Раздел I. Введение в пенитенциарную психологию

Глава 2. История развития пенитенциарной психологии

2.1. Развитие пенитенциарно-психологических взглядов в дореволюционной России

Пенитенциарная политика – очень большая и важная часть уголовной политики, которая связана с общей политикой государства.

Реальные предпосылки возникновения пенитенциарной психологии были созданы в России в XVIII веке в связи с социальной потребностью учета в правовом регулировании исполнения наказания психологического фактора и появлением достаточно плодотворных пенитенциарных психолого-педагогических идей.

Политическое и экономическое состояние страны ярко отражается на состоянии всей пенитенциарной системы, и в особенности мест лишения свободы. С этой точки зрения история царизма есть и история царской тюрьмы. Девизом старой русской темницы было: «Поменьше света во все места заключения, поменьше света из самой тюрьмы» (М.Н. Гернет, 1930).

Впервые царскую тюрьму описали Кокс, Говард и Вениг, из русских исследователей – Люблинский, Фелипов и Фойницкий.

Первый проект об устройстве тюрем (он так и остался нереализованным), составленный в начале царствования Екатерины II, предусматривал такое устройство, которое учитывало бы состояние тюрем в наиболее развитых странах. В трех разделах проекта (о строении тюрьмы разного наименования; о содержании заключенных; о тюремной администрации) было сто статей. Особое место в нем отводилось тюремным больницам, бесплатному предоставлению одежды неимущим, разделению заключенных по полу, приговорам, раздельному содержанию подследственных и осужденных.

В 1882 г. перечень уголовных наказаний включал: смертную казнь, ссылку на поселение в Сибирь (с лишением или без лишения прав состояния), заключение в крепость, высылку за границу, ссылку на каторгу без срока или от 4 до 15 лет, ссылку на Кавказ, в Сибирь или в отдаленные губернии, заключение в исправительные дома, исправительные учреждения, работные дома, смирительные дома, тюрьму, арест до трех месяцев, конфискацию имущества, денежные взыскания, выговоры. В соответствии с видами наказания строилась тюремная система России. В 1882 г. в России было 787 мест заключения, в которых содержалось около 95 тысяч человек. Расходы на них составляли около 10 млн рублей (М.Г. Детков, 1992; В.А. Фефелов, 1992).

Представление о тюрьмах той поры можно составить по отчету ревизора Танеева в 1828 г.: «Арестанты не разделены по разрядам, печи топятся изнутри, где арестанты варят себе кушанье.

Везде нары. Воздух тяжелый. Нечисто. Бани остаются без употребления ввиду повреждения печей. Больниц нет. Во многих тюрьмах отхожих мест нет. Не приметно, чтобы мыли полы, посыпали их песком, окуривали комнаты и отпирали форточки. Библиотек нет. Арестанты живут совершенными тунеядцами, от долговременного сидения, праздности и бездействия физическое их сложение много терпит» (М.Н. Гернет, 1961).

Так, И.Т. Посошков, один из сподвижников петровских реформ, считал, что нужно учитывать психологию преступников, и рекомендовал классифицировать их во избежание вредного влияния худших на менее испорченных.

Князь М.М. Щербатов, историк и философ, автор «Истории Российской с давних времен», указывал, что законодатель должен знать «человеческое сердце» и издавать законы с учетом психологии народа. Он одним из первых поднял вопрос о возможности досрочного освобождения исправившегося преступника и необходимости привлекать содержащихся в тюрьме к работам.

В. Ф. Ушаков в трактате «О праве и цели наказания» (1770) раскрыл психологические условия воздействия наказания на преступника. Главным он считал приведение его к раскаянию. Идеи исправления преступника и предупреждения преступлений высказывал А.П. Куницын в книге «Право естественное» (1818).

Распространению идеи исправления и перевоспитания преступника способствовало обращение права к психологии для обоснования проблем, над которыми в начале XIX века в России работали П.Д. Юдин, В.К. Елпатьевский, Г.С. Гордиенко, X.Р. Штельцер. Однако психология, носившая в то время описательный характер, не могла даже в союзе с уголовным правом разработать научные критерии познания человеческой личности.

Основным видом отбывания наказания было тюремное заключение. Тюремное одиночное заключение имело и много недостатков: наносило вред здоровью, приводило к отупению и умственному застою, убийству энергии, социальных наклонностей и способности к общению, к раздражению и озлоблению преступника. Оно характеризуется невозможностью определить степень исправления преступника, действовать на чувство чести в преступнике, отсутствием выгод общественного труда и невозможностью взаимного обучения, громадными издержками государства, дороговизной помещений, множеством надзирателей, учителей и т.п. (М.Н. Ядринцев, 1872; Л. Мелыпин, 1907).

На 1 января 1909 г. в тюрьмах содержалось 180 тысяч человек (Накануне Октябрьской революции 1917 г. в тюрьмах и каторгах Российской империи содержалось 35 тысяч заключенных.). В управление тюрьмами вводились должности: начальник тюрьмы, его помощник, помощницы или смотрительницы женских отделений, священники, дьяконы, псаломщики, врачи, фельдшера, тюремная стража, тюремные надзиратели (На работу в тюрьму, за исключением руководства тюрьмы и священнослужителей, служащие принимались условно на год. При успешном выполнении работы после обсуждения аттестационной комиссии они зачислялись на должность.). Предусматривалось смешанное содержание осужденных при разделении мужчин и женщин.

Тюремная система России представляла собой карательно-теологическую модель, которая была основана на понимании преступника как человека, имеющего порочные наклонности и являющегося грешником. Это подтверждается тем, что в штате тюрьмы находились священники. Преступник – грешник, который должен покаяться (конец XVIII – начало XIX в.) (В инструкции тюремного начальства Алексеевского равелина в 1812 г. рекомендуется знать особенности заключенного.). Наличие таких мер, как бритье половины головы, приковывание к тачке, работа на рудниках, пожизненная каторга, указывает на главную цель тюремного наказания – устрашить преступника и добиться его покаяния и страха перед наказанием, хотя в официальных документах декларировалось его исправление. «Цель наказаний, – писала Екатерина II, – состоит не в том, чтобы мучить тварь, чувствами одаренную. Они на тот конец предписаны, чтоб воспрепятствовать виноватому, дабы он впредь не мог вредить обществу, и чтобы отвратить граждан от содеяния преступлений» (М.Н. Гернет, 1961).

Взгляды на преступника как грешника, как врожденного преступника (Ч. Ломброзо) не разделяли А.Н. Радищев, В.Г. Белинский, А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский. Они видели причины совершения человеком преступления в социальных условиях жизни. Преступление можно побороть не наказанием, а путем переустройства общества. Идея об изменчивости личности и значимости воспитания проходит красной нитью в их творчестве.

В публикациях большинства видных отечественных ученых-юристов (Н.С. Таганцева, Н.Д. Сергиевского, А.Ф. Кони) прослеживалась достаточно резкая критика ломброзианства, причем преимущественно с рационально-гуманистических позиций. В то же время последователями идей Ч. Ломброзо в России были юристы И.Г. Оршанский, А.Д. Киселев, психиатр И. Гвоздев, отчасти тюремный врач П.Н. Тарновская и психиатр П.И. Ковалевский. Последний считал, что существует тип прирожденных преступников, не поддающихся исправлению. Он полагал, что данная склонность заложена не в физических, а в душевных аномалиях индивида (В.М. Поздняков, 2000).

Отрицательное влияние тюрьмы на психологию заключенного отмечали многие российские ученые, писатели и философы. «Тюрьмы не только не устрашают заключенных и не исправляют их, – писал Л. Кропоткин, – но, напротив того, они толкают их на новые и худшие преступления, так как делают их еще более неприспособленными к общественной жизни, усиливают в них неохоту или даже ненависть к труду и развивают в половом отношении такие наклонности, которые прямо намечают их в кандидаты на уголовное преследование ».

Русский писатель Ф.М. Достоевский отмечал, что преступник, восставший на общество, ненавидит его и почти всегда считает себя правым, а его виноватым. К тому же он претерпел от него наказание, поэтому считает себя очищенным, сквитавшимся. Ф.М. Достоевский наглядно показал многообразие, сложность и развитие психической жизни заключенного. Он проник в глубинные основы его психики, раскрыл динамику взаимодействия сознательного и бессознательного, дал объяснения сновидениям, предчувствиям, пророчеству, описал явления переноса, вымещения и других состояний и процессов. Он пришел к идее лечащей силы сознания и многократно повторял, что человек должен развивать себя к лучшему и побороть дурные черты характера (А.Г. Ковалев, 1987).

В преступнике острог и усиленная каторжная работа развивают только ненависть, жажду запрещенных наслаждений и страшное легкомыслие.

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что о тюремной психологии как самостоятельной отрасли психологии можно вести речь с 80-х годов XIX века.

В первом курсе «Тюрьмоведения», который читал профессор Московского университета И.Я. Фойницкий (1871), нашли отражение вопросы обращения с заключенными и психологического воздействия на них нравственно-религиозных средств. Н.М. Ядринцев еще в 1872 г. обосновал идею самоуправления сообщества заключенных, самовоспитания, что позволило бы достигнуть их исправления. Большое значение он придавал коллективистскому настрою в среде заключенных, исходя из общности русских и их ментальности, настаивал на благожелательных отношениях тюремного персонала и заключенных и как бы предвосхищал современную гуманизацию исправительных учреждений и педагогику сотрудничества.

Психологическое воздействие труда и общения воспитателей и малолетних заключенных было обосновано и практически реализовано А.Я. Гердом (1871-1874). Под его руководством в Петербурге была создана первая в России колония для несовершеннолетних преступников (И.Я. Остроградский, 1889; Е.И. Гастов, 1874; А.Я. Герд, 1874). В некоторых колониях и приютах для малолетних воспитатели изучали воспитанников, вели так называемые «кондуитные журналы», в которых отражали сведения о воспитанниках и изменениях, происходящих с ними. Обмен опытом осуществлялся на съездах исправительных учреждений для малолетних. В них участвовали В.М. Бехтерев, М.Н. Гернет, А.Я. Герд, которые пытались создать единую систему исправления и перевоспитания преступников, определить эффективные методы работы с ними. Однако добиться претворения прогрессивных методов при господстве идеи карательного воздействия было невозможно.

Прогрессивные русские ученые-философы, физиологи, писатели XIX века последовательно обосновывали идею не только о социальных причинах преступности, но и об исправлении преступника (заключенного). Пробуждению общественного и научного интереса к парадоксам тюрьмы способствовали книги отечественных писателей и журналистов конца XIX века: С.А. Семилужского «Община и ее жизнь в русском остроге» (1870), А.И. Свирского «В стенах тюрьмы: очерки арестантской жизни» (1884), С.М. Максимова «Сибирь и каторга» (1871), П.Ф. Якубовича (Л. Мелыпина) «В мире отверженных» (1890), в которых раскрывались психологические механизмы влияния условий наказания на человека (А.И. Ушатиков, А.В. Наприс, 1995; В.М. Поздняков, 2000). Естественнонаучное обоснование изменчивости (исправимости) человека содержится в трудах И.М. Сеченова и И.П. Павлова. «Характер развивается в человеке постепенно с колыбели. В развитии его самую важную роль играют столкновения человека с жизнью, т.е. воспитание в обширном смысле слова» (И.М. Сеченов, 1951). Основная закономерность развития заключается в том, что человек постепенно освобождается в своих действиях и поступках от непосредственного влияния материальной среды. В основу действий и поведения кладутся уже не только чувственные, но и моральные побуждения, а также мысли. В работе «О свободе воли с практической стороны» И.М. Сеченов проанализировал проблему ответственности человека за свое поведение. Он считал, что общество не может относиться со злобой к своим порочным членам и наказывать их возмездием за дурные дела. Принудительные меры в отношении преступников, базируясь на физических и психологических знаниях о внутренних закономерностях развития личности, должны преследовать цели исправления.

Учение о закономерностях деятельности верхних отделов мозга высшей нервной деятельности стало естественнонаучной основой психологии. Опираясь на идеи И.М. Сеченова, академик И.П. Павлов экспериментально обосновал рефлекторную природу отражательной или психической деятельности мозга. В условном рефлексе И.П. Павлов увидел единство психологического и физиологического. Это послужило ключом к разгадке механизмов не только психической деятельности, но и регуляции поведения личности, процесса влияния психических состояний на соматические, что до этого не получало научного объяснения. Многочисленные условные рефлексы объединяются в систему, лежащую в основе наших мыслей, движений и сложных действий. Особая роль в отстаивании приоритета экспериментального метода принадлежит психологу и невропатологу В.М. Бехтереву. В книге «Объективный психологический метод в примечании к изучению преступности» (1912) вслед за И.М. Сеченовым пропагандировалась идея комплексного изучения человека с учетом влияния генеалогической наследственности, воспитания, среды жизни и особенностей генезиса самой психики (В.М. Бехтерев, 1921). Под научным руководством В.М. Бехтерева экспериментально исследовались такие актуальные психолого-юридические проблемы, как влияние отношений личности на преступное поведение (А.Ф. Лазурский, 1903); физиология типов преступников в зависимости от соотношения наследственности и воспитания (Н.А. Белов, 1914); умственная работоспособность малолетних преступников (А.П. Щеглов, 1902) и др. Развитию клинико-психологических исследований способствовали такие отечественные психиатры и психологи, как С.С. Корсаков, В.П. Сербский, П.И. Ковалевский, И.А. Сикорский, В.Ф. Чиж, А.А. Тохадский и др. (В.М. Поздняков, 2000).

Таким образом, пенитенциарно-психологические взгляды на личность заключенного, ее особенности обосновывались с помощью художественно-публицистического и естественнонаучного подходов. На этой основе сформировались идеи об изменчивости человека и возможности исправления преступника, обозначились физиологические закономерности этого процесса. Пенитенциарная (тюремная) психология испытала влияние различных концепций (Ч. Ломброзо, Э. Ферри, З. Фрейда и др.), что обусловило наличие противоположных подходов к пониманию личности заключенного. Личность преступника часто отождествлялась с личностью осужденного (В.М. Бехтерев, А.Ф. Лазурский, С.В. Познышев, Э. Ферри и др.).

С.В. Познышев, характеризуя отношение правительства России к использованию научных знаний в сфере исполнения уголовного наказания в виде лишения свободы, писал, что в России в недалеком прошлом не было спроса на пенитенциарные знания, потому что вся сложность, психологическая трудность и громадное значение пенитенциарного вопроса не осознавались.

Лишь немного изменяя свой внешний вид, русская тюрьма продолжала оставаться «мертвым» домом. С.В. Познышев (1923) писал: «Для несложных целей и примитивной грубости этого «мертвого» дома особых пенитенциарных знаний не требуется. Строгий и распорядительный начальник, крепкие замки и решетки, наружная дисциплина и отсутствие побегов – вот все, что, казалось, нужно у нас для хорошей постановки пенитенциарного дела».

 

2.2. Становление пенитенциарно-психологических взглядов в 20-30-е годы

Изучение истории пенитенциарной (исправительно-трудовой) психологии неотделимо от истории исправительно-трудовой политики.

После слома царской тюремной системы начался поиск путей построения новой системы работы с людьми, преступившими закон, новых форм и методов их перевоспитания.

Теоретическим обоснованием перевоспитания личности преступника в 20-30-е годы были положения К. Маркса и Ф. Энгельса о том, что в качестве естественного, живого существа человек наделен природными силами, являясь деятельным природным существом: эти силы существуют в нем в виде задатков, способностей, влечений. Эти потенции реализуются и развиваются только в социальной среде с помощью средств, созданных обществом. Преступность и преступники также порождаются социальными условиями жизни. При коммунизме, считали марксисты, где не будет социальных причин, преступность исчезнет. Преступника можно исправить, его нельзя лишать «единственного средства исправления – производительного труда» (В.И. Ленин).

Марксисты указывали на две противоположные особенности духовного мира личности: изменчивость и устойчивость. Изменчивость – это зависимость личности от социальных условий жизни, предпосылка ее исправления. Вместе с тем переделать духовный мир людей (чувства, привычки, убеждения) очень сложно. В.И. Ленин, исходя из классового подхода, отмечал, что «привычки капиталистического строя слишком сильны, перевоспитать воспитанный веками в этих привычках народ – дело трудное и требующее большого времени».

Марксисты рассматривали проблему исправления и перевоспитания личности как часть более широкой проблемы перевоспитания масс в процессе пролетарской революции и построения бесклассового общества. Они были убеждены в том, что в ходе революционных преобразований трудящиеся массы будут изменяться к лучшему.

После 1917 г. был разработан целый ряд декретов, в которых решались вопросы исправления и перевоспитания осужденных в ИТУ. Исходными принципами советской исправительно-трудовой политики и деятельности учреждений, исполняющих уголовное наказание, стали принципы исправимости преступников, подчинения кары (наказания) целям воспитания. Личность преступника понималась как жертва жизненных обстоятельств (С.И. Кузьмин, 1992), то есть речь шла о ресоциализации и дальнейшей реабилитации осужденных в местах лишения свободы.

Места лишения свободы стали развиваться в соответствии с лозунгом «От тюрем – к воспитательным учреждениям». На этой основе усилилось воспитательное начало в деятельности исправительно-трудовых учреждений и начали развиваться пенитенциарно-психологические взгляды.

Необходимость вовлечения осужденных в производительный труд, работа по ликвидации неграмотности, развертывание политической работы среди них требовали соответствующего научно-психологического обеспечения. Однако все это распространялось только на выходцев из рабочих и крестьян, все остальные должны были испытывать прежде всего кару.

Большое влияние на развитие пенитенциарно-психологических взглядов оказало принятие первых нормативных актов: «О лишении свободы как мере наказания и о порядке отбывания такового», «Об учреждении распределительных комиссий при карательных отделах губернских и областных отделов юстиции», «О лишении свободы и о порядке условно-досрочного освобождения заключенных». В них закреплялся новый исправительно-трудовой характер лишения свободы, формулировалась цель деятельности ИТУ – исправление и перевоспитание осужденных.

Таким образом, в 20-30-е годы создавались предпосылки ресоциализационной модели исправительных учреждений.

Одна из первых работ, посвященных деятельности советских ИТУ, включала специальный психологический раздел о влиянии режима лишения свободы на личность осужденного. В ней формулировались возникшие в общественном сознании убеждения о необходимости использовать психологические знания в работе по перевоспитанию осужденных (С.В. Познышев, 1923).

В ряде работ о личности преступника раскрывались сущность противоправного поведения и причины формирования антисоциальных привычек индивида, пути его перевоспитания в местах лишения свободы (С.В. Познышев, 1923).

А.Ф. Лазурский (1921) провел исследования по проблеме личности и на их основе попытался составить такую классификацию, «которая в каждом из своих типов давала бы не только субъективные особенности данного человека, но также его мировоззрение и социальную физиономию».

Он выделял в психике преступника врожденное (эндопсихика), выражающее «внутреннюю взаимосвязь психологических элементов и функций, как бы внутренний механизм человеческой личности», к которому он относил темперамент, характер, умственную одаренность, и приобретенное (экзопсихика), содержание которого «определяется отношением личности к внешним объектам, к среде».

А.Ф. Лазурский (1921) утверждал, что приспособление человека может быть более или менее полным, глубоким и всесторонним, причем степень и объем этого приспособления определяются, с одной стороны, благоприятными или неблагоприятными внешними условиями, с другой (и это самое важное) – тем прирожденным запасом физических и духовных сил, который в общей своей совокупности носит название «степень одаренности».

Таким образом, по его мнению, в основе развития индивида лежат не столько внешние условия, сколько врожденные эндопсихические образования. Он считал, что выбившиеся раз и навсегда из социальной колеи уже почти не способны больше вернуться к сколько-нибудь нормальному человеческому существованию. А.Ф. Лазурский полагал, что дальнейшее развитие преступника предопределено неблагоприятной наследственностью, несовпадением обстоятельств жизни и уровня его нервно-психической организации.

Он сформулировал такую важную задачу пенитенциарной психологии, как изучение преступника, являющуюся основой правильной организации деятельности исправительно-трудовых учреждений по исправлению и перевоспитанию (А.Ф. Лазурский, 1921). Нужно изучать психологию, «подкладку» преступности, где, какие преступники, соразмерно с этим намечать меры к исправлению. Как видим, в его взглядах есть определенная противоречивость.

С.В. Познышев придавал важное значение всестороннему изучению личности преступника. Он связывал позитивные изменения с включением осужденного в различные виды деятельности, а также с определением степени его исправимости.

Большой интерес в плане развития пенитенциарной (исправительной) психологии представляют труды Ю.Ю. Бехтерева (1928), посвященные изучению личности осужденного в зависимости от стоящих перед пенитенциарной системой задач. Его идеи о дифференциации и индивидуализации воздействия на осужденного остаются значимыми для пенитенциарной психологии и в настоящее время.

С принятием в 1924 г. Исправительно-трудового кодекса РСФСР, а затем и исправительно-трудовых кодексов других союзных республик психологические исследования в ИТУ стали целенаправленными и были подчинены поиску наиболее эффективных способов изучения личности осужденного, определения степени его исправимости и стимулирования исправления. Развитию пенитенциарно-психологических знаний способствовало введение прогрессивной системы отбывания наказания, деление осужденных на разряды в зависимости от степени их исправления.

Ученые-пенитенциаристы и практики стремились изучить и понять особенности личности осужденного, отбывающего наказания в местах лишения свободы. М.Н. Гернет (1930) использовал преимущественно материалы, относящиеся к царской тюрьме. Психологические особенности заключенных в советских пенитенциарных учреждениях затронул М.М. Исаев (1923), который изучал влияние режима на впервые осужденных и на рецидивистов. Он пытался определить эффективность и жизненность прогрессивной системы отбытия наказания в виде лишения свободы.

С. Бройде (1927) исследовал проблемы восприятия осужденными времени и общественных событий, функционирования общностей осужденных, досуга, увлечений и развлечений, изучал психические состояния, например, психоз амнистии.

В 20-х годах в России был создан Государственный институт по изучению преступности и личности преступника и развернута широкая сеть научно-исследовательских учреждений. Фундамент этой работы заложили С.В. Познышев, М.Н. Гернет, М.М. Исаев, Ю.Ю. Бехтерев, Е.Г. Ширвиндт и др. В их исследованиях преобладали два направления: в одном – преступность изучалась с социально-экономической стороны, в другом – проводились биологические, антропологические, рефлексологические и ректологические исследования личности преступника (заключенного). Например, Московский кабинет по изучению личности преступника (заключенного), филиал института в Ростове-на-Дону главное внимание уделяли биологическим факторам, которые включали антропологическое, психиатрическое, психологическое и биохимическое изучение. Преступность объяснялась наличием среди преступников высокого процента душевнобольных и психически ненормальных (С.П. Мокринский, 1922).

В работе Государственного института по изучению преступности и личности преступника (заключенного) преобладал комплексный подход. В положении об институте определялись его цели:

1) выяснение причин и условий, вызывающих или благоприятствующих развитию преступности вообще и отдельных преступлений в частности;

2) изучение эффективности методов борьбы с преступностью и отдельных мер социальной защиты;

3) разработка вопросов правовой политики, в частности, пенитенциарной;

4) разработка систем и методов изучения заключенных и пенитенциарного воздействия на них;

5) изучение влияния отдельных мер исправительно-трудового воздействия на заключенных (Ю.Ю. Бехтерев).

Для проведения исследовательской работы институт организовывал кабинеты, лаборатории, клиники (М.Г. Детков, 1992). Так, в его составе было создано экспериментальное пенитенциарное отделение, работающее на базе одного из московских мест заключения, в задачи которого входило изучение заключенных и разработка конкретных методик работы с ними. Оно являлось опытно-лабораторным учреждением и ставило целью «установление научно-практическим путем рациональных методов пенитенциарного воздействия» (В.М. Бехтерев, 1926). Руководили исследованиями М.Н. Гернет и Б.Г. Ганнушкин. В отделении экспериментально были организованы все виды ИТУ, общежитие патроната для лиц, освобожденных из отделения. Имелась возможность быстро и всесторонне проверить эффективность любого пенитенциарного нововведения, внести необходимые коррективы в практику перевоспитания осужденных. Это была невиданная ранее форма внедрения научных исследований в практику. Результатом этой работы было издание наставлений для персонала исправительных учреждений.

Практическая направленность отличала работу Всеукраинского кабинета по изучению преступника и заключенного. Изучались отдельные заключенные, и для них определялись индивидуальные методы исправительно-трудового воздействия. По предложениям исправительно-трудовых органов составлялись заключения, характеристики на отдельных заключенных, осуществлялись углубленное исследование и наблюдение за заключенными, трудно поддающимися общим мерам исправительно-трудового воздействия, в целях применения к ним особых методов исправления.

Существенный вклад в пенитенциарную теорию и практику организации воспитательного процесса в местах лишения свободы внесла идея целенаправленного влияния коллектива на формирование личности заключенного, требующая всестороннего изучения личности и коллективных средств воздействия.

Внимание ученых привлекли в то время такие аспекты исправительно-трудовой психологии, как разработка методики и техники изучения личности в условиях социальной изоляции (Ю.Ю. Бехтерев), влияние лишения свободы на личность осужденного (О.М. Купер, Л. Леонтьев), творчество заключенных (П.И. Карпов, В. Львов-Вогычевский), этические понятия, нормы и ценности осужденных (А.И. Зинев), распространенность воровского жаргона (арго) и его влияние на личность заключенного (В.И. Френкель), отношение заключенного к приговору и отбываемому наказанию (И.Н. Виноградов), влияние лишения свободы на осужденных, имеющих психические аномалии (Л.И. Айхенвальд).

Большое значение для обобщения и внедрения результатов пенитенциарно-психологических исследований в практику имело I Всесоюзное совещание пенитенциарных работников (октябрь 1928 г.), в решениях которого обращалось особое внимание на дальнейшее совершенствование методики изучения личности осужденного, совершенствование прогрессивной системы отбывания наказания, полный учет психобиологических особенностей личности при определении пенитенциарных мер воздействия.

С января 1920 г. начал издаваться журнал «Пролетарская революция и право», где дискутировались вопросы о целях наказания, возможностях исправления преступников.

В 1930 г. на съезде по изучению поведения человека отмечалось, что пенитенциарная психология стала обширной и авторитетной областью научных знаний и занимает ведущее место в системе юридической психологии.

Одновременно с этим С.Т. Шацкий и А.С. Макаренко проводили психолого-педагогические эксперименты. Так, С.Т. Шацкий создал своеобразный воспитательный комплекс «Сетлемент», летнюю трудовую колонию «Бодрая жизнь», организовал коммуны для несовершеннолетних преступников. А.С. Макаренко можно считать основателем советской психологии перевоспитания несовершеннолетних правонарушителей, в педагогической системе которого блестяще реализованы принцип исправимости личности правонарушителя и принцип коллективизма.

В 20-30-е годы были заложены методологические и методические принципы исправительно-трудовой (пенитенциарной) психологии: психического отражения, биосоциальной обусловленности психики, личностного подхода, объективности, исправимости, дифференциации и индивидуализации, коллективного перевоспитания. В 70-е годы система А.С. Макаренко была реализована в исправительных учреждениях Вологодской области.

Проблемы изменчивости личности преступника и возможности его исправления и перевоспитания рассматривались в русле марксистско-ленинского подхода к социальной сущности личности, строительству нового общества и формированию нового человека. Психологи исправительно-трудовых учреждений исследовали направленность личности и коллектива осужденных, воздействие на осужденных различных средств исправления и перевоспитания, прежде всего политико-воспитательной работы.

Репрессии в конце 30-х годов коренным образом изменили характер уголовно-исполнительной политики.

На проходившей в 1931 г. дискуссии в Государственном институте по изучению преступника при НКЮ РСФСР (докладчик Б.С. Утевский) осуждалась предшествующая исправительно-трудовая политика изучения личности правонарушителей, признавалась политически и научно неприменимой постановка задач исправления каждого преступника, а в отношении заключенных из числа классовых врагов в качестве необходимой меры диктовались полная изоляция и использование их труда в интересах социализма на Крайнем Севере, на великих сталинских стройках (Беломорско-Балтийском канале, Магнитке и др.).

Началась широкая критика «психиатрической интервенции» в борьбе с преступностью и перевоспитании осужденных, за которой последовало прекращение психиатрических и пенитенциарно-психологических исследований. Получила широкое распространение вульгарно-социологическая концепция перевоспитания правонарушителей. Юристы, опасаясь обвинения в психологизации преступности и личности преступника, избегали проведения таких исследований, а для психологов исправительно-трудовые лагеря на долгие годы были закрыты.

Этап расцвета гулаговского периода (1937-1953) характеризуется созданием широкой сети лагерей, в деятельности которых преобладали прежде всего репрессивные и карательные меры воздействия, поскольку заключенный 40-50-х годов считался чаще всего классовым врагом, врагом народа, контрреволюционером.

 

2.3. Развитие пенитенциарно-психологических взглядов в 60-90-е годы. Некоторые кризисные явления в современной пенитенциарной психологии

Возрождение психологических исследований в органах, исполняющих наказание, началось в 60-х годах, вскоре после реорганизации пенитенциарных учреждений и восстановления с 1954 г. политико-воспитательной работы в ИТУ. Необходимость индивидуализации и дифференциации исполнения наказания обусловила создание в 1957 г. отрядной системы, ставшей основной формой объединения осужденных, их самодеятельных организаций, введение общеобразовательного обучения и профессионально-технической подготовки осужденных.

Поворот в исправительно-трудовой политике привел к широкому использованию психологических знаний в перевоспитании осужденных. Это произошло в связи с принятием КПСС важного методологического положения о том, что в условиях социализма каждый выбившийся из трудовой колеи человек может вернуться к полезной трудовой деятельности. С 1960 г. политотдел мест заключения организовывал и проводил региональные и всесоюзные конференции, посвященные вопросам исправления и перевоспитания осужденных. Большое внимание психологическим основам исправления заключенных уделял А.Г. Ковалев (1968).

В 60-е годы на кафедре исправительно-трудового права Высшей школы МВД СССР по инициативе Б.С. Утевского был разработан и начал читаться с привлечением психологов МГУ факультативный курс психологии для сотрудников ИТУ. С 1964 г. по предложению Н.А. Стручкова исправительно-трудовая психология была включена в учебные планы высших и средних специальных учебных заведений МВД СССР. Кроме того, В.Ф. Пирожков разработал программу курса «Исправительно-трудовая психология» для высших и средних специальных учебных заведений. Началось планомерное развитие исправительно-трудовой психологии как самостоятельной отрасли научного знания.

В 60-х годах система правовых, режимных, воспитательных и оперативных воздействий позволила освободиться от тюремных традиций, свести на нет авторитет «воров в законе», защитить осужденных от их произвола, внедрить положительные традиции и обычаи. В соответствии с принятой программой в 1966-1969 гг. В.Ф. Пирожков и А.Д. Глоточкин опубликовали лекции по курсу «Исправительно-трудовая психология» под редакцией К. К. Платонова, а в 1975 г. вышел в свет первый учебник по исправительно-трудовой психологии, авторы которого обосновали научную систему, методологию и методику новой отрасли юридической психологии. Однако развитие исправительно-трудовой психологии в 60-70-х годах не обошлось без трудностей и ошибок.

Советская психологическая наука с самого начала развивалась в русле педагогической психологии, поэтому отрасли психологии, применявшиеся в правоохранительной сфере, длительное время не признавались. В связи с этим на III Всесоюзном съезде психологов (1966) инициативная группа (М.А. Алемаскин, В.Ф. Пирожков, К.К. Платонов, А.Р. Ратинов, А.В. Ярмоленко) провела не запланированное программой съезда совещание психологов, ведущих исследования в пенитенциарной сфере, и в информационном письме в адрес президиума высказалась за более интенсивное развитие исправительно-трудовой психологии как отрасли юридической психологии.

Дифференциация и индивидуализация исполнения наказания, особенно несовершеннолетних правонарушителей, потребовали углубленного научного изучения осужденных. В связи с этим по решению МВД СССР в 1970-1975 гг. в ВТК Белгородской, Московской и Харьковской областей проводился эксперимент по разработке основ психологической службы. Впервые в истории пенитенциарных учреждений были разработаны основные направления психологической службы в ИТУ, задачи и функциональные обязанности практического психолога, его правовой статус, служебные полномочия (И.П. Башкатов, Г.Г. Бочкарева, Л.С. Саблина). Опыт экспериментальной работы был одобрен коллегией МВД СССР. Было принято решение о выделении психологической службы в воспитательно-трудовых колониях для несовершеннолетних (ВТК), а в дальнейшем должность психолога пенитенциарного учреждения была введена повсеместно во всех ИТУ.

Важную роль в развитии исследований проблем исправительно-трудовой психологии сыграли I Всесоюзная конференция по судебной психологии и VI Всесоюзный съезд психологов (1971). По инициативе В.Ф. Пирожкова и К.К. Платонова в резолюцию съезда был внесен специальный пункт о новых отраслях юридической психологии: криминальной, судебной, исправительно-трудовой, которые были признаны фактически существующими.

В 70-80-е годы широко исследовались различные проблемы личности и среды осужденных. В.Ф. Пирожков и Н.А. Стручков изучали феномен субкультуры «другой жизни» осужденных в местах лишения свободы, И.В. Шмаров, И.П. Башкатов, В.М. Поздняков – формирование малых групп осужденных и межличностные отношения, И.Б. Пономарев, А.Н. Сухов – конфликты, М.П. Стурова, В.Ф. Клюкин, В.Ф. Пирожков – формирование коллективов осужденных, психолого-педагогическое воздействие на осужденных труда, режима, общеобразовательного обучения. Научной экспертизе были подвергнуты нововведения. В.Г. Деев, И.П. Башкатов, Ю.А. Алферов и Ю.М. Аверкиев разработали программы изучения личности и среды в ИТУ.

Исследовались индивидуально-психологические особенности личности осужденного: направленность (В.Г. Деев), воля (М.В. Тимашев, А.И. Ушатиков, В.А. Семенов и др.), перцептивные особенности (Т.В. Калашникова), темперамент (А.П. Краковский), ценностные ориентации (В.Ф. Пирожков), различные категории осужденных, нарушающих режим отбывания наказания, возрастные и половые особенности (Ф.3. Фетисов, В.Г. Деев, Т.В. Калашникова). А.М. Столяренко, М.Г. Дебольский, В.И. Черненилов, И.Б. Пономарев, В.А. Бакеев, Л.С. Саблина, В.М. Поздняков изучали деятельность сотрудников ИТУ. Первая психолого-педагогическая лаборатория открылась на базе ИТК УВД Пермской области.

В 70-90-е годы были разработаны различные классификации осужденных с целью дифференцированного подхода, основанные на социально-нравственных и психолого-педагогических особенностях (Л.А. Высотина, В.Д. Луганский), направленности личности (В.Г. Деев), волевой активности (А.И. Ушатиков, В.А. Семенов), степени дисциплинированности (М.В. Тимашев), степени воспитанности и педагогической запущенности (А.С. Новоселова, М.П. Стурова). В практику внедрялись дифференцированные программы изменения нравственного сознания и самосознания. Впервые в исправительных учреждениях в работе с различными категориями осужденных стал применяться педагогический аутотренинг (А.С. Новоселова и др.).

Разрабатывались специальные психолого-педагогические программы по работе с осужденными, находящимися в карантине, в основной период, при подготовке к освобождению, с различными категориями нарушителей режима (склонными к хулиганству, азартным играм, гомосексуализму, побегам, симуляции, наркоманами, алкоголиками и др.).

В эти же годы при базовых ИТУ более чем в пятидесяти регионах страны были созданы головные научные организации труда и управления, в штатах которых была предусмотрена должность психолога.

Демократизация российского общества в 80-90-е годы, выразившаяся в разработке новых концепций деятельности исправительно-трудовых учреждений и уголовно-исполнительной системы с целью ее гуманизации, настоятельно потребовала широкого привлечения психологических знаний. Из концепции реформы уголовно-исполнительной системы вытекают актуальные для пенитенциарной психологии задачи:

– дифференциация условий исполнения уголовных наказаний в соответствии с психологическими особенностями и степенью социально-нравственной запущенности осужденных;

– разработка исправительных программ ресоциализации осужденных на основе отечественного и зарубежного опыта;

– нейтрализация влияния носителей тюремных традиций и обычаев, формирование взаимопонимания между персоналом учреждения и основной частью осужденных;

– разработка методики психолого-психиатрической и социальной диагностики личности осужденного и программ дифференцированного некарательного воздействия на различные категории осужденных;

– систематическое научное прогнозирование происходящих в местах лишения свободы социальных процессов;

– психологическое сопровождение организационных и режимных преобразований;

– создание научно-психологических центров на базе мест лишения свободы с целью психологического сопровождения различных инноваций;

– расширение прав администрации по изменению условий содержания в зависимости от поведения осужденного, а также сферы общения осужденных;

– проведение позитивной социальной реадаптации лиц, отбывших наказание, создание службы постпенитенциарной опеки, возложение на нее функции бытового и трудового устройства.

Непозволительно экспериментировать без глубокого психолого-педагогического анализа и обоснования возникающих идей, как это было при создании локальных зон, производственных объединений, направлении категорий «обиженных» и лиц с психическими отклонениями в отдельные колонии, проведении зачетов, предоставлении отпусков и т.п.

Первым шагом в создании психологических служб в системе мест лишения свободы стал приказ МВД СССР от 27 апреля 1989 г. № 86, предусматривающий введение в штат должности психолога. Приказ министра внутренних дел СССР от 1 сентября 1992 г. № 305 «О психологических лабораториях исправительно-трудовых учреждений» предусматривал открытие в Рязанской высшей школе МВД СССР психологического факультета, который позволял бы решать проблему комплектования исправительных учреждений профессиональными кадрами психологов. Специфика деятельности этих учреждений требует от работников всех служб наличия хотя бы минимума психолого-педагогических знаний. Следовательно, нужна четкая система переподготовки кадров, предполагающая изучение пенитенциарной психологии и педагогики.

Таким образом, в истории пенитенциарной психологии можно выделить два основных этапа:

1-й этап – накопление и описание фактов, связанных с отбыванием наказания в виде лишения свободы. Он характеризуется художественно-публицистическим подходом. Его авторы – писатели, журналисты, общественные деятели (Н.М. Ядринцев, Л. Мелыпин (П.Ф. Якубович), Г. Крестовский, Ф.М. Достоевский, А.И. Солженицын, В.С. Пикуль, А. Данилович, A.П. Чехов);

2-й этап – выявление психологических и социально-психологических особенностей личности и среды осужденных (М.М. Исаев, С.В. Познышев, B.С. Утевский, Ю.Ю. Бехтерев, А.Г. Ковалев, К.К. Платонов, В.Ф. Пирожков, А.И. Ушатиков, А.Д. Глоточкин, А.Н. Сухов, В.М. Поздняков, В.Г. Деев, В.З. Фетисов, М.Г. Дебольский, А.И. Папкин и др.).

Базируясь на исследованиях С.И. Кузьмина (1992, 1997) и М.Г. Деткова (1994, 1998), В.М. Поздняков (2000) выделяет пять этапов в развитии пенитенциарной психологии: до 1917 г.; 1917-1928 гг.; 1929-1953 гг.; 1960 г. – конец 80-х годов; конец 1990-х гг. – по настоящее время.

В 90-е годы пенитенциарная психология, как и другие общественные науки, вступила в стадию переоценки и переосмысления марксистской психологии. Идеи исправления и перевоспитания осужденных, формирования их коллектива начали подвергаться критике как нереальные. Была выдвинута идея ресоциализации преступника в местах лишения свободы, цель которой состояла в подготовке его к жизни в обществе. Советская психологическая теория исправления и перевоспитания осужденных строилась на принципах общей теории коммунистического воспитания и носила ярко выраженный идеологический характер, что не могло не сказаться на методологии развития пенитенциарных отраслей науки в целом. Не отрицая методологического монополизма марксистской философии, подчеркнем, что взаимоотношения между всеобщей методологией (выявление и обоснование всеобщих законов) и методологией конкретных наук, в частности исправительно-трудовой психологии, были различны. Это обеспечивало прогрессивное становление и развитие пенитенциарной психологии. Сформулированные С.В. Познышевым, Б.С. Утевским, А.Г. Ковалевым, В.Н. Мясищевым, К.К. Платоновым, В.Ф. Пирожковым, А.Д. Глоточкиным и другими учеными методологические принципы исправительно-трудовой психологии были доказаны теоретически и проверены практикой.

Критикуя некоторые принципы марксистской психологии, нельзя полностью отвергать накопленные на их основе научные данные, тем более что для психологов советского периода диалектический материализм был самой прогрессивной философской опорой. Развитие отечественной исправительно-трудовой психологии во многом было заблокировано классовым подходом и вследствие этого негативной оценкой опыта, имеющегося в пенитенциарной системе западных стран. Это привело к тому, что отечественная исправительно-трудовая психология развивалась на безальтернативной основе. Информационный голод сохраняется в настоящее время, хотя и в меньшей степени.

Внедрению в практику достижений пенитенциарной психологии может способствовать создание при органах, исполняющих наказание, или высших учебных заведениях научных центров по обобщению психолого-педагогического опыта работы с осужденными, обмен информацией между практическими психологами, педагогами, социальными работниками на симпозиумах и конференциях, при проведении совместных научных исследований, издание соответствующей психологической литературы для сотрудников исправительных учреждений, систематизация понятийного аппарата пенитенциарной психологии.

Отечественная исправительно-трудовая психология развивалась в русле революционной переделки мира и человека, поэтому в ней, как и в других общественных науках, ярко был выражен педагогический автократизм, педагогическое и психологическое насилие над личностью. Непосещение и тем более игнорирование осужденными считавшихся обязательными идеологических и воспитательных мероприятий приводили к усилению режимных ограничений и кары. В настоящее время авторитарное психолого-педагогическое воздействие не оказывает уже прежнего влияния. В связи с этим задача переделки и перевоспитания осужденного была заменена на оказание психолого-педагогической, социально-психологической помощи человеку, находящемуся в изоляции. Все должно стимулировать позитивную активность осужденных, поскольку личность претерпевает изменения: она либо криминализуется дальше, либо стремится к нравственному обновлению. Оказать ей своевременную психологическую помощь и поддержку – профессиональная обязанность психолога учреждения.

Одним из важнейших принципов исправительно-трудовой психологии являлся принцип приоритета коллектива над личностью. Его реализация, с одной стороны, положительно влияла на осужденных, с другой – стандартизировала личность. В то же время снятие задачи формирования коллектива осужденных ускорило и усилило процессы воспроизводства асоциальных сообществ в рамках «другой жизни» тюремной стратификации, обычаев! воровских традиций и законов, криминальной субкультуры. Поэтому, учитывая недостатки коллективного воздействия, необходимо переосмыслить его и не бросаться в другую крайность – только индивидуализировать психолого-педагогическое воздействие на осужденных. Последнее имеет место в обосновании приоритета одиночного тюремного заключения.

Исправительно-трудовая психология и педагогика, в противовес идеям А.С. Макаренко, всегда ограничивались рамками режима и нормативных инструкций. Это блокировало психолого-педагогические инновации в практике работы с осужденными, когда психолого-педагогическая целесообразность входила в противоречие с «окостенелыми» нормами права и режимными инструкциями. Пример тому – педагогический опыт по формированию коллективов осужденных в вологодских ИТУ в 70-х годах. Проблема гармонии психологии и педагогики с правом остается до сих пор нерешенной. Например, психолого-педагогическая экспертиза норм уголовно-исполнительного права и различных инноваций режима не осуществляется, хотя еще в 20-е годы она успешно проводилась на базе пенитенциарного отделения в одном из мест лишения свободы в Москве. Такое взаимодействие пенитенциарной психологии и уголовно-исполнительного законодательства усилило бы результативность применяемых правовых норм.

В настоящее время, несмотря на противоречивость исторического развития, в рамках пенитенциарной психологии разрабатываются новые направления: социально-психологический тренинг (А.В. Пищелко, Т.Ю. Базаров, А.Н. Сухов, М.Г. Дебольский, В.М. Поздняков и др.), психологическое консультирование (В.Г. Деев, В.В. Солодовников, Ю.А. Алферов и др.), групповая психотерапия, саморегуляция психических состояний (А.С. Новоселова, В.И. Серов и др.) и эмоционально-волевая тренировка (А.И. Ушатиков, В.М. Поздняков, О.И. Шеламов), психологическая коррекция осужденных (В.И. Серов, А.С. Новоселова, А.И. Ушатиков), психологическая подготовка сотрудников органов внутренних дел (А.М. Столяренко, Я.Я. Белик, В.А. Семенов, В.М. Поздняков), направления, представляющие различные отрасли прикладной пенитенциарной психологии (В.Г. Деев, М.Г. Дебольский, В.Н. Казанцев, А.Н. Сухов, В.И. Серов и др.).

Негативные явления, сложившиеся в пенитенциарной психологии в 80-90-х годах, – это «нормальные» явления для науки, однако выход из кризиса стимулировал дальнейшее позитивное развитие науки. Преодоление этого кризиса видится в рождении новых направлений: психологии деятельности сотрудников учреждений, исполняющих наказания (А.М. Столяренко, М.Г. Дебольский, А.И. Папкин, В.И. Черненилов), возрастной пенитенциарной психологии и педагогики (И.П. Башкатов, В.Г. Деев, Т.В. Калашникова, А.И. Ушатиков и др.), психологии инновационной деятельности сотрудников в органах, исполняющих наказания (М.Г. Дебольский, А.В. Чечкова, А.И. Папкин и др.), психологической службы пенитенциарной системы (И.П. Башкатов, М.Г. Дебольский, Л.С. Саблина и др.), психологии организационных отношений (А.И. Папкин), пенитенциарной социологии (Ю.А. Алферов и др.), аудиовизуальной психодиагностики (А.И. Ушатиков, О.И. Шеламов). Принятие Концепции реформирования уголовно-исполнительной системы Минюста РФ, концепций воспитательной работы, психологической службы послужило активному переосмыслению методологии пенитенциарной психологии и ее основных категорий, разработке новых гуманизированных программ пенитенциарной психологии (А.И. Ушатиков, А.Н. Сухов, В.Г. Деев, В.М. Поздняков, О.Г. Ковалев, В.А. Семенов и др.), визуальной психодиагностики осужденных (А.И. Ушатиков, О.И. Шеламов, В.И. Серов и др.), программ социально-психологического консультирования и психотехники (А.Н. Сухов, В.Н. Казанцев, В.М. Поздняков и др.), психокоррекционной работы с осужденными (А.С. Новоселова, В.И. Серов, А.И. Ушатиков и др.), психологии консультационной работы с осужденными (В.Г. Деев, А.И. Ушатиков, В.М. Поздняков и др.). Теоретически обосновано введение таких новых специальностей в деятельность УИС, как психолог, социальный работник, психотехник, социальный педагог и др.

Ключевые термины и понятия

Исправительно-трудовая политика, виды отбывания наказания, карательно-теологическая модель, изменчивость и устойчивость личности, врожденный и социализированный преступник, исправимость, коллектив, этапы развития пенитенциарно-психологических взглядов в России, «психиатрическая интервенция», кризисы пенитенциарной психологии.

Психологическое самообразование

Вопросы для обсуждения и размышления

1. Как вы думаете, почему в XVIII-XIX веках в юридической психологии преступник отождествлялся с осужденным (заключенным)? Может быть, это один и тот же феномен и не было необходимости выделять в качестве новой отрасли юридической психологии исправительно-трудовую (пенитенциарную) психологию?

2. Синонимичен ли ряд: исправительно-трудовая психология, тюремная психология, пенитенциарная психология? Почему в советский период эта отрасль юридической психологии называлась исправительно-трудовой психологией?

3. Имеются ли различия в подходе к пониманию личности осужденного на разных этапах развития тюремной, исправительной, пенитенциарной психологии? Влияло ли это понимание на исполнение уголовных наказаний или это связано с какими-то другими явлениями? На каком наиболее характерном периоде вы проиллюстрировали бы свое мнение?

4. Согласны ли вы с приводимым авторами учебника обоснованием кризисных явлений в пенитенциарной (исправительно-трудовой) психологии?

Рекомендуемая литература

Гернет М.Н. История царской тюрьмы: В 5 т. – М., 1956. Т. 5.

Детков М.Г. Исполнение наказания в дореволюционной России. – М., 1992.

Детков М.Г. Организационно-правовые проблемы развития системы наказания в виде лишения свободы в 60-70-е годы. – Домодедово, 1993.

Зубков А.И., Калинин Ю.Я., Сысоев Б.Д. Пенитенциарные учреждения в системе Министерства юстиции России. – М., 1998.

Исправительно-трудовая психология. – Рязань, 1985.

Ковалев А.Г. Психологические основы перевоспитания правонарушителя. – М., 1968.

Крестовский Г. Петербургские тайны. – М., 1994.

Кузьмин С.И. Развитие советских ИТУ в 60-80-х годах. – М., 1990.

Педагогическое наследие А.С. Макаренко и проблемы исправления и перевоспитания осужденных. – Рязань, 1988.

Поздняков В.М. Отечественная пенитенциарная психология: история и современность. – М., 2000.

Познышев С.В. Основы пенитенциарной науки. – М., 1923.