Глава IV. ТАКТИКА ДОПРОСА

Допрос в целях опознания и на очной ставке

Допрос в целях опознания. Процесс опознания, регламентированный уголовно-процессуальным законодательством, может быть представлен в виде схемы, из которой видно развитие и сущность последнего. Схема включает в себя три главных элемента: восприятие внешности человека либо восприятие какого-либо объекта, сообщение о приметах внешности или признаках воспринятых объектов, опознание воспринятых объектов в числе предъявленных. Для правильного понимания специфики допроса, предшествующего опознанию, важно уяснение моментов, связанных с восприятием внешности человека либо каких-то объектов и сообщение об этом в ходе допроса.

В психологической и криминалистической литературе [76] называются три формы восприятия объектов, существенно влияющие на процесс последующего опознания. Первая из них по своей сущности является аналитической, т. е. предполагает такое восприятие, при котором анализируются отдельные приметы внешности и признаки предметов, например цвет глаз, форма носа, цвет волос, особые приметы и т. п. Вторая форма — синтетическая, предполагающая восприятие объекта в целом без выделения отдельных признаков. Третья форма восприятия объектов соединяет в себе элементы синтетического и аналитического восприятия. Знание форм восприятия объектов соответственно обусловливает тактику допроса, которая в одном случае будет иметь характер фиксации получаемой информации и уточнения ее, а в другом — системы приемов, позволяющих возбудить ассоциативные связи, способствующие оживлению в памяти отдельных моментов, связанных с восприятием.

В понятийном аппарате психологии формирование образа при восприятии в зависимости от специфики типов такого формирования носит наименование сукцессивного и симультанно-го, то есть соответственно аналитического и синтетического, причем последнее особенно подчеркивает одномоментность в формировании облика при восприятии [77].

Правильность и полнота восприятия зависят от субъективных и объективных факторов, влияющих на этот процесс. К субъективным факторам относятся такие, как психическое состояние человека в момент восприятия (волнение, страх), направленность внимания, продолжительность восприятия, физическое состояние (боль, недомогание), состояние органов чувств избирательно к воспринимаемому (зрительное, слуховое, осязательное восприятие). В перечисленных факторах, объединенных одним термином “субъективные”, нет более или менее важных, каждый из них соответственно своему значению обусловливает в определенной мере правильность и полноту восприятия. Состояние психики в момент восприятия существенно влияет на объем и полноту воспринятого. Во многом это зависит от того, является ли воспринимающий участником события или наблюдателем. Объем и полнота воспринятого определяются также характером события, оказывающим сильное эмоциональное воздействие либо его не оказывающим. Например, событие, связанное с разбойным нападением, хулиганскими действиями, по-разному в эмоциональном плане воздействует на потерпевшего и свидетеля. Чувство волнения, страха значительно субъек-тивизирует воспринятое не только в направлении существенного преувеличения, но и утраты информации, относящейся к восприятию внешности. Объясняется это обстоятельство двумя факторами: с одной стороны, под влиянием испуга событие воспринимается как более значительное, чем оно было в действительности; с другой — направленностью внимания. В связи с чувством страха и внешность воспринимается гиперболически. Рост становится большим (огромным), глаза — сверкающими и т. п. В данном случае может иметь место подмена истинно воспринимаемого стереотипными представлениями о нападающем. Поэтому чрезвычайно важно учитывать эти преувеличения при допросе потерпевшего о приметах внешности нападавшего. Свидетель в отличие от потерпевшего может дать информацию о внешности преступника более объективную, точнее фиксировать свое внимание на воспринятом ввиду меньшего эмоционального воздействия на него и равномерности распределения внимания при восприятии.

Гиперболизация внешности участника события, а также утрата информации, относящейся к внешности, объясняются перераспределением внимания, зависящим от его направленности. Наибольшее эмоциональное воздействие на потерпевшего оказывает момент действия преступника, связанного с насилием. Поэтому внимание главным образом сосредоточивается на деятельности, а не на внешности участников воспринимаемого события. Именно этим объясняются нередко достаточно полные показания о событии и крайне скудные относительно внешности нападавших. Получаемая в этих случаях информация может содержать объективные данные, касающиеся примет внешности или одежды, но она будет неполной.

Большое значение при определении полноты воспринятого имеет направленность внимания, которая зависит от интереса к воспринимаемому, а также от соотношения интереса с состоянием воспринимающего. Значительное место в полноте восприятия принадлежит его продолжительности, т. е. объективному времени, в течение которого происходит восприятие. Соотношение полноты восприятия и его продолжительности всегда находится в прямой зависимости: чем длительнее время восприятия, тем больше информации воспринимается. Правильность восприятия определяется не только субъективными, но и объективными факторами, например, освещенностью, расстоянием, погодой, временем протекания события.

Допрос свидетеля либо обвиняемого, предшествующий предъявлению для опознания, может быть тактически правильно организован в тех случаях, когда следователю известны определенные психологические особенности восприятия внешности человека или признаков предметов. Большой интерес представляют исследования А. А. Бодалева, касающиеся восприятия внешности человека другим человеком. Автор отмечает, что при первом впечатлении фиксируются примерный возраст, внешний облик, эмоциональное состояние, черты характера. Первое впечатление об этих особенностях личности имеет много субъективного, так как каждый человек имеет “свою” мерку, свою классификацию типов [78].

Особенно интересны закономерности восприятия людьми друг друга в возрастном аспекте. С возрастом, как отмечает А. А. Бодалев, увеличивается восприятие деталей физического облика (рост, глаза, волосы, рот и т. д.), замечаются детали экспрессии, мимики, жестов. Исходя из приведенного можно рекомендовать следователю в процессе допроса задавать вопросы, касающиеся роста человека, цвета глаз, волос, надеясь на достаточно четкие и объективные показания в этой части, позволяющие осуществлять оперативно-розыскную деятельность и проверять правильность опознания.

Для практики расследования имеют значение собирательные социальные характеристики внешности, обусловленные общепринятыми канонами или собственными представлениями о зависимости внешности от ее нравственных и социальных характеристик. По мнению А. А. Бодалева, для формирования общего впечатления о человеке имеют значение житейские представления и эталоны. Например, при восприятии связывают особенности психических качеств и внешности человека.

Когда при описании внешности человека, предшествующем предъявлению для опознания, встречаются термины, носящие собирательный характер, необходимо выяснение их содержания. Так, важно выяснить значение таких определений: “умное лицо”, “злое выражение лица”, “добродушный”, “волевой подбородок”, “хитрые глазки”, “открытое лицо”, “краснолицый”, “носатый” и т. п. Важно обращать внимание на то, что рождает такое представление о внешности, и спрашивать, почему допрашиваемый имеет такое представление, на каких данных основывается это впечатление, связывая последнее в случае надобности с устоявшимися житейскими эталонами. Это во многих случаях будет способствовать получению информации о внешности в криминалистическом плане, необходимом для составления словесного портрета, который может быть использован при расследовании.

Знания психологических закономерностей восприятия внешности человеком могут быть использованы следователем как для избрания наиболее эффективной тактики допроса, предшествующего опознанию, так и для оценки результатов опознания.

Воспринятый облик сохраняется в памяти свидетелей (потерпевших) по-разному в зависимости от таких причин, как состояние памяти, уровень ее зрительной функции (зрительная память), сила эмоционального воздействия на человека в момент восприятия. Воспринятый облик с течением времени в памяти стирается или может быть подвергнут искажению, связанному с осмысливанием воспринятого. В этом случае пробелы, имеющие место при восприятии, могут быть заполнены фантастическими представлениями субъекта и не соответствовать действительности. Поэтому допрос важно проводить в такое время, когда восприятие облика еще свежо и не приобрело всевозможных наслоений, вызванных беседами, рассказами и т. п. Следует иметь в виду и возможную реминисценцию, т. е. отсроченное воспоминание запечатленного образа, имеющее место в связи с сильным эмоциональным воздействием. В таких случаях можно рекомендовать проведение повторного допроса через восемь-десять дней, когда память будет достаточно прочно воспроизводить запечатленное.

Допрос, предшествующий опознанию, активен по своей форме, так как предполагает использование самых разнообразных приемов, способствующих получению наиболее полной информации о воспринятом облике. К приемам допроса, предшествующего опознанию, относятся прежде всего такие, которые вызывают ассоциативные связи, а значит и способствуют актуализации воспринятого. К их числу прежде всего могут быть отнесены напоминающие вопросы.

К тактическим приемам относится также широкое использование разнообразных фотороботов. Последние выполняют функции напоминания, т. е. возбуждения в памяти ассоциативных связей, относящихся к формированию мысленного облика. Фотороботы в современном их состоянии представляют три различные видовые модификации. Так, первая представляет собой набор фотографий (альбом), разрезанный натри части, разделяющие лобную часть лица, среднюю и нижнюю. Составляя портрет из совокупности черт, которые даются в описании внешности свидетелем или потерпевшим, следователь получает облик, который в своей характеристике приближается к действительному и может быть использован в целях розыска. Вторая разновидность — это такой же альбом, только выполненный на кинопленке, которая экспонируется свидетелю или потерпевшему в различных сочетаниях частей внешности для получения представления об облике человека. Результаты получения составного портрета в этом случае также используются в целях розыска и способствуют актуализации запечатленного облика. Третья разновидность фотороботов, выполняемая на кинопленке, представляет собой рисованые контуры внешности, составленные на основании предшествующего описания [79].

Фотороботы могут быть использованы в тех случаях, когда наблюдавшее лицо не в состоянии назвать приметы внешности в виду симультанного, синтетического восприятия. В этом случае предъявление составных портретов может способствовать возникновению ассоциативных связей, являющихся основой для оживления в памяти ранее воспринятой внешности или отдельных ее примет.

Специфика идентификационного процесса при предъявлении для опознания состоит в том, что этот процесс осуществляется в скрытой форме, затрудняющей контроль за его ходом. Сущность идентификации состоит в совпадении мысленного облика запечатленной ранее внешности с комплексом признаков внешности одного из лиц, предъявляемых для опознания. Лицом, производящим идентификацию, во всех случаях здесь является тот субъект, который сравнивает запечатленный ранее облик с внешностью лиц, предъявляемых для опознания.

Следователь не в состоянии проследить все моменты процесса идентификации, так как совпадение следового образа с предъявляемым не открывает всей совокупности признаков, необходимых для выводов о тождестве. Субъективность восприятия и оценки признака, а также совокупности признаков, неполнота воспринятого обусловливают скрытый характер идентификации при опознании. Эта сторона идентификационного процесса проявляется наиболее отчетливо в том случае, когда предъявление для опознания происходит в симультанной форме восприятия признаков, когда лицо, запечатлев объект в общем, не в состоянии назвать и выделить отдельные приметы внешности. В этом случае идентификационный процесс остается непрослеженным, и объективными критериями для его проверки являются иные доказательства по делу, подтверждающие возможность и правильность подобного опознания (показания других лиц, признание обвиняемого и др.). Они могут быть выявлены до предъявления для опознания и обнаружены после его проведения.

При рассмотрении примет внешности, являющихся основанием для достоверного вывода о тождестве объекта, предъявляемого для опознания, важное значение имеет их классификация. Последняя обычно объединяет несколько групп признаков: соответственно предметам — форма, размер, окраска, дефекты, иные индивидуализирующие данные, и соответственно личности человека — признаки анатомические, функциональные и социальные. Анатомические признаки характеризуют статику внешности, функциональные — систему движений человека (походка, жесты, функциональные признаки), и социальные — признаки внешнего оформления (одежда, украшения, косметика и т. п.). Среди этой системы признаков внимание исследователей в плане значения для опознания личности привлекают признаки функциональные, как содержащие индивидуализирующие характеристики лица, причем наиболее интересные из них — мимика, пантомимика, речь, голос.

В настоящее время исследователи особое значение придают выразительным движениям, которым принадлежит немалое место в общей характеристике внешности и которые в виду своей индивидуальности ближе всего стоят к необходимым признакам, являющимся опорными в процессе идентификации при опознании. Потирание рук, поглаживание головы, почесывание носа, взмахи рукой, подчеркивающие значимость сказанного, пожимание плечами и другие движения обычно дают значительное представление о личности и ее состоянии. Это обстоятельство подчеркивает В. Н. Панферов, когда пишет, что “при восприятии функциональных признаков люди судят не только о внешней манере поведения и выразительности внешнего облика, но и о ряде свойств, которые относятся к разряду личностных характеристик. Информация, которая заключена в выразительных движениях, нередко способствует задачам опознания одного человека другим в процессе непосредственного восприятия” [80]. Отдельные психологи при рассмотрении процесса отражения внешнего облика различают два уровня познания: 1) конкретно-чувственный (восприятие) и 2) абстрактно-логический (интерпретация). Причем функция восприятия, по их мнению, ограничивается адекватным различением элементов-признаков внешности, интерпретация же выступает как реализация социально обусловленной связи воспринятых элементов-признаков с их семантическим содержанием. В плане опознания значение этих признаков таково, что в качестве “ведущего отличительного элемента-признака может выступить любой из компонентов структуры внешности, который наиболее ярко (существенно) выделяет данное лицо из ряда других” [81]. В работах психологов обращается внимание на то обстоятельство, что самым информативным признаком человека являются глаза. Все ранее сказанное имеет значение не только для правильной организации предъявления для опознания, но и для оценки следователем его результатов. Следователь в процессе оценки результатов опознания сравнивает, сопоставляет их с другими данными, имеющимися в деле. Они могут подтверждать и тем самым делать более доказательным акт опознания и могут находиться в таком противоречии с другими материалами дела, при котором результаты опознания не будут иметь доказательственного значения. Это внешняя сторона оценки результатов опознания. Сущность внутренней стороны состоит в оценке самого процесса опознания, производимого субъектом идентификации (свидетелем, потерпевшим). Следователь, наблюдая процесс опознания, оценивает совпадение сравниваемых примет внешности и признаков объектов с психической реакцией субъекта, сопровождающей узнавание и внешне выражающейся в уверенности избрания среди предъявленных лиц или предметов именно того, который наблюдался ранее. Неуверенность в выводах, длительное сравнение предъявляемого также дают материал для оценки результатов опознания. Такие данные в процессуальном отношении могут быть зафиксированы как “кажется, тот же самый”, “точно не могу сказать, но похож” и т. п.

Решая вопрос о доказательственной ценности результатов опознания, следователь основывается на своем внутреннем убеждении, вытекающем из всестороннего рассмотрения доказательств, имеющихся по делу.

Допрос на очной ставке. По своей процессуальной природе очная ставка является самостоятельным следственным действием. Это одновременный допрос двух лиц в целях установления противоречий, имеющихся в их показаниях. Допрос на очной ставке осуществляется относительно определенных фактов, выяснению которых она служит, и отличается от обычного допроса некоторыми особенностями. Предметом допроса на очной ставке являются только те обстоятельства, относительно которых имеются противоречия в показаниях двух лиц. Целью очной ставки и является выяснение причин различия в показаниях лиц, ранее допрошенных об одном и том же факте, а также установление в показаниях двух лиц противоречий путем выяснения причин возникновения этих противоречий. Очная ставка является следственным действием, направленным на получение доказательства, которое нередко существенно отличается от доказательств, полученных ранее от свидетелей или обвиняемых. На очной ставке допускается постановка допрашиваемыми лицами вопросов друг другу под контролем следователя.

Определение предмета очной ставки способствует правильному пониманию тактических приемов ее производства, помогает устранению неточностей в осуществлении следователем этого действия.

Тактический смысл очной ставки состоит в получении доказательств путем устранения противоречий в показаниях. Не “смущение взглядом” [82] — основа тактики очной ставки, а выяснение под руководством следователя тех фактов, о которых в показаниях допрошенных ранее лиц содержатся противоречия. Отдельные авторы рассматривают очную ставку как “сводку подсудимых и свидетелей глаз на глаз” и утверждают, что “приведенное В. Далем народное определение очной ставки содержит глубокий смысл, так как именно в том, чтобы поставленные на очную ставку лица сидели друг против друга, глядя друг другу в глаза, и заключается тактический смысл этого следственного действия”. При этом имеется в виду, что человек, ранее говоривший неправду, будучи уличенным в этом другим лицом, которое скажет ему “прямо в глаза” истину, невольно выразит свое смущение и в некоторых случаях признает свою неправоту.

Нельзя согласиться с таким пониманием тактического смысла очной ставки. Не имеет значения “взгляд прямо в глаза” в тех случаях, когда допрашивается расхититель государственной собственности, мошенник и т. п. Ничего не дает “взгляд” и тогда, когда присутствующие на очной ставке лица вследствие ошибочного восприятия сообщают факты, которые противоречат действительности, но в правильности которых они убеждены.

Очная ставка может быть проведена между двумя свидетелями либо обвиняемыми, либо между свидетелем и обвиняемым при наличии противоречий в их показаниях. Следовательно, если таких противоречий нет, очная ставка излишня. Нет надобности проводить ее и тогда, когда противоречия в показаниях вполне объясняются различием условий наблюдения свидетелями события, о котором они дают показания. Следует признать очную ставку излишней и в тех случаях, когда противоречия в показаниях могут быть устранены, например, при повторном допросе. Обязательной очную ставку следует признать тогда, когда один обвиняемый изобличает другого, и последний отрицает это обвинение. Нет также оснований отказывать обвиняемому в очной ставке с изобличающими его свидетелями, если обвиняемый об этом ходатайствует. Очная ставка имеет существенное значение в тех случаях, когда противоречия в показаниях являются результатом лжи одного из допрошенных лиц или невольной его ошибки. В первом случае очная ставка поможет изобличить лжеца, во втором даст возможность лицу, допустившему ошибку, правильно вспомнить обстоятельства дела и устранить ее.

Если в результате очной ставки участники ее будут настаивать на прежних показаниях, она может дать опытному следователю важные данные для суждения о степени правдивости этих показаний и о необходимости прибегнуть к иным способам их проверки. Впечатление, произведенное на следователя поведением участников очной ставки, конечно, не может явиться основанием для оценки их показаний, но может сыграть определенную роль в планировании дальнейших следственных действий.

Изучение ряда протоколов очных ставок приводит к выводу о том, что нередко они проводятся без соответствующей подготовки. Между тем от степени подготовленности этого следственного действия в значительной мере зависят его результаты. При подготовке необходимо разрешить следующие вопросы: между какими лицами она должна быть проведена, какие именно противоречия подлежат устранению, каким путем и с помощью каких вопросов могут быть эти противоречия устранены. Необходимо тщательно продумать, на каком этапе следствия тактически целесообразно провести очную ставку, так как одинаково вредно и проявить поспешность в ее проведении, и упустить наиболее подходящий момент ее проведения, когда она сможет оказать должное влияние на получение правильных показаний допрашиваемых лиц. Надлежащая подготовка очной ставки обеспечит последовательность, планомерность, целеустремленность и успешность ее проведения.

На очной ставке следователь поочередно предлагает каждому из сводимых на очную ставку лиц дать показания по поводу противоречий, обнаруженных при ранее проведенных допросах. Усмотрев противоречия в показаниях, данных на очной ставке, следователь может предоставить допрашиваемым лицам право ставить друг другу вопросы. При этом он обязан осуществлять строгий контроль за постановкой указанных вопросов и не должен допускать превращения очной ставки в беседу допрашиваемых лиц между собой, тем более в перебранку. Задача следователя заключается в том, чтобы путем постановки участникам очной ставки точных, конкретизирующих отдельные положения вопросов направлять их показания на выявление именно тех обстоятельств, для установления которых очная ставка производится. Совершенно недостаточно для этого задавать участникам очной ставки только тот основной вопрос, по поводу которого в их показаниях существует противоречие. Это вызовет лишь повторение каждым из допрашиваемых ответа, данного им на предшествовавшем допросе. В тех случаях, когда каждый из допрашиваемых повторил показания, данные ранее, следователь может судить о том, кто из свидетелей либо обвиняемых ближе к истине. Отдельные детали показаний, замечания и реплики допрашиваемых, характер ответов — все это представляет ценный материал для следствия.

Очные ставки таят в себе и определенную опасность. Если на очной ставке встречаются двое, один из которых говорит правду и, как это иногда бывает с добросовестными свидетелями, сомневается и колеблется, а другой, заведомо лгущий, настаивает на своих показаниях, то не исключена возможность, что добросовестный свидетель поддастся внушению и не будет настаивать на своих показаниях. В таких случаях следователь не должен забывать своей роли руководителя очной ставки.

Тактика производства очной ставки сводится к планомерной и нарастающей активности допроса путем постановки точных вопросов по поводу противоречий, имеющихся в показаниях, при неизменном соблюдении законности приемов допроса и соответствии их правилам следственной этики. Контрольные, уточняющие, дополняющие и изобличающие вопросы составляют тактическую основу устранения противоречий в показаниях и способствуют установлению объективной истины. Следователь должен быть осторожен при организации очных ставок между лицами, которые связаны отношениями родства, особой близости, служебного подчинения и т. п. Здесь кроется известная опасность отказа одного из участников очной ставки от прежних показаний не потому, что он убедился в их ошибочности, а из желания в силу особых отношений не противоречить другому, поддержать его.

В проведении очной ставки огромное значение принадлежит психологическому эффекту присутствия [83], который и создает эмоциональную напряженность. Решающее значение при этом имеет не столько то, что говорится, сколько то, кто и как сообщает о данных, содержащих противоречия. Причем истина достигается не только благодаря логике допроса, применению системы приемов последовательного выяснения и устранения противоречий, но и благодаря психологическому воздействию, оказываемому одним допрашиваемым на другого в процессе очной ставки, контролируемой следователем.

При производстве очной ставки ее положительные результаты зависят от множества факторов, к числу которых, в частности, А. В. Дулов относит следующие: 1) подготовленность очной ставки; 2) неожиданность очной ставки для ее участников; 3) сила нравственно-эмоционального воздействия на обвиняемого или свидетеля; 4) убедительность изложения фактов на очной ставке и поведение лица при этом изложении; 5) проявление волевых качеств и психической активности ее участников; 6) ожидае-мость данного вида информации; 7) сущность имевшихся ранее психических отношений между ее участниками [84].

В производстве очной ставки особое внимание обращается на эмоциональную напряженность, которая возникает в ходе этого следственного действия. В этом отношении особенно важен контроль следователя как за ходом очной ставки, так и за поведением участвующих в ней лиц. Нередко участники очной ставки могут согласовать свои показания в процессе проведения ее, используя для этого мимические и пантомимические действия. Следователь должен при подготовке очной ставки предвидеть подобное поведение. В процессе очной ставки может иметь место и психологический нажим, когда лицо, желающее очную ставку использовать в выгодном для себя отношении, допускает угрозы, оскорбления, шантаж в отношении другого участника очной ставки. В этом случае рекомендуется прервать очную ставку, зафиксировав в протоколе показания, данные до момента грубого воздействия на допрашиваемого, а сам этот момент отразить в протоколе очной ставки, как причину ее прекращения [85]. При подготовке очной ставки важное значение принадлежит выяснению степени тактического риска, связанного с ее производством. Понятие тактического риска связано с выяснением степени эффективности производства того или иного действия в определенной следственной ситуации, причем эта эффективность означает не возможность получения большего или меньшего объема и значения доказательственной информации, а возможность утраты или искажения перспективы расследования, в результате несвоевременного, нецелесообразного, тактически неоправданного производства избираемого действия.

Именно поэтому при производстве любого действия и тем более действия, связанного с известным тактическим риском, необходимо прогнозировать возможные результаты, активно используя закономерности рефлексивного управления. В этом случае, если следователь предполагает возможный отрицательный результат очной ставки, он должен предпочесть ей иные процессуальные средства, с помощью которых он может получить интересующую его информацию, в частности предъявление для опознания, допрос иных лиц, выемку, производство следственного эксперимента и др.

Проводить очную ставку рекомендуется только в тех случаях, если она является самым эффективным средством в данной ситуации и по предположению следователя не повлечет за собой отрицательных последствий для расследования преступления [86]. Необходимость и возможность проведения очной ставки каждый раз определяет следователь, исходя из тактической необходимости или целесообразности в избрании этого действия.

---