РАЗДЕЛ I. ОБЩАЯ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СОВРЕМЕННОГО ТЕРРОРИЗМА И ЕГО ПРОЯВЛЕНИЙ

Глава 2. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СУБЪЕКТОВ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

2. Социальная психология террористической группы

Наряду с созданием психологического образа современного террориста, необходимо видеть и модель функционирования всей террористической группы в целом, так как действенная работа по профилактике групповых террористических проявлений, их пресечению, выявлению роли их участников в совершении действий террористического характера во многом зависит от понимания социально-психологических механизмов функционирования всей группы.

Современный терроризм, так или иначе, является групповым действием. Для его обеспечения в подготовку и осуществление террористического акта должны быть вовлечены  несколько человек. Однако, с точки зрения психологии, присутствие стоящей за террористом группы, организации, если не реальное, то хотя бы виртуальное, является почти обязательным для претендующей на эффективность террористической детальности. Это объясняется тем, что террорист всегда противостоит не отдельному человеку, а группе, организации, в том числе и такой мощной, как государство или межгосударственные организации. Для противодействия организованной деятельности людей, естественно, необходима аналогичная мощная организация террористической деятельности. Поэтому она и приобретает групповой характер, налагая соответствующие требования на личность террориста.

Неэффективность одиночного террора и опасность для исполнителя привели к объединению инициаторов в террористическую группу, то есть к созданию простой неструктурированной организации. Как считает Ю.М. Антонян, «террористы-одиночки встречаются относительно редко, чаще террористы объединяются в группы, в которых весьма велика роль лидера. Это можно наблюдать в религиозных и сектантских образованиях, причастных к террору» [22]. Террористическая группа усиливает действие каждого его участника.

Как отмечается в литературе, при совершении преступлений террористического характера группой лиц возникает своеобразная психологическая поддержка одного террориста другим, и наоборот. Указывается также, что по отношению к терроризму преступные действия соучастников являются взаимодополняющими. Нерешительность одного компенсируется (или нейтрализуется) другими членами группы, более решительными, опытными и т.д. Иначе говоря, подавить «противника» террористам гораздо легче, когда они объединяют свои усилия (знания, умения, навыки, опыт), действуют уверенно и решительно. Вообще-то принцип создания террористической группы (или организации) таков: единомышленникам надо объединиться, одному совершить теракт трудно и даже порой невозможно, а вместе – сравнительно легко и реально.

В современной психологической, криминологической и террологической литературе нет однозначного понятия «террористическая группа». В широком смысле, группа –это относительно стабильная совокупность людей, связанных общими отношениями, деятельностью, ее мотивацией и нормами. В основе объединения в группы лежит общий для всех ее участников интерес, выраженный определенным набором целей.

Террористическая группа – это объединение по предварительному соглашению нескольких лиц в целях проведения одного или нескольких террористических актов. Анализ показывает, что террористическая группа представляет собой одну из разновидностей так называемой промежуточной группы. (Понятие промежуточная группа, введено Л. Яблонским в результате исследования более тридцати разнообразных шаек и банд делинквентов в Нью-Йорке). Террористическая группа, как особого типа шайка или банда относится к «промежуточной группе» потому, что занимает промежуточное место на шкале, заданной двумя противоположностями. «На одной крайней точке мы видим высокоорганизованный, сплоченный, функционирующий коллектив лиц как членов социальной группы. На противоположной крайней точке мы имеем сборище лиц, характеризующееся анонимностью, беспорядочным руководством, основывающим свои действия на эмоциях» [154]. Отличительным признаком террористической группы как промежуточной, является отсутствие жесткой внутригрупповой структуры и фиксированного разделения организационно-исполнительских функций.

С психологической точки зрения важно различать две разные структурные формы, характерные для террористических групп: горизонтальную и вертикальную. Исследователи в различных сочетаниях выделяют следующие взаимосвязанные организационные структуры террористической группы:

- руководящие и идеологические;

- вербовочные, находящиеся в соответствующей социальной среде;

- кадрово-подготовительные, информационные;

- контрразведывательные и охранные;

- материально-технического обеспечения деятельности (включая легализацию);

- финансового обеспечения;

- лечения и физической реабилитации террористов.

Террористические группы можно разделить на две категории.

1) автономные, никому не подотчетные, самостоятельно планирующие свою деятельность, связанную с совершением в основном инициативных террористических актов. Автономные группы совершают террористические акты. Автономные террористические группы чаще бывают эталонными, т.е. такими, чья система взглядов, ценностей и представлений, направленность деятельности рассматривается данным человеком как эталон. Это порождает исключительную преданность террористов своей группе, их переживания в случае      утраты связи с ней. В подобных группах мотив нередко перемещается на саму деятельность – показать свою силу, бесстрашие, находчивость, умения.

2) исполнительские, которыеявляются структурными подразделениями более крупных организаций. В исполнительской группе назначается старший группы; цели и задачи, равно как и выбор объекта, определяются лицами, не входящими в структуру группы. Исполнительские группы обладают и различной степенью самостоятельности.

Групповая динамика террористических групп, которые являются элементами большой организационной структуры (например, незаконного вооруженного формирования), значительно отличается от динамики, когда лидерство и руководство сосредоточены внутри группы. Для дифференцированной террористической организации существует четкое отделение руководящего эшелона от кадрового состава лиц, принимающих решения, – от рядовых. В них руководство воспринимается как сосредоточенное вне группы. В таких условиях члены группы склонны наделять это невидимое руководство абсолютной степенью мудрости и могущества [114].

Говоря о типологии террористических групп, нельзя не остановиться на таких специфических диверсионно-террористических подразделениях воюющих государств, как диверсионно-разведывательные группы (ДРГ), мобильные, хорошо оснащенные, перед которыми ставится задача совершения диверсионно-террористических актов в тылу противника. Как правило, в состав таких групп входят высококвалифицированные профессионалы. Как отмечает Ю.А. Антонян, «террористические группы, созданные одним государством для деятельности против другого государства, психологически существенным образом отличаются от тех, которые организуются самостоятельно. Поскольку первые поддерживаются и направляются государством, они, в сущности, выступают в качестве воинского подразделения, управляемого извне» [21].

Террористическая группа может быть временной или постоянной, организованной или стихийной (спонтанной). Если группа является структурным элементом террористической организации, то это постоянная и организованная группа. Террористические группы, как правило, относятся к числу устойчивых. Они специально создаются для совершения террористических актов, хотя «попутно» совершают и другие преступления.Материальное обеспечение устойчивых террористических групп, а, следовательно, уровень их возможностей и масштабов  действий различны. Среди них могут быть нуждающиеся, которые живут разбоем или за счет сумм, нерегулярно выдаваемых отдельными лицами. Но встречаются и группы, хорошо обеспеченные, с внутренним разделением труда и специализацией, с современным оружием, складами, госпиталями, лабораториями, убежищами, средствами связи, транспортом, маскировкой и т.д. Террористические группы могут кооперироваться, оказывать друг другу помощь деньгами, оружием и людьми.

Бывают и неустойчивые (спонтанные) террористические группы. Их мало, и они, в отличие от устойчивых групп, как правило, не связаны с террористическими организациями в прямом смысле данного понятия. Такие группы имеют в основном случайного лидера, т.к. в постоянном группа не нуждается, ибо в ней нет должной организации. Замысел совершить теракт у таких групп обычно возникает внезапно, почти одновременно с образованием группы. Ими совершаются семейно-бытовые и досугово-уличные террористические акты, связанные с решением узколичностных проблем. Неустойчивыми группами совершаются также так называемые «разборки» с преступными группировками. Имеются случаи совершения террористических актов на почве хулиганства, вандализма, в связи с массовыми беспорядками, деятельностью экстремистских организаций и т.д. Нередко это происходит, когда исполнители находятся в состоянии алкогольного или наркотического опьянения.

Неустойчивость групп (их спонтанность) связана с тем, что после совершения террористического акта она распадается. Однако в подавляющем большинстве случаев имеет место предварительный (хотя и спонтанный) сговор. Иногда неустойчивые группы совершают теракты в целях убийства, поджога, предупредительной угрозы и т.д. – это уголовный терроризм, в этом случае особую роль играет ситуация. Подобные группы, в отличие от устойчивых групп, с точки зрения раскрытия преступления, задержания и изобличения преступников, легко уязвимы. Задержанные соучастники для того чтобы уйти от ответственности, без «оглядки» на что-либо дают друг против друга показания.

Количество террористических групп, находящихся на острие терроризма достаточно велико, а их разноплановость и принадлежность весьма запутанны (к этому следует добавить еще и условия конспирации, в которых они действуют), поэтому в полном объеме они практически неподвластны учету спецслужб и правоохранительных органов государств и международных организаций.

Размеры террористической группы, как правило, определяются руководством всей организации, если группа является ее частью. В тех случаях, когда речь идет о самостоятельных террористических группах, размер зависит от задач конкретной группы и эмоциональных потребностей ее основных членов. Единство в группе из 20 человек значительно более прочно, чем в команде, насчитывающей несколько сотен. Наибольшая эффективность небольших групп подтверждается наблюдением за ними. Малые группы действуют с большей решимостью, чем инертные крупные образования. Таким образом, численность является одним из основополагающих факторов в жизни и деятельности террористической группы. Чем террористическая группа меньше, тем она более однородна и эффективна в пределах своих возможностей. Чем группа больше, тем она разнороднее и неизбежность образования в ней различных микрогрупп крайне высока.

Для террористической группы, важными факторами, психологически поддерживающими ее участников, являются количественный рост и расширение масштабов практической деятельности. Количественный рост группы питает их иллюзии о якобы существующей поддержке в народе. В глазах террористов ее степень и масштабы многократно превышают действительность. Сея иллюзия о возвышенности целей, историческом призвании и героизме участников, возводя вокруг своей деятельности ореол романтики, группа стремится создать вокруг себя своего рода поле психологического притяжения. При проведении вербовки новых членов активно используются националистическая пропаганда, политическая безграмотность вербуемых, апелляция к потребности в самоутверждении, чувство романтики и т.д.

Питательную среду терроризма формирует идеологическая работа. «Промывание, обработка мозгов», так называемая интенсивная индоктринация состоит из нескольких стадий.

Первую стадию можно назвать стадией превращения в податливый материал. Для нее характерны методы, вызывающие дезориентацию человека и приводящие к стрессу. В их число входит изоляция от друзей и семьи, недостаточные сон и питание, чрезмерная стимуляция (переутомление от работы) и стимулирование различных эмоций (к примеру, страха). Подвергаемые индоктринации находятся далеко от дома, захваченные вихрем различных мероприятий, молитв, встреч или загруженные работой; у них нет времени на полноценный сон и раздумья.

Следующая, стадия уступчивости, во время которой новичок в группе «пробует» несколько линий поведения, требуемых группой, в большей или меньшей степени приноравливаясь к общему ходу жизнедеятельности или неискренне уверяя остальных членов группы в своей преданности общему делу и требованиям. Очень часто в этот период «новички» анализируют, какую выгоду они могут извлечь из подобной уступчивости. В других ситуациях индивиды соглашаются с выдвигаемыми требованиями группы из вежливости или просто потому, что не хотят устраивать никаких сцен. Причинами таких реакций могут быть угроза, любопытство или сильно выраженная корректность (норма, через которую нельзя преступить). На этой стадии люди могут изменять свой внешний вид и «пробовать» новые паттерны поведения.

На стадии интернализациилюдям по-настоящему становится интересно, здесь уступчивость превращается в твердую внутреннюю убежденность. На этой стадии «новичок» начинает рассматривать вероятность того, что группа, возможно, имеет правильное мировоззрение. Если уступчивость происходит вне процесса интенсивной индоктринации, то она может быть вызвана ощутимой угрозой со стороны группы или какими-то побудительными мотивами. Как только давление исчезает, исчезает и уступчивость. При интенсивной индоктринации оказывается как легкое, так и сильное давление, причем в течение долгого времени. В следствие этого «новички» привыкают к поведению и в результате начинают менять свои внутренние убеждения. Этот процесс объясняется следующим.

Во-первых, давление со стороны группы бывает порой достаточно сильным. Вследствие переживаний, полученных на стадии превращения в податливый материалы, индивид часто смущен, обессилен и напуган. Такие условия негативно сказываются на уверенности человека в себе и приводят к тому, что он становится более зависимым от других. Ученые, например, обнаружили, что эффект конформизма более силен, когда испытуемые напуганы чем-либо или кем-либо. Отделяя «новичка» от его семьи и друзей, группа, проводящая индоктринацию, лишает его тем самым доступа к людям, которые могли бы поддержать его первоначальные взгляды. В результате этого индоктринирующая группа становится мощно действующей силой, особенно при условии, что она выступает как единое целое. Если из исследований конформизма можно извлечь хотя бы один урок, то он таков: мы недооцениваем нашу восприимчивость к социальному влиянию, когда каждый вокруг нас соглашается с определенной точкой зрения. Это верно не просто потому, что суждение группы заслуживает доверия. Следует отметить, что группы – это основной источник одобрения. В случаях интенсивной индоктринации группа является единственным источником немедленного одобрения. Это во много раз увеличивает ее мощь, так как мы обычно недооцениваем степень нашей зависимости от позитивных отношений с другими людьми, которые поддерживают наше чувство самоуважения и ощущение благополучия.

Во-вторых, вторая причина усвоения норм группы заключается в том, что тот стресс, который человек переживает на стадии превращения в податливый материал, отрицательно влияет на его способность к здравому размышлению. Человек уже не может адекватно оценить логику (или ее недостаток) аргументов и доктрин воздействующей на него группы. Одни словом, стресс сужает фокус внимания, и тем самым человек становится более восприимчивым, нежели обычно к слабым и нелогичным аргументам и доктринам; его способность к высказыванию контраргументов также снижается.

В-третьих, третий механизм, который участвует в процессе изменения личных убеждений – это потребность индивида в идентичности. Массовые движения снабжают людей более высокими целями, которые придают смысл их «ничтожным» жизням. Преданный идее последователь может почувствовать себя особенным, способным к самоотвержению и «делающим историю». Таким образом, многие вопросы бытия, которые беспокоят современного человека, снимаются, как только человек начинает «душой и телом» принадлежать группе, в нашем случае террористической.

В-четвертых, последний и, возможно, самый главный механизм, вызывающий принятие групповых норм и ценностей, включает в себя феномен когнитивного диссонанса. Если сказать проще, мы стремимся к оправданию своего поведения. Это стремление особенно сильно, когда наше поведение было необычным и имело серьезные последствия. Основной способ оправдать необычное действие – это привести причины, по которым это действие было разумным, правильным или необходимым. Это, в свою очередь, приводит к тому, что индивид начинает принимать доктрину группы и понимать причины ее действий. Следовательно, нет ничего удивительного в том, что группа, осуществляющая индоктринацию, требует от своих «новичков» постоянной, все увеличивающейся самокритики на публике и нападок на их «догруппных» родственников и знакомых. Публичный характер таких заявлений прибавляет им цену, что приводит к тому, что «обрабатываемые» начинают испытывать сильный диссонанс. Большое количество исследований доказывают, что подобные приемы когнитивного диссонанса являются мощнейшим средством для изменения первоначальных убеждений человека, и практически нет сомнений в том, что они играют главную роль при интенсивной индоктринации. Более того, этот процесс может привести к «пошаговому» паттерну усиления приверженности группе, при котором первоначальная уступчивость вызывает изменение личных убеждений, что, в свою очередь, делает индивида более восприимчивым к все более экстремальным требованиям группы. Такой феномен известен под названием «нога в дверях».

Заключительную стадию интенсивной индоктринации можно назвать стадией консолидации. На этой стадии индивид утверждается в своей недавно приобретенной лояльности по отношению к группе, беря на себя ряд серьезных обязательств и совершая поступки, которые делают отступление почти невозможным (человек жертвует в пользу группы свое имущество, вербует новых членов и т.д.). Эта последняя стадия индоктринации ознаменована окончательным принятием доктрины группы и ее политики без ее критического осмысления. Первой реакцией «завербованного» в ответ на негативную информацию о группе будет отрицание и рациональное объяснение. Доктрина воспринимается на уровне абсолютной веры. Поколебать убеждения членов группы представляется очень сложной задачей. Такое практически полное принятие доктрины на веру происходит потому, что члены группы не желают постоянно мучаться вопросом, является ли идеология группы правильной и оправданной, тратя на это много душевных сил. Приверженец террористической идеологии избегает этого болезненного процесса, просто принимая решение в какой-то момент считать доктрину группы правильной, и с этого времени все требования, и аргументы группы принимаются на веру как уже оправданные и истинные. В этом случае член террористической группы принимает искаженную картину мира, которая позволяет ему избегать любых сомнений. По этой причине «новообращенный», достигший стадии консолидации, будет крайне устойчив к мнениям и убеждениям, исходящим не от членов группы.

Мелкие группы, не располагающие ни значительным влиянием, ни большими средствами, чтобы выжить, должны ежедневно представлять доказательства своего существования, совершая множество незначительных террористических актов. В условиях современной России немалая часть наиболее «известных» террористических актов совершается небольшими группами террористов. В период чеченского кризиса, по сведениям Московского управления по борьбе с терроризмом, в столице находилось «не менее 15 групп фанатичных сторонников Дудаева», которые по команде своего лидера были «способны развязать диверсионно-террористическую борьбу» [86].

Следует сказать, что сегодня террористы действуют, как правило, мелкими группами или в одиночку. Но как показали события в Чеченской Республике, они могут действовать и более крупными формированиями при наличии у них практически всех видов вооружения и радиоэлектронной техники. К особенностям тактики действия террористических групп следует отнести их высокую мобильность и, следовательно, отсутствие четко обозначенной линии фронта, а также комплектование таким составом людей и оружия, которое обеспечивало бы одновременное использование всего арсенала стрелкового вооружения в интересах достижения высокой плотности и скоротечности огневого воздействия на противника. Обращает на себя внимание высокая профессиональная подготовка террористов к ведению боевых действий при любом   соотношении техники и боевого состава противника, а также высокий моральный дух, основанный, прежде всего на конфессиональной базе.

Нельзя не упомянуть и о том, что использование террористами мирного населения в качестве живого щита во многом затрудняет действия войск (сил) по их уничтожению. Следует также отметить широкое использование СМИ и Интернета для дезинформации мировой общественности об истинных целях террористов, реальных потерях среди мирного населения, сил и войск, действующих против них.

Исследователь Д.В. Ольшанский выделяет следующие отличительные особенности террористической группы [106]:

1. Расплывчатое определение роли, которую играют члены группы. Вопросы самоопределения всегда актуальны и остры для террористов. С одной стороны, они могут квалифицировать себя как «борцов за свободу» или «священных мстителей». С другой стороны, они вполне осознают антиправовой и даже криминальный характер своих действий. Прямое самоопределение как «боевиков» и даже «террористов», «работников террора», принятое в Боевой организации эсеров, по свидетельству Б. Савинкова, является скорее исключением, чем правилом.
2. Ограниченная сплоченность такой группы. В конечном счете террористическая деятельность – временное занятие. Как  правило, террористическая группа формируется для выполнения одной, редко нескольких акций. Она не может функционировать постоянно. Несмотря на заверения ряда известных террористов в преданности товарищам, обратим внимание: как правило, речь идет о «товарищах по борьбе», «товарищах по организации». Речь о конкретных «подельниках», соучастниках группового исполнения теракта идет редко.
3. Непостоянство состава. Состав группы, действующей в экстремальных условиях, неизбежно часто меняется. Известны многочисленные примеры того, как даже в ходе подготовки одного теракта кто-то вольно или невольно выбывал из членов группы, и тогда приходилось срочно находить замену.
4. Непостоянством состава обусловлена текучесть членов группы, что ведет к невозможности проявления стабильной внутренней структуры отношений между членами группы. Хотя, как уже говорилось, в такой группе всегда есть жесткая структура функциональных обязанностей.
5. С предыдущими факторами связана ограниченность ожиданий в отношении членского состава. «Кадровый резерв» любой террористической группы предельно ограничен, и члены группы прекрасно знают об этом.
6. Минимальная согласованность норм поведения внутри группы. Максимум, что обычно объединяет членов террористической группы, – это достаточно жесткая согласованность функциональных обязанностей и наличие некоторой общей идеи, которая придает смысл террористической деятельности. Все остальное – моральные нормы, нормы общения и т.д. – согласовано на минимальном уровне.
7. Относительно беспорядочное руководство. В такой группе обычно нет стабильного лидера или формально назначенного руководителя. Как      правило, непосредственное руководство осуществляется средними, вполне    заурядными лицами, которые не могут обеспечить систематического руководства.

Некоторые психологические особенности террористических групп являются характерными для всех малых групп, но есть и определенные отличия. С точки зрения анализа внутригруппового уровня, изолированностьтеррористических группот остального сообщества в значительной степени определяет как процессы социального познания, так и внутригрупповую динамику.

С одной стороны, отсутствие или нарушение межгрупповой коммуникации облегчает формирование этноцентризма, негативной стереотипизации и предрассудков, группового фаворитизма и межгрупповой дискриминации при интерпретации действий «своих» и «врагов».

С другой стороны, изолированность группы и постоянная угроза преследований усиливают сплоченность, групповое давление, конформность, влияние лидера на остальных членов группы,а также способствуют развитию группового мышления:групповой поляризации, размыванию ответственности, недооценке последствий, сдвигу к риску, туннельному  видению. Наконец, необходимость конспирации делает непроницаемыми границы группы, изнутри: тот, кто покидает группу, угрожает безопасности остальных ее членов. Эти внутригрупповые факторы ослабляют социальное влияние, оказываемое на членов террористических групп со стороны их близких родственников и «значимых других» (например друзей, старейшин и религиозных авторитетов).

Основанием для объединения террористов в группу является совпадение мотивов террористической деятельности. Социально-психологические функции террористической группы, по сути, связаны с мотивацией членства в ней. Как правило, такая группа функционирует в качестве удобного средства для проявления различных индивидуальных потребностей и решения личностных проблем. Мотивация может иметь идеологическую, религиозную, этническую, финансовую или семейную основу. Часто возникает необходимость использования стимулов и поощрений, достаточных и эффективных для привлечения членов, у которых самоотдача или самопожертвование не являются основной мотивацией. Также стимулирование может быть реальным (деньги, машины, шикарные подпольные квартиры и т.д.) или символичным (награды, установленные самой группой, внутригрупповые должности, ранги и звания и т.д.). Поддержка и поощрение группой своих членов и жесткость по отношению к ним могут быть несоизмеримы.

Общее у различных террористических групп – сильная потребность маргинальных, отчужденных индивидов в присоединении к группе единомышленников со сходным мироощущением, согласно которому «мы против них, а они - причина наших проблем». Террористу членство в группе обеспечивает ощущение принадлежности, чувство уверенности и новую систему ценностей, которая определяет тот или иной террористический акт как нравственно приемлемый, а цели группы – как цели первостепенной важности.

Для членов группы, неспособных достичь чего-либо в более требовательных социальных организациях, возможность быстрого и внезапного насилия служит средством социального продвижения и завоевания репутации.           Террористическая группа в психологическом смысле снимает у индивида неполноту или расщепленность психосоциальной идентичности. Она становится для него стабилизирующим психологическим основанием, позволяющим чувствовать себя целостной личностью. Иногда группа может функционировать в качестве удобного временного средства ухода от скучных и жестких претензий,  предъявляемых обществом.

Сильная потребность в групповой принадлежности придает особую силу влияния групповой динамики. Хотя идеология цементирует, объединяет группу и служит обоснованием терактов, террористы не совершают их по идеологическим причинам. Улучшение положения с социальной справедливостью, которая, по их утверждениям, служит источником и обоснованием терроризма, не снижает притягательности терроризма для них по причине мощного влияния группы на ее членов.

Члены группы зачастую объединяются для того, чтобы сформировать то, что специалисты называют «коллективным Я». В ходу различные способы, с помощью которых они постоянно проверяют соблюдение идеологических и практических правил существования группы. Для вожаков такая группа выглядит как сверхмощная организация, через которую, в своем воображении, они подчиняют и контролируют жизни тысяч людей. Разумеется, это всего лишь некоторые психологические функции, не связанные с ее прямым целевым назначением – совершением терактов.

 Естественно, террористические группы состоят не только из неудачников, неуверенных в себе и страдающих неполноценностью лиц, но и из умных, волевых, уверенных в своих силах. Первые, как уже отмечалось, ищут в группе признание и психологическое убежище, вторые, отличаясь тенденцией к доминированию и управлению окружающими, становятся лидерами. По-видимому, за указанной тенденцией стоит высокая тревожность, поскольку человек, наделенный волевыми качествами, стремится управлять другими и организовывать их на самую жестокую агрессию в связи с тем, что в ином случае он бессознательно опасается сам стать объектом насилия. Чаще именно такие личности (они могут действовать не только в составе террористической группы, но и в одиночку) являются творцами идеологии терроризма, либо, усвоив, приняв чье-то чужое учение, активнейшим образом поддерживают его и варварскими методами пытаются внедрить в жизнь.

Немногочисленные попытки социально-психологического изучения структуры типовой террористической группы позволяют выделить три уровня в организации членства. В центре группы на первом уровне находятся психологически наиболее неустойчивые члены группы – вожаки. Это те люди, которым группа нужна больше всех. Это ядро – главная цементирующая сила таких групп. Именно вожаки удерживают или даже сколачивают группу и заставляют ее действовать, постоянно планируют, замышляют и организовывают ее действия. Они служат если не стратегическим (это функция руководства всей организации), то тактическим центром деятельности террористической группы. На  втором уровне группы обычно фигурируют лица, заявляющие о своей принадлежности к группе, однако активно участвующие в ее деятельности  только в соответствии со своими эмоциональными потребностями в данное время. На третьем уровне находятся периферийные члены, участвующие в ее деятельности от случая к случаю и редко отождествляющие себя с группой. Как правило, это «вспомогательный персонал», пособники террористов. Они могут принимать участие в террористическом акте в основном в результате стечения обстоятельств, причем ни они сами, ни другие члены группы не считают их равноправными членами. Часто террористические группы используют таких людей втемную, не делясь с ними всей имеющейся информацией и легко «сдавая» их властям в случае опасности для основной группы.

В террористических группах весьма велика роль лидера. Лидер играет большую роль в динамике террористической группы. Обычно это и идейный, и организационный, а нередко и эмоционально-психологический центр, вокруг которого объединяются все элементы группы как целого. Его взгляды играют важную роль в формировании групповых террористических взглядов (генетическое начало). Лидер воздействует на формирование групповых взглядов не только содержанием своих взглядов, но и своим опытом, способностями, авторитетом. Там, где лидер обладает достаточным влиянием, авторитетом, все социально-психологические факторы, обеспечивающие положительное отношение участников к группе и ее деятельности и выражающие положительные чувства и эмоции, замыкаются также на нем, не говоря уже о чувствах лично к нему как к человеку. В этом случае стремление к эмоционально-психологической близости с лидером может выступать одним из ведущих мотивов вступления в группу и участия в её деятельности.

Указанные чувства открывают путь для эффективного идеологического влияния лидера на группу. Они образуют весьма действенную часть механизмов внушения, психического заражения, подражания и убеждения, через которые передаются взаимные влияния одних членов группы на других, причем все взаимовлияния участников приобретают окраску доминирующего влияния лидера (конечно, при сильном лидере и в сплоченной группе). Ф.Д. Зимбардо [58] в своих «тюремных экспериментах» убедительно доказал, что многих людей можно заставить делать почти все, что угодно, если только подвергнуть их определенному психологическому давлению (власти авторитета, социальной роли и т.п.), что он называет «деиндивидуализацией». С. Милграм [94] опытами с электрошоком «ученик – учитель» показал, что послушание влияет на поведение субъекта сильнее, чем внутреннее раздражение, низводя его до «уровня агента».

В зарубежных и отечественных источниках описаны два типа террористических лидеров: 

1) эмоционально ригидный, чье поведение нестабильно, непредсказуемо и неэмоционально. Эмоциональная неразвитость заслоняет для этих индивидов негативные последствия их деятельности. Они хорошо переносят стрессы и могут быть любителями стрессов, так как переживание опасности компенсирует отсутствие нормальной чувствительности. Они не принимают ответственности за свои действия, не любят скуки и пассивности.

2) невротически враждебный, подозрительный, агрессивный, защитно реагирующий, несдержанный, отвергающий критику, исключительно чувствительный к внешней враждебности [114]. Исследователи отмечают следующие типичные качества лидеров террористических организаций и групп: наличие достаточно выраженных общественно-политических интересов, идейная убежденность, фанатичная преданность организации (группе), очень высокая оценка собственной деятельности, честолюбие, относительно высокие организаторские и гуманитарные способности, сравнительно высокая, хотя и односторонняя эрудиция, общительность, настойчивость, решительность, самоотверженность, самостоятельность [40].

Внутренним механизмом функционирования террористической группы являются, с одной стороны, межличностные отношения, с другой стороны – общие цели и задачи группы. Общая направленность группового поведения определяется теми объективными отношениями, в которых группа находится с окружающей социальной средой. Однако достигнуть единства цели и действия можно лишь в том случае, когда внутренние взаимоотношения участников террористической группы достаточно урегулированы, согласованы между собой и содействуют выработке и реализации единого решения. В принципе это касается любых форм группового преступного поведения. В противном случае возникают конфликты внутри группы, которые могут привести к ее разрушению.

Как и в любой организованной группе, рост влияния увеличивает внутреннее соперничество. Опасность выполнения некоторых заданий может вызвать у рядового террориста чувство обиды. Оно еще более усиливается в том случае, когда огромные личные риски, которым он подвергается (ставка в игре – его жизнь), не всегда вознаграждаются должным образом. Иногда рядовые члены выступают против централизации и авторитарности руководства.

Некоторые классические проявления, присущие любой организованной группе, – оппозиция, напряженность или диссидентство – иногда свойственны террористическим группам. Назревает внутреннее соперничество, борьба за посты или власть в группе. Командные посты в террористической группе дают террористу возможность, по крайней мере, формальную, реализовать программу и свои убеждения. Подобная разновидность конфликтов затрагивает главным образом группы, насчитывающие большое количество членов.

В группе, состоящей из четырех-пяти человек, уже по определению происходит меньше конфликтов, порожденных распределением обязанностей между ее членами. Парадоксально, что политика ответного возмездия в целях сдерживания террористических актов может иметь противоположный эффект и укреплять целостный комплекс сознания террориста. Поскольку группа оказывается под угрозой, внешняя опасность имеет своим следствием уменьшение внутренних разногласий и объединение группы против внешнего врага. Выживание группы является делом первостепенной важности из-за чувства групповой идентичности, которую она обеспечивает. В самостоятельной террористической группе активное возмездие может усиливать единство группы, для корпоративной террористической организации главными могут становиться вопросы организационного выживания.

Групповое участие в подготовке и совершении теракта значительно повышает сложность совершения преступления. Распределение обязанностей между соучастниками значительно облегчает подготовку преступления; в том числе дает возможность установить наблюдение за передвижением объекта и устраивать засаду по пути его движения. Надо сказать, что в террористической среде постоянно накапливается опыт совершения именно групповых террористических актов. Сегодня уже можно говорить о террористических традициях, обычаях, опыте, а в целом – о террористическом профессионализме.

Совершенствуются способы групповых террористических актов, образуется террористическая субкультура и оправдывающая ее система взглядов. Специалисты описывают четыре метода освобождения от моральной оценки последствий своих действий, которые может использовать террористическая группа. Во-первых, используя моральные оправдания, террористы могут воображать себя спасителями людей, которым угрожает большое зло. Во-вторых, через технику смещения ответственности на лидера или других членов группы, террористы считают себя функционерами, которые просто следуют за распоряжениями лидера или обвиняют других членов группы. Группы, которые организованы в ячейки, могут быть более способны к выполнению безжалостных действий из-за потенциала смещения ответственности. Чем более разделена группа, тем больше она теряет контакт с действительностью, включая оценку последствий собственных действий. Третий –минимизация или игнорирование фактического страдания жертв. Четвертый метод морального освобождения проявляется в дегуманизации жертв или восприятии их как иноверцев.

Следует различать личность террориста – «индивидуалиста»и личность террориста – члена террористической группы,для которого весь мир замыкается на своей группе, на целях своей деятельности. Это ограничивает целостность личности, прежде всего накладывая жесткие ограничения на индивидуальность человека и свободу его выбора. «Вступая в организацию, человек перестает принадлежать себе, своей семье, своим родителям – он принадлежит только Аллаху и своей организации» – говорится в одной из памяток для боевиков исламской террористической организации «ХАМАС». Естественно, что все личные мнения, идеи, мысли и соображения человека, вступившего в такую структуру, достаточно быстро отходят далеко на задний план. Строжайшая дисциплина, необходима, прежде всего, для того, чтобы не было самодеятельности. Отдавая себя организации, человек отдает и свое сознание целиком во власть идеям организации или даже куда более высоким идеям надорганизационного уровня. Например, идеям победы мировой революции или, скажем, в современном варианте, установлению мирового исламского порядка (различие в содержании идей в данном случае не имеет принципиального значения).

Многие террористы испытывают болезненные переживания, связанные с нарциссическими влечениями, неудовлетворение которых ведет к недостаточному чувству самоуважения и неадекватной интеграции личности. Вообще, нарциссизм имманентно присущ террористам, причем не только лидерам террористических сообществ, но и рядовым исполнителям. Эту психологическую черту можно наблюдать как у политических, так и среди этнорелигиозных    террористов, особенно в их высказываниях, в которых звучит явное торжество по поводу их принадлежности к данной группе. Проявление нарциссизма в форме самолюбования, утверждений об исключительности и особых правах своей национальной, религиозной или классовой группы и ее представителей, о собственных выдающихся способностях и др. можно обнаружить у большинства террористических объединений, например чеченских и ирландских. Хотя нарциссизм в аспекте современного терроризма еще не исследовался, Э. Фромм [144] специально анализирует это явление среди причин человеческой деструктивности, составной частью, которой является терроризм.

Поскольку нарциссизм означает сосредоточение на самом себе, своих интересах и переживаниях, нарциссическая личность вне своего нарциссического окружения – национального, кланового, религиозного и др. – оказывается дезадаптированной. По этой причине подобная личность будет:

1) весьма агрессивной по отношению ко всем тем, кто находится  вне ее группы, а поэтому способен снизить самооценку, но агрессивность может и не проявляться вовне;

2) предпринимать все усилия для того, чтобы сохранить свою групповую принадлежность, поскольку, особенно если человек в действительности не удовлетворен жизнью, на этом зиждется его представление о своем превосходстве. В таких случаях иногда формируется фанатизм, присущий некоторым террористам-самоубийцам и являющийся характерной чертой нарциссизма.

По мнению Э. Фромма, те, чей нарциссизм касается в большей мере группы, чем себя лично, весьма чувствительны и весьма бурно реагируют на любое явное или воображаемое оскорбление в адрес своей группы. Эта реакция часто бывает гораздо интенсивнее, чем у нарциссов-индивидуалистов. Индивид может усомниться, глядя на себя в зеркало. Участник группы не знает таких сомнений. В группе террорист не только укрепляет свой нарциссизм, но и достигает личностной идентичности. Для многих террористов, особенно молодых, группа играет роль коллективного отца, обеспечивающего своим детям прибежище и защиту. Потребность в идентичности весьма сильна у тех, кто в силу своей маргинальности в той или иной форме был отчужден от среды, терпел неудачи в трудовой деятельности, при получении образования, личной жизни либо в иных сферах.

Поскольку такой террорист предан группе, групповые нормы и цели идеализируются, становясь всеобщими и обязательными, а все остальное отменяется. Отсюда нетерпимость к любому инакомыслию, отсутствие колебаний и сомнений, враждебность к тем, кто придерживается иных взглядов, и готовность подавить таких людей любой ценой.

Члены террористической группы отличаются друг от друга по социальным, правовым, психологическим и иным признакам, с одной стороны, а с другой – они по тем же причинам схожи между собой, образуют устойчивые группы. Поэтому возникает необходимость классификации и типологии. Большинство террористов составляют мужчины, хотя много и женщин, роль которых в террористических группах очень высока. Социально и психологически женщина более защищена, она не воспринимается как террорист, нежели мужчина. Прикрытие, внедрение и проведение терактов для женщины – задача менее сложная, чем для мужчин, исходя из социально статуса женщины в обществе. Многие террористические организации, такие как Ирландская революционная армия, Красные бригады, латиноамериканские группы, активно используют женщин в агентурных и боевых целях. Есть группы, в которых женщины составляют 50 % от общего количества членов.

Обращает на себя внимание легкость, с которой женщины решаются на совершение терактов. Зачастую они не задумываются над тем, что могут погибнуть или могут быть быстро установлены и изобличены. Намерение совершить теракт у женщин чаще всего возникает внезапно. Это связано с эмоциональностью женщины. Вместе с тем прослеживается очень тесная связь и зависимость женщин от окружающей среды, особенно ближайшего окружения.

Анализ уголовных дел о терроризме показывает, что женщины вовлекаются в террористическую деятельность родственниками и знакомыми мужчинами, предпочитают совершать преступления совместно с мужчинами, а не с другими женщинами. Это объясняется большим доверием женщин к лицам мужского пола. В то же время по результатам некоторых исследований стало известно, что характер отношений между участниками террористических групп в последнее время претерпевает существенные изменения. В связи с трансформацией преступных традиций, обычаев, правил и норм поведения, ранее запрещавших под страхом применения определенных санкций выдавать других соучастников преступления, в настоящее время большинство «подельников»-мужчин (почти все террористические акты совершаются женщинами в группе с мужчинами) при задержании всю вину за совершенное преступление «сваливают» на женщину или самые опасные операции в террористической деятельности «доверяют» представительницам слабого пола.

По данным Института контртерроризма (Герцилия, Израиль), исламисты, как правило, не допуская женщин в ряды «нормальных» боевиков и не давая им принимать участие в партизанских боях, тем не менее, пережили существенную эволюцию взглядов на возможность участия женщин в самоубийственных терактах [34]. К примеру, одна из наиболее экстремистских исламских организаций «ХАМАС» долгое время категорически отвергала подобные методы террора как несоответствующие духу ислама, запрещающего самоубийство. Однако в начале 2004 г. официально одобрила их. Необходимо отметить, что в консервативном палестинском обществе концепция женского «мученичества» когда-то также была неприемлемой. По мнению политологов, социальное табу на подобные действия женщин было преодолено в январе 2002 г., когда сторонники «Бригады мучников Аль-Аксы», связанные с партией Я. Арафата «Фатх», впервые отправили на совершение террористического акта в Иерусалим женщину-смертницу Вафу Идрис, которая стала примером для ее ближневосточных последовательниц. Будучи добровольной работницей «Красного Креста и Полумесяца», она воспользовалась своими медицинскими документами, чтобы проникнуть в Иерусалим.

В мае 2003 г. террористическая организация «Исламский джихад» отправила другую женщину-самоубийцу в Афул, где она подорвала себя вместе с тремя израильтянами. После этого «Исламский джихад» приступил к «идеологическому закреплению» осуществленных с участием женщин терактов. Во многих ближневосточных и мировых мусульманских СМИ стали регулярно появляться статьи, в которых восхвалялись женщины-террористки, «сменившие свои духи на запах земли и носящие оружие вместо украшений». Эксперты приходят к заключению, что сам факт решимости «ХАМАС» на использование женщин в своих целях может свидетельствовать об определенных успехах Израиля в контртеррористической деятельности и предотвращении терактов. Аналогичным же образом можно в некоторой степени объяснить и значительно участившиеся за последнее время случаи совершения террористических актов чеченками-смертницами на территории России.

Исследования показывают, что в террористической деятельности различных террористических групп на территории Российской Федерации женщинам отводится определенное место. Это преимущественно жительницы республик Северо-Кавказского региона. Они могут быть отнесены как к категории «внушаемых», так и к тем, кого вынуждают к террористической деятельности путем запугивания, угроз (жизни, членам семьи, материальному благополучию).

Женщины Северо-Кавказского региона в силу национальных особенностей в большинстве случаев находятся под влиянием старших членов семьи, мужчин (мужа, отца, брата, иного родственника). Экономическая обстановка в регионе делает для большинства женщин практически невозможной активное участие в трудовой деятельности. Следовательно, они находятся в экономической зависимости от семьи. Не обращаются к государственным органам и общественным организациям за помощью из-за нерешительности, боязни осуждения либо неумения самостоятельно решать возникающие жизненные проблемы, из-за жесткого постоянного контроля семьи за их поведением.

С одной стороны, в этих условиях женщины обладают повышенной внушаемостью, достаточно легко попадают под влияние лиц, стремящихся вовлечь их в террористическую деятельность. Особенно, когда им предлагают отомстить за погибших родственников, мужей. С другой стороны, такая деятельность может стать практически единственным средством выражения своей значимости, приобретения определенного самоуважения и уважения в глазах окружающих. Последнее способствует формированию активного поведения женщины-террористки в рамках террористической деятельности.

Возрастные рамки людей, занимающихся террористической деятельностью в группах, в среднем 20-35 лет, то есть наиболее дееспособные, активные в умственном и физическом плане. Если говорить о национальных особенностях, то это люди разных национальностей. В случае религиозного терроризма самыми активными являются мусульманские, протестантские, католические и сектантские группировки.

Американский исследователь Н. Ливингстон характеризует этих личностей в следующих выражениях: «В террористическое движение входят в равной степени альтруистические идеалисты и безнравственные богохульники, прожектеры и негодяи, умеренные и экстремисты, охотники за удачей и беглецы от банкротства, сторонники авторитаризма и противники всякой стабильной     власти. В террористические организации рекрутируются и богатые, и бедные; ученые – наравне с невежественными; личности, обуреваемые личными амбициями, а также те, кем движут идеологические мотивы». Туда приходят (привлекаются, или нанимаются) лица различного социального плана, образовательного уровня, семейного положения, служебной карьеры и т.д. Среди них немало и таких, к кому прочно приклеен ярлык человека с «отклонениями» [163].

Психологические типы террористов в определенной степени (хотя и не абсолютно) соответствуют четырем известным классическим типам темперамента. Специфика террористической деятельности накладывает свой отпечаток на классические типы, присутствующие в норме. Поэтому и «сангвиник», и «флегматик», и, тем более, «меланхолик» значительно более энергетичны, чем среднестатистический представитель данного типа. По уровню энергетики они приближаются к «холерику», считающемуся наиболее темпераментным.

В основе типологизации лежат как внешние, конституциональные, так и внутренние, характерологические признаки, позволяющие отнести каждый из приводимых ниже портретов к одному из четырех классических типов. Кроме того, за такой типологизацией стоит содержательное понимание четырех обозначенных выше типов И.П. Павловым [107] (в связи с особенностями высшей нервной деятельности и скоростью протекания психических процессов), а также известная типология Г.Ю. Айзенка [15], трактующая те же самые типы на основе соотношения двух координат: нейротизма – эмоциональной устойчивости и экстраверсии – интроверсии.

Террорист-холерик. В нейрофизиологической трактовке И.П. Павлова это тип сильный, однако, неуравновешенный с преобладанием возбуждения; одержимый множеством идей и эмоций, увлекающийся, но быстро остывающий. Нервная система характеризуется, помимо большой силы, преобладанием возбуждения над торможением. Отличается большой жизненной энергией, но ему не всегда хватает самообладания, подчас бывает, вспыльчив и несдержан. По Г.Ю. Айзенку, это невротизированный экстраверт, вроде бы «любящий массу», но почему-то довольно легко приносящий эту любовь в жертву индивидуальному террору. Ответ на этот кажущийся парадокс достаточно прост: внешняя экстравертированность как раз и оборачивается ненавистью к широким контактам за счет высокого уровня невротизации. Обычно нейротизм в сочетании с выраженной экстравертированностью и дает «на выходе» явные признаки психопатии и истерии.

Террорист-флегматик. В трактовке И.П. Павлова, это тип сильный и устойчивый, уравновешенный, иногда инертный; спокойный, «надежный». Нервная система характеризуется значительной силой и равновесием нервных процессов наряду с малой подвижностью. Реагирует спокойно и неспешно, не склонен к перемене окружения, хорошо сопротивляется сильным и продолжительным раздражителям. По Г.Ю. Айзенку, это эмоционально устойчивый интроверт. Не склонен к психопатии и истерии, напротив часто обладает качествами иного рода. В террористической деятельности не столько боевик, сколько эмоциональная опора группы – так сказать, ее стабилизирующее начало.

Террорист-сангвиник. Согласно И.П. Павлову, это тип сильный, уравновешенный, подвижный. Его нервная система отличается большой силой нервных процессов, их равновесием и значительной подвижностью. Это человек быстро и легко приспосабливающейся к изменчивым условиям жизни. Его характеризует высокая сопротивляемость трудностям жизни. По Г.Ю. Айзенку, это тип эмоционально устойчивый и экстравертированный. Наиболее адаптивный среди всех типов. Его решения строятся не на ситуативных эмоциях, а на устойчивых убеждениях, основанных на жизненном опыте.

Четвертый тип больше всего напоминает меланхолика. По И.П. Павлову, это слабый тип нервной системы. Он характеризуется слабостью, как процесса возбуждения, так и торможения, обычно плохо сопротивляется воздействию сильных положительных и тормозных стимулов. Меланхолики часто пассивны, заторможены. В особенности их деятельность тормозится негативными моральными переживаниями, которым они придают большое значение. Воздействие слишком сильных раздражителей может стать для меланхолика источником нарушений поведения. Так, например, нейротизм в сочетании с интровертированностью часто дает «на выходе» дистимию, навязчивые представления, иногда – страхи. По Г.Ю. Айзенку, это достаточно невротизированный интроверт.

Дифференцированный анализ показал, что среди участников террористических структур и террористических действий 46% холериков, 32% сангвиников, 12% меланхоликов и 10% флегматиков [105].

Выйти из террористической группы всегда трудно. Уход члена наиболее часто рассматривается как признак трусости или предательство. Тем более что он ставит под угрозу безопасность всей группы. Ушедшему террористу, возможно, придется в одиночку вести нелегальную жизнь и выполнять необходимые для этого условия. С другой стороны, сама террористическая группа не заинтересована в насильственном удержании какого-либо своего члена, поскольку эффективность любой террористической операции напрямую зависит от личной мотивации, солидарности и решимости осуществляющих ее членов. Группа оказывает на своих членов давление с целью их объединения, часто старается убедить в полном отсутствии дальнейших перспектив в случае разрыва. Подпольная жизнь и ее опасности, материальные трудности, которые в случае ухода придется преодолевать в одиночку, укрепляют прочность обязательств членов террористической группы.

Уход члена группы может быть вызван решением самой террористической группы, в случае его несогласия с политической линией или по личной инициативе (например, член группы обнаружил, что жизнь в подполье оказалась значительно более трудной, чем он предполагал). Желание выйти крайне редко встречается благосклонно. Выход одного из членов необязательно происходит в подполье. Отдельные террористы оставляют группы после своего ареста или заявляют о прекращении террористической деятельности после длительных сроков заключения, а иногда даже после выхода из тюрьмы.

Раскаявшиеся террористы иногда сотрудничают с силами правопорядка. При этом существенную роль играет позиция органов юстиции. Однако решиться на выступление против коллективного мнения террористической    группы, уход из нее или предательство может только сильная личность, обладающая способностью обратиться к другим, чем у его группы, политическим, моральным и культурным ценностям. Зачастую потеря единоборцев означает для террориста потерю своих ценностей и жизненных ориентиров.

Любая террористическая группа предназначена исчезнуть в тот или иной момент: либо когда она достигла своих целей, либо когда ее уничтожают силы правопорядка. Деятельность группы может быть прекращена по следующим причинам.

1. Создание властями обстановки невозможности террористических действий. Члены группы могут быть физически уничтожены или арестованы. «Разубеждающее» воздействие на террористов, ведущее  к прекращению их деятельности, могут также оказать мероприятия властей, направленные на увеличение стоимости и рисков действий их группы. В числе таких мероприятий может быть, например, введение строжайшего военного режима, принятие чрезвычайных мер безопасности, существенное и неуклонно применяемое ужесточение законодательства.
2. Политическая интеграция группы или принятие ею правил демократического представительства. Группа решает временно или окончательно отказаться от методов террора, избрав другие формы политического поведения в связи с началом процесса примирения и / или своего политического признания противоположной стороной, участвующей в конфликте. Силовое давление на власть трансформируется в стратегию завоевания власти; террористические методы воздействия группы заменяют использование законных политических процедур, например механизма проведения избирательных кампаний.
3. Разложение и утрата у членов террористической группы решимости бороться «насмерть». Это своего рода феномен износа. Уменьшается число приверженцев целей группы и сокращается приток в нее новых членов.
4. Отсутствие  политической, технической и финансовой поддержки.
5. Глубинные изменения, происходящие в обществе.
6. Последней причиной может стать достижение террористической группой своих целей в результате успешного проведения террористических актов (например, террористические группы, созданные специально для освобождения своих арестованных товарищей).

Представляется, что распаду террористических групп способствует оперативная информация о намерениях сколотить группу и действовать.

Во-первых, такая информация помогает противодействовать сколачиванию террористической группы, она разобщается еще на стадии ее создания.

Во-вторых, своевременно предотвращаются замышляемые и подготавливаемые группой террористические акты, пресекаются начатые и раскрываются совершенные деяния.

Сама природа группового преступного поведения создает во многих случаях благоприятные условия для использования в предупредительных целях оперативно-розыскных средств и методов. В группу легче «проникнуть», чем «расположить к сотрудничеству» одиночку. И чем больше по численности группа, тем шире ее связь с внешним миром, тем проще решаются вопросы вербовки и соответствующие проблемы оперативного внедрения. Сложнее это проделывать с лицами, совершающими теракты единолично. Многое, однако, зависит от того, какова сама террористическая группа, как она законспирирована, и насколько профессионально проводится оперативная работа.