невменяемости редуцирует исследовательский этап КСППЭ, поглощая решение иных экспертных вопросов. Во всех иных случаях исследования проводятся в полном объеме и вступают в свой основной этап.

Основной этап исследовательского периода. Главная цель и содержание основного этапа исследования — разработка и формулирование промежуточных выводов КСППЭ. Эксперт-психиатр и эксперт-психолог формулируют их отдельно. С учетом предварительного решения вопросов о нозологической диагностике и вменяемости обвиняемого они продолжают дальнейшее углубленное исследование дела, запрашивают и изучают необходимые дополнительные материалы, ведут динамическое клиническое наблюдение (эксперт-психиатр) и экспериментально-психологическое исследование (эксперт-психолог) подэкспертного.

По мере извлечения из этих источников информации, относящейся к конкретному частному предмету КСППЭ, формулируются предварительные психиатрические и психологические экспертные гипотезы, которые тщательно сопоставляются с теоретическими моделями дифференцируемых явлений. Круг гипотез, проверяемых экспертом каждой специальности, ограничен пределами его научной компетенции, однако общая их совокупность полностью раскрывает вопросы, поставленные следователем и судом.

На протяжении всего периода сбора фактических данных, положенных в основу гипотез, получаемые в результате изолированного психологического и психиатрического анализа объектов факты тщательно взаимно проверяются, поочередно служат основанием для уточнения принятых или выдвижения новых исследовательских гипотез, взаимно ориентируют в выборе методических путей и критериев их верификации. Используемые при этом частные программы исследования реализуются параллельно, последовательно или последовательно-параллельно, обеспечивая всесторонность, динамичность и целостность рассмотрения и оценки объектов КСППЭ.

После формулирования промежуточных выводов КСППЭ вступает в третий, заключительный период. Он -в свою очередь условно распадается на два этапа: окончательное соотнесение, анализ и синтез промежуточной информации (промежуточных выводов) и формулирование на этой основе окончательных синтетических интегративных выводов, являющихся ответом на поставленные экспертам вопросы.

Эта фаза КСППЭ проводится в период работы экспертной комиссии, где контролируются и оцениваются факты, полученные в основной период комплексного исследования. При этом излагаются в упорядоченном виде методики и все полученные с их помощью фактические данные сообщается о принципах интерпретации результатов, сделанных по ним выводах, устанавливается соответствие между ними, вносится дополнительная корректировка, формулируются окончательные интегративные выводы. Применение совокупных специальных знаний экспертов-психиатров и экспертов-психологов здесь осуществляется одновременно, в едином процессе и буквально «за одним столом». Другими словами, выполняются самые существенные условия комплексной экспертизы.

 

§ 4. Оформление результатов КСППЭ

Важным этапом КСППЭ является составление заключения экспертов. Правильное оформление этого вида судебных доказательств делает возможным документально разграничить функции экспертов-психологов и экспертов-психиатров, упрощает контроль за соблюдением каждым из них пределов своей компетенции, позволяет обеспечить принцип личной ответственности экспертов за выполненное исследование и выводы из него.

Подавляющее большинство правоведов признает необходимым составлять по результатам комплексной экспертизы одно общее заключение. Практика КСППЭ, проводимых во ВНИИ общей и судебной психиатрии им. В. П. Сербского, дает основание полностью присоединиться к данной точке зрения. Такое оформление результатов комплексных экспертиз предписывает и принятая в 1986 году Инструкция об организации производства комплексных экспертиз в судебно-экспертных учреждениях СССР.

Заключение КСППЭ служит единственным процессуальным документом, отражающим ход и результаты экспертного исследования. Закон устанавливает для него письменную форму (ст.ст. 191 и 288 УПК РСФСР), указывает круг вопросов, обязательных для освещения (ст. 191 УПК РСФСР), но не регламентирует его структуру. С учетом периодизации производства КСППЭ в экспертном заключении можно выделить три части: вводную, исследовательскую и выводы. Такое деление общепризнано. Оно передает общую логику исследования и обладает внутренней стройностью.

Во вводной части заключения излагаются данные о виде экспертизы, месте и времени ее проведения, составе экспертной комиссии, присутствующих лицах, указываются юридические основания производства КСППЭ, дата поступления исследуемого в экспертное учреждение, перечисляются исследованные объекты (психическая и соматоневрологическая сферы подэкспертного, материалы уголовного дела, медицинская документация, другие дополнительные материалы, приобщенные к делу). Вопросы, поставленные на разрешение экспертов, приводятся в той форме, как они сформулированы следователем или судом.

Однако, если формулировка вопроса научно неудачна (неверна), а смысл вопроса понятен эксперту, он может после вопроса, изложенного в дословной редакции следователя или суда, привести свою, уточненную в соответствии с правилами и уровнем развития экспертной науки формулировку вопроса и дать на него ответ. При этом в некоторых случаях предмет экспертизы может быть по необходимости сужен. Это допустимо в тех случаях, когда представляемая экспертом в КСППЭ область знаний еще не выработала надежных методов исследования и бесспорных теоретических положений, достаточных для обоснованного и достоверного (однозначного) ответа на поставленный вопрос. Практика КСППЭ свидетельствует, что чаще такое сужение и возможность лишь частичного ответа на вопрос связаны с недостаточным уровнем развития базовой судебно-психологической экспертизы. Так, во многих случаях в связи с методическими ограничениями эксперты не могут дать ответ на вопрос о содержании конкретно-ситуационных мотивов тех или иных интересующих следователя (суд) деяний, но способны достаточно определенно установить основные мотивационные линии подэкспертного, влияющие на выбор конкретных мотивов, придающие им личностный смысл. Переформулировка вопросов, связанная с сужением предмета экспертизы, во всех случаях должна получить развернутое мотивированное объяснение в тексте заключения.

Статьи 191, 288 УПК РСФСР предоставляют экспертам право на инициативу в установлении обстоятельств, по которым им не ставились вопросы. Знакомясь с материалами дела, эксперты иногда полнее, чем следователь или суд, могут определить круг вопросов, доступных разрешению на основе представленных на экспертизу объектов (источников информации) и имеющих существенное значение для установления истины по делу. УПК Армянской, Грузинской и Киргизской ССР предписывают эксперту в таких случаях самому ставить соответствующие вопросы. Процессуальное законодательство остальных союзных республик не запрещает этого. Такие вопросы также должны быть изложены во вводной части заключения КСППЭ.

Во вводной части заключения обычно оформляется и подписка о предупреждении экспертов об уголовной ответственности в соответствии со ст.ст. 187, 189 и 139 УПК РСФСР за отказ или уклонение от дачи заключения, за дачу заведомо ложного заключения и за разглашение данных предварительного следствия.

Исследовательская часть заключения состоит из двух разделов: частного синтезирования и общего синтезирования. В разделе частного синтезирования обособленно описываются признаки и качества исследуемых объектов (психической сферы подэкспертного, ситуации и др.). Излагаются использованные экспертами-психологами и экспертами-психиатрами методы и методики, констатируется извлеченная с их помощью информация, конкретизируются ее источники (страницы дела и др.), приводится оценка, указываются способы интерпретации. Приводятся также данные вспомогательных исследований (соматического, неврологического, генетического, биохимического и др.). Результаты исследований фиксируются в виде промежуточных выводов, завершающих соответствующие психиатрические и психологические разделы заключения.

Часть процессуалистов рекомендует экспертам подписывать промежуточные выводы. Такая возможность зафиксирована в некоторых нормативных ведомственных актах Министерства юстиции и Министерства здравоохранения СССР.

Вместе с тем высказываются и другие взгляды. Н. А. Селиванов отмечает, что рассматриваемые рекомендации не должны быть «жесткими» и «безоговорочными». При некоторых экспертных задачах, по его мнению, персонифицировать части экспертного заключения практически невозможно. В этих случаях Н. А. Селиванов предлагает в заключении указать, «в чем конкретно выразилась роль каждого из пришедших к единому мнению сведущих лиц в совместных усилиях по проведению исследований и формулированию единого вывода»¹⁹.

Представляется, что данный вариант оформления заключения может быть принят лишь как вынужденный. Вследствие нечеткого структурирования он малоудобен как для исполнения экспертами, так и для оценки заключения судом.

В следующем разделе исследовательской части — разделе общего синтезирования — резюмируется и сопоставляется полученная информация. На основании этого дается совместная оценка результатов исследований экспертов-психологов и экспертов-психиатров, определяются значение и место выявленных результатов в решении задач, поставленных следователем и судом или сформулированных дополнительно самими экспертами, обосновываются положения окончательных экспертных выводов. При невозможности дать ответ на некоторые вопросы следователя или суда в данном разделе приводятся причины этого.

Исследовательская часть заключения КСППЭ должна быть написана предельно ясно, последовательно, содержать минимум специальных терминов, могущих быть непонятными для следователя и суда. При невозможности обойтись без их употребления термины должны обязательно разъясняться. Вместе с тем эта часть заключения ни в коем случае не должна терять своей научной информативности, полноты и точности.

Последняя часть экспертного заключения — Выводы — наиболее важный в доказательственном отношении раздел, передающий суть проведенного исследования. Выводы даются в форме ответов по существу на вопросы следователя (суда) или в виде обоснованного заключения о невозможности разрешения этих вопросов. Отдельно формулируются выводы, сделанные по инициативе экспертов и обоснованные в исследовательской части. Совместные выводы подписываются всеми экспертами. Рекомендацию предоставлять это право только части из них В. И. Шиканов справедливо считает недопустимой вследствие нарушения принципа равноправия экспертов²⁰.

Выводы должны быть изложены четко, исключать возможность разночтения.

В случае разногласий эксперты вправе в общем заключении сформулировать самостоятельные выводы. Каждый эксперт или группа экспертов одной специальности обязаны обосновать причины своего несогласия с мнением других членов комиссии. Для этого они могут использовать и результаты исследования, полученные экспертами, придерживающимися других взглядов, давая выявленным ими фактам свою научную трактовку и собственную экспертную оценку. КСППЭ при этом не распадается на комплекс раздельных судебно-психиатрических и судебно-психологических экспертиз. Несмотря на то что каждый из экспертов здесь отстаивает свои выводы, их оформление в едином заключении позволяет следователю и суду составить четкое представление о сути различий в оценке доказательственных признаков. Поэтому, по мнению Ю. Г. Корухова, даже при отсутствии единства мнений экспертов комплексная экспертиза не утрачивает своего специфического характера, не перестает оставаться комплексной и должна оформляться так, как проводилась,— именно как комплексная.

 

---

^1-2 См.: Столин В. В. Самосознание личности. М., 1983, с. 125—126.

³ См.: там же, с. 149.

⁴ Многие авторы пишут в таких случаях о психически здоровом подростке. Однако до КСППЭ этот вопрос не может быть решен. Нередко задержка психического развития как раз и отражает психическую патологию. До КСППЭ следователь может (и обязан) установить, состоит ли несовершеннолетний на психиатрическом учете.

⁵ См.: Коченов М. М. Введение в судебно-психологическую экспертизу, с. 80.

⁶ См.: Бюллетень Верховного Суда СССР, 1982, № 5, с. 3—11,

⁷ См.: Селиванов Н. А. Некоторые вопросы судебно-психологической экспертизы. — Сов. юстиция, 1984, № 2, с. 11—12.

⁸ См.: Орлов Ю. К. О допустимости вероятных выводов эксперта.— Сов. государство и право, 1981, № 7, с. 59.

⁹ См.: Бодалев А. А. Личность и общение. Избр. труды. М., 1983, с. 114; Асмолов А. Г. Личность как предмет психологического исследования. М., 1984, с. 69.

¹⁰ См.: Петрухин И. Л. Заключение эксперта. — В кн.: Теория доказательств в советском уголовном процессе. М., 1973, с. 723.

¹¹ См.: Естюков В. Н. К вопросу о комплексной экспертизе.— В кн.: Вопросы судебной экспертизы. Л., 1960, с. 10.

¹² См.: Шиканов В. И. Указ, соч., с. 85.

¹³ См.: Шляхов А. Р. Судебная экспертиза... с. 101.

¹⁴ См.: Ростов М. Н. О структуре комплексного экспертного исследования и заключения экспертов. — В сб.: Теоретические вопросы судебной экспертизы. М., 1981, № 48, с. 84—92,

¹⁵ См.: Шиканов В. И. Указ, соч., с. 81,

¹⁶ См.: Селиванов Н. А. Спорные вопросы... с. 65.

¹⁷ См.: Инструкция о производстве судебно-психиатрической экспертизы в СССР от 27 октября 1970 г.

¹⁸ Пока не разработана и не утверждена специальная инструкция о КСППЭ.

¹⁹ Селиванов Н. А. Спорные вопросы... с. 65.

²⁰ См.: ШикановВ. И. Указ, соч., с. 89.

---