Классики юридической психологии

V.

Мы не можем подробно останавливаться на других опытах и на полученных интересных результатах. Отметим только некоторые общие, наиболее существенные выводы, основанные как на этих опытах, так и на наблюдениях психологов, врачей и юристов, судебных деятелей, сделанных в клиниках и в судах.

По существу своему, свидетельское показание должно представлять собою объективное воспроизведение какого-либо события или впечатления, воспринятого каким-либо органом чувства. Для этого необходимо, во первых, чтобы данный феномен вызвал соответствующее раздражение органов чувства (способность к восприятию); во-вторых, чтобы полученное впечатление было удержано нашим нервно-психическим аппаратом (способность запоминания); и наконец, в третьих, чтобы память могла восстановить его в том самом виде, в каком феномен произошел в действительности (способность репродукции).

В функциях этих трех психических способностей, которые необходимы человеку, чтобы давать свидетельские показания, или в одной из них могут оказаться уклонения от нормы, аномалии, не только благодаря душевным болезным и смежным с ними болезненным состояниям, но и вследствие многих несовершенств, нормально свойственных нашим психическим способностям.

Интересны данные относительно влияния .душевных болезней на качество свидетельских показаний дают клинические наблюдения проф. Гетингенского университета Крамера. Болезненное состояние психики может сказаться на способности субъекта к восприятию действительности. Встречаются такие душевно - больные, которые склонны к некоторым иллюзиям чувств: у них могут возникать иногда такие ощущения, которым нельзя найти объяснения ни в каком внешнем раздражений и которые, несмотря на это, не менее реальны для этих больных, чем любое действительное впечатление. Далее, у душевно больных могут сказываться известные аномалии памяти, вследствие чего свидетельское показание представляет весьма небольшую или даже отрицательную ценность, т. к. воспринятые впечатления в значительной степени забыты. Наконец, может быть нарушение способности репродукции впечатлений: воспринятое впечатление может быть настолько тесно переплетено с идеями чисто патологического свойства, что, воспроизводя его, свидетель вовсе не передает то, что было в действительности, или в силу нарушений ассоциативной связи, больной оказывается неспособным воспроизвести то именно, что он желает воспроизвести.

Огромная категория лиц находится на границе психической болезни. К этой категории, как указывает Крамер, принадлежат те больные, центральная нервная система которых в силу какой либо причины пострадала с той или иной стороны. Такое состояние может быть прирожденным или приобретенным; чаще всего мы наблюдаем то и другое одновременно. Можно сказать, что на границе болезни стоят те лица, которых нельзя назвать ни психически больными, ни душевно-больными.

В частности, наиболее важное значение для судебной практики, поскольку ей приходится иметь дело с свидетельскими показаниями, имеют такие часто встречающиеся нервные болезни как эпилепсия, истерия, неврастения, алкоголизм. Эпилептик во время припадка воспринимает все как бы во сне, в форме иллюзий; когда сознание возвращается к нему, он принимает эти мнимые впечатления за нечто такое, что будто бы пережито было им в действительности. Это бывает по преимуществу тогда, когда, несмотря на нарушение сознания, больной сохраняет хотя бы отчасти память о том, что произошло. Так как, в промежутки между припадками, так называемый «психически здоровый эпилептик» вполне обладает сознанием и едва ли чем либо отличается от нормального человека, то понятно, насколько ненадежным свидетелем является он на суде, где ему может притти в голову рассказывать о том, что воспринял он в болезненном состоянии. Между тем судья не обязан, да и не имеет повода спрашивать всякого свидетеля, страдает ли он эпилепсией, истерией или какой-нибудь подобной болезнью. Вообще, по наблюдениям Крамера, у эпилептиков замечаются некоторые моральные дефекты и склонность ко лжи.

Истерия чаще всего встречается среди женщин. На свидетельских показаниях истерия обыкновенно отражается прежде всего известными аномалиями в сфере репродукции. Истерики отличаются обыкновенно чрезвычайно живым, подвижным воображением, вследствие чего они часто не могут различать действительно пережитого от того, что произошло только в их голове. Они очень склонны смешивать материал действительно воспринятого события с тем, что они слышали о нем от других, или прочитали в газетах, или сами думали, или делали предположения по поводу этого события. В особенности у истериков возбуждается воображение в торжественной обстановке суда, где у них является потребность придавать своему рассказу особую значительность. Они часто подвержены временным нарушениям со знания, при которых они принимают за действительность иллюзорные впечатления, подвергающиеся притом в их болезненной фантазии еще дальнейшей переработке, так что нередко истерик bona fide добросовестно выступает с самыми тяжелыми обвинениями против известных лиц. Чаще всего это встречается у женщин-истеричек, выступающих с обвинениями о мнимых покушениях на' их целомудрие, которые они описывают со всеми деталями. Практика знает много случаев подобных лживых изветов со стороны истеричек (например, о причинении беременности в то время, как судебно-медицинские исследования обнаруживают сохранение девственности).

Наиболее часто суду приходится иметь дело с свидетелями-алкоголиками. Крамер утверждает, что у многих пьяниц при несомненном прямодушии оказывается пораженной сфера нравственных понятий и наблюдается резко выраженная склонность ко лжи, причем у некоторых интеллектуальные способности так понижены, что они сами верят в конце концов собственной лжи. Само собою разумеется, что у хронических алкоголиков их недуг отражается с течением времени весьма сильно на их критическом смысле и на способности суждения. Кроме того, у хронических алкоголиков весьма скоро слабеет память, так что свидетельские показания подобных субъектов—в особенности, после долгих промежутков времени с момента события — теряют значительную долю своей ценности.

Неврастения в своей чистой форме представляет собою состояние хронического утомления. Обычно неврастения сопровождается вялостью, отсутствием интереса к окружающему, пассивностью. У неврастеника все душевные способности более или менее понижены. Понятно, что при таком состоянии свидетель не способен фиксировать свое внимание и точно воспринимать. Хотя вообще неврастеники вполне способны давать правильные свидетельские показания, тем не менее в тех случаях, когда неврастеник дает показание отрицательного характера, т. е. говорит, что он не заметил, не видел и не слышал, — этому не следует придавать большого значения.