ГЛАВА 6. Судебно-психологическая экспертиза способности несовершеннолетних обвиняемых в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими.

Одна из принципиальных новелл нового Уголовного Кодекса состоит во введении в статью 20 о возрастных порогах уголовной ответственности ч.З, которая говорит, что несовершеннолетний, достигнувший возраста, предусмотренного настоящим Кодексом, но имеющий отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством, не может рассматриваться как субъект преступления, не подлежит уголовной ответственности. Иными словами, зафиксирована возможность и основание опровержения способности к ответственности с достижением определенного возраста. Это и понятно — соотнесение возраста и этой способности связывается с результатами среднестатистической характеристики подавляющего большинства контингента, находящегося в определенном возрасте.

Но это не означает, что каждый несовершеннолетний, входящий в этот контингент, достиг необходимого и достаточного уровня развития для того, чтобы быть субъектом уголовной ответственности. Усредненный характер оценок возрастного развития предполагает наличие исключений из презумпции дееспособности. Гарантией против объективного вменения в случае фактического не достижения того уровня психического развития, который имеет ввиду законодатель, является психологическая экспертиза признаков такого отставания. Для решения вопроса о способности несовершеннолетнего в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими необходимо использование специальных познаний в области психологии возрастного развития и познавательных процессов, индивидуально-психологических особенностей личности подростка в рамках судебно-психологической экспертизы.

Правда ст.??? УПК формулировала, хотя и очень нечетко, норму, позволявшую в принципе констатировать возрастную невменяемость, или точнее ограниченную вменяемость в случае отставания в возрастном развитии. Но это материальная, а не процессуальная норма. Ее применение со ссылкой на УПК создавало ряд сложных ситуаций в практике, связанных, в частности, с опасностью объективного вменения, хотя и на уровне применения мер, заменяющих уголовное наказание, а не самого уголовного наказания, но в отношении лиц, которые фактически не являлись субъектами уголовной ответственности.

Отметим, что в литературе, как поддерживающей, так и критикующей ч.З ст.20 УК часто встречается утверждение, что норма такого характера была ранее не известна отечественному законодательству. Это не совсем так. В Уголовном Уложении 1903г., в некоторых уголовно-правовых актах послереволюционного периода, изданных в первые годы советской власти, разграничивались случаи совершения несовершеннолетними общественно опасных деяний «с разумением» и «без разумения». Это слово определяется в словарях как «способность понимать», «понимание, постижение и понятие», но в данном случае, как отмечалось в правовой литературе того времени, оно имеет определенную специфику: заведомая способность принимать закон к руководству в своей деятельности. Иными словами, способность сознавать не только фактический смысл совершаемого, его отношение к окружающему, последствия, но и отношение совершаемого к предписаниям закона.

Ч.З ст. 20 нередко называют нормой о возрастной невменяемости. Насколько закономерно употребление этого термина? Ведь здесь отсутствует медицинский критерий. Комментаторы УК, в том числе официальные, исходят из широкого понятия вменяемости, которое по существу дано, но не расшифровано в ст. 19. Формальное или фактическое не достижение возраста, установленного Кодексом, подпадает под неопровержимую презумпцию неспособности к целенаправленному осознанно-волевому поведению в криминально значимых обстоятельствах. Как и при «просто невменяемости», здесь констатируется невозможность признания лица субъектом уголовной ответственности в связи с отсутствием психологического критерия — ведущего критерия, через который в конечном счете решаются проблемы вменяемости-невменяемости. Поэтому употребление термина «возрастная невменяемость», образно и четко указывающего на существо проблемы, является допустимым. Такова традиция, берущая начало в дореволюционной литературе и дореволюционном законодательстве. Соответствующая терминология не вызывала никаких сомнений.

Необходимо отметить, что включение ч.З ст.20 в новый УК социально и криминологически обоснованно. VIII съезд педиатров России (24-26 февраля 1998г.) констатировал рост физической и умственной деградации у современных детей. Подтверждением этой констатации являются и данные, полученные несколько ранее о том, что ежегодно около 100 тыс. несовершеннолетних признаются по уровню развития способными к обучению лишь в так называемых вспомогательных школах. Конечно, значительная их часть отстает в развитии в связи с причинами психиатрического характера. Но общая социальная ситуация (распад семей, распространение тяжелых соматических заболеваний, требующих особых условий содержания и лечения несовершеннолетних, эмоциональная депривация, связанная с заботой родителей прежде всего о материальной стороне жизни, огрубление педагогического подхода, распространение в среде несовершеннолетних недоразвития сенсорных органов) также влияет на рост отставания несовершеннолетних в психическом развитии. И значение этих факторов все более возрастает. По примерным оценкам, ежегодно речь идет по меньшей мере о нескольких сотнях случаев, когда реально необходимо рассмотреть вопрос о возрастной невменяемости в соответствии с ч.З ст.20.

Закон не определяет понятия «отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством». Но это и не относится к его компетенции, а является предметом психологии — возрастной, патопсихологии, а в сфере отграничения от «отставания», обусловленного психиатрическими причинами, — психиатрии. Используя это понятие, законодатель имеет ввиду отставание от уровня психического развития (вызванного не психическим расстройством), необходимого и достаточного для признания несовершеннолетнего субъектом уголовной ответственности. Модель такого уровня психического развития в литературе опубликована (О.Д. Ситковская) и использовалась разработчиками Кодекса при решении вопроса об обоснованности нижнего возрастного порога уголовной ответственности.

Полное осознание человеком своих действий включает в себя правильное понимание объективного содержания собственного поведения, целей совершаемых действий, предвидение их прямых и косвенных результатов, оценку своего поведения с точки зрения действующих правовых норм и общепринятой морали.

Способность руководить своими действиями выражается в свободном выборе как целей действий, так и способов их достижения. Выбор целей действий всегда неразрывно связан с мотивами поведения человека, так как достижение цели — звено в цепи, ведущей к реализации мотивов и удовлетворению потребностей. Поэтому способность полностью сознавать значение своих действий и руководить ими приобретается человеком по достижению относительно высокого уровня интеллектуальной и личностной зрелости и является в одно и то же время результатом психического развития и показателем его состояния.

Для экспертной оценки способности подростков полностью сознавать значение своих действий и руководить ими недостаточно исследовать только состояние их интеллектуального (умственного) развития. Не менее важны их интеллектуальные и личностные особенности. Определение способности подростков сознательно регулировать свое поведение в конкретных ситуациях должно быть основано на анализе содержания психической деятельности в ее целостности и единстве.

Причины, формы проявления, виды отставания подростков в психическом развитии не могут быть поняты без учета некоторых общих закономерностей процесса психического развития. Его сущность заключается в постоянном усложнении психической деятельности ребенка, в углублении и совершенствовании познавательных процессов, системы отношений к окружающей действительности, формировании умственных и практических действий, потребностей и мотивов поведения, в возникновении и становлении новых видов деятельности, развитии сознания и самосознания.

Исходя из следственной, судебной и экспертной практики, можно сделать вывод, что в основе отставания в психическом развитии могут быть разные причины, ни одна из которых не предопределяет отставание как обязательный результат (если только речь идет не о врожденной патологии нервной системы), но и не должна оставаться без внимания при оценке процесса и состояния психического развития конкретного подростка.

Главным показателем психического развития подростка является уровень его сознания и самосознания. Сознание обеспечивает возможность мысленного построения, моделирования будущих действий и предвосхищение их результатов. По мере развития сознания поведение человека становится более упорядоченным, целенаправленным, волевым, оно теряет свойственные маленьким детям черты бесконтрольности. Умение управлять своим поведением тесно связано с пониманием внутренних связей и отношений, существующих в окружающем мире, так как их постижение позволяет находить правильные пути достижения целей.

В познавательной деятельности подростков меняется, в частности, соотношение между абстрактным, теоретическим и конкретно-образным мышлением; происходит перестройка личности в целом, что позволяет выделять этот этап психического развития как особый, качественно новый. Происходит интенсивное формирование самосознания и самооценки, с чем связано углубление понимания подростком социального значения своих действий.

Чаще всего недоразвитие познавательной деятельности у психически здоровых несовершеннолетних является результатом их педагогической запущенности, то есть отсутствия или недостаточности правильного педагогического воздействия. Если имеются данные о том, что несовершеннолетний слишком рано бросил учебу или совсем не занимался в школе, или же оставался неоднократно на второй год, особенно в младших классах, можно предположить, что такой подросток мог отстать в умственном развитии.

Все психические функции человека развиваются в процессе онтогенеза в результате соответствующего обучения. Развитие высших психических функций не есть простое созревание в определенное время тех или иных мозговых структур. Поэтому при полной сохранности центральной нервной системы, но при отсутствия обучения, педагогического воздействия возможно недоразвитие некоторых психических функций или необходимых навыков интеллектуальной деятельности. В результате школьного обучения у ребенка развивается отвлеченное мышление, основанное на абстракции и обобщении, совершенствуется способность к аналитико-синтетической деятельности, что в сильной степени изменяет характер понимания каждой конкретной ситуации и уровень отражения действительности в целом. Поэтому при слабом педагогическом воздействии у ребенка не происходит достаточно интенсивного развития и перестройки таких важнейших психических функций, как восприятие, память, мышление и др. Результатом недоразвития высших психических функций может оказаться неспособность психически здорового несовершеннолетнего полностью и правильно сознавать значение своих действий в конкретной ситуации.

Временная умственная отсталость — только частный случай педагогической запущенности. Как правило она выступает в сочетании с признаками задержки формирования личности. Соотношение между недоразвитием познавательных процессов и специфическими особенностями личности отстающего в психическом развитии подростка всегда очень сложно. Встречаются такие варианты отставания в психическом развитии, когда на первый план выступают весьма существенные личностные дефекты, например, значительные отклонения в эмоционально-волевой сфере, дисгармония различных сторон личности.

Вместе с тем, необходимо подчеркнуть, что как бы ни была глубока степень педагогической запущенности подростков, они справедливо признаются психически здоровыми людьми.

Причины педагогической запущенности не только в недостаточном управлении процессом психического развития подростка со стороны школы и семьи, но и в неправильном поведении родителей, подающих детям отрицательный пример, в отсутствии контроля за их поведением.

Усиленная опека со стороны родителей, попытки решать за подростка все важные вопросы тоже могут неблагоприятно отразиться на формировании его личности. Развитие воли, способности к сознательной регуляции своего поведения выражается в умении находить самостоятельные решения не только в привычных, но и в новых для подростка ситуациях, в условиях, предъявляющих повышенные требования к его самоконтролю. Подросток, не умеющий самостоятельно принимать решения, может оказаться не способным в полной мере руководить своими действиями, если на него оказывают даже не слишком интенсивное психологическое давление, предлагают готовые планы действии и т.п.

Отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством, иногда бывает следствием сенсорной недостаточности (слабого развития зрения или слуха), если эти дефекты не были выявлены своевременно и ребенок был лишен специального обучения и воспитания. Сенсорная недостаточность не является психическим заболеванием, она не предопределяет обязательного отставания в психическом развитии, но повышает вероятность замедления его темпа.

У слабовидящих детей быстро наступает зрительное утомление, а это ведет к снижению умственной работоспособности. Если слабовидящий ребенок обучается в обычной школе, ему трудно справиться с рассчитанными на детей с нормальным зрением нагрузками на зрительный анализатор. Такой ребенок начинает отставать в усвоении знаний от своих сверстников и постепенно может оказаться совсем не в состоянии продолжать обучение. Отставание в психическом развитии, если оно возникает у слабовидящих детей, чаще всего проявляется в недоразвитии процессов запоминания и мышления.

Своеобразную картину отставания в психическом развитии можно наблюдать у слабослышащих детей и подростков. Чем раньше происходит снижение слуха, тем больше вероятность, что оно отразится на психическом развитии ребенка. Вызываемые тугоухостью трудности в формировании речевой деятельности, задержки в овладении лексическим, грамматическим и семантическим строем речи, отмечающиеся у подобных детей уже в раннем возрасте, могут при неблагоприятных жизненных обстоятельствах привести к довольно заметному отставанию в психическом развитии. Умственная отсталость чаще встречается у детей с относительно слабым снижением слуха. Дело в том, что эти дети поступают в обычную школу и в большинстве своем в первые же годы обучения попадают в разряд неуспевающих учеников. Замечено, что при обучении в обычной школе тугоухие дети испытывают особые трудности в усвоении грамматики и в решении арифметических задач.

Сравнительно низкий уровень развития слабовидящих и слабослышащих детей, обучающихся в обычной школе, отдаляет их от коллектива сверстников, они нередко становятся объектом насмешек одноклассников, что способствует развитию обидчивости, мнительности, раздражительности, робости и неуверенности в себе. Иногда повышенное стремление к самоутверждению приводит подобных детей и подростков к поступкам, удивляющим своей дерзостью и жестокостью.

Для исследования состояния психического развития слабовидящих и слабослышащих подростков в случаях сомнения в их способности полностью сознавать значение своих действий и руководить ими также (как и в отношении психически здоровых несовершеннолетних) следует назначать судебно-психологическую экспертизу.

Цель экспертного психологического исследования несовершеннолетних обвиняемых не сводится к диагностике наличия или отсутствия у испытуемого признаков отставания в психическом развитии: наличие признаков отставания в психическом развитии не является прямым указанием на отсутствие у несовершеннолетнего способности полностью сознавать значение своих действий и руководить ими. Экспертное психологическое исследование всегда направлено не на установление общей, постоянно проявляющейся как свойство личности способности или неспособности сознавать значение своих действий; оно касается сугубо конкретных действий, совершенных в конкретных условиях. Поэтому судебно-психологической экспертизой поведение испытуемого рассматривается в единстве с ситуацией, в которой были совершены противоправные поступки. Соотнесение данных о состоянии и особенностях психического развития подростка с результатами анализа ситуации и поведения испытуемого — обязательный компонент экспертного исследования.

Таким образом, наличие или отсутствие оснований для освобождения от уголовной ответственности со ссылкой на ч.3 ст.20 может быть признана обоснованной только, если описание содержания психического отставания наложено на механизм конкретного деяния. Экспертиза должна установить, правильно ли несовершеннолетний понимал ситуацию правонарушения, в частности, осознавал ли наличие альтернативных выходов из нее, осознавал ли объективное содержание целей своих действий, предвидел ли прямые и косвенные результаты поступков, способен ли был оценивать собственное поведение с точки зрения действующих правовых норм и общепринятой морали; мог ли свободно выбирать как цели, так и способы их достижения, произвольно регулировать свое поведение.

Сомнения в способности несовершеннолетних обвиняемых осуществлять сознательную регуляцию поведения могут быть основаны не только на данных об отставании в психическом развитии, но и на оценке сложности ситуации, в которой действовал подросток. Недостаточное осознание своих действий, слабость волевого контроля за поведением в ряде случаев может объясняться вполне естественной для подростка ограниченностью жизненного опыта, легкостью возникновения некоторых эмоциональных состояний.

Круг вопросов, который должен быть разрешен экспертами, связан с выяснением наличия, объема и интенсивности отставания в развитии, его детерминантах, влиянием, которое факт отставания (если оно диагносцировано) оказал на способность к осознанно-волевому поведению в конкретной ситуации, значимой для уголовного права.

Основаниями для назначения судебно-психологической экспертизы психически здоровых несовершеннолетних обвиняемых с целью выяснения их способности полностью сознавать значение своих действий и руководить ими могут служить две группы факторов — во-первых, данные, относящиеся к личности обвиняемого и условиям его воспитания; и во-вторых, сведения о характере совершенного противоправного деяния, ситуации и условиях совершения правонарушения:

а) данные, указывающие на возможность отставания подростка в психическом развитии по сравнению с основной массой его сверстников (сведения о педагогической запущенности подростка, плохой успеваемости в школе, «детскости» поведения и пр.)

б) данные, характеризующие конкретные противоправные действия обвиняемого, составляющие содержание уголовного дела (кажущаяся безмотивность поступков, несоразмерность тяжести деяния вызвавшему его поводу, необычность, жестокость, демонстративность и циничность действий, легкомысленность, некритическое отношение к содеянному н пр.)

Поводом для назначения судебно-психологической экспертизы могут служить данные о неблагоприятных условиях воспитания несовершеннолетнего или сомнения в его достаточной личностной зрелости, основанное на анализе целей, мотивов, обстоятельств преступления и поведения в период до и после него, во время предварительного следствия или судебного разбирательства. Таковы, например, причины назначения судебно-психологической экспертизы по делу несовершеннолетней Г., которой к моменту совершения преступления исполнилось 17 лет.

Было установлено, что в один из дней Г, проспала и поэтому не пошла на работу. Боясь, что родители ее накажут, она уехала к своей престарелой родственнице К, жившей в деревне недалеко от Калинина. Через два дня, узнав, что родители разыскивают ее, Г. решила, как она потом объясняла, уехать куда-нибудь, а деньги на поездку украсть у К. , так как знала, что у той в сундуке лежат 250 руб. Поскольку К. никуда из дома не отлучалась и Г не представлялось подходящего момента для совершения кралей, она решила убить К. и взять деньги. Когда К. наклонилась над самоваром, Г. ударила ее поленом по голове, затем нанесла еще несколько ударов, после чего, считая, что К. убита, сбросила ее в подпол кухни. После этого Г. взяла из сундука деньги и покинула деревню. На следующий день она была задержана в Калинине. К этому времени она уже почти все деньги истратила на еду, разные мелочи и косметику.

Учитывая неоправданную жестокость поведения Г., данные о неблагоприятных условиях ее воспитания, следователь назначил психологическую экспертизу. Действительно, бездумность поведения Г., неопределенность целей ее действий, явное нарушение соотношения целей и средств их достижения давали основания предполагать, что Г. отстает в психическом развитии и поэтому возможно не могла сознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими.

Представляется, что экспертное исследование и в целом доказывание опровержимости презумпции соответствия развития подростка, достигшего возраста, указанного в Кодексе, ожиданиям законодателя об уровне его зрелости надо строить следующим образом.

Поскольку закон связывает возрастную невменяемость с отставанием в развитии, это отставание необходимо сравнивать с тем комплексом содержательных признаков, которые свидетельствуют об отсутствии отставания, о типичном для определенного возрастного периода уровне развития, в рамках которого возможны различные варианты, но который в принципе обеспечивает интегральный критерий возрастной вменяемости.

Характеристикой содержания необходимой зрелости, уровня психического развития, достаточного для признания лица субъектом уголовной ответственности является его способность к социально ориентированной управляемости поведением в ситуации выбора, то есть способность и возможность (отсутствие последней в указанных ниже случаях исключает ситуацию выбора):

подходить к выбору целей и способов действий, осознавая себя членом общества, то есть учитывая их последствия для других людей;

осознавать причинно — следственные зависимости соответствующего варианта поведения;

осознавать рассматриваемый вариант поведения, как частный случай определенного вида и класса явлений, используя социально ориентированные оценки.

использовать механизм критичности в ходе выбора варианта поведения (это условие является, конечно, идеальным, максималистским. В реальной действительности, особенно при непредумышленных действиях такая оценка носит полуосознанный, свернутый характер,

осуществляется через уже имеющиеся стереотипы и привычки. Но способность к ней и возможность ее осуществления должны иметь место);

осуществлять решение о соответствующем варианте поведения, сохраняя управление им.

Таким образом, используя эту общую схему (модель), эксперт и с его помощью суд, прокурор, адвокат могут решить задачу — имеется ли в конкретном случае существенное несовпадение фактического уровня развития несовершеннолетнего и характеристики психического развития, необходимого для признания лица субъектом уголовной ответственности.

Следующий вопрос — о детерминантах психического отставания (в случае его установления).

Если речь идет о социальных факторах — психолого-педагогические ошибки, изоляция от нормального общения, депривация, тяжкое соматическое заболевание, длящееся пребывание в спец. учреждении для социальной реабилитации со специфическим контингентом и отношениями, длительное пребывание вне нормальной семьи, физическое или социальное сиротство, недоразвитие сенсорных органов — следует вывод о том, что этот случай относится к числу, предусмотренных ч.Зст.20. Если же психическое отставание обусловлено причинами психиатрического порядка, ситуация должна разрешаться в соответствии со ст.21 и ст.22. Наконец, нередко констатируется смешанная комплексная детерминация. В этом случае приходится руководствоваться тем, что хотя частично детерминация обусловлена причинами не социального порядка, применение ч.3 ст.20 не противоречит принципу гуманизма.

Таким образом, если экспертиза зафиксирует производность состояния психической деятельности несовершеннолетнего, предусмотренного ч.3 ст.20, и от причин психиатрического, иного медицинского, и от причин педагогического, иного социального характера, эксперты должны оценить место каждой из этих причин во взаимодействии. При всех условиях, если это отставание, хотя бы частично вызвано причинами психолого-педагогнческого и социального характера, возможно применение ч.3 ст. 20.

Необходимо указать на опасность терминологической путаницы, угрожающей следственной, судебной, экспертной практике из-за использования законодателем одного и того же оборота в ч.3 ст.20 и в ст.22: лицо не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими. Но ч.3 ст. 20 констатирует, что в этих случаях отсутствует субъект уголовной ответственности, а ст.22 предлагает лишь учесть это обстоятельство при индивидуализации ответственности и наказания.

Таким образом, нарушается равенство перед законом лиц, различие которых состоит лишь в том, что отставание в психическом развитии в одном случае порождено причинами, не связанными с психическим расстройством, а во втором — связаны с ним. Кстати здесь есть и обратная сторона медали: если лица, подпадающие под действие ст. 22 (в том числе, несовершеннолетние с психическими аномалиями) ущемлены в части возможности освобождения от уголовной ответственности, то лица, подпадающие под действие ч.3 ст.20 ущемлены в части возможности смягчения ответственности и наказания, если отставание не достигает такой степени, что может повлечь освобождение от уголовной ответственности.

С учетом наличия столь досадной неточности в ч.3 ст. 20, возникает вопрос — «Что делать?». Ведь, как было показано выше, проблема возрастной невменяемости весьма актуальна, и ожидать изменений в законодательстве означает играть судьбой сотен несовершеннолетних, усиливая угрозу объективного вменения, то есть привлечения к уголовной ответственности, при отсутствии предпосылок для вины в уголовно правовом смысле этого слова.

Единственно возможный выход видится в формировании следующей позиции следственной, судебной, прокурорской, экспертной практики. При постановке вопроса эксперту о наличии у несовершеннолетнего отставания в психическом развитии и при ответе экспертов на этот вопрос надо использовать формулировку «мог» (не мог) осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий, не прибегая к обороту «в полной мере». А применять его лишь в случаях, предусмотренных ст.22. Такая позиция будет соответствовать духу закона, его целенаправленности и по существу явится разновидностью судебного и догматического толкования нормы.

Теперь о круге экспертов в случаях, предусмотренных ч.3 ст.20. Отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством, относится к области психологии, поэтому, как правило, здесь должна назначаться судебно-психологическая экспертиза. Однако, возможно и проведение комплексной психолого-психиатрической экспертизы, в состав которой при необходимости могут быть включены и специалисты более узкого профиля — психоневрологи, патопсихологи, сексологи, дефектологи и др. Комплексный характер экспертизы может определяться тем, что: во-первых, при констатации возможности отставания в психическом развитии (а такая возможность может возникнуть по любому делу несовершеннолетнего, т.к. ст.89 УК включает уровень психического развития в обязательный предмет исследования по таким делам) еще не ясна его природа. Оно может быть вызвано причинами психиатрического, иного медицинского характера, психолого-педагогического и социального характера.

Во-вторых, сам характер детерминации редко проявляется в абсолютно чистом виде: чаще всего речь идет о сочетании факторов двух или трех видов. Поэтому комплексная экспертиза позволит выявить весь круг аномалий и их причин, а не некоторые из них. Разумеется, речь идет о комплексной экспертизе в полном смысле этого слова, а не о противоречащей закону практике некоторых учреждений психиатрической экспертизы, когда она проводится «с участием психолога».

Основные вопросы, разрешаемые данным видом экспертизы:

1. Имеются ли у несовершеннолетнего признаки отставания в психическом развитии и, если имеются, в чем они выражаются; каковы их причины?

2. Учитывая наличие отставания (если оно установлено), мог ли несовершеннолетний осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий в момент совершения общественно опасного деяния?

3. Учитывая наличие и характер указанного отставания в психическом развитии, мог ли он руководить своими действиями в этот момент?