Учебная литература по юридической психологии

1. СОСТОЯНИЕ ПРАКТИКИ ДОПРОСА МАЛОЛЕТНИХ СВИДЕТЕЛЕЙ

В подавляющем большинстве случаев малолетние допрашиваются по делам о насильственных преступлениях: убийствах, нанесении телесных повреждений, изнасилованиях, совершении развратных действий (в двух последних случаях преимущественно в качестве потерпевших). Значительно реже дети выступают свидетелями по делам о грабежах, разбоях и некоторых других преступлениях.

Прежде всего необходимо отметить, что практика допроса малолетних свидетелей в значительной мере развивается стихийно и в гораздо меньшей степени, чем допрос взрослых свидетелей, управляется рекомендациями, обобщающими опыт лучших следователей и судей. Некоторым следователям удается за счет житейского и профессионального опыта находить остроумные и эффективные методические приемы допроса детей, обеспечивающие получение важных для установления истины показаний. К сожалению, в большинстве случаев эти приемы остаются достоянием самого следователя и узкого круга его коллег, постепенно забываются, так как могут больше никогда не потребоваться в их работе.

Несомненно, при правильной организации и проведении допросов малолетних свидетелей и потерпевших от них могут быть получены вполне надежные, достаточно полные и точные показания. Следует подчеркнуть, что даже от младших дошкольников может быть получена информация, обеспечивающая успех расследования. В качестве примера сошлемся на описанное в литературе дело об изнасиловании трехлетней М.

Из отрывочных фраз девочки мать поняла, что, когда ее дочь собирала цветы неподалеку от дома, к ней подошел неизвестный мужчина, взял ее на руки и отнес в лес. Там он раздел ее и изнасиловал. Когда девочка попыталась кричать, мужчина сдавил ей руками горло (это подтвердило заключение судебно-медицинской экспертизы). При допросе М. удалось выяснить, что одет он был в черный костюм, белую с высоким воротом рубашку и черные туфли. В особенности девочке запомнились туфли, так как, когда преступник обувал ее, она смотрела на его ноги. Кроме того, М. указала, в каком направлении скрылся преступник. Через несколько дней преступник был задержан. Его признание и иные доказательства подтвердили показания девочки.

При расследовании другого уголовного дела было установлено, что неизвестный мужчина завел четырехлетнюю О. в подвал и изнасиловал ее. По подозрению в совершении этого преступления был задержан Г., которого потерпевшая опознала как преступника. Однако Г. сослался на алиби, которое в тот момент следователь не мог опровергнуть. Сомневаясь в способности четырехлетней девочки запомнить и правильно опознать преступника, следователь приостановил дело.

В ходе дальнейшего расследования при повторном допросе девочки было установлено, что она хорошо запомнила и оказалась в состоянии по-своему описать некоторые характерные детали внешности преступника. О. пояснила, что на тыльной стороне кистей левой и правой рук (при этом она показала обе руки) имеются «цветочки», а на пальцах правой руки — «буковки». При освидетельствовании Г. было установлено, что у него татуировка: на тыльной стороне кисти левой руки — сердце со стрелами, правой — закат солнца («цветочки»), на пальцах правой руки — кольца («буковки»).

Из приведенных примеров видно, что даже от детей трех-четырех лет можно ожидать достаточно верных детализированных показаний.

Несомненно, в оценке показаний детей следует проявлять осторожность. Но на практике эта осторожность иногда перерастает в крайнюю недоверчивость.

Описывая ход расследования насильственного преступления, следственные работники отмечали последовательность показаний девятилетней потерпевшей, уверенное опознание ею подозреваемого, совпадение ее показаний с показаниями двух свидетельниц (шести и девяти лет), которые тоже опознали преступника. Он оказался шофером автоцистерны. Потерпевшая назвала даже номер автоцистерны, указала путь ее следования и место остановки, где были обнаружены следы. Тем не менее строить обвинение на показаниях одних детей сочли рискованным ввиду того, что дети склонны к фантазии и искажению фактов и вследствие неправильного восприятия тех или иных событий легко поддаются внушению со стороны взрослых. Учитывая такое отношение к показаниям малолетних, трудно сказать, к чему пришло бы расследование, если бы следы автоцистерны на месте ее остановки оказались размытыми дождем и не были обнаружены.

Боязнь причинить ребенку психическую травму, как и недооценка психологических возможностей детей, их способности правильно воспроизводить воспринятые события, оборачивается иногда нежеланием допрашивать детей или несвоевременным проведением их допроса.

Так, при расследовании одного уголовного дела было установлено, что единственным очевидцем ссоры между супругами, закончившейся убийством, была дочь потерпевшей (возраст около 5 лет).

Но долгое время девочка оставалась вне поля зрения следствия. Только через месяц после события преступления под влиянием того, что обвиняемый отказался от ранее данных им показаний, девочка наконец была допрошена. Сообщить что-нибудь ценное для следствия она оказалась не в состоянии. Судебно-психологическая экспертиза установила, что время стерло воспоминания, которые могли быть выявлены в первые дни после наблюдавшегося девочкой преступления.

Изучение практики допроса малолетних свидетелей позволяет указать на некоторые объективно существующие в настоящее время трудности, а также недостатки в деятельности представителей правоохранительных органов, снижающие эффективность получения от детей важной для установления истины по уголовным делам информации и ее использования.

К их числу следует отнести:

• недостаточную изученность реальных психологических возможностей детей дошкольного и младшего школьного возраста давать показания по уловным делам о различных по их психологическому содержанию степени сложности обстоятельствах;
• неразработанность общих принципов и практических приемов оценки надежности достоверности сообщаемой детьми информации;
• неполноту выявления и фиксации известной ребенку информации, относящейся к событию преступления;
• широкое распространение традиционного представления о крайней ненадежности показаний детей, определяющего предвзятое отношение к этим доказательствам;
• недостаточное внимание практических работников к выяснению в процессе подготовки к допросу детей индивидуально-психологических особенностей конкретных свидетелей или потерпевших, что существенно снижает эффективность допроса и влияет на оценку показаний детей;
• отказ практических работников от включения в некоторых случаях показаний детей в число доказательств по уголовным делам;
• протоколирование показаний детей преимущественно в монологической форме, что явно искажает структуру и словесное выражение сообщений и затрудняет их оценку;
• отсутствие в некоторых протоколах допросов детей сведений о времени, месте проведения допросов и их продолжительности;
• отсутствие конкретных практических указаний и рекомендаций для специалистов-педагогов, участвующих в допросах малолетних свидетелей;
• отказ от проведения судебно-психологической экспертизы малолетних свидетелей и потерпевших в случаях, дающих основания для сомнения в способности психически здоровых детей правильно воспринимать некоторые существенные обстоятельства и давать о них правильные показания.