Раздел II. Индивидуально-психологические и социально-психологические особенности личности осужденных

Глава 7. Познавательные процессы у осужденных

7.1. Ощущения и восприятие

Термин «ощущение» относится к первоначальному опыту, возникающему в результате элементарных видов стимуляции (Р.Л. Солсо, 1996).

С ощущений начинается познание человеком окружающей действительности (свет, цвет, звук, запах, тепло, холод и т.д.). Запахи, серость, однообразие, недостаток ярких сенсорных раздражителей в тюрьме притупляют психику. В условиях мест лишения свободы усиливаются или ослабляются ощущения. Сенсорный голод приводит к резкому ухудшению самочувствия (В. Франкл, 1990).

В местах лишения свободы люди видят и слышат то, что не видят и не слышат на свободе. Все необычно и чрезмерно. Вначале заключенного привлекают звуки с воли, затем все его познавательные процессы переключаются на мир тюрьмы, колонии. Заключенный Г., находившийся в СИЗО, рассказывал: «Сам факт, что ты сидишь в тюрьме, что не можешь никуда уйти, что все расписано по определенному режиму, – действует удручающе. Все время ходишь, как по лезвию ножа, ситуации непредсказуемые. Вошедший должен сразу вписаться в тюремный быт, то есть подчиниться условиям, которые там существуют. На того, кто переступил порог колонии, тюрьмы, смотрят с подозрением. Уже через несколько дней человек начинает ощущать очень сильную нехватку чувственной информации. Обостряются все чувства, например, когда ведут на допрос, заключенный старается впитать как можно больше информации. Даже возможность посмотреть на живую зелень благотворно влияет на нервы, успокаивает, позволяет сосредоточиться и мобилизовать себя».

Новый обитатель тюремной камеры сразу принимается за поиски следов пребывания в ней своих предшественников. Он почти всегда находит нацарапанные в углах, у пола или потолка имена, фамилии. У человека создается иллюзия превращения камеры из одиночной в общую. Указания на это есть в очерке Б. Савинкова (1925). Каждое утро он подходил и разглядывал кривые, нацарапанные булавкой буквы, здоровался с ними. «И ты, брат, сидел, – с сочувствием думал он. – Да, брат, вляпались мы с тобой...».

Заключенный прислушивается, поскольку уверен, что там, за стеной, в такой же, как у него, одиночной камере кто-нибудь заперт. По словам В. Поливанова (1924), заключенного в Алексеевский равелин, «из всех чувств при сидении в тюрьме развивается наиболее слух, доходящий до поразительной чуткости, после нескольких месяцев пребывания в одиночном заключении, среди той гробовой тишины, которая царит у нас повседневно, ухо улавливает самый тихий шорох, самый легкий звук в коридоре и его значение, становящееся сейчас же понятным».

Много интересного психологического материала можно получить о восприятии заключенными (осужденными) времени. Счет истекающей и остающейся части срока заточения нередко составляет основу их жизни. М.Н. Гернет (1930) писал, что стены камер нередко испещрены так называемыми «календарями», где некоторые дни отмечаются как праздничные (в частности, дата, когда истекает какая-либо значительная часть назначенного срока наказания).

Потребность в том, чтобы не только знать, но и видеть размеры истекшего и оставшегося срока, так велика, и мысль о его подсчете так неотвязна, что даже предметы, не имеющие никакого отношения к исчислению времени, превращаются в мерило счета. Например, один заключенный каждое утро отрезал от ленты кусочек и по зарубке на столе сравнивал, какая часть срезана и какая осталась (М.Н. Гернет, 1930).

У немецких заключенных время обозначается часами с цепью, месяц – стрелой, Пасха – сковородой, колбасами, лето – колосьями, ночь – полумесяцем со звездами, декабрь – зайцем.

Осужденных интересуют и сроки лишения свободы других лиц. Часто перед отправлением на суд подследственного они строят догадки о его шансах на оправдание и предположения о сроках наказания. Вопрос о сроках – самая распространенная тема общения осужденных.

Когда осужденные оглядываются на истекшую часть срока, то одним кажется, что время прошло быстро, другим – медленно. Это связано со свойством человеческой памяти субъективно воспринимать время. О. Уайльд в «Балладе Рэдингской тюрьмы» сравнивает каждый день в тюрьме с годом: 

Мы узники, одно мы знаем,
Что прочен свод стены,
Что день в тюрьме подобен году,
Что дни его длинны... 

Аналогично в дневниках и альбомах осужденных (заключенных) в настоящее время указывается на чрезвычайную медлительность течения времени в тюрьме. Особенно это характерно для неопределенных приговоров (в тюрьмах США). Незнание дня выхода из тюрьмы (по воле администрации он может приблизиться или отдалиться) приводит к тому, что к томительному состоянию ожидания присоединяется чувство раздражения, тревоги, беспокойства, отчаяния, если надежды на условно-досрочное освобождение не оправдались. Осужденному приходится переживать все как бы сначала. Большой срок лишает человека будущего, но он вселяет надежду, что когда-нибудь он выйдет на свободу, а отсутствие ее часто приводит к суициду.

Наблюдая за течением времени, осужденный стремится его делить. Оно представляется ему в виде более или менее длинной дороги, которую надо пройти. На этой дороге он мысленно определяет остановки, на которых может вздохнуть с облегчением, что часть пути уже пройдена. У каждого такого этапа он ставит верстовой столб, по которому видно, сколько он прошел и сколько еще осталось (М.Н. Гернет, 1930). Расчлененное на части время психологически представляется осужденному короче, потому что оно протекает быстрее.

К. Брейтман отмечает, что если для осужденного знаменательными становятся дни прохождения какой-либо значительной части срока, то дни больших праздников как будто удлиняют или отягощают наказание. Объяснение этому надо искать в сравнении того, как отмечаются праздники на воле и в местах лишения свободы.

И.В. Коротков (1923) так писал о времени в карцере: «При получении горячей пищи через три дня на четвертый и при переводе каждый четвертый день из темного карцера в светлый считал этот день праздником, днем радостного отдыха и утешал себя мыслью, что, в сущности, этот день считать не стоит, так как в тебе сидят запасы света и горячей пищи. По этой психологии самообмана получалось, что предстоит пребывать в карцере не 30, а всего 20 дней».

В восприятии времени осужденные чаще всего недооценивают короткие временные промежутки и переоценивают длинные.

Течение времени замедляют особые психические состояния ожидания, тоски, скуки, депрессии, чему способствуют однообразие, незанятость, невозможность организовать свое время в местах лишения свободы так, как хочется.

Бывший осужденный вспоминает: «Начался шмон. Заходят контролеры. Меня выводят в коридор и сажают возле стены. Минут через пятнадцать захожу в камеру. Начинаю складывать вещи на места и наводить порядок. Вот, до обеда занятие нашлось. Фотографии лежат на столе, их вынули из папки. Начал пересматривать и нахлынули волной воспоминания.

После обеда можно часика два поваляться и помечтать, а потом поведут на прогулку. Давненько уже не был, надо сходить посмотреть на снег. В этом году по снегу еще не ходил. Зимой вообще не хожу на прогулку. Намерзся в изоляторах и «воронках», кажется, на всю жизнь».

Избирательность восприятия и наблюдательности осужденных связана с апперцепцией – зависимостью восприятия от общего содержания психической жизни и опыта преступника, особенностей его личности, знаний, эмоций и чувств, интересов, направленности преступной деятельности. Одно и то же явление разные люди воспринимают по-своему, что обусловлено перцептивной установкой (тем, что человек желает и ожидает увидеть).

Жизненная позиция вора, мошенника, убийцы, бандита (рэкетира) – жить на нетрудовые доходы, вести паразитический образ жизни – вырабатывает у закоренелого преступника устойчивую апперцепцию. У него наблюдается моральная невоспитанность восприятия, выражающаяся в неумении слушать других, обостренной тяге к интимным, криминогенным сторонам жизни.

Внимание и его проявления у осужденных имеют некоторые особенности. Одним из свойств внимания осужденного является его избирательная направленность, о чем свидетельствуют воспоминания заключенных (осужденных), отбывших наказания как в царских тюрьмах, так и в исправительных учреждениях в советское и постсоветское время. Централизация в сознании того, что имеет наибольшую значимость для человека в местах лишения свободы, позволяет производить отбор существенных в данный момент воздействий.

Внимание осужденных концентрируется на всех возможных формах общения: переписка, телефонные переговоры, свидания и т.п. Если информация из этих источников перестает поступать даже на короткое время, то их мысли начинают неустанно работать только в одном направлении: выяснить причину.

Уровень организации сознания зависит от содержания деятельности осужденных. Очень длительная, непрерывная работа в одном направлении, что свойственно для исправительных учреждений, приводит к нейрофизиологическому истощению. Одним из видов временной дезорганизации сознания осужденных является апатия – состояние безразличия к внешним воздействиям. Наивысшая степень непатологической дезорганизации сознания возникает у осужденных (заключенных) при стрессах и аффектах. Сбор и переработка информации о действительности осуществляется системой познавательных процессов: ощущения, восприятие, память, мышление, представление и др.

 

7.2. Представление и память

Осужденные часто живут непроизвольными воспоминаниями о прошлой жизни. В основе этого лежит явление контраста между жизнью в колонии и на свободе. Чем более безнадежно потерянным кажется для них прошлое, тем значительнее оно отличается от настоящего, тем упорнее и настойчивее они возвращаются к воспоминаниям о приятных событиях. При этом отрезки времени, насыщенные в прошлом интересными событиями, кажутся длиннее тех, о которых вспоминать не хочется. Образы ранее воспринятых предметов и явлений называются представлениями. Память – процесс запечатления (запоминания), сохранения и воспроизведения или узнавания того, что человек воспринимал, делал, переживал. Благодаря ей человек способен накапливать опыт, обучаться, совершенствоваться.

Бессонница – бич тюрьмы. Чрезмерное умственное или физическое утомление, личностная тревожность, стрессогенность жизнедеятельности, однообразная пища, фобии, связанные с закрытым пространством, вызывают ночные кошмары.

Большинство заключенных видят беспокойные сны, в которых нередко присутствуют сцены убийства. Многократное повторение одних и тех же сновидений приводит к возникновению страха сна. Нарушениям сна способствуют условия камерного содержания: спертый воздух, скученность, невозможность полноценного отдыха. Сон осужденных мужчин и женщин имеет свои особенности, например, женщины часто видят во сне дом, детей. Изучение психологии снов осужденных позволяет оказывать им действенную психологическую помощь.

 

7.3. Воображение и мечта

Своеобразным видом воображения является мечта как образ желаемого будущего. Она выражает потребность в таких предметах или условиях существования, которых пока нет, но они могут быть созданы в результате деятельности. Мечта помогает осужденному преодолевать возникающие трудности.

Вся сила творческого воображения проявляется у осужденных в различных тюремных ухищрениях, направленных на обман. Они демонстрируют изобретательность и выдумку при осуществлении побегов, провозе, проносе и хранении запрещенных предметов, нелегальной пересылке корреспонденции. При этом неоднократно отбывающие уголовные наказания в виде лишения свободы отличаются профессиональной направленностью воображения.

Несбыточные, нереальные, бесплодные мечты, оторванные от действительности, называются грезами. Они расслабляют волю осужденных. Многие из них как наяву видят встречи с родными, семьей, сексуальные и другие приятные эпизоды из своей жизни на свободе.

Ф.М. Достоевский писал, что все арестованные – мечтатели, хотя и скрывают это.

Чаще всего осужденные мечтают о свободе, жизни после отбывания наказания, мести тем, кого считают виновными в том, что их осудили. Молодые осужденные мечтают о сексуальных контактах с женщинами. Например, один заключенный рассказывал, что, мечтая о свидании с любимой девушкой, он по желанию мог вызвать ее образ, усаживал рядом с собой на койке, слышат, шелест платья, речь.

Некоторые осужденные постоянно мечтают о побеге. При проведении профилактической работы в местах лишения свободы администрация должна учитывать особенности воображения и мечты лиц, склонных к побегу.

Нередко человек начинает бояться за свой рассудок, поскольку те или иные мысли становятся навязчивыми. Так, находясь во власти мысли «почему нет писем», осужденный пытается избавиться от нее. Но все напрасно: мысль «сверлит» его мозг. Он постоянно старается быть начеку, пытается отвлечься от мысли о неполучаемых письмах путем причинения себе физической боли. Или искусственно отвлекает свое мышление: «Вот стол одиночной камеры. Из чего он сделан? Из дерева. Что такое дерево? В каком лесу был последний раз?

С кем был?». Оказывается, с тем, от кого он ждет писем. Тогда заключенный спешит сосредоточить мысль на облаке, которое видит из окошка. Куда несет это облако? Не в ту ли сторону, откуда приходят письма? Как видим, отогнать от себя в условиях тюрьмы навязчивую мысль довольно трудно (М.Н. Гернет, 1930).

Осужденный М., отбывавший наказание в колонии усиленного режима, рассказывал: «Я как наяву видел перед освобождением свой дом, тропинку, ведущую к нему, на тропинке стоит жена и рядом с ней сын. И я подхожу к ним все ближе и ближе. А вот и мама выбегает на крыльцо. Я улыбаюсь, слышу их голоса... Плачу от радости... Я даже ощущаю вкус пельменей, которые любила готовить моя жена... Очнусь, а кругом осужденные, и становится на душе тоскливо. Когда же, наконец, придет этот день?».

Практически каждый осужденный в той или иной мере мечтает о выходе на свободу. Эта мысль присутствует почти во всех сочинениях на тему «Мои мечты», в рисунках, тестах. У одних осужденных преобладают мечты о встрече после освобождения с семьей, родственниками и друзьями, о возможности заниматься любимым делом, у других – страхи и опасения по поводу своего будущего (В.С. Морозов, 1997; М.А. Конопенис, 1996). Страхи выражаются следующим образом: «на свободе я боюсь за свою жизнь» (наибольшую остроту они приобретают в последние месяцы заключения); «я не умею и не смогу жить на свободе» (компенсация описанных выше страхов, связанных с жизнью на свободе); «на свободе я никому не нужен» (эти опасения свойственны в основном осужденным пожилого возраста, не имеющим семьи).

Различны у осужденных сексуальные фантазии и воображение, хотя многие из них отрицают наличие такого воображения. Лишение свободы влечет за собой ограничения в удовлетворении физиологических потребностей, в том числе сексуального характера, поэтому человек пытается их удовлетворить с помощью любых предоставляемых ему возможностей.

Часто в воображении осужденных «проигрывается» совершенное преступление. Они изменяют ситуацию, действия участников, пытаясь избежать фрустрации, связанной с ее последствиями.

Различают пассивное и активное воображение. Пассивное воображение характерно для осужденных, имеющих две и более судимости, в большинстве своем разведенных или холостых, проживающих в городе. Активное воображение свойственно, как правило, лицам, имеющим первую судимость, семью и проживающим в сельской местности.

Кроме того, воображение может быть ситуативным, пассивным, активным, присущим осужденным как молодежного, так и зрелого возраста. Наглядное проявление воображения и мечты – рисунки осужденных.

М.Н. Гернет пишет, что самонаблюдение осужденного кропотливо, оно «копается» в тюремных переживаниях, не переступая порога колонии или камеры. Мечты, наоборот, свободны. Они выходят за пределы тюрьмы, колонии и не знают границ.

По мнению А.Н. Олейника (2001), есть две стратегии борьбы осужденных со всесилием тюремной рутины: уход в воображаемый мир и поиск необычных интерпретаций событий. Внимание к деталям дает некоторую степень свободы в организации повседневной жизни. Вот что говорят осужденные.

«Я вообще страшный мечтатель и фантазер. Это мне здорово помогает хоть немного забыться от действительности».

«Утренняя дрема – это прекрасно, закрываю глаза, и вот уже нет ни решеток, ни дверей, а припекает солнце и перед глазами водная гладь озера. Я сижу на берегу по колено в воде. Рядом седой старик ловит на удочку рыбу, а я наблюдаю за его поплавком и потягиваю пиво с раками. Умиротворение полнейшее. На душе радостно и светло».

Развитие фантазии у осужденных неизбежно, потому что с ее помощью снижается степень восприятия реальности. Мечта – это тот же наркотик, который уносит их из мира действительности. У некоторых осужденных наблюдается отклонение в области фантазии, когда одна мечта сменяется другой без последовательности и связи или происходит навязчивое повторение одних и тех же образов, физиологическую основу которых составляет доминантный очаг возбуждения в коре головного мозга.

Сотруднику пенитенциарного учреждения нужно знать особенности процесса воображения и уметь оценивать его по направленности (какими мотивами побуждается); содержанию (в каких областях действительности побуждается); силе (сильное или слабое); реальности (реальное или нереальное). Вовлечение осужденных в творческую (техническую, трудовую, учебную, профессиональную, художественную) деятельность блокирует развитие воображения в преступных целях. Большое значение также имеет проведение психологом индивидуальной и групповой работы по коррекции необузданных фантазий и грез осужденных.

 

7.4. Мышление

Мышление осужденного, как и любого человека, всегда исходит из каких-то потребностей, целей и мотивов деятельности. Несомненно, что преступная деятельность влияет на направленность мыслительных процессов, формирование качеств ума, криминальную изощренность мышления.

Авторы теории мыслительных моделей (Г. Годдарт, С. Перльман, Г.Л. Зеланш и др.) утверждают, что преступник думает иначе, чем законопослушный гражданин (С. Йохельсон), у него имеются особенности в структуре интеллекта, логике и стиле мышления. По-разному они решают и этические вопросы, связанные с оценкой компромисса и конфронтации между добром и злом.

Мотивы мышления могут быть социально ценными, асоциальными и антисоциальными, имеющими криминальную направленность. Одни осужденные направляют свой ум на позитивную деятельность, другие – на реализацию асоциальных действий (нарушения режима, обман сотрудников, различные тюремные ухищрения).

Выделяются следующие типы осужденных, мышление которых имеет специфическую направленность: воры, карточные шулеры, фальшивомонетчики, мошенники, рэкетиры, вымогатели, хулиганы, убийцы, лица, склонные к симуляции и аггравации, побегам, употреблению наркотиков и алкоголя, половым извращениям, захвату заложников, типичным нарушениям режима (проносы, перебросы, изготовление запрещенных предметов).

Межличностное познание в замкнутой системе мест лишения свободы создает более рельефное представление об образе мыслей другого человека, стиле его мышления и т.д.

В ходе адаптации осужденных к новым условиям их мышление носит целенаправленный характер. Преступник сталкивается с новыми требованиями, нормами, пытается найти иные способы выживания, поскольку старых становится недостаточно. Эти проблемные ситуации возникают у осужденных ежедневно. Они означают, что в ходе деятельности человек наталкивается на что-то непонятное, неизвестное, складывается не очень ясное и малоосознанное впечатление, которое сигнализирует: здесь что-то не так. Таким образом, возникает задача, которая может быть решена за счет детерминации мыслительной деятельности в процессе усвоения знаний в новых условиях и жизненных ситуациях.

Большинство осужденных через некоторое время вновь совершают преступления, поскольку действуют без сознательного плана. По выражению психолога Дж. Джеймса, у подобных людей мысль часто работает так быстро, что сознание за ней не успевает (Ф. Блум, А. Лейзерсон, Л. Хофетедтер, 1988).

Для мышления некоторых заключенных характерны «застревания» на событиях и фактах, на которые ранее они не обращали внимания. Ничтожные встречи и разговоры, пейзажи, сцены, в которых нет ничего значительного, выплывают на поверхность сознания (Ф.М. Достоевский, А.И. Солженицын и др.).

Психологии известны случаи, когда при маниакальном возбуждении, во время лихорадочного бреда, перед грозящей смертельной опасностью человек воспроизводил события давнего времени. Воспоминания осужденных отличаются яркостью и живостью, что обусловлено контрастами с тюрьмой.

Воспоминания о прошлом постепенно затухают, и вместе с тем отчетливее осознается неизбежная череда дней, которые предстоит провести в колонии. В результате снижается эмоциональный настрой, появляются чувства подавленности и тревожности.

Если в первое время жизнь, которую осужденный вел до совершения преступления, представляется обычной, то по истечении некоторого времени, проведенного в местах лишения свободы, она идеализируется. Прошлое, которое в какой-то мере было прологом совершенного преступления, обесценивается, будущее противопоставляется настоящему и прошлому.

Ничем не отвлекаемое интеллектуальное внимание сосредоточивается на определенной мысли, и осужденный имеет возможность без внешних помех всесторонне ее обсудить. В ходе самонаблюдения за внутренним миром и переживаниями индивид фиксирует каждое изменение в настроении, направлении мысли. Человеческое «Я» раздваивается на «Я» действующее и «Я» наблюдающее. Осужденный представляет свою личность центром всей тюремной жизни.

Среди осужденных чаще, чем среди законопослушных граждан, можно встретить лиц с такими болезнями мышления, как вязкость, разорванность, замедленность мысли, требующими вмешательства психологов. Пагубное влияние на ум осужденного и его интеллектуальную деятельность оказывают алкоголь, наркотики и другие возбуждающие средства, которые дезорганизуют психику.

Связь с внешним миром поддерживается с помощью телефонных переговоров, переписки, свиданий, телевидения, радио, газет и журналов. Важное место в мыслительной деятельности осужденного занимает книга. В условиях тюрьмы влияние прочитанного во много раз больше, чем на воле.

Чтение, не переставая быть средством развлечения, становится и обязательной работой, спасающей душу от окончательного разложения.

При полном запрещении общения с внешним миром или при значительном его ограничении книга в некоторой степени поддерживает связь заключенного со свободной жизнью. Часто она захватывает читателя всецело, с такой невероятной силой, какой никогда не появляется на свободе. Это находит отражение в дневниках и записях осужденных. Ф. М. Достоевский отмечал, что трудно дать отчет «о том странном и волнующем впечатлении», которое произвела на него первая прочитанная в остроге книга, после того как он несколько лет провел без чтения.

Осужденный видит в книге то, на что обычный читатель не обращает внимания. Нередко частные эпизоды становятся главными, поскольку удовлетворяют затаенные желания осужденного. Характерной особенностью чтения в тюрьме является высокая степень напряженного внимания.

Исследования различных категорий осужденных, проведенные в 90-х годах, свидетельствуют о том, что наибольшей популярностью пользуются детективы, приключенческая литература, фантастика, книги о любви и романтике, религиозная и философская литература, примерно 1/5 объема прочитанных книг – правовая, научно-популярная, классическая и учебная литература, последнее место в этом списке занимают публицистический и бытоописательный жанры.

Следует отметить, что имеются отличия в читательских интересах осужденных, отбывающих наказания на общем, строгом и особом режиме, и осужденных к пожизненному лишению свободы. Последние больше увлекаются фантастикой и детективами, что позволяет им окунуться в другой, нереальный мир (Ю.В. Славинская, 2001).

Отбывание наказания в заключении превращает многих в прозаиков, поэтов, отмечает писатель А.И. Солженицын (1991).

Мышление осужденных нередко концентрируется на совершении побегов из мест лишения свободы, которые поражают своей фантастичностью. Работающая в одном направлении мысль и своеобразная тюремная наблюдательность обусловливают такие виды побега, которые администрация мест заключения не может предвидеть. Мыслительная деятельность осужденных (заключенных) отработала сотни способов побега: посредством подкопа, насилия, переодевания и множество других. Каждый из них требует проявления участниками особых психологических черт. Побеги и подкопы из Зерентуя и ГУЛАГа были верхом инженерного искусства. М.Н. Гернет пишет, что в 1908 г. в Зерентуйской каторжной тюрьме в три этажа заключенные, находившиеся в камере второго этажа, решили совершить побег и начали устраивать в толстой, в два аршина (аршин – мера длины, равная 0,71 м), стене тюрьмы туннель вниз. Для этого они стали вынимать из самой середины кирпичи, создавая спуск шириной в двенадцать вершков (вершок – мера длины, равная 4,4 см). Однако работа прервалась, так как заключенных перевели на третий этаж.

Позже заключенные продолжили работу из этой камеры в прежнем направлении. Они не только разобрали стену до отверстия, проделанного со второго этажа, но и прошли весь фундамент тюрьмы, сделали подкоп через двор тюрьмы по направлению к стене, до которой подкоп не доходил три сажени (сажень – мера длины, равная 3 аршинам (2,13 м)). В протоколе тюремной администрации указывалось, что в туннеле были найдены: одна кайла, ржавая пилка, два огарка стеариновых свечей, четыре лампы, один котелок, веревки, свитые из ветхого холста, и много небольших холщовых мешочков, наполненных землей. При помощи таких примитивных инструментов кирпичная стена была разобрана на расстоянии 6 саженей. Землю вытаскивали в мешочках, часть разбрасывали под полом, а часть выносили на чердак через особое отверстие, устроенное в отхожем месте.

Поражает разнообразие вариантов побегов, сопровождающихся переодеваниями, проломами стен, подкопами, усыплением охранников. Осужденные (заключенные) мужчины переодевались следователями, сотрудниками, охранниками, а женщины – в мужские костюмы и покидали территорию тюрьмы.

В распоряжении заключенного-беглеца в тюрьме была парикмахерская, откуда бритый выходил с бородой и усами, бородатый – бритым, а иногда загримированным, как актер. Удивительно, как при тюрьме могла создаваться «инструментальная мастерская», снабжавшая организаторов и участников побега пилками, ломиками, лопатами, веревочными лестницами, соответствующими документами и т.п.

Например, заключенные с целью побега из Шлиссельбургской крепости решили воспользоваться пароходом, стоящим у острова. Для реализации этого, казалось бы, несбыточного плана был подобран полный состав команды для обслуживания захваченного парохода при переходе через Ладожское озеро, найден специалист-механик. Осуществлению проекта помешало общее волнение каторжан, вызванное тюремным режимом.

Таким образом, поговорка «стену лбом не прошибешь» не может быть применена к тюремным подкопам. Тюрьма «прошибается» направленной мыслительной деятельностью, воображением и мечтой об освобождении. Напряжение мыслительной деятельности достигает высшей степени, поскольку надо, не вызывая подозрений у администрации, исчезнуть из поля ее зрения, сделаться совершенно неслышимым и невидимым. Незаметно сотни кирпичей вынимаются из стены, выносятся и припрятываются. Тонны земли извлекаются горстями и разбрасываются так, что никто не видит. Заключенным нужно уметь скрывать свое психическое состояние, чтобы не дать администрации тюрьмы заметить их переживания, связанные с риском обнаружения подкопа (А.И. Солженицын, 1991).

Неудачи побегов с помощью подкопов обычно не лишают их участников намерения вновь готовиться к побегу. Демонстративный побег нередко сопровождается применением охраной оружия. Заключенные решительно настроены либо погибнуть, либо стать свободными.

Побег посредством переодевания требует детальной проработки и демонстрирует артистические способности заключенного, поскольку основан на искусстве перевоплощения, изменения внешнего вида, голоса. Побег в 2001 г. троих заключенных, приговоренных к пожизненному заключению, из следственного изолятора Бутырки, считавшейся ранее едва ли не одной из самых охраняемых тюрем, также удивляет своей уникальностью. Поражает предусмотрительность осужденных, их способность предвидеть цепь всевозможных препятствий на пути выхода из пенитенциарных учреждений. Воспоминаниями о побеге осужденные охотно делятся друг с другом. При этом неудачный побег никогда не вызывает насмешек.

Мышление осужденных определяет их познавательную деятельность, которая связана прежде всего с самим процессом отбывания наказания, перепиской, свиданиями, развлечениями, чтением, приемом пищи, употреблением жаргона, различными ухищрениями, тайными связями и др. Главное – приспособиться к тюремным условиям.

 

7.5. Речь, жаргон

Память и мышление, ощущения, восприятие и воображение неразрывно связаны с речью. Речь осужденных отличают две крайности:

1) невыразительность, нелогичность, непоследовательность;

2) большая эмоциональная насыщенность (особенно употребление жаргона), экспрессивность.

Воровской язык не появился бы, если бы речь преступников была менее эмоционально насыщена. Д.С. Лихачев (1992) отмечал, что у воров моторный тип мышления, при котором слово действует не только на кору головного мозга, но и на мускульную систему. Именно по речи (ее потоку, конструкции фраз, содержанию высказываний) можно судить о психологическом самочувствии преступника.

Поскольку преступники в различной степени используют жаргон и нецензурные слова, то именно они составляют главный словесный арсенал «силового давления». Язык преступника двузначен, он параллельно использует воровские и обычные слова и при этом с легкостью переходит от одних к другим в зависимости от обстоятельств.

Почти каждый «привычный» преступник имеет альбом, который бережет и в который заносит романсы и песни. Эти альбомы высоко ценятся при картежных играх. Характерно, что в них присутствуют воровские обороты, которые сами воры не считают таковыми. Язык альбомов, считает Д.С. Лихачев, является промежуточным между обычным русским и воровским.

Отличительной чертой речи осужденных является жаргон и сопутствующие ему нецензурные выражения. Жаргон, условные формы общения позволяют скрывать содержание разговора от администрации исправительного учреждения, распознавать своих. Осужденные, например, применяют сленговые слова: «Иванушка-дурачок набрел на четыре заколоченных ящика в лесу. Притащил их к Бабе-Яге. На трех ящиках ничего не написано, а на четвертом – «ни в коем случае не вскрывать». Открыли первый – а там шприцы-самотыки (самотык – шприц, попадающий в вену). Все задвинулись, радуются. Открыли второй – а там колеса-самокаты (колесо – таблетка, обладающая наркотическим воздействием). Нахватались колес, еще больше радуются. Третий ящик – косяки-самопыхи (косяк – папироса с травой наркотического действия). Тут самая настоящая оргия началась. Иванушка-дурачок и четвертый ящик вскрывает, а в нем – менты-самовязы (вязать – задерживать)» (А.И. Мазурова, 1991).

Речь осужденных фиксирует их отношение к персоналу, который они изучают целенаправленно и систематически, получая исчерпывающую информацию о личных качествах, интересах, привычках, семейных делах, умении одеваться, походке, речи, мимике, психическом состоянии отдельных сотрудников. На основании наблюдений осужденные часто дают клички, например, кличку «Зяблик» получил маленький, худенький, сутулый человек с семенящей походкой и виноватой улыбкой. В соответствии с выявленной психологической сущностью сотрудника осужденные избирают тот или иной подход к нему.

Часто осужденные лишены возможности пользоваться речью, находясь в одиночной камере.

A. Бомон и А. Токвиль отмечали, что изоляция и одиночество являются могущественным средством исправления арестантов. Эта идея была положена в основу тюремного переустройства большинства стран. Так, в одиночной французской тюрьме Френле-Рэнжи ни один заключенный не мог видеть других арестантов и показывать им свое лицо. Выходя из камеры, он должен был покрывать свое лицо особым капюшоном или надевать суконную маску. Такие запреты способствовали деградации мышления и речи заключенных.

B.Н. Никитин (1880) писал об одном заключенном военно-исправительной тюрьмы, которого за нарушение принципа молчания посадили на цепь. Тот же принцип соблюдался в тюрьмах Китая во время культурной революции (70-е годы XX века), а также в специальной тюрьме в г. Кельне. В результате наблюдались галлюцинации и психические срывы. Находясь в таких условиях, заключенные часто заменяют разговорную речь перестукиванием, которому никакие стены не могут помешать.

В борьбе с системой ограничения речевого общения осужденные изобретают различные способы неязыкового общения, которые позволяют разговаривать сидящим даже на разных этажах тюрьмы, причем нескольким людям сразу.

К способам тайной связи преступников в местах лишения свободы относятся перекличка из камер, предварительно оставленные надписи и т.п. Осужденные и подследственные выбирают из своей среды «специалистов», которые изучают возможности установления связи, обеспечивают ее, следят за безопасностью (Л.А. Мильяненков, 1996).

Один осужденный рассказывал: «Дорога (связь) – это самое ценное, что есть в тюрьме. Это как система кровообращения. Каждая хата (камера) должна иметь дорогу. Если же не имеет – это позор. Такая хата называется луня-вой, считается, что в ней луни сидят, а не пацаны. Лунявок в тюрьме несколько, туда собираются все обиженные, кто из своей хаты выломился. Опера их: собирают вместе, впрочем, иногда и лунявые имеют дорогу». Есть специальные способы звуковой и незвуковой связи. Движение рук на прогулке неразговаривающих осужденных заменяет перестукивание. Вместе с тем существует и тюремная письменность. Л.А. Мильяненков выделяет следующие способы письма: при помощи средств, не оставляющих следов; с применением вспомогательных материалов; с использованием шифра (цифрового, книжного, буквенного и т.д.).

Из доверительных бесед с освобожденными из воспитательной колонии В.Ф. Пирожков (1998) установил, что свыше 83% из них прибегали к нелегальному письменному общению, в том числе 21% – систематически, 34% – несколько раз, остальные – однажды. Они передавали письма: по легальным каналам, но кодировали информацию; по нелегальным каналам через посредников (расконвоированных), через вольнонаемных сотрудников и других лиц.

 

7.6. Развлечения

Тюремная среда не позволяет осужденным иметь те же развлечения, что и на свободе. Кроме чтения книг, они могут, например, слушать записи эстрадных песен. В основном это песни, исполняемые, например, группой «Лесоповал». В тройку наиболее популярных песенных жанров входят российская (ее назвали 49,3% опрошенных) и зарубежная эстрада (27,9%), блатные песни (38,2%) (А.Н. Олейник, 2001).

На протяжении существования тюрьмы возникали особенные тюремные развлечения, которые чаще всего были грязными и противоестественными: игры со вшами, использовавшимися как рысаки для состязания в быстроте бега; уничтожение клопов, выливавшееся в настоящую охоту с облавой на «зверя», с расстановкой цепи охотников.

Многие игры в тюрьме носили развратный и жестокий характер. Речь прежде всего идет о присяге, которую заставляли принимать вновь прибывшего заключенного, «свадьбе», когда тюремный разврат облекался в форму театрального представления, играх в «ложки», когда заключенного били деревянными ложками по оголенному животу, сначала поплевав на него, «жмурки», когда били мокрыми жгутами, «банки», когда наносили удары по оттянутой с живота коже.

В.Ф. Пирожков (1998) выделяет в познавательной деятельности осужденных так называемые «приколы», направленные на то, чтобы поймать несведущего человека на незнании порядков, традиций и обычаев тюремного мира, проверить сообразительность и находчивость новичка.

В.М. Анисимков в книге «Тюремная община. «Вехи» истории» (1993) описывает некоторые тюремные игры.

«Баня» – камерная игра. Новичка заставляют брать в баню постельные принадлежности якобы для выпарки. После такой процедуры он вынужден спать на мокрой постели.

«Велосипед» – способ издевательства над новичками или «чуханами». Спящему между пальцами ног закладывают бумагу, вату или тряпку и поджигают.

«Проверка зрения» – камерная игра. Новичку предлагают закрыть лицо пиджаком и через вытянутый трубой рукав называть предметы, которые ему покажут. Вместо показа предметов в рукав льют воду.

«Чмок» – способ издевательства над сокамерниками, когда жертве завязывают глаза и заставляют что-либо искать, подставляя к лицу некоторые части тела.

«Бура» – азартная картежная игра. Карты оцениваются следующим образом: туз – 11 очков; десятка – 10; король – 4; дама – 3; валет – 2 очка. Цель игры – набрать тремя картами не менее 31 очка. Карты сдает тот, кому выпала, согласно доверенности, старшая или младшая, большая или маленькая карта. Если у партнеров на руках оказалось по три козыря, то выигрывает тот, чьи козыри старше.

«Рамс» – картежная игра, распространенная среди осужденных. Перед началом игры определяется сдающий. Сдают по 5 карт и откладывают козырь, 5 карт откладывают в прикуп. Важно не оказаться сдающим карты, так как его партнер может заменить плохие карты на прикуп, а сданные «зарыть» в колоду.

«Самосвал» – камерная игра. На постель новичка ставится или над ней подвешивается кружка с водой. Стоит пошевелиться – и сам обливаешь себя водой.

«Три товарища» – камерная игра. Новичку предлагают тянуть одну из трех спичек. Если он вытянул самую короткую, то ему завязывают глаза и заставляют угадывать, кто наносит удары.

«Тюремный козел» – камерная игра. Спичечный коробок на краю стола подбрасывают щелчком вверх. Если он упал этикеткой вверх, игрок получает 2 очка, на ребро – 5, стоя – 10, тыльной стороной – 0 очков. Выигрывает тот, кто первым наберет 50 очков. Игра может вестись на деньги, вещи, щелчки и др.

Досуг, игры и развлечения осужденных связаны с условиями режима содержания в колонии.

С первых дней пребывания в колонии осужденные обращают внимание:

а) на обеспечение режима содержания – принципиальность требований, уровень контроля за дисциплиной, сочетание мер принуждения и убеждения, применение правовых санкций к правонарушителям режима;

б) на сплоченность и взаимодействие сотрудников колонии в организации контроля за поведением осужденных, в применении к ним мер воздействия;

в) на наличие малых групп отрицательной направленности, традиций и привычек их членов;

г) на количество «авторитетов» в среде осужденных, лидеров, степень Их влияния на окружающих;

д) на наличие самодеятельных организаций, активистов, взаимодействие их с воспитателями;

е) на существующие и предполагаемые каналы проникновения в колонию запрещенных предметов, денег, спиртных напитков, наркотиков;

ж) на навыки и стиль работы сотрудников службы охраны с осужденными.

В соответствии с полученными сведениями осужденные планируют свое поведение.

Познавательная деятельность осужденных в исправительном учреждении также направлена:

а) на изучение среды осужденных, выбор друзей;

б) на определение своего отношения к окружающим: осужденным не из своего круга, администрации колонии, вольнонаемному составу, членам самодеятельных организаций;

в) на формирование установки по отношению к себе: одни стараются укрепить здоровье физическими упражнениями, другие, наоборот, подорвать его, для чего злоупотребляют алкоголем, много курят.

Деятельность сотрудников по изучению осужденных предполагает получение сведений: о познавательной деятельности, ее мотивах, направленности; особенностях восприятия осужденным совершенного им преступления и назначенного наказания; отношении к факту нахождения в исправительном учреждении. Психолог должен учитывать эту информацию в индивидуальной работе с осужденными (заключенными); знать и владеть методикой диагностики, познавательной деятельности человека в местах лишения свободы; своевременно и объективно оценивать проявления и изменения познавательной деятельности осужденных в процессе отбывания наказания; при необходимости оказывать осужденным психологическую помощь и поддержку, способствующие позитивной направленности их познавательных процессов. 

Ключевые термины и понятия 

Ощущение, внимание, представление, память, мышление, речь, жаргон. 

Психологическое самообразование 

Вопросы для обсуждения и размышления

1. Согласны ли вы с утверждением, что познавательные процессы у осужденных отличаются от познавательных процессов у законопослушных граждан? Ответ аргументируйте.

2. Как вы думаете, какие факторы и условия определяют направленность познавательной деятельности осужденных? Ответ обоснуйте.

3. В каких областях жизнедеятельности осужденных в пенитенциарных учреждениях проявляются ощущения и восприятие, память, мышление и воображение? Приведите конкретные примеры.

4. Что, по вашему мнению, лежит в основе познавательных процессов осужденных?

5. В каких материалах и документах, на ваш взгляд, находят отражение познавательные процессы осужденного? 

Рекомендуемая литература 

Абрамкин В.Ф., Чижов Ю.В. Как выжить в советской тюрьме. – Красноярск, 1992.

Анисимков В.М. Тюремная община. «Вехи» истории. – М., 1993.

Валигура В. Функционирование человека в условиях тюремной изоляции. – Познань, 1977.

Гернет М.Н. В тюрьме. Очерки тюремной психологии. 2-е изд. – Харьков, 1930.

Достоевский Ф.М. Записки из Мертвого дома. – М., 1965.

Исправительно-трудовая психология. – Рязань, 1985.

Лебедев В.И. Психология и психопатология одиночества и групповой изоляции. – М., 2002.

Карпов П.И. Творчество заключенных. – М., 1929.

Милъяненков Л. По ту сторону закона. – М., 1992.

Пирожков В.Ф. Криминальная психология. – М., 2000.

Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона. – М., 1992.

Сочивко Д.В. Психодинамика. – М., 2003.

Солженицын Л.Я. Архипелаг ГУЛАГ. – М., 1991.

Шнайдер Г. Криминальная психология. – М., 1994.

Энциклопедия юридической психологии/Под ред. А.М. Столяренко. – М., 2003.