РАЗДЕЛ I. МЕТОДОЛОГИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ (СУДЕБНОЙ) ПСИХОЛОГИИ

Некоторые итоги и перспективы психолого-правовых исследований

Вопросы борьбы с преступностью.
Вып. 20. М., 1974. С. 101–130.
Публикуется с сокращениями

Мысль о необходимости использования данных психологии в борьбе с преступностью давно уже получила всеобщее признание и в своем развитии привела к формированию специальной отрасли науки, разрабатывающей пограничные проблемы психологии права. На первых порах эта отрасль знания восприняла одно из исторически сложившихся наименований – судебная психология. Ею охватывался обширный круг психологических вопросов, относящихся к причинам преступности и предупреждению преступлений, следственной и судебной деятельности, исправлению и перевоспитанию правонарушителей. Постепенно в рамках этой науки выделились такие основные направления исследований, как криминальная, процессуальная и исправительная психология. Потребность в комплексной разработке проблем борьбы с преступностью (определившая необходимость создания Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности) стимулировала интенсивное развитие психолого-правовых исследований.

На основе достижений советской психологической науки трудами криминологов, криминалистов и иных правоведов созданы необходимые теоретические предпосылки для организационного оформления судебной психологии в качестве самостоятельной научной дисциплины […] .

Заметно активизировалось привлечение психологических данных и проведение специальных психологических исследований для решения актуальных вопросов расследования, судебного рассмотрения и предупреждения преступлений. Это потребовало в первую очередь повышения психологической культуры юристов. Преподавание судебной психологии было включено в программу юридических учебных заведений. С целью повышения уровня профессиональной подготовки юристов в 1966 году был проведен Всесоюзный семинар по судебной психологии, на котором обсуждались не только вопросы преподавания, но и основные направления предстоящих исследований в этой области. Разработаны программы для высших и средних юридических учебных заведений, методические указания по изучению курса, изданы первые учебные пособия по судебной психологии, опубликовано значительное число статей и несколько более обширных трудов по отдельным ее проблемам.

Исследования по вопросам этой науки начали проводиться в Высшей школе МВД СССР, в Ленинградском, Московском и Белорусском университетах. Подготовлена серия монографических работ по психологии несовершеннолетних правонарушителей, активно разрабатываются проблемы исправительной психологии.

В целях популяризации психологических знаний в ряде периодических изданий были организованы постоянные разделы типа психологических практикумов. За последнее время почти ни одна научно-практическая конференция милицейских, следственных и судебных работников не проходит без доклада, лекции или сообщения по вопросам психологии борьбы с преступностью. Проводились и специальные тематические семинары по этим вопросам на местах. Состоявшийся в 1968 году Всесоюзный съезд советских психологов хотя и не имел специальной секции, но фактически содержал большое число научных сообщений по вопросам борьбы с преступностью, что позволило в рамках съезда провести совещание по этим вопросам.

Однако ранний период становления советской судебной психологии имел по преимуществу пропагандистский характер. Специальные же исследования данного профиля являлись большей частью делом энтузиастов-одиночек, которые не могли глубоко разработать какие-либо фундаментальные проблемы, для этого необходимо применение экспериментальных и эмпирических методов, требующих длительных усилий исследовательских коллективов.

Между тем коллективные разработки по судебной психологии были весьма немногочисленны, а индивидуальные (как правило, диссертационные), рассчитанные на получение сравнительно быстрого и утилитарного результата, не касались наиболее сложных и трудоемких проблем или затрагивали их недостаточно глубоко.

Организационное построение судебной психологии, процесс первоначального накопления капитала науки неизбежно требовали восприятия и освоения всего непосредственно полезного для судебной психологии, что установлено, создано, написано и издано в общей психологии, правоведении и других «материнских» науках. Но это не должно проходить в порядке простого заимствования, путем механического приложения данных психологии к вопросам юриспруденции.

Такая тенденция отмечается в большинстве зарубежных и некоторых отечественных работах. Криминологические, уголовно-правовые и процессуально-криминалистические труды иногда содержат психологические включения, которые слабо увязаны с правовыми положениями, как органическая часть исследования, и производят впечатление «вставных номеров». При этом отбор психологических положений бывает случаен, не всегда оправдан их значением для данной темы и логикой предмета.

Применение положений общей психологии к специальным ситуациям хозяйственной, культурной, педагогической и иной деятельности должно быть не механическим переносом или формальным приложением к новому содержанию, а введением их в новый контекст. Поэтому только изучение самой деятельности по раскрытию, расследованию, судебному рассмотрению и предупреждению преступлений выдвигает на первый план ту или иную комбинацию психологических явлений, существенных с точки зрения задач, решаемых правом, и лишь при таком подходе могут выделяться и исследоваться специфические вопросы судебной психологии.

Наука может расти в двух направлениях: вширь и вглубь. Для прошедшего периода развития судебной психологии естественным было ее расширение и распространение по поверхности. Все новые отрасли включались в ее проблематику, все новые правовые вопросы становились предметом психологического изучения и находили себе место в этой системе знания. Происходило расширение границ науки за счет передачи по принадлежности проблем, которые первоначально возникли и разрешались в рамках криминологии и уголовного права, криминалистики и уголовного процесса, общей и прикладной психологии. Однако процесс этот не бесконечен, он ограничен предметом науки и после его уточнения не может проходить так бурно, как на первых порах.

Другое дело – глубина проникновения в изучаемое явление. Она, разумеется, беспредельна, но в период младенчества судебной психологии была, конечно, невелика. Поэтому большую ценность представляют не «глобальные» исследования, охватывающие множество проблем, одновременное исследование которых в силу широты темы маловероятно (слишком велик «фронт работ»). Предпочтительней однопрофильные, но зато и более глубокие монографические разработки – «буровые скважины» науки.

Обусловлено это в значительной степени неразработанностью методов исследования судебной психологии. Методик, которыми можно было бы воспользоваться, почти не существует. В лучшем случае требуется серьезная модификация имеющихся методов, их приспособление и экспериментальная проверка применительно к каждой теме. Большей же частью методики судебно-психологических исследований создаются заново.

Из-за отсутствия ряда бесспорно установленных и общепринятых положений, на которые начинающий автор мог бы опереться при разработке своей темы, и сложности их методической части приходится констатировать, что исследование судебно-психологических проблем – нелегкий путь в науке по сравнению со многими традиционными правовыми или психологическими исследованиями. Поэтому трудно ожидать, чтобы научный работник, занявшись столь неисследованными вопросами, через год-два уже начал выдавать значительную научную продукцию. В этом убеждает, например, опыт инженерной психологии, которая имеет куда более солидные капиталовложения и несравненно большее число исследователей, объединенных в научные коллективы, но положительные результаты которой были достигнуты отнюдь не в короткое время.

Нетерпение в ряде случаев порождается неуважительным отношением к психологической науке. Юристы иногда предполагают, что для овладения ею достаточно изучить несколько десятков книг. Между тем необходимы не только фундаментальные знания и общая психологическая культура (литературный багаж психологии не уступает всем отраслям правоведения, вместе взятым), но и овладение методикой психологических исследований, специальный опыт, которые приходят не сразу. Нельзя также не отметить, что в исследованиях правовых проблем «чистыми» психологами бывает ощутима слабая ориентировка в юридических вопросах, недостаточное знание теории и практики борьбы с преступностью, недооценка сложности этого дела.

Получалось так: юристы, хорошо зная свою сферу деятельности, не располагали теми психологическими знаниями, которые должны здесь применяться. Психологи же, располагая такими знаниями, не имели достаточного представления о той сфере деятельности, где эти знания должны быть применены,

Трудно оказать, какие из этих знаний – юридические или психологические – требуют более высокого уровня для судебно-психологических исследований. Видимо, они равно необходимы. А это практически означает овладение двумя специальностями, которые должны синтезироваться в научной работе. Ясно, что такой процесс более длителен, чем при подготовке к исследованиям в каком-либо одном узком профиле.

Сложность решения возникающих в этой области задач связана и с тем, что они неизбежно упираются в некоторые вопросы, еще не разрешенные в мировой науке, например в проблемы профессиональных способностей. В этой связи такая задача, например, как профессиональный отбор следователей, может решаться судебной психологией в самом первом приближении, а более доступной она окажется тогда, когда будут кардинально решены общие проблемы способностей и найдены надежные способы их диагностики, измерения и целенаправленного формирования.

Зависимости такого рода, ограничивающие возможности прикладной науки, наблюдаются повсеместно, и это не должно порождать скептицизма по адресу судебно-психологических исследований. В силу указанных причин некоторые из них вынужденно носят описательный характер и опираются лишь на обобщения следственной и судебной практики. Далеко не все явления правовой жизни поддаются сейчас строгим измерениям и моделируются в эксперименте. В то же время известно, что экспериментальные методы являются наиболее надежными и обнадеживающими. Их использование в судебно-психологических работах заслуживает поддержки, популяризации и распространения.

Для повышения научно-методического уровня проводимых исследований нужно исключить применение некорректных методов, приемов, не способных обеспечить доказательный результат. Так, вряд ли приемлем применяющийся в одном случае анкетный опрос для выяснения природы следственной интуиции или для решения вопроса о том, какие профессиональные качества следователя являются врожденными, а какие приобретенными. Выявляемое здесь общественное мнение некомпетентно в этих специальных проблемах. Они должны решаться иными исследовательскими средствами.

Легкомысленный подход к методической стороне дела проявлялся иногда в случайном и бессистемном отборе вопросов, подлежащих выяснению, в отсутствии четких рабочих гипотез, проверяемых в ходе работы, в неправильном применении количественных методов (отсутствие контрольных групп, нарушение требований выборки и представительности и т.п.).

Отмеченные «трудности роста» судебной психологии приводили к решению ряда организационных вопросов, относящихся к подготовке психологов-правоведов высокой квалификации, координации научных исследований в области судебной психологии, созданию специализированных психологических подразделений в составе научно-исследовательских юридических учреждений.

Важным шагом явилось образование в 1969 году во Всесоюзном институте сектора судебной психологии – первого и пока единственного в нашей стране научного подразделения, на который возложена комплексная разработка психологических проблем борьбы с преступностью. К компетенции сектора отнесено:

исследование психологической стороны индивидуального и общественного правосознания у разных групп населения, работников юстиции и отдельных категорий правонарушителей и разработка психологически обоснованных методов пропаганды правовых знаний и правового воспитания граждан;

изучение психологических факторов преступности, закономерностей возникновения и развития в сознании людей противоправных установок, психологический анализ условий, способствующих совершению преступлений;

изучение психологических особенностей личности правонарушителей различных категорий; выработка психологически обоснованных методов воздействия, направленных на предупреждение преступлений и перевоспитание правонарушителей;

изучение психологических закономерностей формирования необходимых для решения задач правосудия профессиональных качеств работников следствия и суда; изучение психологических проблем научной организации труда и разработка рекомендаций по их подбору, обучению, повышению профессионального мастерства и эффективности деятельности;

изучение психологических основ следственной и судебной тактики и отдельных следственных и судебных действий; разработка проблем психологии участников уголовного процесса и судебно-психологической экспертизы;

создание психологических и социально-психологических методик исследования проблем борьбы с преступностью и участие в разработке и апробации методик совместно с другими секторами Института.

На сектор также была возложена подготовка аспирантов и соискателей по данному профилю и осуществление научно-организационной и координационной деятельности через Бюро по координации научных исследований в области судебной психологии.

Сектор и Бюро проделали значительную работу по сбору информации о проводимых в стране исследованиях, составлению сводного координационного плана, разработке примерной тематики рекомендуемых исследований и составлению библиографии всей отечественной и основной зарубежной литературы по психологическим проблемам борьбы с преступностью. Все эти материалы вошли в опубликованный сборник «Состояние научных исследований по судебной психологии», который явился одним из мероприятий по подготовке Всесоюзной конференции по судебной психологии, которая состоялась на базе Всесоюзного института в мае 1971 года.

Конференция (в ней приняли участие около 300 юристов и психологов, ученых и практиков) подвела итоги первого этапа становления юридической психологии, рассмотрела и обсудила широкий круг психолого-правовых вопросов. […] В целом конференция послужила серьезным стимулом к дальнейшему развертыванию исследований[17].

Повышению теоретического уровня научных исследований в области судебной психологии способствовала работа IV Всесоюзного съезда психологов (Тбилиси, 1971), в рамках которого впервые состоялся симпозиум по судебной психологии, подготовленный и проведенный силами сектора и координационного Бюро.

Наиболее интересные доклады и сообщения были включены в специальный сборник, а также приняты решения и рекомендации о дальнейших научных исследованиях в этой области, о необходимости наименования ее не судебной, а юридической психологией (что в большей мере соответствует предмету этой науки) и выделения в качестве самостоятельной научной специальности в системе психологических наук. Соответствующим решением Государственного комитета Совета Министров СССР по науке и технике юридическая психология получила статус самостоятельной научной дисциплины, чем завершилось ее организационное оформление.

*  *  *

Исследовательская работа по судебной психологии развертывалась по мере комплектования сектора и профессиональной подготовки его сотрудников.

В связи со своеобразным «психологическим голодом» и повышенным спросом на судебно-психологическую продукцию, с одной стороны, и огромным кругом вопросов, требующих научной разработки, – с другой, серьезную трудность вызывал отбор проблем для первоочередных исследований. При планировании и проведении исследований руководствовались прежде всего потребностями других секторов в психологическом обосновании разрабатываемых ими проблем криминологии и уголовного права, криминалистики и уголовного процесса, а также интересами практических органов юстиции. Это делало неизбежным самое тесное межсекторальное сотрудничество и совместную разработку этих проблем с участием психологов.

К числу исходных теоретических концепций, имеющих универсальное значение для всех проблем борьбы с преступностью, безусловно относилась теория правосознания и ее психологическая часть. [...]

Исследовательским коллективом (В.И. Каминская, А.Р. Ратинов и др.) теоретически разработаны исходные понятия, структура и функции правового сознания, определены возможности и методы конкретных исследований правосознания различных групп населения и категорий правонарушителей.

Изучение содержания и уровня правосознания законопослушных граждан (Н.Я. Константинова и др.) подтвердило общую гипотезу о регулятивной функции правосознания, выявило преобладающую солидарность граждан с принципами и институтами советского права и одновременно определило типичные деформации правового сознания. К числу последних относятся, например, недостаточная осведомленность граждан относительно адресованных к ним уголовно-правовых запретов, недооценка некоторыми гражданами важности охраны основных социальных ценностей, отсутствие должной требовательности и непримиримости к людям, нарушающим общественные интересы и личные права граждан.

На базе проведенного исследования разработаны предложения по улучшению правового воспитания граждан, эффективность которого целиком зависит от учета выявленных социально-психологических факторов. [...]

Непосредственно связано с предыдущим исследованием предпринятое сектором судебной психологии изучение правосознания различных групп правонарушителей.

Психологическое изучение причин преступности и личности преступника составляет задачу одного из разделов юридической психологии – психологии криминальной. [...]

Изучение причин преступности и личности преступника предполагает обязательное решение вопроса о том, отличается ли и чем именно преступник от непреступника, правонарушитель от законопослушного гражданина. Ответ на этот ключевой вопрос предполагает не простое определение суммы факторов и набора различных свойств и не только вычленение отдельных черт и характеристик, но и синтетическое системное представление о личности преступника в процессе ее жизнедеятельности. Иными словами, нужна динамическая характеристика всего ансамбля условий и свойств, который мы назвали криминогенным комплексом.

Одним из примеров социально-психологического и индивидуально-психологического исследования (Г.Х. Ефремова, А.Р. Ратинов) служит проведенное в секторе изучение правосознания и личности молодых правонарушителей, в числе которых подверглись обследованию посредством целой системы экспериментально-психологических методов различные категории преступников (корыстные, корыстно-насильственные, насильственные), несудимых правонарушителей и законопослушных граждан в возрасте 18–21 года. Выбор возрастной категории обусловлен тем, что лица, достигшие совершеннолетия, с криминологических позиций почти не изучались.

Был определен уровень и характер правовой осведомленности молодежи, источники правовой информации, оценочные отношения испытуемых к праву и практике его применения, различным видам правонарушений, правоохранительным органам и их деятельности, а также степень усвоения правовых предписаний.

По всем указанным характеристикам преступники и правонарушители отличались от законопослушных граждан. Подтвердилось, что правонарушения порождаются искажениями правового сознания главным образом в его психологической сфере, в области отношений к правоохраняемым ценностям, правовых установок и ориентаций. Качественные и количественные особенности этих деформаций определяют своеобразие основных типов противоправного поведения.

Проведенное исследование послужило основой для рекомендаций компетентным органам по вопросам правового воспитания молодежи, предупреждения правонарушений и исправления правонарушителей. В настоящее время к изданию готовится монография «Правовая психология и правонарушения молодежи», по результатам исследования публикуется ряд статей.

Впервые экспериментально разрешен вопрос о зависимости социальных ориентаций и правового поведения людей от их индивидуально-характерологических особенностей. Высказанные ранее в нашей литературе положения были выведены дедуктивным путем и не опирались на строгие психологические измерения.

Для решения указанного вопроса использовался многофазный личностный тест, который дает достаточно широкую характеристику испытуемого и позволяет использовать строгие количественные методы диагностики. Характерологические особенности не предопределяют социальной направленности поведения, а формируют способы его осуществления в определенном направлении. Вместе с тем есть основания утверждать, что психологический профиль преступников характеризуется своеобразными чертами, достоверно отличающими их от законопослушных граждан, причем различным видам преступной деятельности соответствуют определенные комплексы характерологических особенностей правонарушителей. Полученные результаты ставят задачу дальнейшего и более углубленного исследования психологических особенностей лиц с противоправным поведением, которая параллельно решается в рамках другого исследования, проводимого с участием сектора судебной психологии по теме «Классификация и типология личности преступников». В данном исследовании психологам надлежит выявить и описать индивидуально-психологические механизмы различных видов преступного поведения и соответствующие им индивидуально-психологические особенности личности правонарушителей; установить различные типы взаимодействия этих личностей в различных видах криминальных ситуаций. Для этой цели проведена модификация и адаптация к условиям настоящего исследования системы методов психологической диагностики, посредством которых определяются характерологические и интеллектуальные особенности, ценностные ориентации и пр. Программа, принципы, гипотезы и методы этого исследования, а также некоторые предварительные результаты были доложены сотрудниками сектора (Э.П. Замуруева, М.М. Коченов, О.Д. Ситковская) на Всесоюзном симпозиуме «Личность преступника как объект психологического исследования», который проводился сектором судебной психологии в марте 1972 года. [...]

Психологические исследования в области судопроизводства, расположенные на границе уголовно-процессуальной теории, криминалистики и психологии, давно уже привлекли к себе внимание исследователей и традиционно включались в предмет юридической психологии. На современном уровне они требуют не одного лишь теоретического, но в первую очередь экспериментального обоснования. Основными направлениями в этой области являются: психологическое изучение юридических профессий; разработка научно-психологических основ профессионального отбора и предотвращения профессиональной деформации.

Этим вопросам посвящалось комплексное социологическое и социально-психологическое исследование, проведенное в рамках изучения проблем научной организации труда работников юстиции. На первом этапе изучению подвергалась деятельность следователей (В.В. Волков, А.Р. Ратинов и др.). Анкетным опросом, интервью и некоторыми другими методами выяснился весьма значительный круг вопросов повседневной деятельности следственных работников различных звеньев, аппаратов и ведомств, в частности обстоятельства, связанные с выбором юридического образования и специальности следователя, удовлетворение работой, причины неудовлетворенности, теневые и привлекательные стороны, трудности и причины допускаемых ошибок, свойства личности, профессионально необходимые и противопоказанные для следственной работы, изменения в личности, происходящие под влиянием этой профессии, условия работы и психологический климат в коллективе, взаимоотношения с коллегами, начальниками и подчиненными и т. д.

Результаты указанного исследования, отраженные в ряде публикаций, использовались при разработке предложений и рекомендаций руководителями юридических ведомств[…].

Наличие в практике нераскрытых преступлений и значительного числа различных следственных ошибок диктует необходимость изучения и разрешения вопросов, относящихся к проблеме криминалистического мышления. Несмотря на определяющую роль интеллектуальных процессов в раскрытии и расследовании преступлений, психические механизмы решения следственных задач почти не изучены. Сама постановка вопроса о криминалистическом или следственном мышлении большинством юристов отвергалась. Конечно, следственное мышление определяется общими закономерностями, которые присущи всем видам человеческой деятельности. Однако специальное содержание и особые условия деятельности определяют психологическое своеобразие интеллектуальных процессов. В связи с этим было предпринято экспериментально-психологическое исследование мыслительных задач, решаемых в процессе расследования, и механизмов их решения (Гранат Н.Л.) в качестве испытуемых использованы следователи разной квалификации и представители иных профессий, которые решали криминалистические задачи, разработанные на базе конкретных уголовных дел, а также одного из детективных романов, и непрофессиональные задачи (шахматные, технические и т.п.). Исследование подтвердило наличие специфики интеллектуальной деятельности следователя, выявило типичные психологические барьеры, затрудняющие правильное решение, позволило сформулировать некоторые пока еще скромные рекомендации по внедрению проблемного обучения при повышении квалификации следователей. Несомненно, проблема криминалистического мышления требует дальнейших психологических исследований на экспериментальном уровне. Одним из соискателей сектора (Ю.Н. Погибко) ведется такая работа применительно к деятельности эксперта-криминалиста.

Не менее необходима экспериментальная разработка вопросов, относящихся к психологии отдельных следственных и судебных действий. Например, роль внушения при допросе, природа ошибок в свидетельских показаниях, психические состояния участников процесса, ложь, ее логико-психологическая структура, способы предотвращения и разоблачения, борьба с оговором и самооговором, изучение психологических особенностей преступника по материальным следам и продуктам деятельности, судебно-психологическая экспертиза, ее методологические и методические основы и пр.

С целью углубленного изучения механизмов формирования свидетельских показаний и закономерностей опознания людей в процессе расследования представитель сектора (Н.И. Гаврилова) приняла участие в работке и проведении эксперимента, в ходе которого различным группам испытуемых демонстрировался фрагмент цветного кинофильма, после чего зрители были опрошены по разным вариантам вопросников и получено 500 протоколов. Анализ этого материала позволил получить новые данные о процессе восприятия человека человеком, о влиянии культурных и профессиональных особенностей на этот процесс и его результаты, а также деформации материала свидетельских показаний вследствие внушения при постановке наводящих вопросов. Отсюда вытекает ряд существенных выводов, дополняющих и уточняющих имеющиеся в процессуально-криминалистической литературе рекомендации по тактике допроса и предъявления для опознания и оценки результатов этих следственных действий.

Особой актуальностью для юридической практики отличается проблема лжи, которая подвергалась психологическим исследованиям в двух направлениях: применительно к показаниям обвиняемых – проблема самооговора (А.Р. Ратинов, Т.А. Скотникова) и применительно к показаниям свидетелей – лжесвидетельство (Ю.П. Адамов, В.И. Батов, В.В. Волков, А.Р. Ратинов).

Обращение к теме самооговора обусловлено тем, что ложное признание своей вины чревато тяжкими ошибками для правосудия, причем эта опасность недооценивается на практике. Проведенное исследование позволило раскрыть механизм возникновения ложного признания и причины, его порождающие. Вопреки распространенному мнению о том, что самооговор является чаще всего порождением болезненной психики, оказалось, что нередко это нормальная реакция нормального человека на ненормальные условия, в которых он оказался.

Особую остроту и практическое значение имеет проблема лжесвидетельства. Затрудняя, а иногда и препятствуя установлению истины по делу, лжесвидетельство дезорганизует деятельность правоохранительных органов и снижает эффективность борьбы с иными, в том числе наиболее опасными, видами преступлений.

Как выяснилось, в лжесвидетельстве проявляется известная терпимость к правонарушениям, по поводу которых ведется судопроизводство, недостаточный престиж права и правосудия и низкий уровень правовой культуры граждан. В ходе комплексного исследования изучались причины, мотивы, способы и последствия лжесвидетельства, личность лжесвидетелей, состояние следственной и судебной практики по делам этой категории. На этой основе разработаны и внесены компетентным органам рекомендации о проведении соответствующих мер законодательного, организационного, тактического и воспитательного характера. [...]

Совершенствование средств установления истины по уголовным делам находит свое выражение в появлении новых видов судебных экспертиз. На протяжении последних нескольких лет в юридической и психологической литературе высказывалось мнение о необходимости возрождения на новой, подлинно научной и современной основе судебно-психологической экспертизы, существовавшей в нашей стране в 20-х годах.

Современная психологическая наука располагает многочисленными экспериментальными и теоретическими данными, конкретными методами исследования, которые могут быть применены для решения вопросов, возникающих в процессе расследования и судебного paзбирательства уголовных дел. Между тем еще и сейчас у отдельных научных и практических работников сохраняется принципиально неверное представление о сущности судебно-психологической экспертизы как чуждого советскому уголовному процессу института. Указанная точка зрения сформировалась в ответ на имевшуюся у некоторых экспертов-психологов тенденцию выходить за пределы своей компетенции и подчас решать вопросы не только психологического, но и правового характера. Вместе с тем она отражала свойственное тому времени отрицательное отношение вообще к судебной психологии как научной дисциплине.

Дальнейшее развитие юридической науки и практики показало несостоятельность подобной точки зрения. Одним из важных результатов признания и восстановления в правах судебной психологии явилось оживление интереса со стороны работников юстиции к судебно-психологической экспертизе как одной из форм практического применения достижений психологической науки в уголовном процессе.

Уже первые попытки внедрения в следственную и судебную практику психологической экспертизы дают обнадеживающие результаты. В то же время нельзя не отметить некоторые серьезные трудности ее развития, встречающиеся в настоящее время. Едва ли не главное место среди них занимает отсутствие опыта назначения и организации судебно-психологической экспертизы у представителей органов правосудия и навыков ее проведения у психологов, привлекаемых в качестве экспертов. Это приводит к тому, что следователи и судьи, не имеющие четкого представления о границах компетенции и реальных возможностях психологической науки, неправильно формулируют вопросы к экспертам-психологам, ошибаются в оценке заключений экспертизы как одного из доказательств по делу.

Из-за отсутствия специально подготовленных кадров экспертов-психологов проведение психологической экспертизы поручается иногда лицам, не обладающим достаточной квалификацией, не владеющим специфическими методами психологического исследования. В результате качество заключений некоторых судебно-психологических экспертиз не удовлетворяет практических работников, что наносит ущерб самой идее развития данного вида экспертизы.

К этому следует добавить, что до последнего времени не было никакой литературы, способной оказать практическую помощь юристам и психологам, заинтересованным в проведении судебно-психологической экспертизы.

Сектором судебной психологии подготовлен ряд работ по этой проблематике, в том числе пособия для юристов – «Судебно-психологическая экспертиза несовершеннолетних», «Организация и проведение судебно-психологической экспертизы» (М.М. Коченов).

Разработаны предложения об организации специальных учреждений судебно-психологической экспертизы, планируется подготовка пособия для экспертов-психологов по методике экспертных исследований, ведется работа по повышению квалификации юристов и психологов в этой области.

Потребности практики открывают новые стороны проблемы судебно-психологической экспертизы и требуют дальнейшего и более углубленного проникновения в ранее рассмотренные и, казалось бы, уже разрешенные вопросы. В частности, нуждаются в дальнейшем изучении экспертные возможности диагностики аффекта в момент совершения преступления. Частые ссылки обвиняемых на состояние сильного душевного волнения делают этот вопрос особенно актуальным и отнюдь не всегда простым для практики. С учетом сказанного предпринята разработка методики этого вида экспертного исследования (О.Д. Ситковская).

В начале 1972 года Прокуратура Узбекской ССР обратилась в сектор судебной психологии за консультацией о возможности проверить с помощью судебной экспертизы заявления ряда свидетелей по делу об убийстве Р. о том, что их показания, зафиксированные в протоколах и фонограммах, даны под диктовку и им фактически не принадлежат. При этом выявилась принципиальная возможность решения такого рода вопросов с помощью методов психолингвистики. Сотрудник сектора (В.И. Батов) совместно с группой психолингвистов Института языкознания АН СССР приступили к разработке таких методов экспертного исследования. Первые результаты открывают обнадеживающие перспективы для нового вида судебно-психологической экспертизы – психолого-лингвистической, посредством которой можно будет определять принадлежность спорного или анонимного текста определенному автору, некоторые свойства личности, выраженные в продуктах речевой деятельности, и психологические состояния в момент создания текста (аффект, стресс, фрустрация). Можно полагать, что психолингвистические методы будут полезны для диагностики личности преступника как в научных исследованиях, так со временем и в практической деятельности следственных, судебных и исправительных органов.

Экспертиза, как известно, – не единственная форма использования специальных познаний в уголовном процессе. Специалист-психолог может выступить и в качестве консультанта, хотя правовое его положение пока недостаточно ясно, что оставляет его деятельность за процессуальными рамками. Однако роль консультанта-психолога для установления истины может быть очень значительной.

Прокуратура РСФСР при расследовании дела о бандитской группе, совершившей ряд убийств и множество иных особо опасных преступлений, столкнулась с серьезными трудностями в уяснении и оценке психологических факторов, породивших указанные преступления, их мотивов, особенностей личности и взаимоотношений между участниками преступной группы. Без глубокого исследования этих вопросов, имеющих психологическое содержание, расследование нельзя было признать достаточно полным и всесторонним. По просьбе Прокуратуры РСФСР к следственной бригаде был прикомандирован сотрудник сектора судебной психологии (М.М. Коченов), который постоянно консультировал следователей, давал рекомендации о собирании данных психологического характера, их правильной оценке и использовании, что способствовало глубокому психологическому проникновению в исследуемое событие и личность его участников.

Полезность этой формы внедрения психологических знаний делает необходимым накопление дальнейшего опыта участия специалиста-психолога в уголовном процессе и разработки форм такого сотрудничества, что стоит в плане дальнейшей работы сектора судебной психологии.

Потребности научно-технического прогресса диктуют необходимость ускоренного внедрения результатов судебно-психологических исследований в практику борьбы с преступностью. Трудности этого дела имеют многосторонний характер.

Прежде всего далеко не все результаты пригодны для немедленного использования. Многие из них предназначены для дальнейших теоретических разработок и не обещают скорой практической отдачи. Запущенность некоторых проблем и их сравнительная новизна делают неизбежным известную временную слабость и малый практический эффект ряда положений.

Наконец, трудность состоит и в недостаточной подготовленности к восприятию научных положений психологии некоторых практических работников, которые не изучали этот предмет и вынуждены руководствоваться лишь здравым смыслом, не всегда достаточным для решения сложных вопросов психологического характера. Так, изучение убийств, совершенных по загадочным, необычным мотивам, показало, что в большинстве случаев мотивы раскрывались в материалах дела, но не были «прочтены» следователем, прокурором, судьей, в результате чего получались «загадочные», или так называемые «безмотивные», преступления. Отсюда вытекает просветительная задача – пропаганда психологических знаний, повышение психологической культуры практических работников, на что, в частности, направлена деятельность сектора судебной психологии.

---

---