ГЛАВА 6. СУДЕБНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА ЛИЧНОСТНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ

Диагностика личностных особенностей всех участников судебного процесса (свидетелей, потерпевших, обвиняемых) приобретает все больший вес. Личностные особенности совершивших насильственные преступления изучает наука вайолентология (Гилинский Я.И., 1994). Обычно требуется выявить, имеются ли у обвиняемого черты агрессивности и жестокости в характере. Наука виктимология изучает личностные особенности жертв преступления.

Данный вид экспертизы назначается по всем статьям, где требуется квалификация беспомощного состояния потерпевшего: 105, в); 111, ч.2, б); 112, ч.2, в); 117, ч.2, г); 131 (117); 132. Кроме того, по статье 133 требуется квалификация психической (психологической) зависимости. Статья 125 предполагает диагностику неспособности потерпевшего принять меры к самосохранению. Статья 179, 3) Уголовно-Процессуального Кодекса предусматривает обязательную экспертизу для определения психического или физического состояния свидетеля или потерпевшего в случаях, когда возникает сомнение в их способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания. Пункт 4 этой же статьи обязывает проведение экспертизы для установления возраста обвиняемого, подозреваемого и потерпевшего в тех случаях, когда это имеет значение для дела, а документы о возрасте отсутствуют.

Особое значение в данном виде экспертиз имеет наличие достаточного практического опыта специалиста, поскольку технически проведение подобных экспертиз возможно только в амбулаторных условиях, а в ряде случаев при судебном разбирательстве. Представляется целесообразным при отборе эксперта, способного работать в условиях ограниченного времени и с высоким уровнем профессионального автоматизма, учитывать стаж работы в экспертном учреждении не менее пяти лет.

О диагностике интеллектуальных способностей индивида, структурно-уровневом анализе когнитивного потенциала и его реализации в зависимости от эмоционально-волевых способностей испытуемого говорилось в главе 2, Там же указывалось, что предлагаемая схема анализа пригодна и для диагностики дефектного интеллекта у взрослых, поскольку, вероятнее всего, связана с нейропсихологической зрелостью головного мозга. Доля такой диагностики среди свидетелей, наверное, будет мала, но среди взрослых обвиняемых процент лиц с разными формами умственной отсталости возрастает — если в 1976 году их было 10%, то в 1994 году стало 19,6% (Мохонько А.Р., Агаларзаде А.З. и др.,1996), что, возможно, связано не с увеличением количества олигофрении в популяции, а, скорее всего, с большей точностью диагностики. В 1995 году из взрослых лиц, подвергавшихся судебно-психиатрической экспертизе, умственная отсталость была диагностирована у 29,5% (там же, стр.13). Имеется мнение, которое мы разделяем, что достаточно глубокие формы олигофрении у потерпевших могут быть основанием для квалификации беспомощного состояния, что является отягощающим фактором при инкриминировании некоторых статей УК РФ (Потапов С.А.,1994).

Психотические нарушения у обвиняемых наблюдаются в 14,4% лиц, направленных на судебно-психиатрическую экспертизу, а расстройства непсихотического спектра — в 56,1% (Мохонько А.Р., Агаларзаде А.З. и др., 1996, стр.13). Отсюда понятна необходимость комплексной психолого-психиатрической или судебно-психологической экспертиз. Кроме решения вопроса об интеллектуальной недостаточности, в данном виде СПЭ может определяться:

а) беспомощное состояние потерпевшего;

б) способность свидетельствовать в судебном процессе;

в) наличие юридически значимых личностных особенностей (повышенной внушаемости, подчиняемости, склонности к фантазированию, наличия патологического фантазирования, наличия агрессивных черт характера, жестокости и др.).

Квалификация беспомощного состояния может происходить по причине наличия психического заболевания, которое диагностирует психиатр, физической беспомощности, которую диагностирует врач любой специальности, и психологической беспомощности, что входит в компетенцию психолога.

Психологическая беспомощность может быть обусловлена:

1. Слабоумием по причине врожденной олигофрении, текущего органического заболевания центральной нервной системы, других психических нарушений, приводящих к интеллектуально-мнестическому снижению.

2. Эмоциональным состоянием на данный момент у взрослого субъекта, которое может быть обусловлено множеством факторов.

3. Малолетним возрастом субъекта, проходящего по делу, у которого в силу объективных возрастных причин снижена степень осознания смысла действий или ситуации.

4. Состояние полной психологической зависимости от другого лица с глубоким моральным подчинением ему, когда право на решение каких-либо жизненных вопросов делегируется “руководящему” лицу (например, религиозные и эзотерические объединения), так называемые индуцированные состояния.

Принципы и критерии диагностики слабоумия разного генеза в различные возрастные периоды в данной главе описываться не будут, так как рассмотрены в главах 2 и 5.

Беспомощное состояние вследствие криминальной ситуации угрожающего характера возникает в виде острой реакции на стресс (по МКБ-10 шифр F43.0). Это транзиторное расстройство значительной тяжести, которое развивается у психологически нормальных лиц в ответ на исключительный физический и психологический стресс. Для диагностики этого состояния обязательна временная связь между воздействием стрессора и началом симптоматики (начало в момент воздействия или через несколько минут). Прекращается такое состояние в течение нескольких часов, иногда до 2-3 дней. Острая реакция на стресс иногда носит название “психического шока”. риск развития такого расстройства увеличивается при наличии истощающих или органических факторов. Существенную роль также играют индивидуальная психологическая уязвимость и адаптивные способности индивида. Шоковая реакция может быть в двух формах:

а) Ступорозной — от мягкого варианта в виде внешнего отсутствия эмоций, несмотря на острую ситуацию угрозы жизни или здоровья, некоторая заторможенность или вялость движений, “завороженность” жертвы, признаки суженного сознания, снижение внимания, дезориентация, состояние легкой “оглушенности”. Часто жертвы способны выполнять элементарные действия по приказу нападающего с безвольным подчинением ему. Например, если жертва изнасилования не оказывала сопротивления в инкриминируемой ситуации, это не обязательно означает добровольное согласие, а зачастую является проявление ступорозной реакции на стресс. Крайний, патологический вариант этой реакции — диссоциативный ступор (F44.2), когда наблюдается резкое снижение или отсутствие произвольных движений и нормальных реакций на внешние стимулы, почти полностью отсутствует речь и спонтанные целенаправленные движения.

б) Ажитированная реакция с гиперактивностью (нецеленаправленными действиями), нередко присутствующими вегетативными признаками (тахикардия, гипергидроз, гиперемия и т.д.). Крайний патологический вариант этого состояния — фуга, характеризующаяся хаотическими движениями, отсутствием произвольной деятельности, нелепыми реакциями на стимуляцию и другими признаками резкого психического возбуждения.

Нередко острая реакция на стресс сопровождается частичной или полной амнезией эпизода (F44.0), вследствие чего затрудняется сбор свидетельских показаний с такого потерпевшего.

Малолетним возрастом считается по формальным признакам возраст до 13 лет включительно. Понятно, что ребенок примерно с 11 до 13 лет находится в начале пубертата и к нему применимы все концепции подростковой психологии и психиатрии, которые были описаны ранее (с поправкой на младший подростковый период). Дети этого возраста уже могут давать острые аффективные реакции, описанные выше. Но существуют наблюдения, что такая реакция уже возможна с 8 лет (Обухова, Клайн). В острой эмоциональной реакции при угрозе жизни в основном играет роль только биологический компонент (физическая целостность организма). В случаях изнасилования гораздо большую роль играет фактор “морального шока”, личностного унижения, грубого нарушения значительно табуированной в данном обществе нормы. Поэтому эти реакции и встречаются чаще с подросткового возраста.Тем не менее дети 8 лет уже начинают активно усваивать морально-этические нормы данной культуры, у них начинает формироваться нравственное чувство, поэтому с некоторой степенью осознания у них также может возникнуть реакция психического шока (Раттер М., 1987).

Вопрос о степени осознания несовершенолетними и особенно малолетними серьезности угрозы жизни вплоть до смертельного исхода и возможность возникновения шоковой реакции требует особого изучения, что начато исследованиями Д.Н.Исаева.

Состояние психологической зависимости не подходит под строгое определение беспомощного состояния, тем не менее в ряде статей является квалифицирующим признаком с необходимостью диагностировать его экспертом-психологом. Поскольку в формировании психологической зависимости необходимо участие не менее, чем двух человек, этот вид экспертизы рассматривается в главе 7.

Кроме определения беспомощного состояния у потерпевших, другой важнейшей темой данного вида экспертизы является способность малолетних и несовершеннолетних давать показания. Оценкой надежности их показаний в процессе судебного следствия много занимается американский прокурор М.Э.М.Экман(1991), которая специализируется на проблемах несовершеннолетних. На основе изучения множества дел о массовом сексуальном злоупотреблении в отношении малолетних детей, ею сделаны некоторые выводы:

— при появлении отдельного конкретного эпизода и массовом распросе детей о нем, свидетельские показания стремительно разрастаются с привлечением новых жертв и подозреваемых с увеличением количества эпизодов, что явно мало вероятно;

— даже самые маленькие дети дают очень убедительные показания о деталях сексуальных посягательств;

— единственное объективное свидетельство, которое может присутствовать в подобном деле — данные медицинской экспертизы, но и они часто бывают неопределенны;

— в течение времени в повторных допросах созникают все большее количество чудовищных подробностей вплоть до рассказов о сатанинских оргиях и жертвоприношениях;

— в повторных допросах вскрываются противоречия в показаниях одного и того же ребенка;

— показания разных детей по одному и тому же делу противоречат друг другу.

Тем не менее, не смотря на вышеперечисленные соображения, на основе проведенных экспериментов, целью которых являлось изучение степени адекватности показаний малолетних детей, выявилось, что дети уже четырех лет способны дать надежные показания. Главная сложность детей моложе 10 лет состоит в трудностях произвольного вопроизведения увиденных или услышанных событий. Для активизации мнестической деятельности ребенка можно попробовать воспроизвести в натуре на макете или напомнить вербально обстановку в которой все происходило. Задавать же вопросы, в которых содержатся возможные наблюдения или возможные ответы категорически нельзя в силу естественной возрастной внушаемости. Трудно обозначить, какая формула вопроса носит наводящий характер, однако точно известно, что вопрос закрытого типа (с ответом да или нет) безусловно относится к таковым. Эти же эксперименты показали, что примерно с 10-11 лет точность воспроизведения информации практически равна показаниям взрослых. В период с 6 до 10 лет эта проблема остается недостаточно ясной и спорной (Мамайчук И.И., 1995).

Давно разработанной и активно применяющейся является экспертиза юридически значимых личностных особенностей свидетелей и потерпевших. Обычно это такие черты характера, как повышенная внушаемость; повышенная подчиняемость, доходящая до патологической зависимости; и повышенная склонность к фантазированию, доходящая до патологического фантазирования. Вышеперечисленные свойства в вопросах юристов, поставленных перед психологами, называются “аномальными свойствами личности”. Это не совсем правильный подход к данной проблеме, поскольку у многих людей эти черты выражены в слабой или сильной степени и не являются аномальными. Только при условии, что какая-либо черта характера проявляется в столь сильной степени, что нарушает социальное функционирование личности, можно говорить о наличии личностной аномалии.

Повышенная внушаемость, естественно, характерна для несовершеннолетних как возрастная черта характера. Но следует отметить, что в подростковом возрасте некритично воспринимаются мысли и идеи только авторитетных лиц, а не просто взрослых. Во взрослом состоянии степень внушаемости определяется особенностями характерологического типа и степенью зрелости личности, а также в какой-то мере уровнем интеллекта. Общеизвестен клинический факт, что повышенная внушаемость характерна для неустойчивого и истероидного характерологических типов. Ясно, что низкий интеллект в рамках нормы способствует менее критичному восприятию ситуации или суггестивно подаваемых идей, но экспериментальных исследований на эту тему в настоящее время не имеется.

Зрелая хорошо дифференцированная и структурированная личность, как известно, не только обладает повышенной стрессоустойчивостью, но и склонна к более критичному усвоению новых идей, принятию их после тщательного изучения. Этот же механизм работает у таких личностей и при воспроизведении виденных событий. Показания таких лиц в стрессовой ситуации допроса у следователя на предварительном следствии или при судебном разбирательстве обладают наибольшей достоверностью.

В главе 2 при рассмотрении вопроса о соотношении хронологического и психологического возрастов несовершеннолетних и юношества были предложены практически применимые концепты и параметры для оценки зрелости личности. По отношению к тому контингенту лиц необходимо проводится интегральная оценка всех структур (когнитивный, эмоциональной, волевой, поведенческий, степени социализации и т.д.). В данном контексте при оценке зрелости личности взрослого человека нет необходимости настолько глубоко исследовать отдельные сферы психического. По отношению ко взрослым субъектам, проходящим по делу, представляется целесообразным опираться на собственно личностные, социальные аспекты. При клинико-психологическом собеседовании следует выяснить: индивидуальную иерархизацию мотивов; допустимые средства достижения поставленных целей; наличие адекватной жизненной программы (стратегические планы); тактика достижения; активность и целенаправленность в жизненных установках; способность предвидеть различные варианты последствий своих действий с разной долей вероятности; способность рассмотреть близкую и дальнюю перспективу; наличие социальной гибкости; умение в условиях дефицита времени принимать решения и нести за них ответственность.

Практически удобной является схема анализа, основанная на теории личностных отношений В.Н.Мясищева (1995), в дальнейшем развитая А.А.Бодалевым (1988): 1) сформированность у человека определенной системы взглядов; 2) развитие ставших для него типичными форм эмоционального реагирования на каждую экстернальную или интернальную ценность; 3) воспитанность (до определенной степени) способов трудиться, общаться и т.д., ставших характерными для него.

Экспериментально-психологически такое свойство взрослого человека как “подчиняемость” практически не определяется (мы не имеем в виду социально-психологические методики, имеющие академическое значение). Этот параметр может быть также исследован только посредством клинико-психологической беседы. Признаки, по которым он определяется, это: предпочтение жесткой регламентированной деятельности; повышенный консерватизм; склонность везде и во всем советоваться с разными людьми, перекладывая на них ответственность за последствия; хорошая переносимость жесткого контроля в профессиональной и других видов деятельности; жажда “сильной власти” на всех уровнях — от непосредственного начальника до государственного руководства, из трех видов руководства ими (авторитарный, демократический и попустительский) они предпочитают авторитарный; неспособность самостоятельно принимать решения и тем более нести ответственность за эти решения. Патологические варианты психологической зависимости (в данном случае как синоним подчиняемости) описываются в главе 7 при рассмотрении взаимодействия “пророков” и их адептов в тоталитарных сектах.

Проблема склонности к фантазированию обладает самой старой историей из всех проблем судебно-психологической экспертизы. Достоверность показаний индивидов, склонных к вербализму, псевдологии, патологическому фантазированию (в терминах старой психиатрии) всегда вызывала большие сомнения. Такие данные требовали особой проверки. Но для того, чтобы заподозрить это явление, требуется консультация специалиста, надежно диагностирующего данный феномен. В настоящее время известно, что лица с этими свойствами принадлежат истероидному характерологическому типу, диагностика которого у опытного специалиста затруднений не вызывает (не только по многочисленным экспериментально-психологическим методикам, но и в клинико-психологической беседе). При этом не следует при диагностике такого типа у индивида отвергать предъявляемые им свидетельства, которые в любом случае надо проверять. Большие сомнения вызывают свидетельства лица с диагностированной акцентуацией или психопатией истероидного типа, особенно при наличии дополнительных органических вредностей в анамнезе индивида (длительное употребление психоактивных веществ, в том числе алкоголя, наркотиков, токсических веществ любых форм употребления; наличие черепно-мозговых травм; указания на тяжелые органические заболевания с воздействием на центральную нервную систему и т.д.; тяжелый невроз в форме истерии и т.д.). Если склонность к фантазированию приобретает настолько тяжелые формы, что нарушает адаптацию личности, фантазии начинают носить нелепый характер, истероидные проявления в поведении в виде манерности, демонстративности, особенностей макияжа становятся брутальными, следует исключить истериоформные проявления эндогенного заболевания, для чего требуется консультация психиатра.

Особое значение для выбора пенитенциарных мер имеет диагностика таких черт характера, как агрессивность и жестокость.

Следует четко различать понятия агрессивности, агрессии и жестокости. Агрессивность — это свойство личности, которая может и не получать своей реализации в агрессивных действиях, называемых агрессией. Агрессивность может проявляться в трех формах (Аммон Г., Реан А.А., Незнанов Н.Г.): конструктивная, дефицитарная и деструктивная. Конструктивная форма предполагает возможность открытого проявления агрессивных побуждений, реализуемых в социально приемлемой форме при наличии соотвествующих навыков и стереотипов эмоционального реагирования, открытости социальному опыту и возможности саморегуляции и коррекции поведения. Дефицитарная форма агрессивности выражается в отсутствии достаточной реализации агрессивных побуждений при дефиците соответствующих поведенческих навыков и тенденции к чрезмерному подавлению эмоциональных реакций, что чаще всего приводит к возникновению психосоматических заболеваний. Деструктивная форма агрессии связана с прямым проявлением агрессивности, с нарушением морально-этических норм, квалифицируемым как элементы делинквентного или криминального поведения с недоучетом требований реальности и недостаточностью эмоционального самоконтроля. Разрушающее деструктивное поведение может быть направлено как на себя (аутоагрессия), так и вовне (гетероагрессия).

В литературе агрессивность рассматривают в четырех направлениях. Первое направление базируется на изучении биологических основ агрессивного поведения и связано с установлением генетических, биохимических или психопатологических механизмов, детерминирующих агрессивное поведение индивида.

Второе направление источником агрессивности предполагает чисто психологический механизм в виде устойчивой диспозиции личности к активным разрушительным поведенческим актам. Обусловлено это подсознательными переживаниями, требующими реализации в заместительных агрессивных феноменах (сны, фантазии, видеофильмы, виртуальные компьютерные игры), при отсутствии которых возникает реализованное агрессивное поведение.

Третье направление считает агрессивность результатом социального научения, то есть именно социальные причины и микросоциум человека научают контролю агрессивных тенденций и умению выражать их в рамках установленных норм (социализация, или “канализация”, агрессии). Данное направление доминирующую роль отводит воспитанию, которое может быть в двух формах: а) готовность родителей прощать, а иногда и поощрять, агрессивные проявления по типу потворствующей гиперпротекции; б) строгость и чрезмерность наказания родителями за агрессивное поведение, что вызывает в ребенке враждебность и, как следствие, дальнейшую агрессивность, но уже вне границ дома.

Четвертое направление рассматривает агрессию как реакцию на фрустрацию. При чрезмерной интенсивности или длительности эмоционально-негативных состояний возникает потеря эмоционального контроля и снижается порог контроля агрессивных поведенческих реакций.

А.Г.Амбрумова, Е.Г.Трайнина (1991) выделяют “криминогенную” акцентуацию характера, которая включает сверхактивность, импульсивность, отвлекаемость и рассеянность внимания, возбудимость (В.Клайн, 1991). По нашим данным у 75% делинквентных подростков (воспитанников специальной школы со строгим контролирующим режимом, обследование 1994 года) выявляется этот тип акцентуации характера (Горьковая И.А., 1996).

Агрессивность следует дифференцировать от жестокости. Уже общепризнанным является положение, что агрессивность это способ адаптации и средство эволюции. Таким образом, получается, что агрессивность присуща человеку на инстинктивном уровне (Карпинская Р.С., Никольский С.А.. 1988; Лоренц К.. 199 ). Подтверждается это и тем фактом, что детская агрессивность, проявляющаяся до завершения процесса социализации индивида в данной этнической группе, имеет постоянный уровень в самых разных культурах. Только после повзросления ребенка с усвоением им этнических норм форма и частота агрессивных проявлений начинают соответствовать типу культуры (Хекхаузен Х.. 1986).

Жестокость и насилие являются специфически человеческими чертами, поскольку ведущим мотивом в этих проявлениях, по мнению многих исследователей, является самоутверждение (Антонян Ю.М., Павлов А.Р., 1994), а доминирующей характерологической чертой является повышенная тревожность в широком диапазоне (Антонян Ю.М., Бородин .., 1987; Побрызгаева Е.В., 1994; Антонян, Еникеев и др.. 1996). Жестокость — это намеренное причинение страданий, в то время как агрессивность — нравственно нейтральное понятие (Антонян Ю.М., 1994).

При проведении судебно-психологической экспертизы наличия у подэкспертного агрессивности используются обычно из экспериментально-психологических методик Hand-тест, ТАТ, Басса-Дарки, но основным методом в настоящее время является клинико-психологический и социально-криминологический анализ. Поиск констелляций экспериментально-психологических индексов, показателей, параметров (психологический симптомокомплекс), которые высоко достоверно прогнозировали бы агрессивное или жестокое поведение личности в настоящее время не завершен. Тем не менее, уже сейчас ясно, что отягощают прогноз в отношении антисоциального поведения и склонности к брутальным способам разрядки состояния фрустрации такие признаки, как наличие эпилептоидных черт характера (Н.В.Васильева,1996), что доказано и для подростковой когорты (см.главу 3), особенно, если они сочетаются с шизоидными и истероидными чертами; наличие одноименных психопатий (эпилептоидной, шизоэпилептоидной, истероэпилептоидной). По имеющимся клиническим наблюдениям отягощает прогноз и наличие психоорганического синдрома (в эксплозивном и торпидном его варианте, апато-абулический и астенический встречаются в экспертной практике крайне редко).

Следующая экспертиза является довольно редким примером исследования ситуации отказа от службы в Вооруженных Силах по религиозным мотивам, причем основанием для направления на СПЭ послужили, естественно, не религиозные мотивы, а личностные странности подэкспертного.

Подэкспертный М.Б.,18 лет.

Испытуемый вырос в благополучной семье в сельской местности. Особенностей анамнеза (соматического, психиатрического, осложнений с милицией) не имел. Закончил 9 классов и ПТУ. Холост. Призывается в ВС. Около года назад в их поселение вернулся родной дядя Б. У дяди сложная биография, имели место столкновения с законом, не работает. Дядя организовал религиозную группу (пятидесятники), одним из членов которой стал Б. Не смотря на благополучную трудовую семью, мальчику явно не хватало душевного общения (эмоциональная депривация), эрзац которого предоставил ему дядя. Члены группы частично отсеивались, но несколько человек и особенно Б. оставались верными ее адептами. Властный, директивный основатель секты вводил все более жесткие ритуалы, требовал все более жесткого соблюдения религиозных догм, все большего времени. Когда мальчика призвали в армию, он отказался служить по религиозным мотивам и сказал, что за веру можно и пострадать. Инкриминируется статья 80 ч.1 (УК 1961 года).

“Испытуемый спокоен, искренен, синтонен, эмоционально живой. открытый, в работе старательный, с ориентацией на успех. Аттентивно-мнестические и когнитивные процессы в норме, с точным уровнем уровня обобщенности, с хорошим концептуальным мышлением, с четкими формулировками решений.

Характерологический тип — психастенический: эмоционально-чувствительный, тревожен, очень внушаем, подчиняем, с сильной эмоциональной зависимостью, с некритичным отношением к жестком усвоенным идеям, со склонностью ригидно следовать сложившимся поведенческим стереотипам, особенно относящимся к сфере морально-этическим норм. Выраженность этих черт достигает степени психопатии.

В настоящее время подэкспертный находится в сильной патологической зависимости от дяди, руководителя религиозной группы, практически не принимает самостоятельных решений, а в условиях отсутствия “руководителя” занимается цитированием из Библии, не всегда отвечающим на вопрос. За время посещения религиозной группы произошло значительное патохарактерологическое развитие — при внешне высказываемых социально-положительных идеях подэкспертный на самом деле замыкается в узком кругу единомышленников и у него утяжеляются идеи активного противостояния “греховному” окружению. Ранее “общительный, очень активный” (л.д.6) человек становится замкнутым, преданным без малейшей критики одному руководителю группы, слепо следуя его советам. Ранее такая черта, как “умеет отвечать за свои поступки” (л.д.6), переросла в желание “пострадать” за высокую идею.

Заключение — нейродинамика, когнитивные процессы в норме, структурных нарушений мышления нет; психастеническая психопатия, очеь высокая внушаемость. подчиняемость, эмоциональная зависимость.

Использованные методики — исследование нейродинамики, исследование вербального мышления, пиктограммы; профиль личности MMPI, методики ПДО, УНП, МБД, Hand-тест, тест Розенцвейга.

Общий вопрос, который может ставиться при проведении данного вида экспертиз:

Какие личностные и характерологические особенности ..................... могли повлиять на его поведение в ситуации инкриминируемого деяния?

Возможны вопросы и по отдельным чертам характера:

1) Имеется ли у ....................... повышенная склонность к фантазированию?

2) Имеется ли у ......................... повышенная внушаемость?