Учебная литература по юридической психологии

Ситковская О.Д.
Психология свидетельских показаний.М., 2002.

Глава 2. Использование специальных психологических знаний для решения вопроса о способности свидетеля правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них показания.

Изучение следственной и судебной практики показывает, что своевременное и обоснованное применение специальных психологических познаний и методов научной психологии позволяет объективно устанавливать причины и внутренние механизмы конкретных поступков людей, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства, их психологические особенности. В результате существенно расширяются возможности доказывания многих фактов, необходимого для справедливого и правильного разрешения уголовных дел.

Надо иметь в виду, что вопросы психологического содержания, возникающие в следственной и судебной практике, при рассмотрении уголовных дел в надзорных инстанциях перед представителями правоохранительных органов не однозначны с точки зрения их сложности. С этим связано существование различных форм применения психологических знаний при расследовании. Существуют вопросы, которые могут быть достаточно полно разрешены на основе профессионального опыта и житейских знаний самих следователей и судей. Вместе с тем, очевидно, что следователь не может, да и не должен быть специалистом по всем многообразным вопросам, возникающим в процессе расследования.

Попытки решения сложных психологических вопросов на житейском уровне могут отрицательно повлиять на полноту исследования обстоятельств уголовного дела. Опыт прошлого показывает, что игнорирование необходимости использования психологических знаний либо попытки “любительского”, а не профессионального подхода приводят к серьезным ошибкам.

Основной формой использования специальных психологических познаний в современном уголовном процессе является судебно-психологическая экспертиза, развивающаяся в соответствии с закрепленными в законе (ст.57, 80 УПК РФ) общими принципами, регулирующими экспертную деятельность по уголовным делам.

Проведение судебно-психологической экспертизы занимает важное место среди процессуальных средств установления истины. Именно при производстве судебно-психологической экспертизы, в ходе оценки ее заключения, как одного из доказательств, следственными и судебными работниками наглядно обнаруживаются возможности использования результатов психологических исследований, фундаментальных положений общей психологии и ее прикладных отраслей для установления истины по конкретным уголовным делам.

Современное состояние психологической науки не оставляет сомнений в том, что имеется необходимый объем научных данных, который составляет прочный фундамент судебно-психологической экспертизы. Изучаемые психологией закономерности психической деятельности, теоретические и экспериментальные данные не являются общедоступными, и составляют особую область знаний, входящих в систему наук о человеке. Овладение психологическими знаниями и навыками практического психологического исследования требует профессиональной специальной подготовки. Соответственно судебно-психологическая экспертиза является одной из сфер профессиональной деятельности специалистов в области психологии.

Психологическая наука изучает природу и сущность психической деятельности человека, возникновение психики и общие законы ее развития в онтогенезе и филогенезе. Предметом психологии является также изучение психических процессов, свойств и состояний человека, его потребностей и мотивов деятельности, особенностей восприятия, мышления, памяти, эмоциональных состояний и пр.

Современная психология располагает многочисленными экспериментальными и теоретическими данными, конкретными методами исследования, которые могут быть применены для решения вопросов, возникающих в процессе расследования уголовных дел. Это - специальные научные методы: наблюдение, беседа, разнообразные виды экспериментов, проводимых в лабораторных условиях или в обычной естественной обстановке (естественный эксперимент). Важную роль в психологических исследованиях играет изучение продуктов деятельности человека, биографических и автобиографических материалов, данных клинического наблюдения.

В психологии накоплен экспериментальный, фактический и теоретический материал, с учетом которого могут быть проанализированы особенности психической деятельности в конкретных условиях.

Психологическая экспертиза имеет свой предмет, собственные объекты и методы экспертного исследования. Совокупность источников научных знаний, объектов и методов образуют специфическую сущность судебно-психологической экспертизы, как самостоятельного вида экспертного исследования.

Основные задачи судебно-психологической экспертизы состоят в получении на основе практического применения специальных психологических знаний и методов исследования новых фактов, позволяющих точно и объективно оценивать многообразные индивидуальные особенности психической деятельности обвиняемых, свидетелей и потерпевших.

Важнейшим методологическим принципом экспертизы является системный подход к исследуемым явлениям психики - каждое явление отражательной деятельности должно рассматриваться как элемент единой системы активного отражения действительности личностью. Методы психологической экспертизы в большинстве случаев заимствуются из общей психологии, однако некоторые из них специально разрабатываются для целей соответствующей экспертизы. Характерным является использование в рамках конкретной экспертизы комплекса методов, так как будучи взятыми по отдельности, ни один из них не может самостоятельно решить поставленный перед экспертом вопрос. Поэтому именно комплексность, обеспечивающая многостороннее изучение психической деятельности подэкспертного, является важнейшей характеристикой методики любого направления судебно-психологической экспертизы.

Теоретически к компетенции судебно-психологической экспертизы могут быть отнесены любые вопросы психологического содержания (личностные особенности, психические состояния обвиняемых, потерпевших, свидетелей), значимые для доказывания или имеющие непосредственно уголовно релевантное значение, для решения которых необходимы специальные профессиональные познания в области научной психологии; жестко зафиксировать все психологические вопросы, которые могут возникать в связи с расследованием конкретного уголовного дела, практически невозможно.

Знание работниками следствия и суда основ психологии не исключает привлечения для решения этого вопроса эксперта, так же как общая их осведомленность в вопросах медицины, криминалистики или техники не исключает проведения соответствующих видов экспертиз при решении специальных вопросов. Более того, применение специальных познаний представителями правоохранительных органов самостоятельно вне экспертной формы противоречит ст. 61 УПК РФ о недопустимости совмещения процессуальных функций следователя и эксперта, судьи и эксперта.

В отношении свидетелей перед судебно-психологической экспертизой чаще всего возникает вопрос об их принципиальной способности, с учетом индивидуально-психологических и возрастных особенностей, уровня психического развития, правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них показания. Его решение предполагает не только знание общих психологических закономерностей восприятия, памяти и т.д., но и овладение специальными методическими приемами психологического исследования (в том числе лабораторного), использование которых возможно лишь в рамках специальной экспертизы и не укладывается в процедуру следственных действий.

Трудности, нередко возникающие в связи с необходимостью оценить способность свидетеля правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них показания в рамках познаний, которыми обладают юристы, были осознаны многими процессуалистами, криминалистами и другими специалистами в области юриспруденции. Необходимость проведения экспертизы в подобных случаях в настоящее время не вызывает сомнений.

Однако до сих пор еще иногда (хотя все реже и реже) высказывается мнение о том, что в подобных случаях необходимо проведение психиатрической экспертизы. Сторонники этой точки зрения не учитывают того факта, что психиатрия изучает психопатологические явления. Исследование психической деятельности здоровых людей не входит в компетенцию психиатра, так как не относится к области его научных познаний. Поэтому основным критерием для назначения психиатрической экспертизы является предположение о «хроническом психическом расстройстве, временном психическом расстройстве, слабоумии либо иного болезненного состояния психики» (ст. 21 УК РФ). Необходимость использования специальных познаний в этих случаях объясняется тем, что в психиатрии накоплены и могут использоваться в экспертных целях данные о болезненных формах психической деятельности, которые имеют разнообразную и сложную природу.

Вопрос о психологических особенностях психически здорового свидетеля не относится к области специальных знаний эксперта-психиатра, и решение его не входит в научную компетенцию последнего.

Так по уголовному делу в отношении свидетеля - несовершеннолетней Ж., была проведена психиатрическая экспертиза. Перед экспертами, помимо вопроса о наличии хронического психического расстройства, был поставлен вопрос о способности Ж. правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них показания.

Заключение экспертов достаточно типично. Оно включает в себя анамнез, неврологический и психический статус подэкспертной, перечень некоторых черт ее характера, оценку уровня интеллекта, исходя преимущественно из наблюдений при контакте. Затем без раскрытия методов обследования и конкретных его результатов констатируется в общей форме, что «при экспериментально-психологическом и клиническом психиатрическом обследовании нарушений мышления не обнаружено». Именно стандарты проведения психиатрических экспертиз привели к очевидной ненужности, избыточности, с учетом конкретной задачи, стоящей перед экспертами, ряда приведенных в акте экспертизы сведений: «девочка высокого роста, правильного телосложения, кожные покровы чистые, со стороны внутренних органов без видимой патологии; болела простудными заболеваниями, принимала активное участие в общественной жизни класса и т.д.»

Вместе с тем необходимые и важные данные в заключении экспертизы отсутствуют. Так эксперты указывают, что ими использовались психологические тесты. Однако неясно, какие конкретно психологические исследования проведены, какие использовались методы, отсутствует их обоснование, описание результатов (что противоречит требованиям уголовно-процессуального закона к заключению экспертизы – ст.204 УПК РФ). Таким образом, важнейшая исследовательская часть заключения отсутствует. То есть по существу от пересказа материалов уголовного дела и беседы с испытуемой эксперты непосредственно переходят к выводу: «на основании изложенного …Ж. психическим расстройством не страдает и может правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них правильные показания».

Очевидно, что неаргументированность выводов экспертизы связана прежде всего с некомпетентностью психиатров в этом сугубо психологическом вопросе. Хотелось бы добавить, что само по себе психическое расстройство (в случае, если бы оно было установлено) отнюдь не свидетельствует однозначно об отсутствии у потерпевшей такой способности. Связь этих явлений в каждом конкретном случае требует тщательного комплексного психолого-психиатрического исследования для решения вопроса о том, повлияло ли и каким образом (в чем это проявилось) психическая патология на способность правильно воспринимать обстоятельства, важные для дела и давать о них показания.

В нашу задачу не входит рассмотрение комплексной психолого-психиатрической экспертизы свидетелей. Это отдельная масштабная проблема уже получила свое отражение в литературе.¹

Однако, к сожалению, несмотря на квалифицированные рекомендации по проведению комплексных психолого-психиатрических экспертиз, на практике нередко приходится сталкиваться с тем, что правильно и своевременно назначенная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза свидетеля проводится формально, по стереотипам, принятым психиатрами, которые видят свою задачу прежде всего в установлении медицинского диагноза и не исследуют поставленные вопросы по существу.

В качестве примера приведем научную консультацию² по уголовному делу, данную в связи с обращением из центральной юридической консультации Международной коллегии адвокатов Санкт-Петербурга. На рассмотрение был поставлен вопрос о научной обоснованности двух проведенных комплексных психолого-психиатрических экспертиз в отношении Д., проходившего свидетелем по делу. Перед экспертами был поставлен вопрос о способности Д. правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них показания. Вывод экспертов сводится к поставке диагноза и положительному ответу на поставленный вопрос.

Проведенный анализ показал, что экспертизы проведены формально, их выводы весьма противоречивы и не могут быть признаны обоснованными:

1) Форма заключений не отвечает требованиям, предъявляемым законом к заключению эксперта. В актах не содержатся указания на то, какие проведены исследования и какие методы при этом использовались, не отражены вопросы, поставленные перед экспертами. Отсутствует исследовательская часть. Соответственно нет и четко сформулированных аргументированных выводов, которые делаются без ссылок на результаты обследования, не обоснованны.

2) Эксперты ограничиваются изложением фабулы дела, анамнеза, соматического, неврологического и психического состояния подэкспертного, перечнем некоторых черт его характера, оценкой уровня интеллекта, исходя из непосредственного наблюдения в момент обследования. При этом основное внимание уделяется обоснованию наличия или отсутствия психического расстройства, а не аргументированной оценке способности Д. давать показания.

3) Исследование высших психических функций, психического состояния Д. подменяется перечнем индивидуально-психологических (личностных) особенностей: аффективная ригидность, высокий уровень тревоги, слабость эмоционального контроля, недостаточная интериоризированность социальных норм и пр. Вопрос о том, какое значение установленные свойства личности имеют применительно к задаче, стоящей перед экспертами, не рассматривается.

4) Бедность методической базы: неясность и расплывчатость используемых методов; неумение использовать в экспертных целях психологическое наблюдение и эксперимент. В заключениях экспертизы не приводятся данные, полученные при тестировании, отсутствует анализ и сопоставление экспериментальных данных о личности со сведениями, имеющимися в материалах дела.

Эксперты не указывают методы, которыми пользовались при проведении экспертизы. Между тем, согласно п.9 ст. 204 УПК РФ в заключении эксперта должно быть указано, какие материалы он использовал и какие проводил исследования, даны мотивированные ответы на поставленные вопросы.

5) Эксперты в заключениях лишь фиксируют наличие алкогольного опьянения, эпилепсии, органического поражения головного мозга, психических расстройств в рамках вменяемости, не анализируя эти факторы с точки зрения вопросов, поставленных на их разрешение.

6) Заключения содержат избыточные, с учетом задач экспертизы, описания соматического состояния и физического развития подэкспертного: «правильное телосложение, умеренного питание. Живот мягкий безболезненный. Анализ крови, кала – без указаний на патологию. Сходящееся косоглазие обоих глаз» и т.д. Какое значение эти данные имеют для выводов экспертизы, не ясно.

Таким образом, проведенные в отношении Д., комплексные психолого-психиатрические экспертизы, научно не обоснованы, имеют существенные пробелы, что привело к неполноте исследования важных для дела обстоятельств.

В рамках проведенных психолого-психиатрических экспертиз не было дано квалифицированного заключения специалистов – психолога и психиатра – о способности Д. (показания которого явились важнейшим доказательством и в значительной степени положены в основу решения по делу) правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них показания.

Основанием для назначения такой экспертизы обычно является наличие условий, которые могут затруднить или исказить указанную способность. В данном случае к ним относятся психическое расстройство Д., состояние алкогольного опьянения в момент правонарушения, неоднократные заявления о давлении, оказанном на него следствием. При оценке показаний важны и особенности восприятия, мышления, памяти, а также некоторые личностные свойства: склонность к фантазированию, лживость, повышенная внушаемость, снижение интеллекта, критических способностей и пр.

Таким образом, для оценки способности Д. давать показания в рамках экспертизы необходимо было проанализировать следующие обстоятельства.

1) Д. наблюдается у психиатра с 14 лет. Ранее он неоднократно направлялся на принудительное лечение по решению суда в связи с совершенными преступлениями. Является инвалидом второй группы по психическому заболеванию. Ему были установлены диагнозы: «эпилепсия с выраженными изменениями личности и познавательных способностей» (судом признавался невменяемым); «эпилепсия генерализованная общесудорожная с редкими припадками и изменениями личности по эпитипу»; «органическое поражение головного мозга, наследственно обусловленное с пароксизмальными полиморфными расстройствами и грубыми психопатоподобными нарушениями».

У некоторых лиц, имеющих подобные психические расстройства, способность воспринимать важные для дела обстоятельства может отсутствовать или же в той или иной степени ограничена. «Задача экспертизы здесь состоит в раскрытии пределов и особенностей этих ограничений, в том, чтобы показать присущее таким лицам своеобразие восприятия, сохранения и воспроизведения информации применительно к конкретным, интересующим следствие или суд обстоятельствам. Это позволит правильно отнестись к даваемым показаниям, верно оценить их доказательственную надежность, адекватно строить тактику допроса и пр.» (см.: Кудрявцев И.А. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. 1999. с. 407).

2) Из материалов дела известно, что на момент совершения противоправных действий Д. находился в состоянии алкогольного опьянения. Судя по количеству выпитого, скорее всего можно говорить о средней либо о тяжелой степени опьянения. При этом необходимо учитывать, что при наличии патологической почвы (установленного у него психического расстройства) нередко действие алкоголя на поведение и сознание усугубляется: могут иметь место искажения и отрывочность восприятия, фрагментарность переживаний, выпадения из памяти отдельных эпизодов происходящего и пр. Указанные особенности познавательной сферы при значительной выраженности ограничивают возможность давать правильные показания. В рамках экспертизы, несмотря на значимость этого факта для оценки способности Д. правильно воспринимать значимые для дела обстоятельства и давать о них показания, исследование индивидуальных особенностей его привычного поведения под влиянием алкогольного опьянения и влияния алкоголя применительно к конкретной ситуации преступления не проводилось.

3) В материалах дела и, особенно в протоколе судебного заседания, содержится информация о настойчивых заявлениях Д., об оказанном на него в ходе следствия психологическом давлении для дачи желательных показаний. Д. утверждает, что его «показания на допросах объясняются тем, что следственные органы оказывали на него психологическое воздействие, угрожали избиением, поэтому он и был вынужден дать их».

Он неоднократно повторяет это и в судебном заседании: «Следователь оказывал на меня психологическое давление»; «данные показания я давал не добровольно». «Меня допрашивали очень долго, я очень устал» и др.;

4) Личность Д. изучена не в полной мере. Эксперты указывают на лживость, склонность к фантазированию, на то, что свои уходы из дома Д. объяснял лживыми заявлениями о том, что его истязают родители, лишили одежды, не кормят и пр. Вопрос, могли ли эти свойства личности повлиять на его показания, также нуждается в дополнительном профессиональном исследовании.

Сами показания Д. крайне противоречивы, не последовательны. Многое, по его словам, он не помнит. При проведении стационарной психолого-психиатрической экспертизы Д. уже сообщил, что почти ничего не помнит, т.к. был «сильно пьяный». На амбулаторной экспертизе заявил, что обстоятельства дела помнит плохо.

На суде: «Запись о том, что я отказываюсь давать показания без адвоката, сделана моим подчерком, но я такого не помню». По поводу проведенной экспертизы: «Я плохо помню, что там происходило». «Из всего происшедшего я половину не помню. По показаниям матери: «Он плохо запоминал материал в школе и поэтому плохо учился. На мой вопрос по поводу происшествия сказал, что ничего не помнит».

Столь сбивчивые непоследовательные показания Д., требуют оценки специалистов (психолога и психиатра) для проверки наиболее вероятных версий, объясняющих его постоянные ссылки на запамятование. В случае если его заявления соответствуют действительности, и он, действительно, не помнит многих обстоятельств дела, скорее всего, это - результат неспособности правильно воспринимать важные дела обстоятельства и давать о них показания:

связанной с психическим расстройством;

как следствие алкогольного опьянения в момент совершения противоправных действий;

из-за нарушений высших психических функций - восприятия, внимания, мышления, памяти и др.

Однако нельзя исключить и то, что ссылки на плохую память могут носить защитный характер. Наконец, они могут быть следствием особых свойств личности - лживости, склонности к обману, фантазированию и пр. Возможно здесь также и сочетание двух или нескольких вариантов.

ВЫВОДЫ:

1. Психолого-психиатрические экспертизы, проведенные в отношении Д., имеют существенные пробелы, научно не обоснованы, что привело к неполноте исследования важных для дела обстоятельств.

2. Анализ материалов уголовного дела позволяет сделать вывод о наличии ряда факторов, которые могли оказать влияние на способность Д. правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них показания. Для выяснения истины по делу представляется важным компетентный и аргументированный анализ влияния на эту способность его психического расстройства, состояния опьянения, особенностей личности и познавательных процессов в рамках комплексной психолого-психиатрической экспертизы.

Мы подробно рассмотрели³ последний случай, так как он является достаточно типичным с точки зрения оценки методических подходов, встречающихся на практике при проведении подобных экспертиз.

Решение вопроса о способности давать показания, за исключением случаев явной тяжелой патологии, в первую очередь требует использования специальных психологических познаний в форме судебно-психологической экспертизы.

Способность давать показания - это обусловленная развитием и особенностями личности способность правильно воспринимать сущность преступных действий, запомнить их и описать, не поддаваясь внешнему влиянию.

Чаще всего на практике необходимость в проведении психологической экспертизы связана с теми случаями, когда по уголовному делу допрашиваются дети и подростки. «В качестве свидетеля теоретически может выступать ребенок любого возраста, поэтому для оценки его способности давать показания важно не то, соответствует ли развитие возрасту, а какими конкретными психологическими качествами он обладает».⁴

Например, данные о поверхностности мышления, неумении анализировать явления действительности, слабой памяти позволяют предвидеть возможность ошибок в описании деталей событий, истолковании их внутреннего содержания, мотивов и целей поведения людей, собственных побуждений. В некоторых случаях неспособность давать показания детьми и подростками может объясняться рассеянным вниманием, неспособностью сосредоточиться, чувством стеснения.

Основаниями назначения психологической экспертизы могут служить малолетний, старческий возраст свидетеля, наличие алкогольного, наркотического опьянения в момент правонарушения, неразвитая речь, сенсорные дефекты, низкий уровень интеллектуального развития, несоответствие показаний ребенка (подростка) другим материалам дела, их противоречивость, существенные изменения от допроса к допросу, склонность к фантазированию, внушаемость, подозрения о возможном влиянии со стороны заинтересованных лиц и др.

Сомнения в способности свидетеля правильно воспринимать обстоятельства, важные для расследования, могут возникать в связи с:

а) особыми условиями восприятия (экстремальность ситуации, внезапность и быстрота событий, одновременное воздействие большого числа раздражителей и др.);

б) особым содержанием воспринимаемых событий (например, способность дошкольника, бывшего очевидцем убийства, понимать смысл, содержание ситуации, то есть то, что произошло именно убийство;

в) психическим состоянием свидетеля (аффекта, стресса, растерянности и др.);

г) противоречиями в показаниях, данных в разное время; принципиальным несовпадением содержания показаний с другими материалами дела;

д) информацией о возможном влиянии на свидетеля лиц, заинтересованных в исходе дела.

Судебно-психологическая экспертиза устанавливает новые фактические данные о психологических особенностях лиц, дающих показания; комплекс психических свойств человека, достаточный (или недостаточный) для полного и адекватного (правильного) отражения конкретных материальных или идеальных явлений. Они могут быть использованы, в числе прочих доказательств, при оценке достоверности показаний.

Особое значение экспертиза такого рода приобретает при проверке способности детей и подростков давать показания в случаях их отставания в психическом развитии, в том числе не связанном с психическим заболеванием, а обусловленном педагогической запущенностью, иными социальными причинами. При выраженных дефектах психической деятельности, а тем более, когда речь идет о психозах, достаточно редких в детском возрасте или о тяжелых формах слабоумия, других тяжелых патологических состояниях, следует назначать комплексную психолого-психиатрическую экспертизу⁵.

Дети с задержками психического развития обладают способностью слышать, видеть, запоминать те или иные события, но отличаются механической памятью, лучше помнят детали, не всегда понимая суть происходящего. Важно учитывать, что эти дети легко внушаемы, быстро соглашаются с высказанной точкой зрения. Поэтому их показания тем достовернее, чем меньше было наводящих вопросов при допросе, чем конкретнее предмет опроса.

Нередко оказываются «негодными» свидетелями дети, обладающие богатой фантазией, поскольку они легко поддаются самообману, и затем могут говорить неправду, веря в собственную правдивость. Приходится учитывать и возможность ложного обвинения, мотивом которого может быть стремление ребенка из бахвальства и тщеславия привлечь к себе внимание, особо «отличиться»; месть и ненависть к обвиняемому, желание наказать «плохого взрослого» (отчима, педагога и пр.); стремление разрешить сложную семейную ситуацию (желание избавиться от отчима и пр.).

Необходимо оговориться, что мы не разделяем принципа, утвержденного старым немецким уголовным правом: «Если не годится свидетель, не годным является и его показание». Оценка личности не тождественна оценке ее показаний, хотя, безусловно, должна учитываться в рамках проведения экспертизы.

Таким образом, для решения вопроса о способности малолетнего свидетеля правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать показания необходимо исследовать:

а) особенности психического развития испытуемого (развитие памяти, внимания, речи, мышления);

б) особенности личности (склонность к фантазированию, внушаемости и др.);

в) способность запомнить и последовательно изложить те или иные обстоятельства, действия конкретных людей;

г) способность понимать суть и значение происходящего.

Применительно к достаточному уровню развития восприятия и внимания речь должна идти о формировании способности адекватно отражать существенные связи и отношения предметов и явлений внешнего мира, как и существенные признаки самих этих предметов и явлений в пределах, необходимых для ориентации в содержании и последствиях действий, значимых для уголовного закона.

Традиционный для общей психологии подход к восприятию основан на изучении процесса и результатов формирования образов прежде всего физических объектов, как синтеза отдельных ощущений. Соответственно определяется и наличие свойств восприятия, достаточных для нормального мышления: константности, предметности, целостности, обобщенности и пр.

Между тем, применительно к свидетельским показаниям решающим является вопрос о возможности адекватного восприятия не только физических тел, но и ситуаций взаимодействия людей.

Представляется, что именно, исходя из наличия не традиционного аспекта оценки уровня развития восприятия с позиций юридической психологии, некоторые авторы говорят о способности к восприятию "фактов"⁶, "материала"⁷. Т.е. используют термины более широкие по значению, нежели "физических тел". Используется и термин "социальная перцепция", которым обозначается восприятие социальных объектов, выражающих бытие общности людей.

С учетом изложенного необходимо выделить в структуре восприятия способность к смысловой интерпретации и классификации образов именно таких объектов.

Восприятие, в т.ч. классификация этих объектов, связано с мотивационно-смысловой структурой психической деятельности субъекта, оценкой развития памяти и мышления. Ведь выяснение уровня развития отдельных составляющих психической деятельности в аспекте предмета нашего исследования предполагает затем синтез, позволяющий оценить в комплексе способность восприятия, запоминания, осмысления содержания воспринятого. Причем применительно к социальным объектам речь идет о гораздо более сложном механизме восприятия, запоминания, осмысления, чем к элементарным физическим объектам.

С учетом изложенного, критерием достаточного развития восприятия является наличие способности точно и полно воспринимать социальные объекты (знаковую информацию и факты взаимодействия людей), узнавать их, как относящихся соответственно к определенному классу норм или ситуаций, связывать в систему, опознавать вновь формируемые образы на основе смыслообразующей функции мотива. Такой подход, как представляется, соответствует общему положению психологии о том, что "в восприятии отражается вся многообразная жизнь личности"⁸.

Перейдем к характеристике развития памяти, которую И.М.Сеченов называл "краеугольным камнем психического развития"⁹. Базовое значение имеет определение памяти в психологии как процесса запечатления, сохранения и воспроизведения следов прошлого опыта. В то же время общепсихологическое учение о видах памяти находит для нашего предмета опосредованное применение: здесь в основном значим интегральный аспект словесно-логической долговременной памяти. В определенной степени существенно и развитие эмоциональной памяти, поскольку она способствует (или затрудняет) запечатлению, закреплению, воспроизведению информации. Требуемый уровень развития памяти мы связываем со следующими параметрами:

достаточный объем долговременной памяти для запечатления и хранения воспринятой информации;

способность к прочному запечатлению;

способность к воспроизведению соответствующей информации точно по смыслу и без существенных ограничений объема;

наличие достаточного темпа извлечения информации из долговременной памяти;

избирательность запечатления, хранения и воспроизведения информации, обусловленная направленностью личности, ее ценностными ориентациями и мотивами. Они в свою очередь опосредуются мышлением.

В большинстве работ, дающих понятийные характеристики мышления (П.П.Блонский, Б.С.Братусь и Б.В.Зейгарник, Л.С.Выготский, А.Н.Леонтьев, А.Р.Лурия, С.Л.Рубинштейн и др.), выделяются два его аспекта, выражающих познавательную деятельность и обобщенное отражение в ее процессе действительности.

Надо отметить и определенное различие в терминологии авторов, рассматривающих данную проблему. Говорится, например, о развитии сознания, об интеллектуальной зрелости и т.п. В интересующем нас аспекте мышление может быть охарактеризовано и как одна из высших психических функций, которая интегрирует внимание, восприятие и память в решении задач, встающих перед свидетелем по уголовному делу.

Можно выделить следующие параметры, характеризующие требуемый уровень развития мышления: понятийность, связанная с ним способность к обобщению; категориальный характер анализа и оценки событий, ситуаций, и т.д., как сходных или различных между собой и как относящихся к определенному типу, классу.

Укажем и на группу таких свойств мышления, которые как бы обслуживают содержание мыслительных операций. Это, в частности, системность и надсистемность (последняя определяется как способность к "обобщению обобщений"); направленность и последовательность; объем и скорость мыслительных операций; способность конструирования адекватного целостного образа, включая моделирование недостающих деталей; сочетание линейного анализа и синтеза его результатов¹⁰; способность выделить существенные связи.

Вся совокупность взаимосвязанных особенностей мышления, которые должны быть присущи свидетелю по уголовному делу, может быть определена и через уровень интеллекта, исходя из его определения как самостоятельной структуры познавательных свойств, позволяющей адекватно взаимодействовать с окружающей действительностью.

Существенной является также оценка словарного запаса, т.к. именно вербализация понятий позволяет понимать общие закономерности, использовать умозаключающее мышление, "рассуждать, исходя из условий и делать вывод на основе посылок задачи"¹¹, дисциплинировать мышление по правилам логики¹². С учетом значимости критерия вербализации предложен термин "речемыслительный уровень" ¹³.

«Свидетельские показания всегда облечены в словесную форму. Поэтому, говоря о способности свидетелей и потерпевших давать правильные показания, мы постоянно подразумеваем, что одним из важнейших признаков этой способности является достаточный для полного и точного изложения воспринятой и сохраненной информации уровень овладения речью. Хотя и нечасто, но даже у взрослых людей можно наблюдать такую бедность словарного запаса, неумение последовательно излагать события, что закрадывается сомнение в их способности передавать известные им сведения. Слабое развитие речи может обусловливать непроизвольное искажение информации»¹⁴.

При оценке свидетельских показаний детей необходимо иметь в виду, что в большинстве случаев у них лучше развита диалогическая речь, по сравнению с монологической; дети отвечают на вопросы односложно, так как они не всегда в состоянии связанно, последовательно и подробно изложить суть и детали интересующего следствие события. Выходом из этой ситуации часто становится то, что допрос проводится в форме вопросов и ответов. Однако, с учетом повышенной внушаемости этих лиц, содержание вопросов наталкивает их на определенный, «желательный» ответ, что может привести к неадекватному толкованию событий.

Так в рамках научной консультации нами рассматривался случай, когда группа детей в возрасте от 7 до 12 лет единодушно опознала случайно появившегося во дворе мужчину, как человека ранее приходившего во двор этого дома и совершавшего в отношении детей развратные действия. Данный эпизод широко обсуждался взрослыми – родителями, соседями, встревоженными поведением неизвестного, ими высказывались опасения, связанные с возможным повторением подобных событий. Эти разговоры оказали сильное воздействие на показания несовершеннолетних.

Внушающее воздействие на детей оказало не только тревожное ожидание взрослыми нового прихода во двор преступника, но и неправильная тактика допроса, которая заключалась в том, что перед ними ставились наводящие вопросы. Искажению информации способствовала неквалифицированная фиксация их показаний в протоколах в форме развернутых монологических сообщений, хотя на самом деле дети давали односложные неуверенные ответы на вопросы.¹⁵

В этой связи необходимо напомнить слова профессора А.Р.Лурия, который еще в двадцатые годы писал: «Трудно представить себе, до какой степени глубокое влияние оказывает на показания допрашиваемого активный расспрос, которому он подвергается со стороны следователя или сторон в суде; лишь после внимательного психологического исследования начинаешь понимать, как глубоко отражается форма вопросов на характере и содержании показаний»¹⁶

По мнению М.М.Коченова, в рамках проведения судебно-психологической экспертизы этого вида можно выделить три основных типа задач судебно-психологической экспертизы: 1) установление способности правильно воспринимать отдельные предметы, их сочетание или внешнюю сторону событий; 2) установление способности правильно воспринимать внутреннее содержание событий или действий, то есть понимать их; 3) установление влияния условий восприятия на способность правильно воспринимать важные для дела обстоятельства.

В решении задач первого типа главная роль принадлежит исследованию особенностей чувственной стороны познавательных процессов испытуемого.

Второй тип задач предполагает получение данных об уровне развития и о качествах мышления испытуемого, его памяти, индивидуальном жизненном опыте, запасе знаний, интересах, некоторых личностных особенностях.

Наконец, для решения задач третьего типа требуются не только исследование психологических свойств испытуемого, но и получение данных, характеризующих разнообразные явления, составляющие условия восприятия предметов или событий. Для решения поставленных задач необходимо исследование психического состояния испытуемого в момент восприятия, а также значимости для него воспринимаемых обстоятельств¹⁷.

Более детально формулирует задачи эксперта-психолога И.А.Кудрявцев:

«1) определить возрастные и индивидуальные особенности психического развития подэкспертного, в том числе и уровень развития речи, а также определить степень и глубину нарушений, если они есть, в психическом и личностном развитии;

2) исследовать мнестические возможности, особенно те виды памяти, которые использовались при запоминании информации, имеющей значение для дела;

3) изучить особенности познавательной сферы и индивидуально-психологические особенности свидетеля, оказывающие влияние на процессы запоминания, переработки, сохранения и воспроизведения информации;

4) определить наличие или отсутствие повышенной внушаемости и исследовать склонность к фантазированию;

5) проанализировать условия восприятия информации, а также оценить содержание, степень объективной и субъективной значимости и сложности для подэкспертного воспринимаемых им событий;

6) рассмотреть и учесть динамику психического и эмоционального состояния субъекта в период восприятия юридически значимой ситуации;

7) определить интерферирующее влияние следов событий в период времени, последовавший после запоминания важной для дела информации»¹⁸

При установлении способности давать правильные показания надо иметь ввиду, что и правильно, адекватно воспринятое со временем может существенно искажаться под влиянием внутренней переработки, различного рода внешних, в том числе внушающих воздействий. В этой связи большое значение имеет установление в рамках психологической экспертизы таких психологических особенностей, как склонность к фантазированию, повышенная внушаемость, эмоциональная неустойчивость и пр. Важнейшим признаком способности давать правильные показания является уровень владения речью, достаточный для изложения воспринятой информации, а также выявленные в специальном психологическом исследовании индивидуальные признаки памяти.

Содержанием судебно-психологической экспертизы может быть и исследование других возрастных и индивидуальных особенностей несовершеннолетних свидетелей (и потерпевших), перечислить которые не представляется возможным (свойства памяти, повышенная склонность к фантазированию, свойственная детям в большей степени, чем взрослым, внушаемость, особенности восприятия цвета, формы, величины предметов, пространства, времени и др.).¹⁹

В отдел юридической психологии поступило обращение из городской прокуратуры с просьбой дать психологическую консультацию по вопросу о способности 9-летней свидетельницы Н. по уголовному делу правильно определять возраст взрослого человека. Подозреваемым по делу проходил семнадцатилетний юноша, против него был собран ряд доказательств, однако свидетельница утверждала, что предполагаемому преступнику около 35 лет.

Усомнившись в способности малолетней столь точно определять возраст человека, следователь провел комплексную психолого-психиатрическую экспертизу, поставив перед ней вопрос о способности несовершеннолетней правильно воспринимать такие важные для дела обстоятельства, как возраст взрослого человека. Эксперты в своем заключении пришли к следующему выводу: «Н. психическим заболеванием не страдает, ее психическое развитие соответствует возрасту». Такой ответ вполне естественно следствие не удовлетворил.

На самом деле, с учетом того, что девочка была психически здорова, очевидно, что здесь необходимо было проведение психологической экспертизы для определения конкретной индивидуальной способности Н. оценивать возраст человека на основе восприятия его внешности.

Правильное определение вида экспертизы, а в дальнейшем при ее проведении грамотное проведение психологического исследования могло оказать существенную помощь следствию при оценке важных доказательств по этому уголовному делу.

Надо иметь в виду, что при проведении экспертизы свидетеля недостаточно ограничиваться лишь проведением экспериментально-психологического обследования. Недоступность для непосредственного наблюдения условий, в которых происходило формирование свидетельских показаний, его эмоционального состояния, приводит к необходимости их реконструкции по имеющимся в распоряжении эксперта данным. Для решения этой задачи важно тщательно изучить материалы уголовного дела, дополнительные сведения, которые эксперт может получить ходе направленной беседы. В большинстве случаев ретроспективный психологический анализ динамики развития ситуации и психического состояния свидетеля в момент совершения противоправных действий позволяет достаточно полно реконструировать имевшую место ситуацию, его эмоциональное состояние и дать им экспертную оценку с высокой степенью надежности.

Основная трудность ретроспективного анализа этих явлений заключается в отсутствии достаточно полных и непротиворечивых сведений об интересующих событиях, бедности информации, содержащейся в материалах дела. В таком случае эксперт может быть лишен возможности в полной мере оценить и проанализировать необходимые для полного и обоснованного заключения обстоятельства. В подобных ситуациях эксперт указывает в акте на невозможность установить экспертным путем интересующие правоохранительные органы факты.

Формирование свидетельских показаний проходит следующие стадии:

а) восприятие события.

Значимыми для эксперта-психолога здесь являются:

- ситуация восприятия (особенности воспринимаемой информации и условий, при которых происходило запечатление);

- психологические и личностные свойства лица, воспринимающего событие (динамика протекания психических процессов; возрастные, индивидуальные особенности ощущений, восприятия, воображения, мышления и пр.);

- психическое состояние свидетеля.

б) сохранение информации в памяти.

Здесь для эксперта важны факторы, способные повлиять на точность и прочность сохранения воспринятого в памяти:

- условия хранения информации (длительность, возможность прямых или косвенных внушающих воздействий и пр.);

- особенности личности свидетеля, обуславливающие специфику переработки воспринятой информации (склонность к фантазированию, повышенная внушаемость и пр.);

в) воспроизведение информации.

Объектами исследования выступают:

- психические состояния;

- психическое развитие и личностные свойства свидетеля (уровень развития речи, внушаемость и пр.);

- условия проведения допросов и др.

Как указывает М.В. Морозова, нарушение способности воспринимать события приводит к нарушению способности их воспроизводить; но сохранность способности к восприятию не однозначно приводит к выводу о способности давать показания. Хотя «воспроизведение и зависит в первую очередь от того, что и как было воспринято, но и само по себе оно представляет достаточно сложный процесс и заключается в поиске информации в долговременной памяти, ее восстановлении и извлечении. Между восприятием и воспроизведением существуют и промежуточные звенья: структурирование и переработка воспринятой информации с ее кодированием, соотнесение с соответствующим образом мира, переводом информации из кратковременной памяти в долговременную, при котором проходит ее селективный отбор и перекодирование, и хранение информации. Воспроизведение криминальных событий практически всегда многократно, поэтому и его оценку проводят на протяжении всей следственно-судебной ситуации».²⁰

Экспертный анализ формирования свидетельских показаний позволяет реконструировать имевшую место ситуацию и личностный смысл воспринимаемых событий, психическое состояние свидетеля; ретроспективно оценить его способность решать перцептивные, мнестические и вербальные задачи, с учетом присущих ему устойчивых психологических свойств и временных психических состояний.

Для получения объективного и достоверного заключения эксперта необходимо своевременное назначение экспертизы, ее правильная организация, подбор в качестве экспертов квалифицированных специалистов, сознающих свою ответственность за результат проведенного им исследования. Назначая экспертизу и решая вопрос о выборе эксперта, следователь (суд) должен применять к нему следующие требования: эксперт должен быть компетентным в данной области знаний, иметь научную квалификацию и не должен быть заинтересован в исходе дела.

Заключение эксперта должно содержать обстоятельные научно обоснованные выводы, полностью вытекающие из данных проведенной экспертизы, содержать мотивированные ответы на поставленные следственными и судебными органами вопросы. Выводы эксперта должны вытекать из исследовательской части акта, они должны подтверждаться анализом тех фактов, которые установлены в процессе исследования. В заключении экспертизы должна быть описаны используемые методы, эксперт вправе ссылаться на конкретные положения психологической науки с указанием их источников. Обоснованное и убедительное заключение эксперта должно быть дано без нарушения законов логического мышления, форма суждения эксперта не должна вызывать никаких сомнений. Всякая мысль должна иметь основания, достаточные и истинные.

Таким образом, эксперт должен не только ответить на поставленные вопросы, но показать, на каком основании он пришел к таким выводам. Его задача не сводится только к даче заключения без изложения всего процесса исследования. В исследовательской части заключения эксперт анализирует, исследует все ставшие ему известными обстоятельства и подводит следователя (судью) к выводам в заключительной части. Если бы эксперт сообщал только свое заключение и не знакомил следователя и суд с ходом и методами исследования, было бы невозможно проверить и оценить заключение как доказательство.

Решение вопроса о достоверности и доказательственной ценности экспертизы включает в себя его оценку с точки зрения следующих требований:

отвечает ли экспертиза на все поставленные на ее разрешение вопросы;

нет ли противоречий между выводами и исследовательской частью экспертизы;

являются ли выводы эксперта категорическими, определенными, полными;

достаточно ли научно обосновано заключение эксперта²¹;

соответствуют ли факты, установленные экспертом материалам дела.

Для того чтобы экспертиза была проведена наиболее эффективно, очень серьезное внимание должно быть обращено на постановку вопросов перед экспертом, так как в значительной мере результат экспертного исследования определяется тем, насколько правильно, полно и ясно они были поставлены. Вопросы, которые ставятся перед экспертом определяются и формулируются следователем (судом) в зависимости от того, что ему нужно установить с помощью сведущих лиц и в зависимости от конкретных материалов дела. Они должны быть разрешены экспертом только с применением специальных психологических познаний и должны отвечать следующим требованиям: 1) ставиться в пределах компетенции эксперта; 2) быть конкретными, вытекать из обстоятельств дела; 3) располагаться в строгой логической последовательности.

Приведем примерный перечень вопросов, решаемых данным видом экспертизы:

Каковы индивидуальные особенности познавательной деятельности свидетеля?
Имеются ли у свидетеля психологические особенности (например, повышенная внушаемость, склонность к фантазированию и др.), снижающие способность правильно воспринимать события или предметы (указать какие) и давать о них правильные показания?
Каково было психическое состояние свидетеля (потерпевшего) в момент восприятия событий или предметов (указать каких)?
Достаточен ли уровень развития речи свидетеля для того, чтобы давать правильные показания?
В какой речевой форме (диалог или монолог) свидетель способен давать показания?
Учитывая психологические особенности свидетеля и условия, в которых воспринимались события или предметы (указать какие), мог ли испытуемый их правильно воспринимать?
Учитывая психическое состояние свидетеля в момент восприятия событий или предметов (указать каких), мог ли испытуемый их правильно воспринимать?
Учитывая психологические особенности свидетеля, может ли он давать правильные показания о важных для дела обстоятельствах?
Учитывая уровень психического развития свидетеля и его психологические особенности, мог ли он понимать внутреннее содержание (какое именно) событий (указать каких)?²²

Таким образом, судебно-психологическая экспертиза относится к числу фундаментальных, четко регламентированных институтов уголовного процесса. Однако последовательное совершенствование средств установления истины по уголовным делам вызвало к жизни такую относительно новую форму использования специальных познаний как участие специалиста в уголовном процессе. Введение института специалистов способствует расширению круга вопросов, решаемых на уровне современных достижений науки и техники, увеличению объема надежных фактических данных по уголовным делам, повышению оперативности в использовании специальных познаний.

Представляется очевидным, что экспертиза, при всех ее достоинствах, относится к числу сложных, трудоемких, отнимающих много времени следственных и судебных действий. Совсем не обязательно в каждом случае, когда возникает необходимость в использовании специальных познаний, прибегать к помощи эксперта.

Многие вопросы психологического содержания могут быть оперативно решены на достаточно высоком научном уровне без проведения такого сложного и трудоемкого следственного действия, каким является экспертиза. На это указывает сам характер вопросов, с которыми встречаются следственные и судебные органы: ответы на многие из них не требуют проведения специального исследования и могут быть решены на основе уже накопленных в той или иной области знаний данных.

Возможность использования специальных познаний в форме участия специалиста предусмотрено уголовно-процессуальным законом. Закон формулирует обязанности специалиста в общем виде. Конкретные же задачи перед специалистом ставит следователь, исходя из не только прямо предусмотренных законом функций специалиста, но и отсутствия в законе запрета на те или иные формы деятельности сведущего лица.

Традиционно деятельность специалистов связывается преимущественно с предварительным следствием, осуществлением следственных действий. Уголовно-процессуальный закон предусматривает возможность использования специалистов при производстве следственных действий (ст. 164, 168 УПК РФ), допроса несовершеннолетнего обвиняемого (ст.280 УПК РФ) и пр.

Процессуальное положение сведущего лица в производстве по делу в качестве специалиста существенно отличается от процессуального положения эксперта:

а) при назначении экспертизы следователь выносит соответствующее постановление (определение). При приглашении специалиста следователь (суд) не составляет процессуального документа;

б) в постановлении (определении) перед экспертом обязательно ставятся конкретные вопросы; специалиста же могут пригласить для участия в тех или иных следственных действиях;

в) в отличие от эксперта (ст. 307 УПК РФ) к специалисту за отказ или уклонение от дачи показаний не может быть применена уголовная ответственность;

г) эксперт проводит самостоятельное исследование с целью установления новых доказательств по делу и дает об этом свое заключение. Специалист, участвуя в том или ином следственном действии, содействует следователю (суду) в обнаружении и закреплении доказательств. Результаты его деятельности оформляются не самостоятельным процессуальным документом, а протоколом следственного или судебного действия. Доказательственное значение выявленным специалистом фактам придает следователь (суд), фиксируя их в протоколе.

д) несогласие судебно-следственных органов с выводами эксперта должно быть мотивированно, при этом выносится специальное постановление (определение), в других случаях − мотивировка несогласия с заключением эксперта должна содержаться в приговоре или обвинительном заключении. Несогласие с мнением специалиста следователь (суд) процессуально не оформляет.

Приведем пример уголовного дела, по которому применение специальных психологических познаний могло бы существенно дополнить материалы следствия.

При расследовании дела об убийстве, основными свидетелями по делу проходили двое глухонемых, дававших обвинительные показания. Дело неоднократно возвращалось на доследование. В частности, сомнению подвергались возможности следователя правильно оценить показания глухонемых П. и Ж., так как допрос велся через переводчиков (которые неоднократно менялись), передававших общий смысл сказанного, а не воспроизводивших буквально высказывания свидетелей.

Представляется, что психолог (специалист по специальной психологии) мог бы помочь в организации допросов глухонемых свидетелей и правильной их оценке.

В некоторых случаях помощь специалиста-психолога может быть полезна и для оценки возможностей опознания преступника малолетним свидетелем. Так, по одному из уголовных дел 4-х летняя потерпевшая уверенно опознала изнасиловавшего ее Г. Он, в свою очередь, категорически отрицал свою причастность к преступлению, ссылаясь на алиби. Следователь приостановил дело, исходя из того, что 4-летняя потерпевшая могла ошибиться, хотя «не исключена возможность и правильного опознания».

Таким образом, в процессе расследования у следователя возникло сомнение в способности девочки правильно опознать преступника. Это сомнение могло быть разрешено специалистом в области психологической науки, с учетом данных о возрастных и индивидуальных особенностях психического развития ребенка, оказывающих влияние на формирование его способности к опознанию.

Помощь специалиста может иметь эпизодический или систематический характер.

В первом случае деятельность специалиста ограничивается участием в единичном следственном действии. Например, специалист-психолог в процессе подготовки обсуждает со следователем:

изучение каких психологических особенностей свидетеля имеет значение, учитывая содержание уголовного дела и ситуацию расследования;
какими способами при проведении следственного действия они могут быть выявлены;
какие вопросы и в какой форме целесообразно поставить перед участниками следственного действия.

В ходе самого следственного действия специалист может рекомендовать следователю внести коррективы в ранее намеченный план, обратить внимание на обстоятельства, имеющие значение для изучения психологии свидетеля, вести наблюдение за поведением участников следственного действия. В дальнейшем специалист может высказать мнение о том, как следует с психологической точки зрения, интерпретировать факты, сообщить о результатах своих наблюдений.

Для более детального изучения психологии свидетеля, решения других психологических вопросов, может возникнуть необходимость и в систематическом участии специалиста-психолога в расследовании преступления.

На практике нередко возникает необходимость в использовании такой формы участия специалиста как устная или письменная консультация (внепроцессуальная), открывающая новые возможности для обеспечения полноты и всесторонности расследования и имеющая важное значение для установления истины по уголовному делу. При рассмотрении дел в надзорном и кассационном порядке могут возникать вопросы, связанные с оценкой собранных по делу доказательств в том числе, связанных с оценкой проведенных по уголовному делу судебно-психологических экспертиз. В подобных случаях назначение повторных и дополнительных экспертиз уголовно-процессуальным законодательством не предусмотрено. Однако надзорный орган вправе обратиться за консультацией к специалисту для разрешения интересующих его вопросов. Подобные консультации не являются заключением экспертизы, а относятся к числу письменных документов (ст.74, 86 УПК РФ).

Обращаясь за консультацией по поводу обоснованности проведенных по уголовному делу судебно-психологических экспертиз, представители надзорных инстанций в некоторых случаях предлагают также, например, определить способность свидетеля правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них правильные показания, то есть предлагают вопросы, разрешить которые в состоянии только самостоятельное экспертное исследование. Однако они не могут быть предметом консультации, равно как и вопросы о правильности или неправильности выводов экспертизы. Отмечая, например, неубедительность выводов, поверхностность исследования, консультанты-психологи, тем ни менее не должны говорить об их истинности, так как выводы могут быть объективно верными, хотя бы случайно. Для проверки правильности выводов требуется совершенно иной подход, всестороннее новое исследование.

Обычно психолог-консультант может быть полезен для выяснения:

компетенции судебно-психологической экспертизы;
возможности и целесообразности назначения экспертизы по конкретному уголовному делу;
соответствия заключения предъявляемым ему требованиям, методики экспертного исследования, научной обоснованности выводов;
конкретных психологических вопросов, возникающих в ходе расследования;
некоторых общепсихологических проблемах (например, о типичных особенностях восприятия, памяти, мышления детей определенного возраста; возможном влиянии эмоционального состояния на протекание психических процессов и поведение и пр.).

В большинстве случаев решение о целесообразности и возможности проведения судебно-психологической экспертизы предполагает оценку документов и материалов, собранных следствием, круга обстоятельств, установление которых, по мнению органов расследования, требует применения специальных познаний. Изучение соответствующих материалов позволяет консультанту дать мотивированное заключение (устное или письменное) о том, что:

по конкретному делу необходимо проведение судебно-психологической экспертизы (в этом случае желательно помочь правильно сформулировать вопросы эксперту);
по данному делу целесообразно ограничиться привлечением специалиста-психолога для участия в следственных действиях;
для решения возникших по делу вопросов нет необходимости в проведении специального экспертного исследования; достаточно письменной консультации психолога;
в данном случае целесообразно назначение комплексной психолого-психиатрической экспертизы.

В основе консультации психолога в данном случае лежат представления о компетенции эксперта-психолога, специалиста, а также психиатра при решении конкретных вопросов, возникающих по уголовному делу. Во многих случаях такая консультация может предотвратить необоснованное назначение экспертизы, обращение к экспертам с вопросами, ответы на которые не могут быть использованы в качестве доказательств.

При оценке научной обоснованности выводов экспертизы анализируется методика ее проведения (в частности, достаточность применявшихся методических приемов для получения надежных результатов), степень использования полученных результатов при выработке выводов, соответствие заключения предъявляемым к нему требованиям, соблюдение экспертами пределов компетенции судебно-психологической экспертизы и пр. В необходимых случаях консультанты высказывают свое мнение по спорным вопросам, относящимся к числу общепсихологических проблем или области теории психологической экспертизы.

Одним из направлений консультативной деятельности психолога является оценка тех или иных обстоятельств уголовных дел, с учетом установленных в психологии закономерностей психической деятельности.

Так, следователь может затребовать от консультанта сведения, содержащиеся в специальной психологической литературе. Речь идет о типичных особенностях памяти, мышления, восприятия детей определенного возраста, влиянии психических состояний или соматических расстройств на протекание психических процессов

Например, в связи с одним из уголовных дел к нам обратились из юридической консультации с вопросом о том, как могло в принципе отразиться на психической деятельности свидетеля и его способности давать правильные показания его заболевание (гипертоническая болезнь 1 степени)? Для ответа специалистом были использованы данные, имеющиеся в психологической и медицинской литературе. Указанная консультация сыграла важную роль при оценке обстоятельств уголовного дела.

Таким образом, в зависимости от сложности возникающих в процессе расследования психологических вопросов, возможны различные формы применения специальных психологических познаний. В наиболее сложных случаях, когда необходимо развернутое психологическое исследование, проводится судебно-психологическая экспертиза. Нередко, однако, целесообразно более оперативное применение психологических познаний, − например, в форме участия специалиста в тех или иных следственных действиях. Его деятельность может быть направлена на получение информации, используемый как дополнительный материал при выработке внутреннего убеждения юриста.

Известно, что процессуальным законом консультация не предусмотрена, отсутствуют упоминания о консультанте и регламентации его деятельности. Поэтому деятельность консультанта пока осуществляется исключительно по внепроцессуальной форме. Представляется, что это положение является в определенном смысле пробелом в законе, так как деятельность психолога-консультанта в уголовном процессе является весьма полезной и продуктивной. При этом не обязательно вводить в уголовный процесс особую фигуру консультанта, а можно предусмотреть возможность его участия в процессе в рамках деятельности специалиста.

Речь идет: во-первых, о закреплении процессуальной деятельности психолога не только в качестве эксперта, но и консультанта, осуществляющего длящуюся помощь следствию и суду и представляющего документы, имеющие процессуальное значение. В частности, речь идет о подготовке справок, содержащих мотивированное мнение по тем или иным значимым для расследования вопросам. Угрозы законным интересам участников процесса при этом не создается, так как справка приобщается к делу, как письменное доказательство и подвергается оценке участников процесса.

Разработка путей и методов дальнейшего внедрения психологических знаний в уголовный процесс, совершенствование правовой регламентации участия специалиста в расследовании является важным фактором повышения эффективности и качества предварительного и судебного следствия, обеспечения его полноты и всесторонности.

¹ Кудрявцев И.А. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. Научно-практическое руководство. М., 1999. – С.346-413; Морозова М.В. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза способности малолетних и несовершеннолетних давать показания. Автореферат канд. дис. М.1995. и др.

² Консультация подготовлена О.Д. Ситковской

³ Текст консультации приводится с большими сокращениями.

⁴ Коченов М.М. Судебно-психологическая экспертиза несовершеннолетних. М., 1971. - С.45.

⁵ И.А. Кудрявцев. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. МГУ.1999. С.346-413. См. также М.В. Морозова. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза способности малолетних и несовершеннолетних давать показания (психологический аспект). Автореферат канд.дис. М., 1995.

⁶ Коченов М.М. Судебно-психологическая экспертиза. М.:1977. С.56. Автор использует также для характеристики объектов восприятия такие термины более широкого значения, чем "физические объекты", как "явления", "обстоятельства" и т.д.

⁷ Кудрявцев И.А. Судебная психолого-психиатрическая экспертиза. М.:1988.- С.136.

⁸ Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М.:1946. С.208.

⁹ Сеченов И.М. Избранные произведения. Часть 1.-М.:1952. С.27.

¹⁰ См. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики.- М.:1972.- С.523.

¹¹ Рубинштейн С.Л. Основы психологии.- М.:1935.- С.365.

¹² См. Блонский П.П. Избранные педагогические и психологические сочинения. Под ред. А.В. Петровского. Том 2.-М.:1979.- С.25.

¹³ См.Волков А.М., Микадзе Ю.В., Солнцева Г.Н. Деятельность: структура и регуляция. М., 1987. С.69.

¹⁴ Коченов М.М. Судебно-психологическая экспертиза. М., 1977. – 66-67.

¹⁵ Консультация по уголовному делу была подготовлена нами совместно с М.М. Коченовым.

¹⁶ А.Р.Лурия. Экспериментальная психология в следственно-судебном деле. Советское право 1928. № 2, С.89.

¹⁷ Коченов М.М. теоретические основы судебно-психологической экспертизы. Автореферат докт. дис. М., 1991. С.26.

¹⁸ И.А. Кудрявцев. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. МГУ.1999. С. 350-351.

¹⁹ М.М. Коченов Судебно-психологическая экспертиза несовершеннолетних. М., 1971. С.46.

²⁰ М.В. Морозова. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза способности малолетних и несовершеннолетних давать показания (психологический аспект). Автореферат канд. дис. М., 1995. С.12

²¹ Каждое заключение эксперта должно оцениваться с точки зрения его научной обоснованности. Такую оценку следователь (суд) вполне в состоянии дать. Это подтверждается следственной и экспертной практикой, например, тем, что одним из наиболее частых поводов к назначению повторных экспертиз является неудовлетворенность заключением эксперта ввиду его научной необоснованности, неубедительности. Без критической оценки научной достоверности заключения эксперта, последнее перестает быть полноценным доказательством по делу.

²² Назначение и проведение судебно-психологической экспертизы. Методическое письмо Следственного управления Прокуратуры СССР. 1980. С.6