II. Порядок опыта.

Я сам производил опыты над 25-ю лицами; кроме того Фрейбургский профессор Ионас Кон дружески помог мне в моей цели; он исследовал сверх того еще 8 лиц, строго согласно с установленным мною порядком опыта; выражаю ему здесь за это мою сердечную благодарность, равно как и всем лицам, принимавшим участие в опыте, за их труды.

Таким образом, я располагаю материалом, полученным от 33-х лиц: 25-ти мужч. и 8 дам. С 30-ю из этих лиц опыты, продолжавшиеся 3 недели, были вполне завершены; последующие сообщения будут касаться, за немногими исключениями, только этих 30 лиц.

Подвергнутые опыту лица все принадлежали к образованному классу; мужчины, за исключением одного учителя рисования и одного 43-х летнего математика, — все были студенты различных Факультетов в возрасте от 18 до 24 лет. Из 8 дам — было 5 слушательниц при университете, одна писательница, одна молодая девушка и одна пожилая дама без определенной профессии; самой младшей было 17, самой старшей 46 лет.

Объектами, относительно которых нужно было давать показания, я не избрал, как это делали другие экспериментаторы при прежних опытах над памятью, простые впечатления чувств (краски, линии, слова, тоны), но впечатления намеренно сложные и многообразные, чтобы ближе подойти к естественной сложности жизни. Я пользовался тремя, отпечатанными белым и черным, картинами [Картина „Художник“, литография Роберта Бейельштейна, на которой художник изобразил свой переезд для своих знакомых; картина „Зайцы“ взята из сборника „Aus Tier und Menschenleben. 25 Federskizzen zur Erheiterung von lung und Alt. Von Kalbe Schonberger. Verlag von Ludwig Schonberger. Wien und Leipzig“. Изображение „Дедушки“ представляет собой снимок с картины Луиджи Бекки (Luigi Becchi) во Флоренции, заимствован из каталога — „des Kunst-Auklionshauses von Rudolf Lepke, Berlin.].

Выбор картин определялся тем, что они должны были происходить из возможно отдаленного источника и потому предварительно не могли попасться на глаза испытываемым лицам; далее нужно было, чтобы картины эти представляли неодинаковые трудности в смысле полноты, ясности и внутренней связи подробностей; легче всего в этом отношении изображение старика, труднее всего изображение художника с его беспорядочной кучей предметов. С этими картинами я сделал две серии опытов, которые я различаю, как основные опыты и опыты под присягой.

А. В основном опыте употреблен был следующий прием: испытываемым лицам предварительно было сообщено, что они получат в руки картину, которую они должны подробно рассмотреть и после того дать о пей подробный отчет. Затем им было внушено, чтобы они ни с остальными испытываемыми лицами и ни с кем другим не говорили бы об этом после, и даже не думали бы об этом, насколько это в их власти. После того каждая картина выдавалась на рассмотрение испытываемому лицу в течении 3/4 минуты, строго по часам. Этот срок кажется довольно коротким, но он достаточен. Была сделана проба: давалась картина с просьбой рассмотреть ее основательно, пока не покажется, что на нее глядели уже достаточно, и обыкновенно оказывалось, что на это требуется меньше 3/4 минуты. В самом деле, мне часто говорили испытываемые лица, что они собственно ужо раньше истечения срока рассматривания обыкновенно были „готовы“.

Через 3/4 минуты я снова беру к себе картину и предлагаю испытываемым лицам описать ее немедленно; таким образом, я получил от каждого лица и относительно каждой картины показание, сделанное непосредственно после созерцания, которое я назову первоначальным показанием.

Сверх того, в течении последующих трех недель, я требовал еще повторения показаний („повторные показания“), обращая к испытываемым лицам в определенный день следующее требование: „Опишите по памяти картину, переезд художника“! Для изображения „Дедушки“ я требовал лишь одно повторное показание в исходе третьей неделя после того, как показана была картина; для изображения „Зайцев“—два: по одному в исходе второй ив исходе третьей недели, а для „Художника“—три: через 5 дней, 14 дней и 21 день после рассмотрения картины.

Преследуя такой порядок, я имею в виду: с одной стороны — исследовать влияние различных промежутков времени между рассмотрением картины и показанием о ней, с другой стороны — получить возможность проследить за могущими быть ошибками с помощью многих показаний.

Таким образом от каждого лица получено по 4 показания о художнике, по 3 о зайцах, по 2 о дедушке; в сумме по 9 показаний; или от 30 лиц—270 показаний.

Б. Опыт с присягой. К этому основному опыту я прибавил еще следующий, сделанный мною с большею частью испытываемых лиц, опыт, который должен был известным образом проверить достоверность показаний под присягой. После нескольких недель (промежуток времени был для различных лиц весьма различен) я еще раз поставил требование: описать все три картины по памяти, и, когда это было сделано, я прибавлял: „Прошу вас в вашем отчете подчеркнуть все то, в чем вы бы поклялись, если бы дело шло о судебном показаний“. От лиц, которых исследовал профессор Кон, эти „показания под присягой“ были потребованы уже ко времени последнего показания основного опыта, т. е. через три недели после получения впечатления.

Такие показания, местами подтвержденные клятвой, даны мне 23-мя лицами; из них 17 мужчин и 6 дам. Число этих показаний достигает 63.

В. Разработка. В заключение я должен рассказать, как я разработал добытый таким образом материал.

Для того, чтобы быть в состоянии определить ошибки памяти, как количественно-статистически, так и качественно-психологически, показания должны были быть но возможности разложены па свои элементы. Для этого я напечатал списки для каждой картины; в них были названы все подробности, заключавшиеся в картинах; и тогда я занес все правильно названное в соответствующие ряды списков со знаком плюс, а все переиначенное со знаком минус. И при помощи сложения для каждого показания получилась сумма всех названных в нем элементов—т. е. объем воспоминания; с другой стороны получилась сумма сделанных ошибок; частное обоих этих чисел выражает процент ошибок.

Пример: одно показание заключает в себе 50 отдельных поименованы, из них 3 ложных; тогда 3/50=6% показания не верны. Для сравнений я почти всегда буду давать процентное обозначение ошибок.

Против этого счета можно возразить прежде всего, что значение отдельных элементов слишком различно для того, чтобы их все можно было оценивать одинаково. Ошибки совершенно различны, например, когда па картине, изображающей зайцев, зайцы обращаются в кошек, или же когда палка на дереве обращается в зонтик. Это нивелирование различий, основной недостаток всякой статистики, неоспоримо; его никогда нельзя вполне избежать, потому что иначе всякий счет должен прекратиться. Тем не менее, в своих вычислениях я все-таки старался быть справедливым к наиболее резким различиям в степенях ошибочности; для этого я важнейшие вещи считал вдвойне. Я выделил раз навсегда нераздельные и особенно бросающиеся в глаза части картины, отметил их в списках и считал за вдвойне верное, когда они были названы правильно, за двойную ошибку, когда они были названы ложно. Были также случаи, когда что-нибудь я должен был подчеркивать и считать наполовину верным, наполовину ошибочным; так, например, когда говорилось, что художник несет свою палитру под мышкой.

Уже из этих указаний видно, что психологическую статистику ошибок нельзя рассматривать, подобно статистике болезней или налогов, как чисто-механическое, вполне непроизвольное зарегистрирование точных и однозначащих численных величин; для этого наш материал слишком отличается качественно. Мы должны быть довольны, если статистика в общих чертах дает нам известные количественные отношения. Поэтому нижеследующие числовые данные (как и при большинстве психологических опытов) важны не столько по своей абсолютной, сколько по своей относительной ценности.