I. КРИМИНАЛЬНЫЕ ЭПИЗОДЫ В ИСТОРИИ ГИПНОЗА

Причины неприятия гипноза 3. Фрейдом

Невыигрышные моменты в сложной истории гипноза освещаются его исследователями не очень охотно. Для этого есть разумные основания: эффективность лечебного метода не должна ставиться под сомнение хитроумной казуистикой, к тому же имеющей весьма косвенное отношение к самому методу. Очевидно, именно по этой причине такой талантливый писатель, как Стефан Цвейг, в своем повествовании о творчестве Фрейда в книге "Врачевание и психика" обошел молчанием те его знаменательные недоразумения с гипнозом, которые во многом предопределили создание концепции психоанализа.

Весьма непростые взаимоотношения Фрейда с гипнозом, безусловно, должны быть известны криминалистам, и вовсе не потому, что касаются каких-либо фактов злоупотребления врачебным положением. В данном случае дело обстоит как раз наоборот: Фрейд обнаружил в психических явлениях, составляющих сущность гипноза, такие скрытые подсознательные тенденции, которые при определенных условиях могут быть использованы против интересов гипнотизируемой личности.

Но прежде чем говорить об этих фактах, назовем хотя бы самые основные даты биографии человека, труды которого оставили глубокий след не только в психологии, но и в психиатрии, неврологии, да и во многих областях культуры нашего века.

Зигмунд Фрейд родился в Австро-Венгрии, в г. Фрейберге (ныне Пршибор) 6 мая 1856 г. В 1878 г. он поступил на медицинский факультет Венского университета и в 1881 г. его закончил. Именно в связи с этой датой следует заметить, что это был тот самый факультет, который 105 лет назад в борьбе с Месмером, незаслуженно названным "несостоятельным знахарем", "отмобилизовал" архиепископа, императорский двор и комиссию нравов и выдворил магнетизера из Вены. И безусловно, сотрудникам и студентам факультета тем или иным образом стали известны знаменитые выводы из докладов комиссий, в свое время учрежденных Людовиком XVI (1784 г.), о вредных последствиях лечения магнетизмом (гипнозом). Ведь в этих выводах содержались сакраментальные фразы о том, что "метод господина Месмера опасен, ибо эти искусственно вызванные кризы и конвульсии могут стать хроническими", а кроме того, "магнетическое лечение безусловно опасно для нравов". И вряд ли эта отрицательная установка по отношению к гипнозу, сложившаяся в самом начале врачебного пути Фрейда, не служила подспудной причиной неприязни к этому методу лечения на протяжении всей последующей жизни исследователя.

Внимательно прослеживая линию становления Фрейда как медицинского специалиста и ученого, трудно избавиться от впечатления, что негативное отношение к гипнозу было свойственно ему всегда. Следовавшие один за другим нескладные эпизоды в его практическом применении лишь сильнее укрепляли убеждение молодого врача в неприемлемости этого метода.

Однако возвратимся к началу профессионального пути Фрейда. Изучая медицину, он в первые годы заинтересовался исследованиями по вопросам сравнительной анатомии мозга, физиологии, гистологии, но не получал от этих занятий настоящего удовлетворения. Особенность его любознательности состояла в том, что он испытывал больший интерес к человеческим отношениям и социальным процессам, чем к объектам природы. Именно поэтому Фрейд избрал своей специальностью психиатрию, а в качестве конкретной области исследования — гипноз. И это несмотря на то, что со времен Франца Месмера в медицинском цехе города Вены сохранялось упорное недоверие ко всем методам, связанным с внушением.

Впрочем, с практикой гипноза Фрейд столкнулся еще в юности. Будучи студентом первых курсов, он присутствовал на публичном сеансе датского магнетизера Хансена. Именно такого рода сеансы-спектакли, по утверждению историков гипноза, пробудили в германских странах большой интерес к этому психическому явлению. А в 1880 г. в Германии появилась первая книга на эту тему, написанная известным физиологом из Бреслау Хайденхайном.

Еще раньше в Австрии работал ученый, который стал одним из крупных исследователей гипнотизма, — невропатолог М. Бенедикт, пользовавшийся среди больных доброй славой. В ходе лечения он установил наличие глубокого психического воздействия гипноза на больных, впадавших в состояние, названное им "мистической зависимостью от врача"[17]. Именно эта опасность заставила Бенедикта реже обращаться к гипнозу и заменить его металлотерапией, которая давала сходные результаты, но не затрагивала личности врача.

В начале своей врачебной карьеры в Вене Бенедикт пытался внедрить гипноз в клинике, где он работал, для лечения истерии, однако ассистент клиники запретил ему это сделать под тем предлогом, что в данном методе используется животный магнетизм. Ассистента звали Йозеф Брейер, и речь о нем еще впереди.

Характерно, что и десять лет спустя, когда на одной из своих лекций Бенедикт вновь попытался положительно отозваться о лечении гипнозом, его слушатели, подобно Брейеру, отнеслись к этому враждебно и обвинили его в месмеризме. И действительно, в Германии и Австрии интерес к гипнозу в это время сопровождался немалой долей подозрительности.

Однако, несмотря ни на что, Бенедикт стал уже достаточно видной фигурой в медицинском мире. Неудивительно, что, собравшись съездить на стажировку в Париж, 3. Фрейд именно к нему обратился за рекомендательным письмом к знаменитому французскому невропатологу Шарко.

Незадолго до отъезда в Париж Фрейд наблюдал лечебный гипноз в одном из частных венских санаториев, где он проработал три недели. Здесь же, как полагают, он и сам впервые попробовал свои силы в проведении гипнотических сеансов.

Врачебная стажировка в Сальпетриерской клинике у Шарко стала одним из знаменательных событий в жизни Фрейда. И прежде всего он был покорен личностью самого Шарко. Фрейд восхищался его умом, его манерами и видел в нем "одного из самых великих врачей, чей ум граничит с гениальностью". Восемь лет спустя после этой учебы Фрейд посвятит Шарко некролог, в котором сохранятся те же характеристики: "Как преподаватель Шарко был просто ослепителен. Каждая из его лекций по своей композиции и конструкции представляла собой маленький шедевр; они были совершенны по стилю, каждая фраза производила глубокое впечатление на слушателей и вызывала отклик в уме каждого из них; лекции Шарко давали пищу мысли на весь последующий день"[18].

В Сальпетриерской клинике Фрейд сосредоточил свое внимание на изучении истерии — болезни, в то время весьма распространенной, но загадочной, непонятной и потому воспринимавшейся с некоторым недоверием, поскольку, как выяснилось, она вызывается "мыслью" или же психическими конфликтами. О функциональном происхождении болезненных нарушений при истерии (слепоты, глухоты, параличей и пр.) свидетельствовали клинические опыты Шарко, во время которых он с помощью гипноза вызывал, а затем и устранял параличи конечностей и многие другие болезненные проявления, свойственные указанному недугу. Эти же опыты убедили Фрейда и в несомненной причастности сексуальной сферы к развитию истерии. Половая "озабоченность" истериков даже при их беглом обследовании всегда выступала на первый план. В ходе же экспериментов, проводившихся в Сальпетриере, у некоторых пациенток возбуждение "истерогенных зон" нередко вызывало сексуальные реакции, доходившие до оргазма.

Подобные зрелища, как оказалось, далеко не способствовали укреплению душевного равновесия молодого врача. Собственное здоровье Фрейда в этот период было не в очень хорошем состоянии: его часто мучили мигрени, приступы депрессии и неуверенности, и для того, чтобы поддерживать "рабочий тонус", он нередко прибегал даже к небольшим дозам кокаина. В 1886 г. Фрейд, объясняя ухудшение своего самочувствия в этот период, так характеризовал его особенности: "Мое недомогание это неопасная болезнь, которая называется неврастенией и объясняется переутомлением, тревогами, волнениями последних лет"[19].

Ко всему сказанному следует добавить, что первоначальная настороженность по отношению к гипнотическому лечению истерии возникла у молодого Фрейда в связи со случаем из врачебной практики его друга Йозефа Брейера.

В истории медицины этот эпизод известен как случай Берты Паппенгейм[20]. Его суть состоит в том, что эта девушка в возрасте 21 года потеряла отца и у нее развился типичный истерический симптомокомплекс: параличи конечностей, нарушение кожной чувствительности, расстройства речи и зрения. Кроме того, у нее периодически наблюдались явления раздвоения личности, а сам переход от одной личности к другой сопровождался фазой самогипноза, во время которой она могла вспомнить причину образования определенного болезненного симптома, после чего он исчезал. Подметив эту особенность, Брейер на ее основе создал так называемый катартический метод лечения: с помощью воспоминаний в гипнозе, а также повторного переживания прошлых событий вызывалась разрядка патогенных аффектов.

Й. Брейер начал лечение Берты в 1880 г., а через полтора года вынужден был прервать его, так как жена ревновала мужа к красивой пациентке и проводимый курс врачевания превратился для него в наказание. Между тем пациентка испытывала к доктору сильную привязанность и не смогла спокойно перенести неожиданного разрыва. У нее произошло обострение заболевания с весьма своеобразными проявлениями. Брейер был ошеломлен, когда узнал, что Берту увезли в акушерскую клинику с предродовыми схватками. Поспешив туда, доктор увидел ее в палате, охваченную родовой деятельностью. Недоумевающего Брейера успокоил коллега Пфаррер: "Не берите в голову. Она абсолютно девственна. Это мнимые роды в конце мнимой беременности". Оказывается, Берта внушила себе беременность, узнав, что ее кумир хочет прекратить лечение. Брейер заявил, что его метод катартического лечения является дьявольским, и, стремясь восстановить свое душевное равновесие, отправился с женой в Венецию.

Молодой 3. Фрейд, будучи в деталях посвящен в эту историю, был также поражен мощным эротическим зарядом, который, как ему казалось, таится в гипнотическом воздействии. Рассказав об этом в письме своей невесте Марте Бернайс, Фрейд получил ответ, в котором выражалась надежда, что она никогда не окажется в положении жены Брейера. На это Фрейд заверил Марту, что ей нечего опасаться, ибо, "чтобы такое случилось, нужно быть Брейером".

И действительно, Фрейд в данном случае не приукрашивал свой моральный облик. Он придерживался весьма суровых этических правил в личной жизни. Как утверждают его биографы, пережив в 16 лет первое платоническое увлечение Гизеллой Флюсс, он, по-видимому, до женитьбы (да и после нее) не имел никаких любовных историй. Похоже» что Марта Бернайс была в жизни всемирно известного психосексолога единственной женщиной. Она подарила ему шестерых детей. Во всяком случае, сексуально раскрепостив современное ему общество, сам Фрейд остался верен строгому патриархальному взгляду на взаимоотношения полов. "Сексуальная мораль современного общества, особенно в ее крайней, американской форме, достойна презрения, — отмечал он в одном из своих писем. — Я сторонник полной свободы в сексуальной жизни, хотя сам я пользовался такой свободой очень мало"[21].

Судьба не преминула устроить Фрейду проверку его моральных устоев, подбросив ему случай, подобный тому, который пережил ранее Брейер. И хотя этот случай был несравнимо проще, именно он, по всей видимости, послужил "последней каплей", переполнившей "чашу терпимого отношения" к гипнозу, после чего Фрейд полностью отказался от использования этого лечебного средства и начал усиленно искать ему соответствующую замену, какой и явился впоследствии психоанализ.

Случай, о котором идет речь, произошел где-то не позже 1892 г. Имеется в виду тот достопамятный эпизод, когда одна из пациенток-истеричек во время лечебного сеанса недвусмысленно бросилась Фрейду на шею. Эту сцену сам он описывал так: "Однажды мне довелось пережить опыт, который в самом ярком свете доказал мне то, что я давно уже подозревал. В тот день я проводил сеанс гипноза с одной из наиболее податливых моих пациенток, с которой мне блестяще удалось связывать приступы болей с породившими их в прошлом причинами. Таким образом я снял очередной приступ, и, когда затем разбудил больную, она бросилась мне на шею. Неожиданный приход одной из служащих избавил меня от неприятного объяснения, но с этого дня мы, с обоюдного согласия, прекратили гипнотическое лечение. Я был достаточно хладнокровен, чтобы не отнести этот инцидент на счет своей личной неотразимости, и мне казалось теперь, что я уловил природу мистического элемента, скрытого в гипнозе. Чтобы устранить или хотя бы избежать его, мне пришлось отказаться от гипноза"[22].

Теперь трудно судить, насколько эта реакция Фрейда была адекватной. Артисты, поэты, художники — эта категория служителей муз не только не бывает обделена вниманием женщин, но нередко подвергается с их стороны настоящим преследованиям. Не могут пожаловаться на отсутствие интереса (иногда весьма настойчивого) со стороны женщин и врачи — не только гипнотерапевты, но и хирурги, невропатологи и др. Всегда пользовались благосклонностью женщин мужчины так называемых "мужественных профессий" (моряки, летчики, геологи и пр.). Однако нам не известно ни одного случая, чтобы какой-либо певец, музыкант, поэт или моряк, космонавт, шофер сменил род своей деятельности из-за того, что в своей прежней рабочей профессии был шокирован чрезмерной женской притязательностью.

Фрейд около пяти лет (в 1887–1892 гг.) регулярно применял гипноз в своей лечебной практике. Затем он ограничил сферу его использования, а с 1896 г. совсем перестал обращаться к гипнозу как лечебному средству и лишь изредка прибегал к нему в целях эксперимента. Кроме вышеуказанных моментов эротического порядка Фрейд видел недостаток гипноза в том, что его истинная сущность непонятна, он не может применяться в широких масштабах из-за ограниченности гипнабельного контингента пациентов и к тому же он подавляет свободу личности и маскирует те компоненты внутреннего сопротивления, анализ которых составляет главную часть психотерапевтической процедуры. В "Пяти лекциях о психоанализе" Фрейд замечал по этому поводу: "Когда я обнаружил, что, несмотря на все усилия, я могу погрузить в гипнотическое состояние лишь небольшую часть своих больных, я решил отказаться от этого метода"[23].

Вместе с тем, будучи от природы одаренным аналитиком, Фрейд увидел в гипнотических отношениях формирование определенной зависимости. Он существенно углубил и расширил прежнее понимание личностной зависимости, формируемой в гипнозе, сделав ее фундаментальным понятием психоанализа и дав ей название "трансфер". В системе психоанализа это понятие стало фундаментальным. Под трансфером понимается перенос на личность психотерапевта чувств, испытанных больным в прошлом по отношению к значимым для него людям: родителям или тем, кто их замещал (кормилица, воспитатель). Трансфер называется позитивным, когда происходит перенос чувства любви или привязанности, и негативным — в случае переноса чувства вражды или злобы.

Характерно, что трансфер — эта безусловная и лишенная искусственности реальность, открытие которой стало революционным переворотом в психотерапевтической практике, — позволяет наконец придать этому отношению личностный характер. В то же время, как это ни парадоксально, трансфер приводит к тончайшей форме взаимоотстранения врача и пациента, так как вводит между двумя участниками отношения как бы третье лицо, с которым пациент ранее контактировал (один из родителей, любимый человек и пр.).

Таким образом, в процессе занятия гипнотерапией Фрейд обнаружил, что причиной текущей болезни могут быть желания и влечения, которые, ввиду невозможности их реализации, вытеснены в подсознание и индуцируют оттуда на неосознаваемом уровне болезненные симптомы.

Отказавшись от гипноза, Фрейд начал создавать свой метод, который бы позволял, подобно гипнозу, возвращать сознанию те вытесненные в подсознание и часто забытые влечения и отношения, которые стали болезнетворными факторами. Для активизации самого процесса воспоминания Фрейд вместо гипноза использовал принцип свободных словесных ассоциаций. В этом заключалась суть психоанализа. Сеансы направляемого аналитиком ассоциирования длились часами, а весь курс такого лечения мог занимать несколько месяцев или даже лет. Все последующие годы были посвящены теоретическому осмыслению метода в психологическом, естественно-научном и социокультурном планах.

Вместе с тем обвинение в "недемократичности", незаслуженно предъявленное Фрейдом гипнозу, послужило поводом к тому, что гипноз как метод психотерапии и в Западной Европе, и в США на долгие годы был полностью вытеснен психоанализом. Получилось так, что, оказавшись неожиданным детищем гипноза, психоанализ, окреп ну в, все последующее время находился в крайнем отчуждении от своего "родителя" и часто относился к нему с враждебностью. Дело доходило до того, что член психоаналитического общества мог быть даже исключен из его рядов, если становилось известно, что в своей лечебной практике он применяет гипноз.

Видный французский клиницист Леон Шерток отмечает', к примеру, что еще в 1980 г. ведущий психоаналитический журнал Франции опубликовал статью под тенденциозным заголовком "Гипноз мертв". "Нет сомнения, пишет Шерток, — что коллеги из общества психоаналитиков Парижа и Франции всегда готовы поддержать эту сомнительную констатацию. Только эти два общества во Франции, признанные Международной ассоциацией психоаналитиков, являясь последней инстанцией и служа рупором ортодоксальности, устанавливают всеобщие законы и выносят вердикты. Поскольку гипноз объявлен ересью, вопрос о пересмотре данного вердикта даже пе ставится, и считать его "умершим", несмотря ни на что, остается для них лучшим способом избежать подобного искушения"[24].

И все же с 60-х гг. повсеместно наблюдается некоторое охлаждение к традиционному психоанализу. С новой силой разгорелся спор о том, что он собой представляет с теоретической точки зрения. Многие авторы доказывают, что это учение никогда не достигало безусловной целостности и не удовлетворяло естественно-научным критериям. Все решительнее раздаются голоса, утверждающие, что психоанализ — это современный миф. И действительно, многочисленные попытки экспериментально подтвердить теоретические положения психоанализа неизменно заканчивались неудачей. Терапевтическая же его эффективность, по словам тех же критиков, объясняется действием косвенного внушения, от которого не свободен ни один метод.

Между тем сам гипноз продолжает развиваться, и его феноменальные свойства проявляются подчас в самых неожиданных направлениях, в том числе и тех, которые находятся под пристальным вниманием криминалистов. Речь об этом пойдет в следующем разделе.

---