Глава 6. Психологические особенности расследования и судебного процесса

6.2 Процессуальные и тактические аспекты судебного производства

(Окончание)

Версии обвинения. Объем обвинения определяет предмет судебного разбирательства, за пределы которого никто не может выйти. Поскольку результаты проверки следователем двух версий с большей или меньшей степенью полноты и обоснованности отражены в материалах уголовного дела, поступившего в суд для рассмотрения по существу, это предопределяет специфику тактической деятельности как государственного обвинителя, так и защитника, перенос ее акцента с поисковой части по собиранию доказательств (что наиболее характерно для тактической деятельности на этапе предварительного расследования преступлений) на исследовательскую часть по проверке доказательств, осуществляемую этими субъектами в суде в условиях противодействия со стороны лиц, личные и профессиональные интересы которых противоположны по своей направленности. Допустимость и эффективность используемых в суде сторонами тактических приемов осуществления отдельных судебных действий интерпретируется с учетом специфики судебного рассмотрения уголовных дел, в частности, публичности, динамичности, известности для подсудимого тех доказательств, которыми располагает сторона обвинения к началу судебного производства по уголовному делу. Тактика сторон в суде, как и любая иная тактика, в высшей степени ситуационна. Она зависит от ранее слабо предсказуемой модификации доказательственной базы в процессе судебного разбирательства.

Ю.С.Кручинин среди прочих достоинств судебного следствия для процесса доказывания отмечает широкие возможности у адвокатов-защитников, возникают в судебном следствии по представлению доказательств, которое имеет свои особенности — доказательства сразу же обозреваются всеми его участниками, что «имеет немаловажное значение для определения их ценности в занятой адвокатом-защитником по делу позиции».

В.И.Комиссаров, выступая против включения тактики судебного следствия и тактики защиты в криминалистику, выделяет специфические особенности тактики судебного следствия, которые не позволяют это сделать. Следователь единолично собирает доказательства, а тактика судебных действий по исследованию характеризуется, прежде всего, принципами уголовного судопроизводства (гласностью, коллегиальностью, состязательностью и др.); суд, прокурор, адвокат-защитник подсудимого и подсудимый в одинаковой степени знакомы со всеми материалами дела; свидетели, потерпевший, допрошенные следователем, также знают существо своих показаний; все участники знают не только значимость, суть отдельных доказательств, но и способы их получения и оценки следователем. Судьям, защитнику да и государственному обвинителю в этих ситуациях нужно знать и умело использовать главным образом приемы криминалистического анализа сообщаемых им сведений, формы и методы установления психологического контакта и некоторые другие общие рекомендации криминалистики. Основная же масса средств, приемов и методов предварительного следствия в судебном заседании просто неприменима. Возникает вопрос: кто будет субъектом тактики судебного следствия? Большинство считают, что суд, судья, что именно ему адресованы многие рекомендации. Думаем, что это не совсем верно. Ввиду изменения условий судебного разбирательства суд уже не наделен теми безграничными полномочиями по исследованию, которые были у него в советский период. Обязанность доказывания лежала на суде, наряду с прокурором, что предопределило его руководящую роль не только в организации судебного заседания, но и в процессе доказывания.

Но есть и противоположная точка зрения, которая появилась относительно недавно в России в связи с принятием УПК РФ в 2001 г. О.Я.Баев, например, не согласен с тем, что в число субъектов судебного исследования преступлений криминалистическими средствами (как бы это ни казалось парадоксальным) включается суд. Задача суда, по его мнению, единственного органа, осуществляющего правосудие по уголовным делам, — слушать, исследовать и принимать законное и обоснованное решение, суд, по определению, должен решать задачи не поискового, а чисто исследовательского характера; не суд как таковой, а две состязающиеся стороны (обвинения и защиты) являются субъектами криминалистики при судебном рассмотрении уголовных дел; законодатель однозначно исключил суд из субъектов. Хотя то, что делает судья по планированию, организации отдельных судебных действий он называет, вслед за Л.Е.Ароцкером, использованием данных криминалистики в судебном разбирательстве. В.Г.Ульянов, формулируя определение криминалистической тактики судебного следствия, говорит о ее предметной области как деятельности лиц, осуществляющих проверку, оценку и использование доказательств.

Думаем, что такой подход, несмотря на его внешнюю привлекательность, страдает некоторыми изъянами. Тактика применяется в действиях не только поискового, но и правообеспечительного характера. Это суждение применимо к любому участнику процесса. Законодатель РК, в отличие от российского, не столь категоричен относительно роли суда в процессе доказывания. Напротив, он обязывает суд реализовывать принцип всесторонности, полноты и объективности (ст. 24 УПК РК), оценивать доказательства (ст. 25 УПК РК), подразумевает суд среди представителей органов, ведущих уголовный процесс, в качестве субъектов собирания, в статьях, регламентирующих производство судебных действий, в качестве основного субъекта называет суд. Поэтому думаем, что преждевременно, не совсем уместно говорить об абсолютно пассивной роли суда. У суда есть свои цели — обеспечить условия сторонам, и он может избирать различные средства для их достижения, в том числе тактические. И поэтому мы согласны с авторами, которые также утверждают, что в уголовно-процессуальном законодательстве предусмотрена достаточно активная позиция суда (судьи) при производстве допросов, проведении экспертизы, осмотре местности, помещения и т.д. (А.С.Подкопаева)

Узловые причины имеющихся до сегодняшнего дня дискуссий, на наш взгляд, находятся в том, что и сейчас криминалистика входит в иные виды тактик не через науку, а через эмпирическое приспособление разработанных в криминалистике рекомендаций по раскрытию преступлений для специфических иных видов профессиональной деятельности. Подводя итог отмеченному ранее, считаем, что тактика судебного следствия, наряду с иными видами тактик, должна войти в предмет исследований в криминалистике. «Анализ возможностей и пределов применения данных криминалистики судом выявляет необходимость разработки криминалистических рекомендаций, которые предназначались бы именно для суда и таких участников процесса, как защитник подсудимого и государственный обвинитель» (С.Л.Кисленко)

Как справедливо отметил Г.А.Зорин, «прежние исследования защиты носили преимущественно процессуальный характер, что значительно упростило и обеднило содержание стороны защиты, ее личностно-психологические аспекты применения специальных криминалистических знаний». Думаем, что, как справедливо отметила профессор А.П.Гуськова, сегодня категорический вывод отдельных ученых относительно невостребованности криминалистики для нужд судебного разбирательства будет преждевременным. Действительно, «тактические рекомендации и приемы криминалистов нужны, прежде всего, двум состязающимся сторонам — обвинителям и защитникам, поскольку в суде возникает потребность в осмыслении и решении задач так называемого ситуационного характера».

Как верно отмечал ранее Л.А.Зашляпин: «Криминалистика в настоящее время находится в стадии развития, когда возможно изменение ее предмета… в результате… должно произойти расширение системы криминалистической тактики… расширение раздела криминалистики, связанного с общей оптимизацией всего состязательного расследования». В связи с этим Г.А.Зорин предлагает формирование интегративной криминалистической тактики обвинения и защиты на основе интегративно-модульной системы, тактической унификации. Подчеркивается открытый характер систем свободных по форме и содержанию интегративных элементов: приемов, методов, парадоксов, алгоритмов, обусловленных ситуациями, личностными особенностями и целями подготовки креативных криминалистов.

О.Я.Баев, полемизируя с Р.С.Белкиным, приходит к выводу, что наука криминалистики едина, как едины закономерности, его изучающие, но состоит она из двух подсистем. Первая изучает данные закономерности с целью оптимизации уголовного преследования как процессуальной деятельности, осуществляемой профессиональными представителями стороны обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления, вторая — с целью оптимизации деятельности по профессиональной защите от уголовного преследования. Он предлагает подкорректировать ставшее уже классическим определение криминалистики, данной Р.С.Белкиным. Основанием этой позиции явились следующие аргументы: требует расширения субъектный состав, осуществляется эта деятельность на всех стадиях и этапах уголовного процесса. Исходя из этого он предлагает собственную дефиницию криминалистики как уголовно-процессуального исследования преступлений. Профессор А.П.Гуськова также считает, что такое понимание позволяет рассматривать информационно-познавательную деятельность различных профессиональных субъектов, разграниченных теперь по функциональной направленности их процессуальной деятельности.

Г.А.Зорин попытался дать несколько иное определение криминалистики — как науки о закономерностях и парадоксах совершения и раскрытия преступлений, обвинения и защиты по уголовным делам с выделением познавательной, поисковой, коммуникативной, конструктивной и эвристической функций. Используя деятельностный подход, сторонники данной точки зрения утверждают, что «если есть уголовное преследование как деятельность по обвинению и деятельность по профессиональной защите от него и если эти виды деятельности основаны на познании одних и тех закономерностей, то наука, изучающая таковые, едина. Научные дисциплины, их изучающие, нельзя сводить к использованию научных положений других наук» (О.Я.Баев С. 18).

Подобной позиции придерживается Р.М.Жамиева: «Поскольку невозможно исключить из общей системы деятельности деятельность других участников судопроизводства, постольку и иные виды тактики, помимо следственной, должны стать предметом как стороны единого объекта — процесса познания и удостоверения истины по уголовному делу в ходе уголовно-процессуальной деятельности». Ею предлагается расширить предмет криминалистики по видам деятельности и по субъектам, осуществляющим, соответственно, различение положения относительно разных видов тактик.

Думаем, что логика научного исследования рано или поздно приведет к признанию всех видов тактик, в том числе и тактики профессиональной защиты в качестве самостоятельного научного исследования. Игнорировать реалии уголовного судопроизводства невозможно в принципе. Установление истины не является целью стороны защиты, но ее деятельность будет способствовать установлению истины. Как справедливо заметил Р.С.Белкин, адвокаты — это «санитары уголовного судопроизводства», их задача — выявлять неполноту предварительного следствия, его предвзятость, односторонность, процессуальные упущения и ошибки. Некомпетентному обвинению выгодно иметь неквалифицированного и несообразительного противника. Поэтому, подытоживая сказанное, приведем слова Р. С. Белкина о тактике защиты по уголовным делам: «Именно это направление должно сыграть важную роль в совершенствовании и развитии криминалистической тактики и методики, избавить от известной «обвинительной» акцентуации их положения и рекомендации» (Р.С.Белкин).

Мы пришли к следующим выводам и предложениям по рассматриваемым проблемным аспектам.

Состязательность судебного разбирательства предполагает исследование доказательств, представленных не только стороной обвинения, но и защитой. Но видовое отличие тактики судебного следствия не может исключить родовую принадлежность. У суда есть свои цели — обеспечить условия сторонам, и он может избирать различные, тактические в том числе, средства для их достижения. Считаем, что тактика судебного следствия наряду с иными видами тактик должна войти в предмет исследований в криминалистике.

Закономерности развития науки таковы, что желаемое выделение тактики судебного следствия, профессиональной защиты и других видов из структуры предмета, объекта и содержания криминалистики в настоящий момент невозможно. Прежняя парадигма криминалистики была ориентирована на карательную политику: найти, изобличить, раскрыть. Криминалистика и уголовно-процессуальный закон находятся в коррелятивной связи, взаимопроникают друг в друга: криминалистические рекомендации становятся нормами права, а нормы права меняют сущность и направленность криминалистических рекомендаций.

Успех производства допроса во многом предопределяет результативность участия в судебном следствии в целом. Следует отметить, что судебный допрос достаточно детально урегулирован законом, в отличие от других судебных действий, где применяются бланкетные нормы, с отсылкой на статьи, регулирующие порядок производства следственных действий в стадии предварительного следствия. Тактика судебного допроса определяется прежде всего его спецификой, обусловленной условиями судебного следствия: круг допрашивающих лиц ограничен участниками процесса, имеющими интерес в исходе дела; происходит в условиях гласности и устности судебного разбирательства, открытого противодействия сторон обвинения и защиты; допрашиваемый к моменту допроса значительно осведомлен о содержании вопросов, предмете допроса, соответственно, морально и психологически значительно подготовлен; исключен фактор внезапности. Кроме того, некоторые допрашиваемые, возможно, ознакомились со всеми материалами дела. Должны учитываться такие факторы, как позиция подсудимого, психологическое состояние допрашиваемого, наличие или отсутствие психологического контакта с допрашиваемым лицом, степень активности стороны обвинения, суда при ведении допроса, наличие либо отсутствие изменений показаний допрашиваемым лицом, квалификация других профессиональных участников судебного разбирательства.

Основной допрос, известный отечественному уголовному процессу, в зарубежном имеет аналоги в виде прямого допроса. Но с учетом правового регулирования можно выделить специфические особенности, которые следует иметь в виду адвокату-защитнику.

Сущность шахматного допроса заключается в том, что при допросе одного лица допрашивающий попутно ставит вопросы другим лицам по обстоятельствам, недостаточно ясно или нечетко изложенным в показаниях допрашиваемого. По нашему мнению, шахматный допрос является разновидностью очной ставки на суде. Мы согласны с предлагаемым критерием разграничения очной ставки и допроса, но считаем, что законодатель не предусматривает возможность проведения очной ставки в судебном следствии. Используя метод шахматного допроса, адвокат-защитник может обнаружить обстоятельства, ставящие под сомнение виновность обвиняемого, либо выяснить иные оправдывающие или смягчающие ответственность обстоятельства.

Вопросы, имеющие единую тактическую цель, — это не перекрестные вопросы, речь идет о вопросах от противоположных сторон. Мы склонны считать, что перекрестный допрос подразумевает допрос не только участником противоположной стороны, а также и представителем своей стороны, т.е. перекрестному допросу обязательно должен предшествовать основной допрос представителем своей стороны. Целесообразно предварительно пометить вопросы, подлежащие выяснению при допросе.

План предстоящего допроса должен выглядеть следующим образом: что необходимо выяснить, какие вопросы поставить, прогнозируемые ответы и противоречия, какие доказательства использовать. Сами вопросы могут быть распределены для основного и перекрестного допросов.

Подготовка к перекрестному допросу должна быть более тщательной, чем к основному, поскольку на него влияет фактор непредсказуемости. В технологии допросов важно постоянное изучение личности потерпевшего, свидетеля, подсудимого, результаты которого могут объяснить многие возникающие противоречия в показаниях, выявить мотивацию тех или иных поступков.

Существуют процессуальные и непроцессуальные формы привлечения специальных знаний. Очень важно определиться с моментом заявления ходатайства о назначении экспертизы и моментом ее производства. Целесообразно сосредоточить это на определенном отрезке судебного следствия. Назначению экспертизы предшествует использование знаний специалиста, который дает консультацию (заключение) о необходимости назначения экспертизы, выявлении фактических оснований для ее назначения, подвергает сомнению выводы эксперта и т.п. Думаем, что в данном случае закон не содержит ясных и четких положений относительно возможностей использования специалиста сторонами. При постановке вопросов эксперту сторона должна учитывать предмет экспертизы, предмет доказывания и пределы специальных познаний эксперта. При производстве допроса эксперта важно учитывать предмет его допроса. Думаем, что, несмотря на существующие споры в литературе, имеющиеся в некоторых странах руководящие разъяснения Верховного суда, вопрос относительно вероятных выводов эксперта должен решаться однозначно, исходя их правил доказывания, вытекающих из презумпции невиновности.

Модификация целей сторон на момент участия в судебном действии проходит в соответствии с методом декомпозиции, но решающий фактор в ней — судебная ситуация. Следует отметить возможность кардинального изменения ситуации в условиях судебного разбирательства, в отличие от ситуации, имевшейся на момент окончания предварительного следствия. Ситуация должна рассматриваться не столько в соотношении со свойствами и особенностями оценивающего ситуацию субъекта, с самой деятельностью, сколько с процессуальными и профессиональными обязанностями субъекта, принимающего решение.

В основе формирования ситуации лежат различные факторы, взаимодействующие с условиями ситуации, которые можно разделить на объективные и субъективные.

Следует признать, что в судебных действиях, несмотря на невысокий уровень наличия неопределенных факторов, предсказуемость актов и решений участников процесса ситуации защиты представляет определенную сложность в диагностировании и оценке. Здесь необходимы рефлексивный подход, прогностические функции мышления и т.п. Наиболее реальная типизация возможна по позиции подзащитного, целям защиты и доказательственной базе обвинения или защиты, этапам уголовно-процессуальной деятельности, характеру принимаемых на их основе решений, степени тактического риска, возможности управления ходом ситуации защиты,

В судебном разбирательстве не могут использоваться тактические приемы, которые применимы на следствии, достаточно специфичны условия применения. Адвокат может закрепить результаты применения тактического приема только в судебном разбирательстве, если они будут включены в протокол судебного заседания, но даже в такой ситуации он может оспорить протокол судебного заседания и внести замечания.