Классики юридической психологии

ОБЩАЯ ЧАСТЬ

ГЛАВА II. О допросах

1. Общие замечания

Допрос имеет целью восстановить перед судьей все событие преступления так, как будто он видит его перед своими глазами. Свидетели-очевидцы должны показывать то, что видели и слышали так, чтобы судья мог судить о том, настолько хорошо, как будто он сам все видел и слышал. Свидетели, не бывшие очевидцами преступления, должны показывать так, чтобы между их показаниями и преступлением была внутренняя связь, дающая судье возможность поставить перед своим умственным взором событие преступления в том виде, как оно совершилось. Допрос сознавшегося обвиняемого должен вызвать у судьи впечатление такое же, как и при показаниях очевидца; допрос упорно отрицающего вину свою должен дополнить обнаруженные следствием данные. И, наконец, допрос сведущих лиц должен иметь целью дать судье возможность взглянуть на дело не только со своей точки зрения, но и глазами специалиста. Вообще результат этих допросов должен заключаться в том, чтобы судья получил представление о деле такое, как будто он сам воспринял его своими собственными чувствами, чувствами сведущего лица. Если удалось достигнуть этого результата, то этим самым достигнут и главная цель предварительного следствия. В противном случае результат не был достигнут или но невозможности обнаружить улики за и против заподозренного, или же таковые улики были, но С. С. не умел найти их: в этом последнем случае предварительное следствие или неполно, и пробелы могут быть исправлены, или же оно безнадежно испорчено. Последнее есть результат неумелого ведения дела, первое же — результат легкомысленного отношения к нему. С. только тогда может быть назван хорошим, если он сумеет как можно более ограничить число тех следствий, которые прекращаются «по недостаточности доказательства». Отнесение же С. к той или другой категории будет зависеть от того, кого и как он допрашивает, ибо допрашиваемые лица, это — скелет, а их показания — кровь и плоть предварительного следствия. Если существенные свидетели совсем не допрошены, то скелет не полон и части его не связаны, если же вызванные лица допрошены поверхностно, то кровь и плоть есть, но бессильна и не жизнедеятельна.

Кто именно подлежит допросу в качестве свидетелей илисведущих лиц, весьма часто определяется очень просто. Обыкновенно в первоначальном сообщении указано несколько лиц, прикосновенных к делу, и их-то следует прежде всего вызвать и допросить; они же и обвиняемый, с другой стороны, укажут на других, эти последние при допросе, может быть, еще покажут кого-нибудь и т. д. И это продолжается до тех пор, когда вновь допрошенные не укажут новых лиц. Тогда остается спросить заключения сведущих лиц, приобщить к делу необходимые справки, и предварительное следствие закончено. Кажется все очень просто и естественно: одно вытекало из другого, и если все указанные в деле лица допрошены, то оно должно быть как будто и полным: какой же может быть пробел?

В известном отношении это, может быть, и будет так. И, конечно, невозможно обвинять С. С., поступавшего таким образом, в какой бы то ни было небрежности или упущении. Но ему можно поставить в вину то, что он лишь сыграл заученную пьесу на своей шарманке, что он рабски следовал за обстоятельствами, как дерево по волнам реки, но что не производил следствия в строгом смысле.

У кого при таком упреке не заговорит совесть, тот, конечно, и пойдет своим прежним путем, но кто припомнит, что он принес присягу исполнять долг свой, прилагая к делу все усердие, тот должен отнестись к службе своей иначе и видеть в ней цельную и стройную систему. Он должен усвоить себе ту идею, что в естественном ходе событий не бывает скачков, нет ничего оторванного, что не вытекало бы из предшествовавшего и не объяснялось бы им, как сам человек представляет собою нечто сущее, являющееся результатом естественного развития и взаимодействия тесно связанных частей, в котором нет места случаю, так точно и все исходящее от человека: его речь, его деятельность, его желания и стремления, все, что он делает, и все, что он сделал, - все это составляет живое органическое, естественно и закономерно развивавшееся целое, и ни одна из частей этого целого не может не быть: все, что есть, и должно быть. Таким образом, всякое деяние человека не является чем-либо случайным и необъяснимым, напротив, оно есть естественно необходимый, органически вытекающий результат природы человека и его культуры, настолько же тесно и неразрывно с ними связанный, как лист связан с тем деревом, на котором он вырос.

Если С. С. усвоит себе изложенную точку зрения, то при исследовании каждого преступления он всегда будет иметь в виду, что лица, прикосновенные к этому делу, в качестве ли виновных, или потерпевших, или свидетелей, должны находиться с этим преступлением в естественно необходимой связи. Точно так, как естествоиспытатель о каждом организме, хотя бы ни разу им дотоле невиданном и хотя бы относящемся к давно минувшим эпохам истории мира, может составить заключение, вместе с какими организмами он появился, с какими существовал и затем с какими исчез, так и С. С. по каждому делу должен составить суждение, кто в нем является действующим лицом, на ком отразились последствия преступления и кто стоял вокруг этого деяния. Не случайными указаниями и не благосклонным желанием первых допрашиваемых лиц С. С. должен руководствоваться, а только систематическим «конструированием» события, проницательным и правильным уразумением естественного хода события преступления. Допросить очевидцев преступления, это ясно само по себе, это есть первое действие, направленное к установлению события. Но каким образом создалось преступление, почему оно случилось, что было главным мотивом и конечной целью, какие представлялись препятствия и как преступник их преодолевал, что было прежде и в какой связи это прошлое стоит с преступлением, — все это должно быть «конструировано» и исследовано, чтобы не было места случайной доброй воле частных лиц.

Но как же быть, когда не было очевидцев преступления? В этом случае нет уже возможности рассчитывать на случайные и доброхотные откровения допрашиваемых; а если кто вздумает допросить первого попавшегося, кое-что знающего по слуху, и затем допросить указанных им лиц, то он может пойти по ложному пути, который далеко уведет его от истины. Именно в этом случае С. должен правильно «конструировать», т. е. потрудиться над воссозданием всей картины события, стройной и в частях своих тесно связанной, совершенно подобно живому организму, и как по плодам заключают о дереве и даже о стране, в которой они растут, так точно следует по преступлению заключать о мотивах и о совершивших его лицах; все же остальные подробности, обстановка картины появятся сами собой.

Каким образом приобрести эту проницательность, как поступать в каждом отдельном случае, для этого никто не в состоянии указать определенных правил. Я скажу одно, что даже в самом загадочном деле спокойное, осторожное, взвешивающее «конструирование случая» всегда и без исключения укажет по крайней мере тот слой общества или кружок, где следует искать лиц, от которых можно добыть сведения по делу; обнаружить же такие лица, — уже дело полиции. Разысканные таким путем лица и указанные ими другие должны быть допрошены, но с каждым сделанным шагом следует вновь «конструировать», создавать новые комбинации, добытое ранее надо устанавливать прочно, для того чтобы затем искать нового кружка, где бы можно было найти осведомленных о деле лиц. Никогда не следует идти только в одном направлении, на которое навели умышленно или случайно показания некоторых из свидетелей. Не говоря уже о том, что этот способ — самый правильный, он в то же время и самый интересный, поддерживающий не остывающую любовь к делу.

Как именно допрашивать, об этом подробно изложено в законах, и само собой разумеется, что они должны быть свято соблюдаемы.

Но этого недостаточно: законодатель в состоянии лишь урегулировать приемы допроса с формальной стороны, подыскать же внутреннее содержание — это есть дело и искусство самого С. Для того чтобы вести допрос хорошо, нужно много знания и умения; ревностное отношение к делу и добрая воля суть главные требования, знание людей, почерпнутое из жизни, и ясное, до всех подробностей проникающее понимание дела часто суть единственные средства, спасающие в самых затруднительных случаях.

Такт, т.е. инстинктивное умение находить правильные приемы, должен быть прирожден. Кто им не обладает, тот не может быть С., хотя бы он имел все остальные нужные качества. При самом честном желании он всюду рискует сделать промах, не сумеет ничего найти: допрашиваемого, желающего рассказать о важных обстоятельствах, сконфузит, болтуна заставит продолжать болтовню, нахала не остановит, робкого запугает, самый важный момент упустит. То же, что само идет в руки обладающему тактом, умение различать лиц по их индивидуальности и положению в обществе, — просто недоступно для С., лишенного такта. С., который не в состоянии обращаться с людьми соответственно этим различиям, вообще не может вести допрос, потому что каждый человек отличен от других, каждый выказывает себя иначе, воспринимает и чувствует по-своему, каждый о своих внешних восприятиях сообщает по-своему. И тем не менее все люди по существу одинаковы, отдельные, единичные различия в общем широком кругозоре сливаются в общее и однообразное. Сущность всегда одна и та же, только формы различны. Если мы сумеем отличить форму от сущности, то для нас станет ясным то, что может изменяться, ибо неизменное и одинаковое только там, где мы имеем дело с сущностью. Кто в состоянии различать форму от сущности, тот счастливейший среди нас.

Что касается самого способа допрашивания, то мы обратим внимание лишь на несколько обстоятельств, которые могут повлечь за собой затруднения и ошибки. В прежних изданиях этой книги я говорил о начатом мною труде об уголовной психологии. Труд этот уже давно издан и, на мой взгляд, имеет своей целью данные, установленные общей психологией и освещенные под углом зрения криминалиста, изложить в том виде, в каком этот последний нуждается для своей деятельности. Тем не менее я помещу также и в настоящем руководстве все те криминально-психологические сведения, которые были сообщены мною в прежних изданиях этой книги. Кто пожелает более подробных сведений, тот может обратиться к самому руководству по криминальной психологии.