I. ПРЕСТУПНИК В ПЕРИОДЕ РАЗВИТИЯ

Е. Взаимодействие влияний.

Уже при описании отдельных влияний приходилось постоянно указывать на то, что редко имеется всего одна причина, ведущая к преступлению. Большей частью имеет место совместное действие нескольких причин. Мыслимые при этом комбинации, конечно, весьма многочисленны. Возможны случаи, когда неблагоприятное предрасположение не выявляется, благодаря действию благоприятной среды (529). Однако, и неблагоприятное предрасположение может оказаться настолько сильным, что среда уже не способна оказать своего тормозящего действия. Предрасположение не всегда однородно, потому что оно может различаться не только количественно, но и качественно. Так, например, предрасположение может больше лежать в моральной или же в аффективной сфере. Бывают также случаи, когда среда играет решающую роль в жизни преступника. Может быть, однако, что предрасположение настолько ярко выражено, что самая неблагоприятная среда остается без всякого влияния. Космические влияния играют, по видимому, лишь подчиненную роль. Алкоголизм и сифилитические заболевания мозга могут сами по себе привести к преступлению; тем не менее, надо постоянно иметь в виду, что при этих заболеваниях в значительном большинстве случаев предрасположение и среда играли существенную роль. Вообще в каждом отдельном случае придется внимательно проверить, нет ли налицо, кроме бросающихся в глаза причин, еще и других; большею частью мы сможем их отыскать и особенно в совместном действии предрасположения и среды; так Gruble (148) нашел, что у принудительно призреваемых во Флегинге в 41% случаев предрасположение и среда в одинаковой мере с беспризорностью способствовали испорченности.

Несмотря на это чрезвычайное разнообразие причин, постоянно пытались установить какую-либо классификацию преступников. Лишь классическая школа уголовного права не хочет и думать об этом; так, например, Hogel (198) ожидает от введения биологического момента в классификацию преступников — только вред; он хочет простого деления на взрослых и несовершеннолетних. Другие стараются найти пригодную классификацию; однако пока еще не пришли к окончательным выводам. Liszt (304) делит всю преступность на острую и хроническую; он особенно подчеркивает, что у первых имеют перевес внешние моменты, а у вторых — постоянные свойства; этому соответствует классификация Магх’а (325) на преступников ситуации и преступных личностей. Kauffmann (253) отличает слабовольного преступника, тип бродяг, к которому он также причисляет преступников по страсти и по случайным обстоятельствам — от энергичного преступника. Он при этом уделяет мало внимания среде, принимая в качестве основы для классификации два разнородных предрасположения. Только на предрасположении основывается Garofalo (112), различая преступников аморальных, вспыльчивых, неустойчивых и цинических. Очень подробно классифицирует Aschaffenburg (14), а именно, он различает преступников случайных, аффективных в силу обстоятельств, рецидивистов, привычных и, наконец, профессионалов. Veback (478) в своем докладе брюссельскому антропологическому о-ву в 1911 году, особо выделяя экзогенные и эндогенные моменты, ссылается на Aschaffenburg’a. Zafita (510) пытался психологически систематизировать преступные типы; тех из них, кто непосредственно осуществляет преступное намерение, он называет преступниками с эмоциональным аффектом и преступниками с интеллектуальным дефектом; им он противопоставляет преступников, у которых преступное намерение вызывает опасение в связи с запрещением и наказанием — т.е. неподлинного преступника, у которого мысль о запрете вызывает обратную мысль — о долге: далее, он различает собственно преступника, у которого лишь мысль о наказании, и только она, вызывает стремление, обратное преступному намерению; и, наконец, преступника, лишенного морального чувства, у которого опасение не вызывает никакого обратного стремления.

В то время, как Zafita строит свою классификацию на психологии, другие используют и биологические основания, хотя и не исключительно. Только Lombroso (306, 307, 308) пытался вывести определенный тип преступника на чисто биологической основе. На основании определенных психологических свойств, находящихся в связи с физическими признаками, на которые впервые указал Morel (351), он построил своего «прирожденного преступника».

Вокруг учения Lombroso разгорелась сильная борьба; в то время, как многие итальянцы, как Ferri (86) и др., с полным одобрением присоединились к нему, в Германии он встретил особенно сильных противников в лице Bar а (27) и Nacke (361). Однако, та же Германия дала; и многих авторов, признавших вполне заслугу Lombroso, хотя и не так безоговорочно, как Kurella (285). Sommer (448) делит вопрос о прирожденном преступнике на две части: он высказывается отрицательно по вопросу о соответствии врожденних моральных дефектов с отличительными морфологическими признаками, но зато утвердительно — по вопросу о существовании людей, выказывающих явную склонность к преступным действиям уже в таком раннем возрасте, что тут можно говорить о врожденной моральной дефективности. Не отклоняют полностью учения Lombroso также Bleuler (42), Garofalo (112), Gaupp (113), Gruhle (148), Kauffmann (253), Longard (311), Svenson (468) и др. Так, Bleuler прямо говорит, что нельзя привести ни одного, резкого аргумента против теории Lombroso. Garofalo (111) предложил на международном криминально-антропологическом конгрессе, в Париже в 1889 г., чтобы учение Lombroso методически проверялось особой комиссией; предложение это было принято единогласно; однако, ему пришлось в 1896 г. в Женеве констатировать, что ничего еще не сделано, и что приходится все время опираться на противоречащие друг другу отдельные исследования (112).

Lombroso без разбора собрал психические свойства и признаки вырождения и полагал, что может из них сконструировать тип преступника. Он не пытался исследовать причины этих свойств и признаков; лишь постепенно психические и морфологические отклонения от нормы, находимые у преступника, начали ставить в связь с определенными расстройствами. Так, Sommer указал (448) на то, что очень часто имеется связь между отклонениями от нормы в строении черепа и возникающими в самый ранний период развития болезнями мозга, которые могут вызвать врожденное слабоумие или эпилепсию. Другие морфологические отклонения от нормы, как недостаточное развитие вторичных половых признаков и чрезмерное развитие конечностей, находим мы, как это подробно описал Fischer (91, 92), при евнухоидизме. Bar (27) и Kurella (283) указывают на часто встречающуюся необычайную густоту волос при слабом росте бороды, на позднее поседение и выпадение волос, раннее появление морщин и складок на лице; Lombroso (306) — на большую длину рук в сравнении с длиной тела, — все симптомы, находимые у евнухоидов. Также и опыты над животными привели к выводу, что внутрисекреторная система оказывает очень сильное влияние на физическое развитие. Так, Abderhalden’oм (1) и другими доказано на головастиках, что кормление действующей субстанцией внутрисекреторных желез вызывает значительные и закономерные уродства.

Однако, закономерность отклонений от нормы, мы находим не только в отношении морфологических, но и в отношении личных свойств; мы можем выделить среди преступников отдельные типы, и, прежде всего, евнухоидный и эпилептоидный. У первого мы находим замкнутость, недоверчивость, безучастность, нерешительность, обидчивость, эгоизм и раздражительность; Fischer (90) считает выпадение внутренней секреции половой железы отправным этиологическим моментом; это же выпадение, в свою очередь, имеет источником недостаточное развитие половых желез, которое, по мнению Fischefa, основывается или на недостаточном раздражаются действии шишковидной железы на половые железы, или же — на плохой функции половых желез и связанной с этим пониженной способности их реагировать па раздражение со стороны шишковидной железы. Во всяком случае, эта недостаточная функция половой железы вызывает истощение всей внутрисекреторной системы. Эпилептоидный тип, дающий, кроме вкрадчивости, внешней религиозности и педантичности, эгоцентрическую установку, обидчивость со склонностью к импульсивным действиям и повышенную чувствительность — этот тип является, по видимому, кроме других причин, зависящим от внутрисекреторных расстройств надпочечников. Fischer (93,94) надеется удалением надпочечника (58а) не только благотворно влиять на судороги, по также и смягчать раздражительность и вспыльчивость.

К этим двум типам присоединяется третий — с ненормальными сексуальными наклонностями. Эти аномалии большей частью считаются врожденными, хотя, как говорит Gross (140), среди молодых людей, особенно отставших в своем воспитании, встречаются нерешительные натуры, которые вследствие чьего-либо внешнего влияния могут превратиться в гетеро и гомосексуалистов. Strasser (462) напротив, полагает, что было бы большой ошибкой в отношении тех, которые считают себя гомосексуалистами, фетишистами, садистами и т. п., — объяснять их болезнь врожденным предрасположением недоступным внешнему воздействию.

По Hoche (197), все влечения приобретают свойственные им представления лишь в индивидуальной жизни; что заранее могло бы быть ненормально, — это выходящая за пределы нормы неустойчивость полового влечения и уклоняющийся от нормы чувственный тон, — благодаря которому чувство удовольствия и неудовольствия вызываются не теми впечатлениями, что у большинства людей. На большую роль ассоциативного момента в половой жизни указал, между прочим, на отдельных примерах Senf (437). Stekel (454а) говорит о неврозе.

Новейшие исследования в области внутренней секреции указывают нам совершенно новый путь (519), Schulz (429) и Steinach (455) на опытах с животными через трансплантацию половых желез феминизировали самцов и маскулинировали самок (прививали самцам и самкам признаки противоположного пола). Lichtenstern (292) добился положительных результатов прививкой семенников, предпринятой после кастрации; ему и Muhsam’y (352а) удалось также прививкой нормальной семенниковой субстанции превращать у гомосексуалистов извращенное половое влечение в нормальное. На основании этих изысканий Fischer (92) справедливо утверждает, что половое влечение не представляет собой врожденной мозговой способности; его выявление, т.е. эротизирование психики — есть дело зрелой половой железы, — воззрение, высказывавшееся уже в 14-м издании Сексуальной Психопатии Krafft-Ebbing’a. Fischer приходит на основании других изысканий, к заключению, что действие внутрисекреторных зародышевых желез, как на морфологические свойства, так и на черты характера не является непосредственным, но само осуществляется благодаря появлению половых моментов во всем внутрисекреторном аппарате.

Большое значение имело бы, если бы можно было в эту систему включить также тип психопатический. Симптомы его, подробно описанные Birnbaum’oM (37), — чрезмерная впечатлительность, односторонний чувственный тон, ярко выраженные черты характера, дисгармоничность, лабильность настроения и пониженная сопротивляемость. Отдельно от этого типа следовало бы рассматривать преступника с моральными дефектами, который имеет сходство с евнухоидным типом. Как у психопатического, так и у морально-дефективного преступника не должно быть интеллектуальных расстройств. Кроме того, давно известен и оценен на опыте факт, что путем кастрации можно превращать животных с неукротимым характером в домашних; далее, мы знаем результаты экспериментов Cannon’a (61а) и de la Paz’a (375в), установивших, что с удалением надпочечников у кошек наблюдается отсутствие аффективных явлений. Nagel (365а) и Stilling (458а) указывают, что у животных в период течки, с ее повышенной раздражимостью и агрессивностью, происходит гипертрофия надпочечников. На основании всех этих данных Fischer (92) полагает, что характер постольку, поскольку он независим от интеллекта, не представляет собой самостоятельного врожденного свойства мозга, а является реакцией мозга на деятельность системы внутренней секреции. За это положение говорит и тот факт, что при сильно выступающих аффектах почти всегда мы находим и более или менее резкое расстройство сознания. Voss (480) считает естественной при всех аффективных преступлениях неполноту воспоминания, потому что неожиданное появление или быстрое усиление чувства, покоящегося на данных представлениях, идет так интенсивно, что вытесняет прочее содержание сознания. На основании учения Freud’a, Stekel )454) полагает, что каждый невротик-преступник борется с вытесненными преступными мыслями; он заболевает, потому что его психическая энергия растрачивается в борьбе между преступным стремлением и этическими тормозящими представлениями. Ribot (403) уже предложил теорию, по которой сущность чувственной жизни лежит не в сознании приятного и неприятного, но причины следует искать в глубинах физического чувства, которое, в свою очередь, является равнодействующей жизненных функций. Важно, при рассмотрении аффектов, следующее мнение Mezger’a (339): неверно, будто кратковременность, быстрое течение являются характерными признаками истинного аффекта, как это обычно полагают: также, как и острые аффекты, бывают и хронические аффекты, чаще всего на патологической основе. Mezger (337) выводит аффекты из влечений, лежащих в основе первых; именно во влечениях — хороших и плохих — следует искать криминально-психологический смысл аффектов. Во всяком случае, как говорит Kurella (283), исследование индивидуальной аффективной диспозиции является основной проблемой криминальной психологии. Fischer (92) справедливо указывает, что анализ преступников по их свойствам характера и влечениям — одна из важнейших задач криминальной психологии. Быть может, мы скоро сумеем, на основании изысканий в области внутренней секреции, проникнуть глубже в сущность аффектов и влечений и точнее определить черты психопатического преступника.

Расстройства внутрисекреторной системы основываются в большинстве случаев на предрасположении; но они могут возникать как вследствие болезней, особенно в детстве или в эмбриональной жизни, так и вследствие чрезмерного употребления алкоголя.

Кроме этих нарушений аффектов и влечений, заболевания или прирожденная недостаточность мозговой коры могут повести, — особенно в интеллектуальной области (190), к расстройствам, которые часто приводят к преступлению. Мозг может или заболеть первично, как при наследственном сифилисе, или вторично, например, при первичном заболевании щитовидной железы, которая может повести к микседеме и кретинизму (481, 241).?