ГЛАВА 9. Судебно-психологическая экспертиза свидетелей.

Ч. 3 ст,79 УПК предусматривает обязательное проведение экспертизы для определения психического или физического состояния потерпевшего или свидетеля в случаях, когда возникает сомнение в их способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания.

Почвой для сомнений подобного рода чаще всего служат данные о малолетнем возрасте, низком уровне интеллектуального развития, недостаточном овладении активной речью интересующего правоохранительные органы лица. Сомнения в способности свидетеля правильно воспринимать важные для дела обстоятельства могут быть основаны также на оценке условий восприятия (быстротечность событий, множество одновременно воздействовавших на человека раздражителей, экстремальность ситуации и др.); внутреннего состояния воспринимавшего события лица (например, эмоциональной напряженности, аффекта, растерянности и др.); сведений о возможном влиянии на свидетеля или потерпевшего лиц, заинтересованных в исходе дела; противоречивости показаний, данных в разное время; принципиальном несовпадении содержания показаний с другими материалами дела; особом содержании воспринимаемых событий (например, способность дошкольника, бывшего очевидцем убийства, понимать смысл, содержание ситуации, то есть то, что произошло именно убийство).

Судебно-психологическая экспертиза устанавливает новые фактические данные о психологических особенностях лиц, дающих показания; комплекс психических свойств человека, достаточный (или недостаточный) для полного и адекватного (правильного) отражения конкретных материальных или идеальных явлений. Они могут быть использованы в числе прочих доказательств при оценке достоверности показаний.

Можно выделить три основных типа задач судебно-психологической экспертизы этого вида: 1) установление способности правильно воспринимать отдельные факты или внешнюю сторону событий; 2) установление способности правильно воспринимать внутреннее содержание событий или действий, то есть понимать их; 3) установление влияния условий восприятия на способность правильно воспринимать важные для дела обстоятельства.

В решении задач первого типа главная роль принадлежит исследованию особенностей чувственной стороны познавательных процессов испытуемого. Второй тип задач предполагает получение данных об уровне развития и о качествах мышления испытуемого, его памяти, индивидуальном жизненном опыте, запасе знаний, интересах, некоторых личностных особенностях. Наконец, для решения задач третьего типа требуется не только исследование психологических свойств испытуемого, но и получение данных, характеризующих разнообразные явления, составляющие условия восприятия предметов или событий.

Общим требованием к решению задач всех трех типов является исследование психического состояния испытуемого в момент восприятия и мотивационных компонентов процесса восприятия, в частности, личностного смысла воспринимаемых обстоятельств. При установлении способности давать правильные показания необходимо учитывать, что не все, правильно воспринимаемое, может быть в дальнейшем правильно воспроизведено и сообщено.

В процессе сохранения воспринятой информации, особенно личностно значимой, происходит ее переработка, в результате которой при воспроизведении воспоминаний они соответствуют содержанию памяти, но не всегда адекватны первоначально воспринятой информации. В этой связи большое значение имеет установление таких психологических особенностей испытуемого, как повышенная внушаемость, склонность к фантазированию, склонность заполнять пробелы памяти образами воображения, эмоциональная неустойчивость и пр. Важны для оценки достоверности показаний следствием и судом выявленные в специальном психологическом исследовании индивидуальные признаки памяти.

Показания свидетелей облечены в словесную форму, поэтому одним из важнейших признаков способности давать правильные показания является достаточный для полного и точного изложения воспринятой и сохраненной информации уровень владения речью.

В некоторых достаточно редких случаях возникает необходимость в оценке показаний свидетеля с точки зрения их «психологической достоверности», которая определяется: а) способностью свидетеля правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них правильные показания; б) желанием и стремлением давать правдивые показания; в) отсутствием ситуации неумышленного случайного введения следствия в заблуждение. Оценка показаний свидетеля психологом с этих позиций не означает, что он решает вопрос об их достоверности в правовом смысле. Это — компетенция следствия и суда.

В качестве примера приведем судебно-психологическую экспертизу, проведенную по делу об убийстве Г.

12 июля 1986г. в окрестностях пионерского лагеря «Звездный» на территории Одинцовского района Московской области был обнаружен труп несовершеннолетнего Г. с отчлененной головой. В ходе следствия неоднократно допрашивался несовершеннолетний В. На первом допросе он утверждал, что ничего не знает, а на втором — заявил, что является очевидцем преступления (потерпевший и свидетель отдыхали в этом пионерском лагере). Однако показания В., которого в процессе расследования допрашивали более 10 раз, были непоследовательными и противоречивыми. В конце концов он заявил (через три месяца после начала расследования), что все его предыдущие показания, кроме данных на первом допросе, являются вымышленными. Он пояснил, что давал ложные показания под давлением работников милиции из страха, что его заподозрят в причастности к убийству.

Для решения вопроса о «психологической достоверности» свидетельских показаний орган расследования счел необходимым применить специальные научные знания в области психологии и назначил СПЭ.

В рамках экспертизы было изучено 11 томов уголовного дела, проведен психологический анализ показаний В., включающий изучение всех протоколов его допроса относительно совокупности обстоятельств преступления. Выяснялось, идентичны ли в целом показания в отношении отдельных групп обстоятельств, предшествующих преступлению и самого преступления на различных допросах, какова степень совпадения в описании деталей и ситуации в целом.

Для решения вопроса о способности свидетеля правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания было проведено психологическое обследование В.: анализ его наблюдательности, памяти, интеллекта и способности к умозаключениям относительно обстоятельств, существенных для предмета доказывания, изучены материалы дела

Специально анализировался вопрос, в какой степени изменения показаний В. связаны с забыванием, а в какой — являются следствием заведомой лжи.

Известно, что существуют закономерности изменений показаний во времени, обусловленные процессом забывания событий, при этом подростковому возрасту свойственно заполнение провалов памяти вымыслом. При таком непроизвольном изменении показаний, обусловленном забыванием, как правило, изменениям подвергается то, что относится к второстепенным обстоятельствам, например, описанию подробностей местности, деталей одежды, движений, которые не имели существенного значения. В то же время, суть происшествия излагается однотипно.

В этих случаях свидетель нередко вносит «поправки» в свои показания, новые детали при рассказе о второстепенных событиях. Таким образом, быстрее забываются несущественные детали, по сравнению с личностно значимыми и более яркими. Воспоминания обедняются деталями при одновременном качественном усилении особо запомнившихся впечатлений (опасность превращается в огромную опасность, высокий рост — в гигантский и пр.).

При изменении показаний от допроса к допросу в результате вымысла свидетель изображает по новому целые эпизоды. Количество подробностей даже увеличивается, а не уменьшается (в том числе мелких и незначительных). Для ложных показаний характерно специфическое поведение свидетеля, который при предъявлении доказательств, уличающих его в противоречиях, высказывании сомнений в правдивости показаний, легко и быстро с этим соглашается и меняет показания. Дача показаний нередко сопровождается утрированной демонстрацией переживаний, чувств, в то время как при описании реальных событий, которые в действительности наблюдал свидетель, сохраняются лишь легкие признаки эмоционального состояния, пережитого в момент наблюдения преступления.

Анализ показаний В. в качестве «очевидца» преступления позволил эксперту с большой степенью вероятности утверждать, что они недостоверны, ложны. Это не исключает возможности умалчивания или сокрытия действительно известных ему фактов.

Психологический анализ показаний В. позволил вместе с тем выделить наиболее устойчивую часть сообщенной им на допросах информации. Она связана со знакомством с неизвестным мужчиной накануне убийства по инициативе и в присутствии потерпевшего. Во всех протоколах допросов по этим обстоятельствам отражены единая схема изложения, ряд непротиворечивых деталей в сообщениях о последовательности событий, ситуации встречи и разговора, а также примет мужчины. Это позволило предположить, что в этой части В. воспроизвел информацию о фактах, которые он действительно воспринимал.

Эксперт счел допустимым высказать мотивированное мнение о возможных мотивах дачи ложных показаний. Расследование убийства создало специфическую ситуацию в пионерском лагере: происшествие вызвало бурную эмоциональную реакцию детей и взрослых, большой интерес, страх перед преступником. В этих условиях В., как вероятный свидетель оказался в центре внимания и, стремясь сохранить это, фантазировал, рассказывая об убийстве в качестве «очевидца». После того как об этих рассказах стало известно органу расследования и В. был вызван в качестве свидетеля, он из соображений престижа не мог отказаться от своих рассказов. Справедливость этого вывода подтверждается и тем, что была установлена склонность В. к тому, чтобы «приврать», пофантазировать, рассказывать неправдоподобные истории и пр.

Против достоверности показаний о том, что В. являлся очевидцем убийства также могло свидетельствовать и то, что он никому, включая друзей, мать, брата не рассказывал о происшедшем в первые дни. В деле отсутствуют также сведения о «необычном поведении» В. 10 и 11 июля 1986г., что невозможно объяснить в случае, ели он действительно являлся очевидцем жестокого преступления.

Заключение экспертизы было использовано следствием при дальнейшем расследовании уголовного дела.

Необходимо отметить, что в подавляющем большинстве случаев этот вид экспертизы проводится в отношении детей дошкольного и младшего школьного возраста. На практике заметно проявляются две крайности при подходе к показаниям детей: либо переоценка их реальных возможностей, либо полное отрицание способности детей правильно воспринимать события и сообщать о них. Однако, представляется, что при правильной организации и квалифицированном проведении допросов детей возможно получение достаточно полных, надежных и объективных показаний, даже об относительно сложных фактах, в том числе о событиях, понимание которых представляет для ребенка большую сложность.

Несмотря на принципиальную важность экспертизы свидетельских показаний детей, мы не будем специально останавливаться на ее специфике, так как это направление разработано в литературе и на практике достаточно полно (Коченов М.М., Осипова Н.Р. и др.). Мы же, как уже указывалось, ставим перед собой задачу в этой работе делать акцент на новые подходы и на новые направления СПЭ.

Основные вопросы, решаемые данным видом экспертизы:

1. Каковы индивидуальные особенности познавательной деятельности свидетеля (потерпевшего)?

2. Имеются ли у свидетеля (потерпевшего) психологические особенности (например, повышенная внушаемость, склонность к фантазированию и др.), снижающие способность правильно воспринимать события или предметы (указать какие) и давать о них правильные показания?

3. Каково было психическое состояние свидетеля (потерпевшего) в момент восприятия событий или предметов (указать каких)?

4. Учитывая психологические особенности, психическое состояние свидетеля (потерпевшего) и условия, в которых воспринимались события или предметы (указать какие), мог ли испытуемый их правильно воспринимать?

5. Учитывая психологические особенности свидетеля (потерпевшего), может ли он давать правильные показания о важных для дела обстоятельствах?

6. Учитывая уровень психического развития свидетеля (потерпевшего) и его психологические особенности, мог ли он понимать внутреннее содержание (какое именно) событий (указать каких)?